Дневник наблюдений некой экономки

Шан Хуа захлопнул шкафчик, в котором осталась маленькая стеклянная баночка с таблетками. Стояла она среди десятка почти таких же баночек, которые, к сожалению, стоили не так уж и мало. Младший господин, подтверждая активно множащиеся слухи, был невероятно болезненным. Помимо этого, он был крайне неудачливым и неловким человеком, которого и на минуту оставить нельзя. В последний раз его самодеятельности экономка с отчаянием наблюдала, как Нин Инъин корчится на полу, оттирая отчего-то липкий чай и собирая крохотные осколки сервиза из чистейшего фарфора. Это был второй сервиз в списке расходов за полгода. Если бы Шан Хуа не приходилось сидеть со старым умирающим господином предыдущей семьи, он бы совершенно не знал, как жить без успокоительного. По сравнению со старшим господином, Шэнь Юань был ангелом во плоти. Старший господин был вреден, скуп и чёрств. Иной раз столкнёшься с ним да спутаешь с братом из-за умиротворённого лица. Этот человек любил поворчать и гонять слуг, указывая на каждую маленькую пылинку, что попадалась ему на глаза. Шан Хуа был тоже не лыком шит. Он искренне считал себя профессионалом, и никогда в жизни никто даже не пытался ему возразить. Ранее господа (добрый старик и семейная пара, которая трагично рассталась) никогда не лезли в его работу, — так было и не принято, — но этот господин Шэнь всюду суёт свой нос! То ему не нравится сервиз с розовыми пионами (в защиту, был самый сезон этого сервиза, а младший господин Шэнь его просто обожал), то еда пересолена. Так сам иди приготовь! Мало того, что экономка готовит тебе завтрак и ужин, так к обедам и праздникам приходит Гунъи Сяо — один из лучших поваров в городе. Да вы хоть знаете, скольких трудов экономки это стоило? — Ковёр слишком пыльный, — жалуется Шэнь Цзю, поджимая нижнюю губу. — Потому что господин прошёл по нему в уличной обуви только что — конечно же теперь он пыльный, — с улыбкой отвечает Шан Хуа, едва заметно скрепя зубами. — Из сада ужасно пахнет, — махает рукой перед носом Шэнь Цзю, приказывая закрыть окно. — Садовника нужно уволить! — Мин Фань отлично справляется с пересадкой всех растений, которую вы приказали устроить, — кивает Шан Хуа, едва заметно подмигивая юноше, что корячился в земле прямо под хозяйским окном. — Посмотрите, как быстро он работает — со вчерашнего вечера почти всё пересажено! Невыносимо! Неужели ты не можешь заткнуться и спокойно жить, пока слуги работают — замечательно работают, — без тебя?! Положив таблетки к кучке прочих пилюль на маленькой тарелочке, Шан Хуа налил воды в стакан. Тщательно проверив, — не дай бог что-то забыть! — мужчина взял в руки поднос и отправился прямиком на второй этаж, к комнате младшего господина. Приближался полдень — как раз за час до обеда Шэнь Юаню следовало выпить лекарства. И — ах, какой солнечный сегодня день! — лишь бы он не выбрался куда-то из своей тёплой постели, пожелав размяться и пройтись. Наконец Шан Хуа поднял руку, чтобы постучать; в тот же момент из-за двери раздался приглушенный голос: — Чем ты занимаешься? Шан Хуа вздрогнул, признав старшего господина. На секунду показалось, будто бы кричат на него, но дубовая дверь так и оставалась запертой. — Тут так холодно — сколько времени окно было открытым?! А-Юань, скажи мне, сколько? — гневно распинался Шэнь Цзю. — Недолго, — уклончиво ответил его брат. К сожалению, все давно знали, что даже мелкая ложь ему совершенно не удавалась: он неизменно краснел ушами, щеками и плечами, и его взгляд метался из угла в угол, ни за что не цепляясь. — Ты врёшь. — Ну-у... Немного дольше, чем немного... Прости, прости братец, право слово, больше не буду! — взмолился Шэнь Юань жалобным тоном. — Безобразие! — рявкнул старший господин. — Сущее безобразие! За тобой вообще кто-нибудь смотрит?! — Ну конечно! Старший братец, Инъин и Шан Хуа очень добры ко мне, они вовсе не пускают болезнь на самотёк! Мне не станет хуже, если не стеречь меня постоянно, понимаешь? — Забудь. Что же, тебе нравится компания этой дурной экономки? Если бы он вёл себя сколько-нибудь подобающе! Настоящее ребячество. Если хочешь поиграть в дружбу, Му Фан и Ци Цинци могут навестить наш скромный дом в ближайшие дни, но нечего липнуть к прислуге. Он и без того занимает слишком много твоих мыслей. Судя по звуку шагов, Шэнь Цзю приближался к двери. Шан Хуа заметался и юркнул за угол, стремительно сбегая; благо, мягкий ковёр чуть заглушал топот его ног. Лицо мужчины пылало от ярости. Да как он смеет?! Неужели этот сноб думает, что все должны ему в ножки кланяться да вылизывать туфли, чтобы получить расположение? Всё-то ему не так, а эта экономка из кожи вон лезет, чтобы ему хорошо жилось! Мудак! Позабыв о подносе, скинутом на первую попавшуюся тумбу, Шан Хуа влетел в свою комнату, громко захлопывая дверь. Как бы краска не осыпалась; где-где, а здесь ремонт давненько не обновляли. Наконец Шан Хуа отдышался. Он сделал глубокий вдох, успокаиваясь, как учила покойная тётушка. 