***
Слова Грейт, подобно грому среди ясного неба, поразили Хадсона, заставили невольно покачнуться и с ужасом опустить взгляд обратно в папку. Теперь с фотографии на него смотрел не просто убийца, похититель и психопат, сейчас он осознано понимал, что все эти страшные стороны собрал в себе его брат. Не родной, но даже понимание этого совершенно никак не облегчило ни сложившейся ситуации, ни принятия этого. Хадсон отказывался принимать результаты экспертизы, но, несмотря на это, всё равно пристально сканировал взглядом смотрящего на него с фотографии Рэвинса. Схожести в виде разреза и цвета глаз теперь были для него куда более заметны, чем в первый раз, но выступали слабым убеждением для Хадсона. Ему нужно было нечто большее. — Хочешь сказать, что Рэвинс и правда мой брат? — вскинув взгляд на Тэссу, со сталью в голосе переспросил он. Грейт пожала плечами, с сожалением посмотрев на него. — Я проверила несколько раз, Хадсон. Здесь нет ошибки. — А ты, — он обратился к Фьюри. — Ты заподозрил что-то неладное, поэтому переспросил, правда ли я в семье один. Что натолкнуло тебя на эти мысли? Хадсон смотрел на него испепеляющим взором, ожидая ответов. — Тобби, — умоляюще окликнула его Тэсса, поняв, что молчание затягивается, — скажи ему. Фьюри вздохнул и потёр подбородок. — Медицинская карта твоей матери. Я отправил запрос на полное её изъятие и изучение в рамках следствия, но… судя по всему, надобности в этом уже нет. — Моя мать… — холодно прошептал Хадсон, отступив от стола. Он задержался всего на секунду, а затем едва ли не пулей вылетел из кабинета и направился к выходу. До собственного дома Рик добрался за считанные минуты и, влетев внутрь, тут же ринулся на кухню. Его нос моментально учуял манящий запах очередной выпечки, и бывалый пыл и злость на какие-то секунды покинули его тело, позволяя воспоминаниям из детства занять освободившиеся места. Но всё это было лишь мгновением, испарившимся так, как будто его и не было. — Ричард, — Амелия не повернулась, она лишь кинула быстрый взгляд через плечо и вновь вернулась к готовке, — есть новости? — в её голосе была надежда. Хадсон схватился за столешницу и сжал пальцы до боли, стараясь держать себя под контролем. Из гостиной доносился едва слышный шум работающего телевизора, но всё было предельно неразборчиво. — Нам нужно поговорить, — серьёзно проговорил Рик, подняв глаза на мать, которая в сию же минуту замерла с деревянной лопаткой в руках. Она осторожно развернулась и встревоженно взглянула на него. Напряжение повисло в воздухе, ведь оба прекрасно понимали, что разговор будет далеко не из простых. — О чём ты хочешь поговорить? — Амелия осторожно взяла полотенце и промокнула руки. Хадсон видел, как в глазах матери мелькнул страх, и она заметно напряглась. — Почему ты никогда не рассказывала о том, что я не первый твой ребёнок? Мать замерла как поражённая ударом молнии и, кажется, даже перестала дышать. Она пристально смотрела на Хадсона, тем временем как он, не спуская с неё своего взгляда, ожидал ответа и продолжал сжимать руками столешницу. — Уилл! — вдруг крикнула Амелия и взглянула на дверь. Голоса, доносившиеся из телевизора, стихли в следующую же секунду. Вальяжной походкой и в помятой рубашке мужчина вошёл в кухню. — Привет, пап, — кивнув в знак приветствия отцу, проговорил Хадсон. Тот махнул ему рукой. — Я здесь, — раскинув руки в стороны, проговорил он, обращаясь к Амелии. — Последи за плитой, — она кивком указала в сторону кастрюли, из-под крышки которой уже вовсю валил пар. Без лишних вопросов Хадсон-старший согласился, и Амелия вновь переключила своё внимание на сына. Он ожидал её терпеливо, но ни на секунду не сводил взгляд. По её поведению уже было видно, что нервы натянулись, и растерянность поселилась где-то внутри. Амелии определённо было