Розы на долгую память (2)

      Он не мог сидеть сложа руки.       Хадсон знал, что его дочь где-то там. На территории, примыкающей к Честнат-хилл. И сейчас он был готов на всё ради того, чтобы найти её.       Вопреки словам Конорс Рик всё же сорвался с места, улучив момент, и сейчас, мчась прямиком по тому маршруту, по которому ехал фургон, он чувствовал, как где-то внутри зарождается нечто неприятное. Телефон разрывался от её звонков, и на экране мигало «Конорс», но Хадсон уже представлял, что именно она ему скажет, поэтому даже не думал отвечать и каждый раз оставлял его просто вибрировать на пассажирском сидении.       Когда всё закончится, он обязательно извинится перед ней, но не сейчас.       Он не вернётся обратно, пока не найдёт Алисию.       Очередной вибрирующий звук разрезал молчаливую тишину в салоне. Хадсон отвёл глаза, скривившись, словно противясь своему решению, и отвернулся, вновь вернув внимание на дорогу.       Внутри всё кипело. Сердце бешено колотилось в груди то ли от тревоги, то ли от разлившегося по венам гнева. Руки сжимали руль до побеления костяшек, а спидометр автомобиля и вовсе почти переваливал за сотню. Рику ничего не мешало придерживаться этой скорости, ведь дороги были пусты — жара заточила жителей и туристов в стенах собственных домов или номеров отелей. Единственное — на его пути лишь изредка попадались такси, но и они не были помехой. Где-то в глубине души, зная Конорс, он подозревал, что она, возможно, рванёт за ним,  — такая уж Джулия по натуре,  — однако позади была лишь пустая проезжая часть и одиноко стоящие домики.       В Бруклайне ситуация ничуть не менялась, и, мчась по прямой Бойлстон-стрит, Хадсон по-прежнему был один: ни машин, ни прохожих, ни каких-либо других признаков жизни. И будь он в другой ситуации и ином состоянии, то заострил бы внимание на этом, но сейчас его мысли были полностью заняты Алисией.       Телефон давно молчал. На нём мигало лишь четырнадцать пропущенных от Конорс. Хадсон выдохнул и провёл рукой по лицу, чувствуя ещё большую вину перед ней за свой поступок, ведь она просила его не делать глупостей, смотря точно в глаза. Искренне. Понимающе. И он посмел втоптать всё это в грязь.       Рик тряхнул головой.       «На кону стоит жизнь твоей дочери», — поговорил неизвестный голос в его голове, отрезвляя.       Он откинул образ Конорс, то и дело возникающий перед глазами, ещё раз бросил взгляд на всё так же молчащий телефон и сильнее сжал руками руль, полностью лишив себя каких-либо чувств и эмоций. Сейчас все они были абсолютно ни к чему.        Медленно сбросив скорость, Хадсон притормозил на месте, которое Фьюри обвёл на карте в полицейском участке, и заглушил мотор, погружаясь в гробовую тишину, но покидать салон автомобиля не спешил. Он пристально всматривался в уходящую вдаль дорогу, по обе стороны которой тянулись густые деревья, лишь изредка разбавленные какой-нибудь застройкой или маленьким домиком. Вероятнее всего, подобные дома уходили и дальше вглубь, но как много их здесь и в каком из них находится его дочь?       Хадсон постарался представить, подумать и увидеть хоть немного глазами похитителя. Что бы он делал? Как бы вёл себя? Есть ли у него по соседству ещё люди, которые изо дня в день, смотрят на его дом, встречаются с хозяином и не подозревают, какой монстр живёт рядом с ними?       Вибрация телефона заставила его вздрогнуть и резко выйти из раздумий. Он на какие-то секунды потерялся во времени, совершенно пропустив, насколько выпал из реальности, но, придя в себя, опустил глаза на экран, в очередной раз ожидая увидеть всё то же имя. Но звонок был из участка, и Рик задумался. Конорс никогда не звонила ему с рабочего телефона — исключительно с сотового. Возможно, помня об этом, она решила таким образом поймать его. Другим же, более щадящим вариантом, в его голове была мысль, что на том конце находится вовсе не Конорс, а кто-то другой.       