《Нечего слушать господ не по делу. — говорила она когда-то. — Посмотри на них, такие глупые. Мы для них не более, чем питомцы; кто хоть раз не вымещал эмоции на животном? Накричат, скажут чего плохого, да и что? Они-то нам кто? Одно дело, работать да получать свои деньги. Эти-то перебесятся. У них жизнь своя.》 Конечно, своя, но он-то в чём виноват? Плохо ему; вот уволится, посмотрим, как этот человек заживёт с новой экономкой! Шан Хуа расправил передник. Нет уж, пара плохих слов не может выбить его из колеи! Свои лекарства младший господин всё же получил; Шан Хуа отправил с ними Нин Инъин, а сам занялся подсчётом расходов на месяц. Это всегда успокаивало. К тому же, когда-нибудь стоило заказать новые скамейки в сад; прежние Шэнь Цзю ужасно не нравились. Старший господин, кривясь, называл их неизящными. Какая жалость: госпожа Джирон искренне считала, что у неё отличный вкус. Как и ожидалось, в следующую пятницу, аккурат через четыре дня, на ужин прибыло трое гостей. Очевидно, один из них не был приглашён, но счёл нужным присутствовать; в свою очередь, господа не высказали никакого недовольства. Зато Гунъи Сяо и Шан Хуа были несколько раздражены: стол уже был накрыт на четверых. Му Фан оказался успешным медиком, который, ко всему прочему, сделал неплохое состояние из целого ничего. Шан Хуа уже приходилось о нём слышать; одно время тогда ещё юноша был частым персонажем газетных колонок и даже громких заголовков. Однажды ему приписали роман с одним из спонсоров исследований, к слову, очень немолодым чиновником Америки; неизвестно, что стало с журналистом, но миф развеяли, а господин Му на несколько лет уехал путешествовать. Шан Хуа даже несколько сочувствовал; это в самом деле было несколько неприятным происшествием. Второй гостьей была Ци Цинци, успешная хозяйка нескольких баров. Её имя так же было на слуху: сеть была достаточно широка, чтобы охватывать далеко не один город. Госпожа создавала впечатление легкомысленной гулящей леди, но любой достаточно внимательный человек мог заметить её взгляд: цепкий, внимательный и изучающий. И, наконец, Юэ Цинъюань, человек именитый и без преувеличений страшно богатый. Появившийся из ниоткуда наследник судопроизводства и сети более мелких компаний, он был... нечитаемым. Шан Хуа махнул головой. Гости господ Шэнь и их отношения — не его дело. Пока ужин был им по вкусу, и не случалось никаких неприятных неожиданностей, он мог расслабленно наблюдать издалека, чтобы, чуть что, примчаться сию секунду. — Как прошёл переезд? — спросил господин Юэ, проводя пальцем по стенке бокала. — Вам нравится в этом городе? — Сносно, — хмыкнул Шэнь Цзю. — Но погода не радует теплом, как ты заверял. Не чаще, чем в Глазго или Ханчжоу. — Ради солнца стоило ехать в Неаполь, — с ноткой мечтательности протянула Ци Цинци. — Или ещё куда... — Брось, разве кто-то оседает в туристических городах? — качнул головой Му Фан. — Без сомнения, глубинка была бы гораздо более полезна для Шэнь Юаня, сестра Ци. Помнится, ты любишь путешествовать. Удивительно застать тебя дома в тёплые дни. Ци Цинци махнула рукой. — Когда похолодает, упорхну. Пока что я здесь; а что, братец Му по мне соскучился? — Нисколько, — смутился господин Му. — Как по мне, погода тут прекрасная, — подал голос Шэнь Юань. — Мне здесь очень нравится, Ци Гэ. Старший братец всего лишь сверх меры ворчлив. Юэ Цинъюань тихо засмеялся; Шэнь Цзю буркнул что-то, порываясь огрызнуться на брата, но взял себя в руки и замолчал. — Почему бы и вам куда-нибудь не собраться? — предложила госпожа Ци. — Эта сестра может порекомендовать много замечательных мест. — Боюсь, может оказаться, что там окажется сверх меры услужливых мужчин, — отозвался Шэнь Цзю. — Или готовых к новым знакомствам леди. Сестра Ци может приберечь советы для брата Юэ. Боюсь, он слишком одинок, чтобы не писать братьям по несколько раз в неделю. Ци Цинци звонко рассмеялась, откидываясь на обитом красным бархатом стуле. Юэ Цинъюань виновато улыбнулся, разводя руки; разве ж он мог что-нибудь с собой поделать? Шан Хуа отвёл взгляд к окну. Смеркалось. Какая же скука! Господам уже следовало перебираться в гостиную, и мужчина искренне надеялся, что Нин Инъин не забыла о бокалах и вине. Раздался вскрик. Шан Хуа мигом подлетел к столу, ожидая, что что-нибудь случилось с младшим господином. Но тот лишь прикрыл рот рукой, глядя на брата. Чашка упала на пол, но не разбилась. Горячая жидкость, дорогой цветочный чай, поданый специально для младшего господина, стекал по одежде Шэнь Цзю, скривившегося от боли. Кипяток! — Братец! — пискнул Шэнь Юань, стоило Шан Хуа и господину Юэ подхватить хозяина дома с двух сторон. — Боже мой, я не хотел, я просто не удержал её....