что скрывать, и подобная неожиданная новость заметно выбила из колеи. Она отбросила полотенце в сторону и кивнула Хадсону в сторону второго этажа. Он оттолкнулся от стола и направился следом за ней. Спокойно. Не торопясь. Сейчас Хадсон был похож больше на камень, чем на живого человека, хотя внутри всё рвало на части от неизвестности, а кровь бурлила в жилах. Амелия зашла в его спальню и закрыла дверь, но остановилась, словно боясь развернуться. Рик прошёл к окну и, убрав руки в карманы брюк, взглянул на блестящие на солнце зелёные листья на дереве. — Что тебе известно о моём прошлом? — вдруг севшим и чуть охрипшим голосом спросила Амелия, продолжая стоять лицом к двери. Хадсон пожал плечами. — Ничего, кроме того, что мой единоутробный брат, чья кровь была найдена у разбитой машины Джулии, держит в заложниках двух дорогих мне людей, — он медленно развернулся и подошёл к большой двуспальной кровати. Мать встала к нему полубоком, но смотреть в глаза не решалась, наоборот — они бегали из стороны в сторону, словно выискивая что-то, но Хадсон не давил, хоть ему и хотелось узнать всё, что она скрыла от него. Он молча ждал, пока она соберётся с мыслями. В его голове не было даже предположений. Он просто боялся думать, боялся подпускать к себе какие-либо мысли о том, что, возможно, из-за скрытого секрета своей матери он может сейчас лишиться единственного, что у него есть. — Мне было всего семнадцать, — через некоторое время выдохнула Амелия, подняв на Хадсона полные слёз глаза. — Я забеременела. Это получилось чисто случайно. Тогда у меня не было ещё ни собственного жилья, ни как такового образования. Аборт делать было уже поздно, поэтому… — она смахнула со щёк скатившиеся слёзы и, сделав робкий шаг вперёд, опустилась на край кровати спиной к сыну. — Мне пришлось отказаться от этого ребёнка. Потому что так было лучше. Для него так было лучше. Что я могла дать ему в этой жизни? Что? Хадсон по-прежнему стоял на своём месте, поражённый и полностью лишённый возможности двигаться. Он лишь мог смотреть в спину своей матери, видеть её трясущиеся плечи, слышать дрожащий голос и чувствовать нестерпимую боль внутри. Ему понадобилось время, чтобы понять всю суть, весь смысл услышанных слов, и после осознания того, что результаты экспертизы и правда подтвердились, боль внутри новой волной захлестнула его. Он медленно опустился на противоположный край кровати и уронил голову в свои ладони. — Это был мальчик? — Да, — прошептала мать, — это был мальчик. — Но почему ты никогда не рассказывала? — он смотрел точно в стену, но не видел абсолютно ничего. Сейчас перед его глазами была лишь пелена, а сознание было где-то далеко от этой реальности. Мысли вмиг заполнили голову, погрузив его в размышления и поиск хоть какого-нибудь объяснения, но всё было без толку — он всё равно ничего не понимал. — Я хотела выкинуть этот кусок из своей жизни, хоть и знала, что это не получится, — она горько усмехнулась. — Но ты не должен был знать об этом ровно так же, как об этом не знает твой отец. Это моё бремя, моя ошибка, и знать вам об этом нет никакой необходимости. — Ты пыталась найти его? — он распрямился и взглянул на мать. — Да, но оказалось безрезультатно. — Зато у него, похоже, получилось, — в нём вдруг вспыхнула злость на мать за сокрытие такой информации. Хадсон вскочил на ноги, быстро обошёл кровать и остановился рядом с матерью. Он отбросил телефон, оставив экран включённым, и крепко сжал кулаки. Вздрогнув, Амелия переключила своё внимание на открытую на экране телефона фотографию и перестала дышать. — Даниэль Рэвинс, — сквозь зубы процедил Хадсон. — Твой сын, который теперь намеревается убить твою внучку. — Но… зачем ему это? — она взяла в руки телефон и прикрыла рот рукой, стараясь остановить скатывающиеся слёзы. — Его