Поразмыслив, он подался вперёд, чтобы наконец снять трубку, но звонок прекратился ровно в тот же момент, как только телефон оказался в его руках. Следом за этим на экране всплыло сообщение.       «Возьми чёртову трубку или перезвони мне! Сейчас же! Эйдан».       Чертыхнувшись, Хадсон почувствовал, как тревога вспыхнула новым ярким пламенем внутри, и, набрав нужный номер в ту же секунду, прижал телефон к уху.       Ждать пришлось недолго — трубку сняли после первого же гудка.       — Что за срочность? — холодно произнёс он, не дождавшись, пока на том конце послышится голос Бэна.       — Мы все знаем, куда ты поехал, — тем же ледяным тоном ответил тот. — Но ты многого не знаешь об этом деле. Не смей выходить из машины, если не хочешь проблем…       Хадсон нахмурился.       — О чём ты?       — Дождись хотя бы Конорс, потому что она верит тебе вопреки всему.       — Объясни мне, чего я не знаю об этом деле? — Рик упёрто надавил, ожидая информации.       В трубке повисло молчание, а затем послышалось что-то неразборчивое, но Хадсон понял, что голос принадлежал Фаулеру.       — Я не могу, — тяжело вздохнув, проговорил Эйдан. — Просто подожди нас… Хотя бы Конорс. Она выехала следом за тобой.       Он задумался, всматриваясь вдаль и отчётливо ощущая внутреннюю тревогу. Эйдан отключился, и телефон замолчал, но Хадсон по-прежнему держал его у уха. Если Конорс ехала следом, где она сейчас? Почему за это время он ни разу не увидел её в зеркале заднего вида? И почему она до сих пор не приехала к этому месту, ведь времени прошло достаточно?       Тряхнув головой, Рик отогнал все эти мысли и вопросы, сославшись на пустые переживания на фоне стресса, и опустил телефон. В голове, словно пластинка, начали проигрываться слова Эйдана, и новые вопросы вновь заполонили его разум, разрывая. Попытки прогнать всё это и просто двинуться дальше, как и планировалось, были безуспешными — его как будто сами небеса не пускали покинуть салон автомобиля.       Сканируя взглядом уже потухший экран телефона, он всё никак не мог понять, почему Эйдан не рассказал ему ту неизвестную информацию. Дело было не в доверии или правилах, а в нечто большем — его выдавал едва заметно дрожащий голос. Как будто за эту информацию он мог поплатиться головой. Озарение пришло яркой и неожиданной вспышкой, и ответ на этот вопрос нашёлся сам собой — на телефоне Хадсона всё ещё стояла прослушка.       Он вылетел из машины, почувствовав новый прилив сил, и замер. Вокруг было тихо: ни ветерочка, ни привычных для подобных мест звуков природы. Тяжёлый за счёт невыносимо палящего солнца воздух был раскалённым и едва не обжигал лёгкие при каждом вдохе. Стоя у своей машины, Хадсон осматривался по сторонам с бьющейся в груди надеждой отыскать хоть один сохранившийся в этих краях таксофон. В эпоху развития новых электронных технологий и процветания сотовой связи и интернета шансы найти именно работающий таксофон сводились практически к нулю.       Не желая так быстро сдаваться и возвращаться в машину, ожидая прибытия хоть одной полицейской машины, он отошёл от своего автомобиля и вышел на угол перекрестка, слыша, как сердце бьётся в груди в этой гробовой тишине. Где-то вдалеке послышался шум колёс, и Хадсон замер, всматриваясь вдаль. На горизонте появилось жёлтое такси и в скором времени пронеслось мимо, разрезав тишину рокотом работающего мотора наперебой с кондиционером и шуршанием шин. И только когда оно скрылось из поля зрения Хадсона дальше по улице, он понял, почему замер, услышав приближение. Внутри горело ожидание увидеть машину Конорс. И пусть страх и вина давили на него, он всё равно был бы рад видеть её.       