Дневник наблюдений некой экономки

— Мин Фань! — позвал Шан Хуа, высовываясь из окна кухни. Его волосы тут же растрепались на ветру, и он прикрыл лицо рукой, высматривая садовника. Макушка Мин Фаня показалась из-за кустов. Держа в руках большие садовые ножницы, юноша подбежал к Шан Хуа. — Ты уже закончил? — Чуть-чуть осталось, — мотнул головой юноша. — Что-то случилось? Шан Хуа скердито цыкнул. — Этот истеричный, — фыркнул он. — Вот что случилось. Он жаловался на лозу у второй двери. Хочет её убрать. — Виноград?! — охнул Мин Фань. — Гордость сада! Как — убрать?! — Сказал, что сам вырвет, если полностью не избавишься, — пожала плечами экономка. — Я пытался поговорить с ним, но теперь ничего не поделать. Плечи Мин Фаня опустились. Садовник хмуро кивнул, вспоминая, как в его руки попало настолько ценное растение. Сам он этого не застал, но Шан Хуа говорил, что старый господин купил его за баснословные деньги, когда ещё мог ходить, а прежняя госпожа больше покупных ягод любила те, что росли в собственном саду. С тех пор, как дом был выкуплен, господин Шэнь медленно, но упорно избавлялся от любой растительности, будто хотел видеть под окнами голую землю. — Я… Сделаю. — Поскорее, — вздохнул Шан Хуа. — Иначе мои мозги съедят чайной ложечкой. Распрощавшись с Мин Фанем, экономка закрыла окно. Шан Хуа неспешно заварил чай, ставя чашки на поднос, и вышел в коридор. Младший господин по обыкновению был в своей комнате, уютно устроившись на диване. Заметив Шан Хуа, он улыбнулся, откладывая книгу. В последние дни Шэнь Юаню становилось лучше, но его старший брат волновался пуще прежнего, следя за каждым шагом младшего. Тот принимал заботу со снисходительной благодарностью, очевидно, посмеиваясь над ним в кулак. — Рад, что ты зашёл ко мне, — пробормотал Шэнь Юань, уткнувшись в книгу. — Представляешь, принц оказался обманщиком! Он имел женщину на стороне, и Лилиан вот-вот вышвырнут из дворца! — Какой ужас, — покачал головой Шан Хуа. — Я почти уверен, что её идеальный любовник — генерал Алмикс. Чаю? — С радостью! У тебя есть что-нибудь сладкое? — радостно отозвался младший господин. — Ну-у, мне не нравится генерал! Шан Хуа, не удержавшись, хохотнул, поставив чашку на столик. — Вам всегда не нравятся персонажи, которые искренне заботятся о героине, — фыркнул он. — И почему же? Какой странный вкус на мужчин. А сладкого вам до обеда нельзя. Шэнь Юань отвернулся, надув губы. — Ты прямо как старший брат! — Так ведь он и сказал ничего вам не подавать, — весело ответила экономка. Шэнь Юань поддался вперёд, хватаясь за фартук мужчины, и обворожительно улыбнулся своими тонкими бледными губами. — Шан Хуа, ну что ты его слушаешь? Всё мне можно, просто братец всегда был таким надоедой! Я тебя очень-очень люблю, знаешь? Никто ведь не узнает, а? Один раз! Экономка покачала головой. Тем не менее, противостояние Шэнь Юаню было выше чьих-либо сил. Этот человек мог заставить кого угодно подставить грудь под пулю, не то что принести ему маленькую вазочку с печеньем. Поэтому, увидев погрустневшее лицо с потухшими глазами, Шан Хуа почувствовал, как его неприятно кольнуло изнутри. Вздохнув, он вернулся на кухню, чтобы взять немного — совсем чуть-чуть! — закусок, чтобы вернуть добрую улыбку и румянец на чужих щеках. Задумчиво выбирая печенье — почему-то в доме было несколько разных пачек, хоть Шан Хуа и был уверен, что не покупал ни одну из них, — мужчина почувствовал, как кто-то подкрался сзади. Тихо скрипнула дверь кухни, и раздались шаги, не похожие ни на цокот каблучков Нин Инъин, ни на расслабленное шарканье Мин Фаня. — Это очень весело, да? — прошептал вторженец прямо над ухом. — Нарушать мои приказы, должно быть, так весело. Экономка резко обернулась, сталкиваясь взглядом с холодными зелёными глазами старшего господина. Сердце пустилось в пляс от испуга. Шан Хуа оперся о стол, отклоняясь назад, глядя, как лицо Шэнь Цзю искажается в гневе. — Ну что ты молчишь? Нравится так себя вести? Почему ты не выполняешь свою работу, как полагается? Скамейки никто так и не сменил, новой горничной отчего-то не видать, а моему больному брату втихомолку таскают чёрт-те что! — рявкнул старший господин. Шан Хуа скрестил руки на груди, почувствовав собственную нарастающую злость. Отчего-то пузырь напряжения внутри него лопнул, переполнившись до краёв. Обычно спокойный человек, ведущий себя, как маленькая юркая мышь, взорвался, срываясь на своём господине, будто он и вовсе не был хозяином своему языку. — Да потому что скамейки совсем новые, и стоили они, как десять ваших машин! — резче, чем обычно, отозвался он. — А брать ещё одну горничную будет просто расточительно, в этом доме нет необходимости в дополнительной прислуге! И, в конце-то концов, разве ваш брат малой ребёнок, чтобы совсем не распоряжаться своей жизнью? Рекомендации врача полностью соблюдены, а вы просто хотите самоутвердиться с этой тысячей запретов, в которых нет никакого смысла! Думаете, если вы будете так себя вести, люди не захотят сбежать от вас, как только будет возможность? От каждого слова, вылетавшего из уст экономки, Шэнь Цзю багровел всё сильнее. Наконец, его терпение лопнуло. Звук пощёчины нарушил возникшую на каких-то пару секунд тишину. Голова Шан Хуа дёрнулась в сторону, и ошалевший от боли мужчина схватился за горящую огнём щёку, чувствуя, как в уголках глаз собираются слёзы. — Раз уж я так тебе не нравлюсь, почему бы тебе не уйти прямо сейчас, а?! — взревел старший господин Шэнь, скаля зубы. — Ну давай, сбеги от меня! Я хотя бы найду себе послушную экономку. Проваливай! Шан Хуа зло посмотрел на Шэнь Цзю и бросился за дверь, оставляя его одного на тёмной кухне. Краем глаза он заметил, как в коридоре исчезает накрахмаленная юбка Нин Инъин. Дёрнув плечом, мужчина сорвал с себя фартук, бросив его куда-то на пол, и ворвался в свою маленькую комнатушку. Не дав себе ни минуты, чтобы успокоиться, Шан Хуа выудил из-под кровати старенький чемодан тётушки. Открыв его, он побросал туда свои тетради и несколько вещей, попавшихся под руку, а затем, нервными движениями утрамбовав всё, закрыл, схватил трясущимися руками и побежал, громко хлопая хлипкой деревянной дверью.