бросили, и теперь он одержим чувством мести. — Но это же лишь предположение, Ричард, — Амелия отложила гаджет и взглянула на сына исподлобья, и в какой-то момент ему даже показалось, что она встаёт на защиту Рэвинса. — Да, это предположение, мама, но оно объективно и имеет наибольшую вероятность, исходя из рабочего опыта, — согласился он, распрямившись. — Ричард… — Ты не знаешь его, — Хадсон сжал кулаки и прошипел сквозь зубы, стараясь не сорваться из-за бушующих внутри чувств, — поэтому не смей защищать его. Ты лишила его своей защиты в тот момент, когда отказалась от него, и навёрстывать упущенное уже слишком поздно, мама, он совершил слишком много зверств. Он замолчал, и в этот момент звонок телефона разрезал наступившую тишину. На экране высветилось «Эйдан». — Бэн, — подхватив телефон, выдохнул Хадсон и сделал шаг к окну. — Найти информацию про Рэвинса труда не составило, — спокойно проговорил тот. На фоне был слышен шелест бумаги и какие-то отдалённые голоса. — Мы с Фаулером едем к его напарнику на работу, Фьюри наведается в его дом, просил узнать, не хочешь ли ты поехать с ним? — С ним? — этот вопрос невольно сорвался с его губ, и Хадсон нахмурил брови. Он удивился, услышав эти слова, ведь они оба относились друг к другу с явной неприязнью, однако, взвесив свои решения, он наплевал на то, что ехать придётся в его компании, и согласился. — Хорошо, я еду. — Отлично, — договорив что-то вне трубки, Эйдан быстро ответил ему. — Он просил передать, что сам заедет за тобой. — Заедет? Серьёзно? — Хадсон в конец повергся в шоковое состояние. — С чего вдруг такая снисходительность? — Сказал, что вам есть о чём поговорить. Понадобилась всего секунда, чтобы понять, о чём, а точнее — о ком он хочет поговорить, и Хадсон не удержался и закатил глаза, тяжело вздохнув. — Ясно, — коротко выдохнул он. — Ты счастлив? — с усмешкой проговорил Эйдан, заметно сдерживаясь, однако, в отличие от Фаулера, чей громкий смех послышался на фоне, у него прекрасно получалось. — Очень, — фыркнул Хадсон и отключился. Сейчас ему было далеко не до шуток, но всерьёз их смех и подкол принимать он не стал. Подобное поведение было обыденным делом для этих двоих. Даже в самой дерьмовой ситуации они умудрялись пошутить, и хоть иногда Хадсона это дико раздражало, ему ничего не оставалось, кроме как свыкнуться с этим. Каждый в полицейском участке по-своему справлялся с нервами, но неизменной частью большинства оставался чёрный юмор. Именно он помогал им легче относиться к ситуации. Сюда же можно было отнести мелкие издёвки и подколы, без которых у Фаулера и Эйдана не проходило ни одно дело. Фыркнув, Хадсон сжал в руке телефон, пристально уставившись из окна на свою машину, и осмысливал в голове всё то, от чего его отвлёк телефонный звонок. Без всяких сомнений, теперь он был уверен, что Рэвинс и правда приходится ему братом. И теперь именно он пытается убить его дочь и ту, ради которой Рик покинул Филадельфию. Чёрный «Мерседес» показался из-за угла и привлёк внимание Хадсона. Это был Фьюри. Под палящим солнцем отполированный чёрный кузов играл бликами, то и дело отражая солнечные лучи и отбрасывая их в окно домов, стоящих вдоль дороги. Рик проследил за ним до того момента, пока тот не сбросил скорость у дома, свернул к краю дороги и остановился точно позади его автомобиля. Выходить не было желания, хотя и оставаться дома сейчас было невыносимо — уж больно сильное напряжение пропитало воздух. Выждав несколько секунд, Хадсон решительно развернулся и направился к выходу. Амелия по-прежнему сидела на кровати и перебирала пальцами край своей рубашки. — Куда ты? — спохватившись, прохрипела она, и Рик замер в дверях. — Заниматься поисками, — холодно проговорил он, даже не обернувшись, и вышел из комнаты.18.
27 февраля 2021 г. в 19:43
Он молчал.