Но ожидания исчезли точно так же, как и жёлтая машина. Хадсон тряхнул головой и вернулся к своему прежнему занятию. Оглядевшись вокруг себя, он заметил нечто похожее на будку вблизи расположенной неизвестной постройки, парковка которой пустовала, да и само заведение, кажется, не работало. Но на всё это ему сейчас было абсолютно плевать — главное, чтобы аппарат оказался рабочим. Перебежав по пустой проезжей части на другую сторону, он нырнул рукой в карман брюк. На его счастье монетка была при нём. Схватив трубку, Хадсон прислушался. В ней искорёженно, но весьма понятно послышались гудки. Не раздумывая, он закинул четвертак в монетоприёмник и набрал номер Эйдана.       — Детектив Эйдан, — безэмоционально проговорил Бэн, ответив после трёх гудков.       — Бэн… Бэн, это Хадсон, — затараторил Рик. — Я… я с таксофона.       — Хадсон?!       — Да, мой телефон по-прежнему прослушивается. Понадобилось время, чтобы я вспомнил об этом, — он перевёл дух. — Теперь ты можешь мне рассказать о той части дела, о которой я не знаю?       На несколько секунд в трубке послышалось молчание, сопровождающееся лишь едва слышимой работой мотора автомобиля.       — Конорс не верит в это… Да и никто из тех, кто знает тебя, тоже, — нерешительно начал Эйдан. — Агент подозревает тебя во всём этом деле. Джулия ссылается на его ревность, несмотря на некоторые имеющиеся против тебя факты...       Хадсон почувствовал, как внутри что-то упало, и мир вдруг рухнул. Остановился и на какие-то секунды просто перестал существовать. Ноги стали ватными. Но в следующий миг его тело молниеносно наполнилось силой, и ярость растеклась по венам.       — Я серьёзно похож на человека, который похитил собственную дочь?! — он вдруг неожиданно для самого себя повысил голос. — Я действительно похож на того, кто может так зверски убить ребёнка?! Это… это абсурд, — Рик провёл рукой по лицу, пытаясь удерживать контроль над собой, и тяжело вздохнул.       — На счету убийцы не одно зверство, Хадсон, — голос Эйдана был всё таким же холодным. — Три года назад. Бар-Харбор. Тогда вы с Конорс праздновали там рождество. Год назад. Филадельфия. Везде тела девочек. Блондинок. Конорс не посвящала тебя в эти подробности?       — Нет, — слишком резко выдал он и сжал кулаки. — Видимо, не посчитала нужным.       — Или просто не решалась рассказать, пока не разберётся в этом сама, — предположил Эйдан, защищая. — Именно поэтому я попросил тебя остаться в машине и не соваться. Джулия просила тебя остаться по этой же причине. Именно поэтому она помчалась следом за тобой. Одна улика, один отпечаток твоего пальца, и у нас будут основания для твоего ареста, понимаешь?       — Послушай сюда, брат, — в трубке вдруг послышался голос Фаулера. — Мы, конечно, не верим в этом, но если это действительно ты, я лично помогу Конорс придушить тебя.       — Если бы это и правда был я, то уже не разговаривал бы с вами здесь, стоя посреди пустой улицы под самым солнцепёком, — нервно возразил Хадсон. — Если у меня алиби, почему агентишка по-прежнему подозревает меня, даже вопреки словам Конорс?       — У субъекта есть сообщник, не забывай об этом, — Эйдан уже говорил спокойно.       — Прекрасно, — зато Хадсона разрывало на части от рвущихся наружу эмоций, но он продолжал держаться, хоть это и было тяжело и с каждой секундой становилось всё сложнее. Он взглянул на часы. Время разговора уже заканчивалось. — В общем, я жду вас здесь.       — Конорс так и не приехала? — в голосе Бэна послышалась настороженность.       — Нет, — холодно проговорил Хадсон и уже собирался повесить трубку, как из неё вновь послышался голос Фаулера:       — Помни о том, что я сказал тебе.       В следующую секунду звонок оборвался и сменился женским голосом, просящим внести дополнительную плату для продолжения разговора, но Хадсон просто повесил трубку. Говорить ему было уже нечего. Он узнал достаточно.       