Дневник наблюдений некой экономки

Шан Хуа подавил порыв вздохнуть или шлёпнуть господина Шэнь по бледной коже, чтоб не вертелся. Он и сам припоминал, как вёл себя так же, когда его пытались лечить в детстве. Тётушка громко ворчала и давала ему оплеухи, если он был слишком беспокойным и не слушался её, а после этого старый повар заходил с чашкой горячего молока с мёдом и успокаивал его. Тем не менее, то, как Шэнь Цзю дёргался, стоило только к нему потянуться, выходило за рамки. В конце концов, ему давно не пять лет, и это всего лишь обработка ожога от горячего чая. Мог бы и потерпеть. Шан Хуа подхватил испорченную рубашку. В тот же момент Шэнь Юань занял освободившееся место подле старшего брата. Они переместились в хозяйскую спальню, потому что при гостях снимать одежду Шэнь Цзю было бы крайне неприлично. С теми же осталась растерянная Нин Инъин, которой было поручено подать ужин. — Господин оденется сам? — спросила экономка, ретируясь к двери. — Уж постараюсь, — выплюнул Шэнь Цзю, осматривая покрасневшие участки кожи. — Можешь идти. Шан Хуа выскочил в коридор. Громкий хлопок ударил по ушам, заставив мужчину на секунду зажмуриться. Главное, чтобы в этот раз он не забыл про жилет другого цвета, в самом деле.

***

Остаток вечера был достаточно натянутым. Разговоры уже не были такими оживлёнными, а младший господин без конца извинялся перед братом и не брал чашек в руки. Когда же его заткнули, резко огрызнувшись, он кидал нескончаемые взгляды побитого котёнка и надувал губы, стоило Шэнь Цзю хоть на секунду повернуться в его сторону. Рано или поздно гостям пришлось уйти. Первые двое уехали без всяких возражений. Господин Юэ же полчаса простоял в дверях, и прощался он так долго и нехотя, что у Нин Инъин накатывал зевок за зевком. Шан Хуа, пока на него не смотрели, тихо проводил Мин Фаня через заднюю дверь, и к тому времени, как он вернулся на свой пост (молча стоять позади хозяев, конечно же), никто ничего и не заметил. Господин Юэ не уходил, пока Шэнь Цзю собственноручно не вытолкнул его за ворота (просто ужасные манеры!). Тем не менее, все вокруг — возможно, кроме Шэнь Юаня, — почувствовали облегчение. Шэнь Цзю удалился в свой кабинет, стреляя гневными взглядами на всех вокруг. Его младший брат, виновато улыбаясь, сбежал в библиотеку. Там он сидел, пока кто-нибудь не выгонял его, контролируя, чтобы мужчина лёг спать, а не кивнул и совершенно забыл обо всём, что ему говорили. Что-что, а книги Шэнь Юань просто обожал. Особенно когда брат был не в настроении следить за ним. К тому времени, как в доме было прибрано, из библиотеки всё ещё виднелся свет. Тонкая полоска выглядывала из-под дубовой двери, и, глядя на неё, Шан Хуа понял, что без тёплого молока сегодня всё же не обойтись. — Ох... — выдохнул Шэнь Юань, стоило тихо войти в помещение. В руках экономки был поднос, потому дверь он небрежно толкнул плечом. Вид открывался никакой: очевидно, младший господин пристроился на диване. Столик рядом занимала одна-единственная горящая свеча, отчего вокруг царил приятный полумрак. Тем не менее, было толком ничего не видно. Про себя Шан Хуа подивился. И как этот плоховидящий человек умудряется читать? Кое-как поставив поднос, Шан Хуа нащупал выключатель. Библиотека вмиг посветлела. Стало видно стеллажи от пола до потолка, большое окно с выходом на балкон и пискнувшего Шэнь Юаня, который моментально зажмурился, потирая глаза. — Не стоит сидеть в темноте, — покачал головой Шан Хуа. — Ты беспокоишься? — лохматая голова высунулась из-под пледа, который ещё утром был уложен в соответствии с неким дизайнерским замыслом, найденным Нин Инъин на какой-то открытке. — Какой ты заботливый. Шан Хуа мотнул головой. — Старший господин будет недоволен. Шэнь Юань насупился, смешно надув щёки. — Я бы тебе поверил, но разве он не недоволен почти всегда? Разве что если не угостить его сладостями, он их любит... — пробубнил он. — Ах, сегодня я в самом деле не обливал его специально! То есть, не то чтобы я хоть когда-нибудь делал это специально... Но я так люблю старшего брата, я бы не стал! Он теперь злится, у него было такое страшное лицо. Как ты думаешь, брат скоро меня простит? Шан Хуа размешал в молоке ложку мёда и подал младшему господину чашку с нежно-жёлтыми пионами. — Старший господин никогда бы не стал злиться на вас всерьёз, — сказала экономка, подумав. — Должно быть, скоро всё будет как прежде. Это всего лишь чай. Будь перед ним Шэнь Цзю, Шан Хуа и не подумал бы ляпнуть что-то подобное. Но Шэнь Юань лишь громко хлопнул в ладоши и совершенно изящно (и как он умудрялся?) улыбнулся. — Я рад! — честно отозвался он. — Спасибо тебе. Шан Хуа дёрнул плечом. — Не за что меня благодарить. Не стоит вам засиживаться, уже поздно. В конце концов, вести задушевные разговоры и вмешиваться в жизнь хозяев — не лучшая его идея.

***

Шан Хуа занёс карандаш над листом бумаги. Тусклый свет лампы освещал его небольшую, полную мелочей, делающих её уютной, комнату. Мужчина, уже переодетый, с небрежной косой из кудрей вместо аккуратного пучка, сидел за деревянным столиком и пытался выдавить из себя хоть пару слов. Как назло, сегодня ничего не выходило. Шан Хуа любил писать короткие рассказы. Хотел бы взяться за роман, да всё не доходили руки. Да и долгая, кропотливая работа отбирала бы слишком много сил и времени, с которыми мужчина со скрипом расставался. Вздохнув, Шан Хуа зашелестел листами, выудив ещё один из соседней стопки и положив перед собой. Кем бы был потрясающий, легко справляющийся с любыми испытаниями и покоряющий сердца главный герой? Он был бы... красивый? Что же значит "красивый"? Высок и широкоплеч? Смуглый или аристократически бледный? Блондин? Брюнет? Для начала, это мог бы быть азиат. Белокожий, словно принц из сказки. Шан Хуа свернул лист и открыл записную книжку. Как-нибудь в другой раз. Шэнь Цзю нелепый. Шэнь Юань беспомощный.