Розы на долгую память (2)

      Солнце уже заходило за горизонт, когда Конорс медленно, словно крадясь, подъехала к автомойке почти на окраине города и остановилась, рассматривая небольшой домик, больше похожий на двухместный гараж.       Разговор предстоял не из лёгких, и она это прекрасно понимала, — возможно, именно поэтому до сих пор сидела в окутанном тишиной салоне, настраиваясь.       Джулия отстегнула ремень безопасности, но выходить из машины не спешила, наоборот — она откинулась на спинку своего кресла, прикрыла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула, собираясь с духом. Конечно, пропускать через себя подобные случаи было чревато серьёзными последствиями, которые в дальнейшем обязательно скажутся не только на психике, но и на самом здоровье, однако быть чёрствой и каменной она тоже не могла. Ей самой известно, насколько сильно в такие моменты ты нуждаешься в понимающем, а не в ледяном, словно снег, взгляде. Поэтому подобный ритуал, на который уходило всего пару минут, помогал ей достичь золотой середины в такие моменты.       Скользнув рукой по поясу и наткнувшись кончиками пальцев на свой жетон, Конорс рывком открыла дверь автомобиля и покинула прохладный салон. Несмотря на заходящее солнце, дышать на улице было по-прежнему невозможно. Сегодня на этой части планеты оно уже отслужило своё и медленно передавало пост белому круглому яблоку луны.       — Вечер добрый!       Стоило ей только войти внутри, как откуда-то слева послышался хриплый, прокуренный женский голос. Джулия повернулась к источнику, тут же заприметив темноволосую женщину лет сорока в красной клетчатой рубашке. Она, вытирая руки уже замусоленным полотенцем, направлялась к ней. На мойке было пусто.       — Решили охладить свою малышку после жаркого дня? — выглянув на улицу, проговорила женщина, ухмыльнувшись и сверкнув своими тёмными, словно сама бездна, глазами.       — Эм… знаете, нет. Я здесь немного по другому делу, — начала Конорс и откинула полы своего пиджака, обнажая значок. — Полиция Бостона.       — Оу, — ошарашенно выдала женщина, заметно растерявшись, и сглотнула, практически тут же придя в себя. — У нас здесь нет ничего незаконного, офицер.       — Детектив, — поправила её Джулия и серьёзно представилась: — Детектив Конорс. Мне нужна Лилиан Фишер.       — Конечно, — поспешно кивнула темноволосая, развернулась к Конорс полубоком и окликнула женщину: — Лила, к тебе пришли!       Светловолосая, в меру упитанная женщина невысокого роста в чуть потрёпанной рубахе грязно-розового цвета в сию же секунду подняла голову, оторвавшись от каких-то бумаг в другом конце заведения, и обратила внимание сначала на свою напарницу, затем на Конорс. Она медленно отложила всё и направилась в их сторону, нахмурив брови.       — Мисс Фишер, полагаю? — мягко проговорила Джулия, протянув руку для рукопожатия.       — Да, — неуверенно кивнула женщина, смотря на неё своими янтарными глазами. В них читалась усталость, которая не укрылась от внимания Конорс, и, будь у неё хоть немного времени, она бы приехала сюда утром, ведь приносить подобные вести под ночь она не любила. Но, увы, такой роскоши, как эта ночь, у неё не было, поэтому приходилось смириться с довольно радикальными мерами.       — Детектив Джулия Конорс, мне нужно поговорить с вами, — всё также мягко произнесла она, внимательно смотря в глаза Фишер, которая была гораздо ниже её.       Лилиан молча кивнула своей напарнице, отправляя ту на улицу, и вновь вернула своё внимание к Джулии, позволяя ей заметить, как в эту секунду усталость в глазах вдруг сменилась надеждой. Без слов Фишер указала Конорс рукой в сторону как раз того места, где всего несколько минут назад та стояла и возилась с бумагами, и, уловив кивок детектива, уверенно направилась туда.       — Вы нашли её? — остановившись, она резко развернулась к Джулии, уперев руки в боки. В глазах по-прежнему была надежда.       Конорс почувствовала, как внутри всё сжалось в комочек. Так было всегда, когда ей вот-вот нужно было сообщить плохую новость. Она поджала губы, вздохнув.       — Мне очень жаль, мисс Фишер, но да, мы нашли Катрину, — она внимательно следила за состоянием и реакцией женщины. — Сегодня утром в сгоревшем здании пожарные обнаружили её тело.       — Тело?.. — голос Лилиан задрожал. Она отпрянула назад, вовремя ухватившись за угол стола. — Постойте… как… как тело? Она…       — К сожалению, да, — поняв ход её мыслей, поспешила ответить Конорс, зная, что она не сможет произнести это вслух. В такие моменты внутри как будто срабатывает блокиратор, который не позволяет озвучить подобные слова. Произнести их — значит, поверить. Поверить — значит, принять.       — Нет… — глаза Фишер наполнились слезами, а голос опустился до шёпота. — Нет, этого… Это какая-то ошибка! С ней не могло этого произойти! Это не она…       — Мисс Фишер, — Джулия сделала робкий шаг навстречу, окликнув её.       — Я отказываюсь верить в это! Это не моя девочка… — закончив, она тут же громко заплакала, прикрыв рот двумя руками.       Конорс осторожно коснулась её трясущихся плеч, предполагая такую реакцию. Большинство из близких жертв, которым ей доводилось сообщать подобные новости, в первые минуты проявляли именно отрицание, то и дело срываясь на крик, следом же шли слёзы и истерики. И так почти всегда. Из раза в раз. Редко что менялось.       — В этом нет ошибки, мисс Фишер, — мягко проговорила Джулия, чуть сжав плечи Лилиан. — И мне искренне жаль, что с вами случилось подобное. Примите мои соболезнования.       Конорс уловила движение по правую руку от себя и резко повернула голову в сторону. Это была темноволосая женщина, встретившая её несколько минут назад. Она обеспокоенно переводила взгляд то на Фишер, то на Конорс.       — Принесите воды, — вежливо попросила Джулия, обращаясь к ней, и та, кивнув, поспешно удалилась, закинув всё тоже полотенце себе на плечо.       Она вернулась быстро и передала стакан воды Конорс, по-прежнему обеспокоенно смотря на подругу. Джулия, чуть наклонившись, заглянула в лицо женщине и протянула ей стакан, надеясь, что это хоть немного поможет ей справиться со всем этим. Трясущимися пальцами та обхватила протянутый стакан и сделала несколько глотков, затем попыталась отставить его в сторону, но едва не выронила из вдруг ослабевшей ладони.       Вокруг царила гробовая тишина, смешанная с напряжением. Все молчали, терпеливо ожидая, когда Фишер хоть немного придёт в себя. Темноволосая женщина быстро подсуетилась и принесла два деревянных стула, позволяя Лилиан и Конорс присесть.       — Спасибо, — едва слышно выдохнула Джулия, с благодарностью посмотрев на женщину, которая, в свою очередь, лишь холодно кивнула.       Фишер к тому времени уже перестала плакать и просто сидела на стуле, едва заметно качаясь из стороны в сторону и смотря куда-то в пустоту.       — Мисс Фишер, — мягко позвала её Конорс, подавшись вперёд, заставляя ту обратить на себя внимание. — Я понимаю, это тяжело, но, прошу, ответьте на несколько моих вопросов.       Лилиан опустила глаза в пол, и вокруг вновь повисло молчание, но Джулия терпеливо ожидала её реакции, надеясь, что она всё же согласится поговорить с ней.       — Хорошо, — севшим голосом произнесла Фишер и нерешительно вскинула взгляд. — Хорошо, задавайте. Что вы хотите знать?       Джулия выдохнула и распрямилась, незаметно выудив из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот и ручку.       — Скажите, почему Катрина оказалась в приюте? — ей нужно было знать всю жизнь этого ребёнка, чтобы понять, куда её могло занести и как она могла пересечься с убийцей.       — Когда это случилось, ей было десять, — Фишер снова устремила взгляд куда-то за Джулию, и он вмиг стал пустым. Никаких эмоций. Никаких чувств. — Всё это время я растила её одна. Отец умер от болезни, когда она была ещё младенцем. Чтобы хоть как-то содержать мою девочку, я работала в книжном магазине продавцом, а после закрытия подрабатывала уборщицей в нескольких заведениях. Но книжный всё равно оставался основным источником дохода. В какой-то момент… — она покачала головой, не обращая никакого внимания на скатившуюся по щеке слезу, — меня уволили, и мы остались без денег. К тому времени Катрина уже подросла и пошла в школу. Поведение было отвратительным. Я то и дело бегала к директору то за разбитое окно, то за хулиганство, и всё тому подобное. И однажды я просто не выдержала. Упала духом и опустила руки, — она замолчала и подняла глаза на Конорс. — Вот у вас есть дети, детектив?       — Нет, — покачав головой, мягко ответила Джулия.       — Хах, тогда вы не представляете, насколько тяжело работать на нескольких работах и при этом стараться справиться с трудным ребёнком, — Лилиан шмыгнула носом. — Я взялась за старое. Вернулась к алкоголю. Хотя, думаю, вы это уже знаете.       Фишер была права — эта часть её жизни уже была известна Конорс, ведь за время, пока она ехала сюда, Эйдану удалось раздобыть достаточно информации на её имя.       — Люди — зло, — вдруг произнесла та, и её глаза снова погрузились в пустоту.       — Почему вы так решили, Лилиан?       — Наши соседи моментально обратились в органы опеки, хотя я не подавала никакого повода для этого. Да, Катти трудный ребёнок, а я часто была под градусом. Но я прекрасно отдавала себе отчёт в своих действиях и никогда не поднимала руку на единственного дорогого человека в своей жизни.       Конорс подметила, что Фишер сказала о ребёнке в настоящем времени, словно она всё ещё здесь, в этом мире. Конечно, в данный момент, пока осознание ещё не дошло в полной мере, для неё именно так всё и будет. Пока однажды она не поймёт, что её и правда уже нет рядом.       — Вы пытались вернуть Катрину обратно? — глупый вопрос, и Конорс знала об этом, но обязана была задать.       — Конечно, — не задумываясь, резко ответила Фишер. — Суд пошёл на уступки и выдвинул свои условия.       — Какие условия?       — Я должна была пройти полный курс реабилитации и «зашиться», тогда бы мне вернули её, но весь этот период она обязана была жить в приюте.       — И как же ваш курс реабилитации? — Джулия знала, что она прошла его до самого конца, судя по бумагам, найденным Эйданом.       — Я совсем недавно закончила его. Выполнила все условия суда и навсегда отказалась от алкоголя. Я даже… — она указала рукой на бумаги, с которыми возилась ранее, и вновь прикрыла рот рукой. — Я даже начала собирать все необходимые бумаги, чтобы забрать мою девочку обратно домой.       Конорс робко подалась вперёд и осторожно сжала пальцы Фишер, с сожалением наклонив голову набок.       — Мне очень жаль, мисс Фишер, — в очередной раз повторила она, и женщина закивала.       — Как-то… — Лилиан жадно схватила ртом воздух, стараясь взять себя в руки, и продолжила: — Как-то я позвонила в приют, а там мне сказали, что она не может подойти к телефону.       — Почему? — насторожилась Конорс, нахмурив бровь.       Фишер пожала плечами.       — Сказали, что она плохо себя чувствует и в данный момент находится в лазарете, но… — её губы задрожали. — Я начала звонить чаще, и ничего не менялось. Ни через неделю, ни через три. Тогда я уже заподозрила что-то неладное и надавила на работников. Своей дотошностью мне удалось выбить из них истинную причину отсутствия моей дочери, — Фишер опустила глаза на свои руки. — Они сказали мне, что она сбежала.       Конорс попутно успевала делать пометки в своём блокноте, чтобы знать, от чего идти дальше, и, закончив, вскинула взгляд на Фишер, которая нервно перебирала трясущимися пальцами край потрёпанной рубашки.       — Как часто вы созванивались с Катриной?       — Два раза в неделю, — моментально ответила та. — Так было дозволено судом.       — И как давно вы разговаривали? — вопрос роковой, но иного пути у Джулии не было.       — Пару месяцев назад, — Лилиан вновь залилась слезами, громко всхлипнув, и подняла глаза на Конорс.       Джулия уловила в них нотки безумия и полнейшей уверенности, и в следующую секунду Фишер резко подалась вперёд, значительно приблизившись, и перешла на шёпот.       — Она не могла сбежать, детектив, — она схватила Конорс за руку, и её взгляд стал ещё безумнее, как у психически нездорового человека, и затараторила: — Она не могла… не могла, потому что знала, что я приду за ней. Я обещала ей. Она знала, что я делаю всё ради неё.       На секунду Конорс растерялась и немного отпрянула от женщины, но всё же взяла себя в руки и заговорила, стараясь не обращать внимание на обезумевшую Фишер.       — Тогда что по-вашему могло произойти?       Лилиан отдёрнулась, отпустив руку Конорс, и распрямилась, словно придя в себя. Она пожала плечами.       — Случилось какое-то несчастье, о котором работники не хотели распространяться, поэтому держали меня в неведении, — твёрдо ответила Фишер со злобой в голосе.       — А когда вы разговаривали с Катриной, не замечали ничего странного или несвойственного ей? Может, она рассказывала о происходящем в приюте? — Джулия наклонила голову набок, внимательно сканируя Фишер взглядом и попутно держа её напарницу в поле зрения.       Лилиан призадумалась, но лишь на несколько секунд.       — Ей там не нравилось, — её голос дрогнул, и она вновь схватила ртом воздух, сдерживая слёзы. — Она всегда спрашивала, когда же я заберу её, и мы снова будем вместе. Жаловалась на других детей, потому что те обижали её, и ей часто доставалось от воспитателей, потому что терпеть издёвки над собой она не могла. Катти бойкая, сразу может ответить или дать сдачи. Но, несмотря на всё это, она обещала ждать. Она знала, что я заберу её. Придёт время, и я обязательно это сделаю.       Конорс несколько раз кивнула, сделав очередные заметки в блокноте, и тяжело вздохнула, подняв глаза на Фишер.       — Последний вопрос, мисс Фишер, — мягко произнесла она, держа плотный зрительный контакт. — Может быть, вы знаете тех, кто мог бы желать вам зла?       Фишер опустила голову и задумалась. Её трясущиеся пальцы перестали перебирать край рубашки и сомкнулись в крепкий, до побеления пальцев, замок.       — Нет, — едва слышно выдохнула она, — в голову никто не приходит.       Джулия понимающе кивнула, закрыв блокнот, и, выждав несколько секунд, поднялась на ноги. Фишер поднялась следом, проведя ладонями по тёмным джинсам.       — Мисс Фишер, если что-то вспомните, позвоните мне, пожалуйста, — Конорс протянула ей свою визитку. — Любая деталь может оказаться полезной.       — Конечно, — сглотнув, кивнула та, приняв визитку.       — Ещё раз примите мои соболезнования, — с сожалением повторила Джулия и сделала шаг назад. Фишер молча кивнула, опустив голову.       Нерешительно развернувшись, Конорс направилась в сторону выхода, но голос Лилиан заставил её остановиться.       — Детектив Конорс, — её глаза были полны слёз, а голос вновь дрожал, так же как и губы.       — Да?       — Как это произошло? — Фишер поджала губы, не решаясь сделать даже шаг. — От чего она…       Конорс призадумалась над тем, сказать ли истинную причину смерти Катрины или же увильнуть от вопроса, но невольно представила себя на её месте, и внутри всё сжалось. Ей бы, несомненно, хотелось услышать правду, а не заезженные фразы полицейских.       — Инъекция, — осторожно проговорила Джулия. — Это произошло быстро.       Слёзы вновь покатились по щекам Лилиан, а руки сжались в кулаки.       — Почему это случилось с ней?       — Мы пытаемся это выяснить, мисс Фишер, — уверила её Конорс.       Лилиан кивнула, смахнув скатившиеся слёзы, и Джулия направилась к выходу, оставляя Фишер позади.       Женщина буквально взвыла, стоило Конорс покинуть помещение. Она остановилась у своей машины, оглянувшись, и вздохнула, услышав этот крик. В такие моменты она всё больше убеждалась в том, что самую нестерпимую боль испытывают не жертвы — к тому моменту, как о случившемся узнают их родственники, им уже давно всё равно, тем временем как близкие остаются жить с этой болью до конца своих дней, ведь она не проходит. Никогда. Боль лишь притупляется со временем, но навсегда оставляет на сердце кровоточащие раны.       Услышав, как истерика стихает, Конорс открыла водительскую дверь своего автомобиля, в очередной раз оглянулась на заведение и опустилась на сидение, погрузившись в размышления об услышанных словах.