Потерянность была для него всем в первые минуты наступившей тишины. Рик медленно отошёл на несколько шагов назад и развернулся, подставляя своё лицо лучам жаркого солнца. Но ему было плевать — сейчас в голове всё никак не находила себе места мысль о том, что он считается прямым подозреваемым в этом деле. Понятно лишь одно: верой Конорс это всё ещё сдерживается, но что будет дальше, что, если они снова что-то найдут на него? Хадсону было прекрасно известно, что случались моменты, когда за решётку попадали совершенно невиновные люди, и теперь он боялся оказаться на этом же месте.       Злость на Фьюри вспыхнула огнём внутри него. Этот агент не понравился ему ещё при первой же встрече, просто тогда он всего-навсего не обратил на это внимание, ведь сама Джулия встречалась с ним. И не просто встречалась, а состояла в любовных отношениях, что невыносимо резало сердце. Хадсон понимал, что где-то внутри него были отголоски хорошего, раз самой Конорс удалось что-то найти в нём.       От Фаулера и Эйдана Рику было известно об их отношениях до гибели Лары — сестры Джулии. И спустя шесть лет они вновь решили вспомнить былое время, только вот осталось ли в них всё, что было тогда, никто не знал. Но чувство, что он упустил её, пока был в Филадельфии, не покидало Хадсона ни на секунду. Его удавалось заглушить, но лишь на мгновение, затем оно снова смешивалось со страхом за дочь, и в очередной раз это всё рвало на части.       В любом случае он принимал её выбор, пусть тот и пал на такого человека, как Тобиас Фьюри, виня в упущенном времени себя, но не оставляя мысли о том, чтобы доказать свои чувства, как только его дочь будет в безопасности.       Запустив пальцы в волосы и несильно сжав их у самых корней, Хадсон постарался взять себя в руки и вновь вернуть здравый разум, но мысль, чтобы самому начинать поиски, сама по себе отошла на второй план. Если Конорс выехала следом, значит, должна быть уже где-то поблизости.       Он поднял голову, в очередной раз услышав звук приближающегося автомобиля, и повернулся. Сомнений в том, что это Конорс, не было. Однако на горизонте появился серебристый «Понтиак» и пролетел мимо, не остановившись. Хадсон взглянул на часы и напрягся. Различные мысли то и дело замелькали в голове подобно снежинкам во время вьюги, и на душе стало неспокойно. С того момента, как он приехал на это место, прошло около сорока минут, а последний звонок от Конорс приходил на его телефон ещё с час назад. Он нахмурился, провожая машину взглядом, словно старался отыскать в ней что-то ей несвойственное, но как только она скрылась, тряхнул головой. Это был всего второй автомобиль, встретившийся ему после остановки на этом месте.       Вскоре машины одна за другой с перерывом приблизительно в десять минут, а то и больше, пролетали мимо, рассредотачиваясь по местности. Всякие сомнения в том, что они полицейские, тут же испарились, стоило только Хадсону заприметить несколько знакомых лиц.       Через некоторое время чёрный дорогой автомобиль свернул на парковку и, развернувшись, занял свободное место. Из салона вышел Фьюри и огляделся по сторонам. Хадсон всё это время пристально наблюдал за ним, чувствуя, как внутри по-прежнему бушует злость, и он был далеко от восторга, когда агент целенаправленно двинулся к нему.       — Мистер Хадсон, — кивнув, словно приветствуя, проговорил Тобиас.       — Агент Фьюри, — Рик вскинул подбородок и хмыкнул. — Решили покрасоваться дорогой тачкой?       — Пришлось взять в аренду, — совершенно безэмоционально проговорил тот, звякнув ключами. — Где Джулия?       Хадсон покачал головой и устремил взгляд на опустевшую дорогу.       — Будь она здесь, в одиночестве я бы не стоял.       Фьюри хмыкнул, но промолчал, завертев головой.       Спустя некоторое время, когда все люди были в сборе, агент начал спокойно раздавать приказы и объяснять дальнейшие действия, а также возможные непредвиденные обстоятельства. Хадсон стоял в стороне, внимательно слушая каждое его слово и представляя, как бы говорила Джулия, стоя на его месте. Но её по-прежнему не было, и это всё больше начинало волновать Рика. Фаулер и Эйдан, стоящие рядом с ним, то и дело озирались по сторонам, тоже не находя себе места из-за её отсутствия. Внутренние чувства подсказывали всем троим, что случилось что-то неладное — именно поэтому, приехав на место и не обнаружив её, Бэн тут же отзвонился капитану.       