Лишь пристально, не мигая, смотрел на Джулию. Его лицо не выражало ни единой эмоции.
Конорс осторожно вытащила руку из ладони Алисии, но не убрала от неё, принявшись легонько гладить по плечу. Она прекрасно выдерживала взгляд Рэвинса на себе и в ответ смотрела на него, словно бросая вызов и давая понять, что не боится его.
Его лицо вдруг озарилось усмешкой, и за счёт безумного взгляда он перестал быть в её глазах человеком. Конорс почувствовала, как внутри всё сжалось, и тошнота усилилась.
Без слов он присел прямо в дверном проёме. Медленно. Не отрывая взора и не прекращая противно ухмыляться. Металлический звон разрезал тишину, и только в этот момент Джулия обратила внимание на поднос, который он всё это время держал в руках.
Опустив его на пол, Рэвинс подтолкнул его ближе к матрасу, и громкий оглушающий скрежет отразился от бетонных стен. Боль в голове, усилившаяся от этого мерзкого звука, заставила Джулию крепко зажмуриться, а Алисию рывком сесть на матрасе. Всё стихло в следующий же миг, и тишина вновь окутала эти голые стены, и только бешеный стук сердца отдавался в ушах.
Рэвинс выпрямился так же медленно, как и опускался, задержался ещё на несколько секунд и, подмигнув Конорс, вновь ухмыльнулся, обнажив свой оскал, и сделал шаг назад. Дверь захлопнулась с небывалым грохотом, от которого головная боль почти расколола череп Джулии.
Она зажмурилась, обхватив голову руками, чтобы хоть как-то облегчить эти муки, и напрягла слух, вслушиваясь в отдаляющиеся шаги. По характеру идущего звука Конорс представляла, пусть и смутно, примерный маршрут Рэвинса. Путь был недлинным, вскоре шаги стихли и послышался скрип, а за ним последовал щелчок. Дверь закрылась. Он ушёл. Но Конорс не позволяла себе выдохнуть и расслабиться хотя бы на секунду. Она в тот же миг мысленно вернулась на некоторое время назад к тому моменту, когда от щелчка и подобного скрипа подлетела на месте. Звук замка ей удалось услышать всего дважды: сейчас, когда Рэвинс закрыл дверь, и тогда, когда только начал, судя по всему, спускаться.
Джулия нахмурила брови.
«Он не закрывает дверь, когда спускается сюда?», — предположила она и зацепилась за эту мысль, и если домыслы окажутся правдивыми — это их путь к побегу.
Конорс обратила внимание на Алисию, медленно потянувшуюся к подносу, на котором стояли две металлические чашки с неизвестным содержимым, смутно похожим на какой-то суп, и всё такие же металлические кружки с водой. Тошнота сдавила горло от одного вида еды, и именно поэтому взяла лишь кружку с водой. Жажда была адской. Алисия же молча стучала ложкой по дну чашки и лишь изредка отправляла её в рот.
— Почему ты ничего не сделала, когда он приходил? — отставив наполовину съеденный суп, она подняла глаза на Джулию, которая крутила в руках уже пустую кружку.
— Нам нужен план, прежде чем начать действовать, — совершенно спокойно ответила та, продолжая изучать взглядом чуть мутную поверхность металлической чашки.
— И какой у нас план?
— Для начала дождёмся, пока он снова спустится сюда, и если подозрения подтвердятся, — она перевела взгляд на Алисию, — тогда всё будет гораздо проще.
Конорс отодвинула ногой поднос, чтобы даже случайно не натыкаться взглядом на его содержимое. Медленно поднялась на ноги и подошла к двери.
— Что ты делаешь? — растерянно спросила Алисия, и в её голосе мелькнули нотки испуга. Она рванула за Джулией, но за пределы матраса так и не сделала шаг.
Та промолчала.
Джулия внимательно осматривала металлическую дверь, касаясь прохладной поверхности кончиками пальцев. Она была массивной и страшной, не имеющей ни одной щёлочки даже в какой-нибудь несчастный миллиметр. Всё было глухо. Конорс медленно скользнула вниз и опустилась на колени так, чтобы место, где находится замок, располагалось на одном уровне с её глазами. Ручка была сломана и отсутствовала, а под ней находилась небольшая металлическая пластина, закрывающая собой замочную скважину. Джулия медленно поднесла руку и осторожно коснулась пальцами сварочного шва.