Разбившись на маленькие группки из двух-трёх человек, полицейские рассредоточились по местности в соответствии с полученным приказом фэбээровца, отправившись прочёсывать лес и расспрашивать возможных обитателей стоящих поблизости домов.       Хадсону, Эйдану и Фаулеру досталась самая дальняя часть, полностью прилегающая к железнодорожным путям, практически не имеющая строений — лишь заросли кустов и деревьев. Вся троица облегчённо выдохнула, когда агент не присоединился к ним, а вошёл в группу тех, кому достались дома. Пусть между Хадсоном и Фаулером по-прежнему была некая напряжённость и взаимная отстранённость, в отношении к Фьюри они были похожи.       Палящее солнце не щадило никого, и чем дольше все находились под его лучами, тем больше усугублялась ситуация. Пробираясь мимо кустов и зелёной травы, Хадсон чувствовал, как по его спине стекает уже не первая порция пота. В некоторых местах рубашка противно липла к телу, а лицо то и дело щипало от всех этих капель. Но он продолжал двигаться и внимательно осматриваться в поисках того, чего не должно быть в этих местах; того, где удерживали его дочь. В нескольких метрах от себя он слышал шаги и шуршание листьев — парни ходили поблизости, погружённые в молчание.       Шипение рации вдруг заставило всех остановиться и замереть на месте, прислушиваясь. Голос одного из патрульных называл своё местоположение и найденный рядом с ним подвал со следами недавнего пребывания в нём кого-либо. В следующую секунду, как только его голос стих, рация вновь зашипела, и на сей раз заговорил Фьюри. Он отдал приказ кинологам и сообщил о том, что движется по направлению к тому месту.       Хадсон переглянулся с Фаулером и Эйданом и задал немой вопрос, ответом на который было резвое направление к названному месту. Здесь исследовать им было абсолютно нечего — всё чисто. Рик чувствовал, как сердцебиение учащалось едва ли не с каждым сантиметром, приближающим его к тому самому дому.       Деревянная, местами прогнившая хижина выросла перед ними, когда деревья наконец расступились. Потрескавшиеся доски и заросшая одна из деревянных стен внушила мысль о заброшенности этого дома, но свежие следы на пыльных ступеньках и отпечатки протекторов машины говорили об обратном, вводя в заблуждение. Вся троица, чуть помедлив, двинулась к открытому подвалу, вокруг которого уже находились Фьюри, двое кинологов с овчарками и те самые полицейские, к которым относился этот участок местности.       — А вы что здесь делаете? — непонимающе нахмурился фэбээровец, переключив внимание на подошедших, но обвёл взглядом лишь Эйдана и Фаулера.       — На нашей всё чисто. Только лес да зелёные кустики, — закатив глаза, выдохнул Майк. — У вас здесь куда интереснее.       Выражение лица Фьюри прекрасно демонстрировало его полное недовольство от их присутствия, однако возражать он не стал. Лишь одарил всю троицу серьёзным холодным взглядом и, едва заметно кивнув, молча направился вслед за спускающимся в подвал патрульным. Подошедшая троица последовала за ним и уже через несколько секунд стояла под землёй, скрытая от беспощадных лучей яркого солнца.       Хадсон сморщил нос, чувствуя ужасную духоту этого места и ярко выраженный запах плесени. Он невольно подумал о последствиях, которые скажутся на дыхательных путях при долгом нахождении в этих тёмных стенах. Рик шёл по длинному коридору, слыша, как о бетонный пол цокают собачьи когти. Лучи фонарей впереди идущих людей прыгали от одной стены к другой, но картинка абсолютно не менялась — всё те же голые бетонные стены.       