Рэвинс оказался гораздо умнее, чем она предполагала. Он предугадал все возможные варианты и сделал так, чтобы у пленных не осталось ни единого шанса на побег. По крайней мере в моменты его отсутствия.
Она обессиленно уселась на бетонный пол, сверля взглядом металлическую пластину.
Где-то в глубине души чувство слабости и изнеможения всё больше окутывали разум, и Джулия понимала, что не готова бороться, сражаться с тем, кто при данном раскладе сильнее в стократ, но в то же время не могла позволить себе сдаться. Показав свою слабость, она может лишь сильнее напугать Алисию, которая и так шарахается от всего, чего можно.
Оторвав взгляд от пластины, Конорс села вполоборота и взглянула на ребёнка. Кажется, всё это время она сидела на матрасе, поджав под себя ноги, и во все глаза наблюдала за ней.
— Нам не выбраться отсюда, да? — безнадёжно спросила Алисия, и сердце Джулии тут же словило кинжал, который с дикой болью вошёл внутрь. Лгать здесь было бесполезно. Даже во благо. Поэтому она отрицательно покачала головой, отведя взгляд, и посмотрела на свои руки.
— Но я обязательно что-нибудь придумаю.
Спустя время громкий щелчок вновь разрезал гробовую тишину, царившую в этих бетонных стенах. Алисия чуть дёрнулась, испугавшись, но так и продолжила лежать головой на коленках Джулии, лишь вскинув на неё глаза с немым вопросом. Конорс, вернувшись из собственного мира, перевела на неё взгляд и почти беззвучно прошептала:
— Всё нормально, — она продолжала ласково гладить её по волосам, пропуская сквозь пальцы светлые пряди.
Всё это время она прокручивала в мыслях предполагаемые варианты, которые позволят с большей вероятностью на лучший исход и с меньшей долей опасности вывести Алисию, и в идеале — скрутить ублюдка. В её голове то и дело проговаривались секунды, которые ей удалось насчитать ещё по дороге к этому месту. На их основе медленно складывалась картинка предполагаемой местности, и Конорс была уверена в том, что место, где они сейчас находятся, располагается не так далеко от магистрали. А это очень хорошо может сыграть им на руку при побеге.
Щелчок заставил её вернуться в реальность и насторожиться. Она прислушалась к звукам. После щелчка всего через пару секунду последовали шаги. Не было ничего, что свидетельствовало бы о том, что он закрыл дверь. Её подозрения подтвердились, и победная мимолётная улыбка скользнула по лицу, но Джулия по-прежнему продолжала внимательно вслушиваться в шаги. Размеренные. Важные.
Он слишком уверен в себе.
— Десять, — вслух прошептала она и прикрыла глаза, полностью погружаясь. — Свернул…
Конорс принялась вслух, но едва-едва слышно считать его шаги, держа глаза закрытыми, и где-то в своём воображении пыталась пройти его путь, отталкиваясь от приближающегося звука.
Всё стихло, и она остановила счёт, мысленно отметив в голове получившуюся цифру. Глубоко вздохнув, представила, как Рэвинс сейчас стоит у двери и находится так близко к ним. Она буквально чувствовала его присутствие, но всё равно вздрогнула, когда ключ резко вставили в замочную скважину. Массивная дверь распахнулась, и на пороге возник он. Рэвинс. С покалеченным лицом и страшными синяками под глазами. Единственное, что изменилось в нём на этот раз — взгляд. Он был не таким, как тогда, сейчас это был взгляд животного, хищника. Холодный, с горящими зрачками и буквально заставляющий похолодеть всё внутри.
Но, несмотря на пробежавший по спине холодок, Конорс вновь встретила его непоколебимым решительным взором.
На сей раз он переступил через порог и прошёл внутрь. Вальяжно, гордо, словно вожак в своё логово. И Конорс тут же ощутила внезапно вернувшуюся тошноту. От его напыщенности едва не выворачивало. Теперь-то выражение «меня тошнит от этого человека» приобрело для неё буквальный смысл.