Повернув вместе со всеми направо, Хадсон заметил в конце коридора, показавшегося ему бесконечным, приоткрытую железную дверь и тут же обратил внимание, как Фаулер, идущий впереди, потянулся рукой к своей кобуре. Напряжение вмиг взлетело до предельной отметки, и он почувствовал, как внутри всё сжалось, а мысли сосредоточились исключительно на приоткрытой двери.       Собаки молчали. Можно ли было считать это доказательством того, что за той дверью безопасно? Фьюри вошёл в неизвестную комнату первым, следом же проследовал полицейский, и только потом — кинологи на пару с остальными.       Хадсон осмотрелся. Помещение было небольшим, и тёмные бетонные стены давили со всех сторон так, что дышать становилось труднее. И пусть до этого Рику никогда прежде не доводилось испытывать приступы клаустрофобии, сейчас они проявлялись предательски ярко. А может, дело во внутренней напряжённости? Он тряхнул головой и двинулся дальше к середине помещения. В дальнем углу лежал матрас, не внушающий своим видом доверия о безопасности нахождения на нём; рядом стояли две металлические миски, одна из которых была перепачкана остатками уже засохшей пищи. Хадсон хмыкнул и вздрогнул, когда обе собаки ринулись к противоположному от матраса углу и застыли, шмыгая носами. Кинологи, отведя животных, позволили Фьюри поднять тот самый предмет, так привлёкший внимание собак.       Он развернулся к Хадсону и, одарив его серьёзным внимательным взглядом, протянул маленький рюкзачок, полностью обшитый серебристыми пайетками.       — Она была здесь… — вдруг севшим голосом проговорил Рик, осторожно взяв в руки рюкзачок своей дочери.       К горлу тут же подкатил больной ком, а внутри всё сжалось. Его девочка был здесь, а он не успел. Медленно обернувшись на матрас, Хадсон вдруг представил, как она сидела на нём, трясясь от страха, и обнимала свои коленки, ведь всегда сидела именно так, когда ей было страшно. Перед глазами предстал образ, и сердце вмиг облилось кровью. Боль пронзила тело, мешая пошевелиться, и он чуть сильнее сжал рюкзак.       Сейчас ему как никогда хотелось кричать от сложившейся ситуации, хотелось лезть на стену, чтобы не чувствовать этой боли, но он не мог позволить себе дать такую слабину, ведь его девочка всё ещё в руках неизвестного страшного человека, способного совершать небывалые зверства.       — Ты… уверен… — осторожный голос Эйдана заставил его выйти из раздумий.       — А ты можешь объяснить это иначе? — резко выпалил Хадсон, пристально взглянув на него.       — Ребят?! — Фаулер медленно опустился на корточки перед металлическими мисками и устремил свой взгляд вниз. Его настороженный голос заставил всех напрячься и подойти к нему.       Рик, продолжая крепко сжимать в своих руках рюкзак дочери, словно он хранил в себе часть её, прижал его к своей груди и на ватных ногах подошёл к Фаулеру. Он опустил взгляд туда же, куда тот смотрел, и тут же наткнулся на одиноко лежащую вдоль матраса насыщенную бордовую розу. Перекинув взгляд с бутона на её стебель, Хадсон отшатнулся.       Срез был свежим.       — Он перевез её, — шёпотом проговорил Рик.       — Только вот зачем ему это? — Фьюри потёр подбородок и вскинул взгляд на Хадсона.       — Что если… — вдруг подкативший страх заставил его замолчать.       — Он не мог, — агент отрицательно покачал головой, поняв, что именно имел в виду Хадсон, и отвёл взгляд. — Прежних жертв он держал не меньше двух месяцев.       — В этот раз он уже отклонился от своего почерка, — напомнил Фаулер, распрямившись, и встревожено посмотрел на Хадсона.       Времени с момента похищения прошло уже достаточно, и благоприятный исход всё больше начинал казаться невозможным. Почувствовав, как боль от осознания этого стремительно начинала рвать на куски, Рик вскользь коснулся своего подбородка и, круто развернувшись, вышел из помещения. Слёзы скатились по его щекам в тот самый момент, когда он оказался в полном одиночестве.