В первый раз на том самом месте преступления в сгоревшем здании он показался ей весьма разумным человеком, поистине обеспокоенным случившимся, но как же внешность бывает обманчива и как порой первое впечатление о человеке выступает самым страшным обманщиком.
Рэвинс опустился на корточки перед подносом, несколько секунд просканировал его взглядом, а затем резко поднял голову и уставился прожигающим взором на Конорс.
Он находился не близко и не достаточно далеко, чтобы она могла без труда чувствовать себя уверенно. Его взгляд то и дело корёжил и прожигал изнутри. Стук сердца, неподвластный контролю, всё больше нарастал, отдаваясь болью в голову, но Джулия не показывала абсолютно ничего из того, что чувствовала.
— Что тебе от нас нужно, Рэвинс? — приглушая свою злость, нейтрально произнесла она.
Он выдержал паузу, опустил голову и усмехнулся.
— Я слышал о вас хорошие отзывы, детектив, — Алисия медленно села, придвинулась к стене и буквально вжалась в неё, прячась за плечо Конорс, но Рэвинс даже не обратил на неё внимания. Он безотрывно сканировал взглядом Джулию. — Так что, думаю, вы и сами в силах догадаться.
— Но для этого мне нужно знать хоть что-то.
Он распрямился и взглянул на неё сверху вниз.
— Вы и так подобрались слишком близко, — зло прошипел он. — Не нужно говорить, что вы ничего не знаете. У тебя не получится играть со мной в игры.
— Так же, как и у тебя, — с вызовом бросила Конорс, продолжая держать зрительный контакт.
Он вдруг резко приблизился к её лицу, схватил за подбородок и замер.
Джулия невольно задержала дыхание, рывком вдохнув носом воздух, и инстинктивно шарахнувшись назад. Но бежать было некуда, и она лишь с силой ударилась затылком о бетонную стену, вызывая очередную адскую боль в сопровождении с мелькающими перед глазами чёрными точками.
— Придётся, — шёпотом прошипел Рэвинс.
Его дыхание неприятно обожгло кожу, вызывая ещё большее желание отстраниться и избавиться от этого чувства.
Он отпустил её подбородок и отстранился так же резко, как и приблизился, шагнул назад и, подняв нос, вышел, кинув напоследок:
— Спокойной ночи.
Вновь звук закрывающегося замка, шаги и два щелчка. И лишь когда всё стихло, Джулия словно пришла в себя и наконец оттолкнулась от стены, вздохнув.
Те участки кожи, которых коснулся Рэвинс, всё ещё чувствовали это прикосновение, эту крепкую хватку, и ей до невозможности хотелось содрать всё это так, чтобы избавиться от того мерзкого ощущения.
Но это чувство довольно быстро отошло на дальний план, когда в голове замелькали фрагменты из той информации, которая ей была известна из расследования и собственных наблюдений. Они, подобно кусочкам пазла, пытались соединиться в одну-единственную картину, и даже боль не мешала Конорс концентрироваться на этом.
Расставив имеющиеся фрагменты в хронологическом порядке, Джулия прикрыла глаза и принялась шептать, но уже идя в обратном направлении.
— Тринадцать шагов прямо, налево ещё десять. Лестница. Дверь, — она как будто самолично проделывала этот путь и одновременно складывала кусочки пазла. — Дорога… камни… — Джулия нахмурилась. — Дорога из мелкого камня, вокруг лес. Машина… должна быть справа. Прямо сто восемьдесят секунд со скоростью авто… Недалеко. Совсем недалеко от магистрали.
Она открыла глаза, чувствуя, как уверенность вселяется в неё. Теперь ей фактически была известна местность, конечно, без точных деталей, но основную часть она точно знала. И этого было вполне достаточно для создания плана.
— Джулия… — едва слышно прошептала Алисия, осторожно дотронувшись до её плеча. Конорс тут же обратила на неё внимание и расплылась в улыбке.
— Завтра утром я вытащу нас отсюда, — уверенно проговорила она, перехватив её маленькую ручку. — Он придёт, и нам нужно будет бежать, но… мне понадобится твоя помощь.