***
Резко вздрогнув от непонятного перевернувшегося внутри чувства, Конорс не ощутила боли, но отчётливо помнила всё то, что произошло за секунду до того, как тьма забрала её в свои сети. «Я умерла», — первое, что пронеслось у неё в голове, ведь тьма по-прежнему стояла перед глазами, но ровно в следующую секунду отчётливое чувство онемения в руках и холод в пальцах заставили её понять, что всё это лишь бред, и она ещё жива. Крепко зажмурившись, насколько давали наложенные на голове швы, она резко открыла веки, выдержав ровно секунду, и попыталась проморгаться, когда тьма сменилась едва заметным светом. Тело ещё было ватным, но Конорс всё же попыталась пошевелить затёкшими пальцами, и когда это увенчалось маленьким успехом, она перешла на ноги. Они ныли, вероятнее всего, от длительного неудобного положения, и в сопровождении болезненных отголосков ей удалось пошевелить ими и согнуть в коленях. Тепло в тот же миг растеклось по занемевшим мышцам, и она вздохнула. Картинка перед глазами постепенно начинала приобретать чёткость, а вместе с ней возвращался тот дискомфорт в голове и рёбрах. Это уже не было болью, но и все удары не прошли бесследно. Глубоко втянув носом тяжёлый воздух, Конорс тут же ощутила смесь запахов: извёстка, краска и пыль — всё это составляло отвратительную какофонию, от которой в горле поднималась тошнота. Она поморщилась и фыркнула, мотнув головой. Руки болели и с каждой секундой становились всё тяжелее, но Джулия не могла опустить их или сменить положение — они были слишком сильно привязаны к чему-то металлическому над её головой. Любые попытки хоть как-то облегчить боль и расслабить верёвки заканчивались лишь ещё большими пытками. Верёвки, которыми на сей раз были крепко-накрепко связаны запястья, впивались в кожу и раздирали её, кажется, до самых костей. Вскинув голову вверх, чтобы оценить всю сложность узла, она тяжело вздохнула, уже не в первый раз за это время почувствовав себя полным ничтожеством. Рэвинс определённо был сильнее, и ему не составляло никакого труда ломать её. — Очнулась, — хриплый голос с ехидной усмешкой прозвучал откуда-то справа, заставив Конорс вздрогнуть и резко повернуть голову в сторону источника звука. Из-за стремительно надвигающейся темноты и полнейшего отсутствия света в здании ей едва удавалось разглядеть мужской силуэт среди большого количества непонятной арматуры и мешков. Но ей не нужно было видеть его лицо, она и без того знала, что это Рэвинс, и он вальяжной походкой, словно победитель, приближался к ней. Остановившись в нескольких футах от неё, внимательно окинул взглядом, выдержал паузу и произнёс: — Это хорошо. Видишь ли, я предпочитаю смотреть в глаза своим девочкам. Видеть, как страх сменяется ужасом, а ужас — осознанием конца, и в конечном итоге их душа покидает тело, а взгляд превращается… — он закусил губу и прикрыл глаза, словно от наслаждения, — в стекло. Поэтому я уже собирался самостоятельно приводить тебя в чувство. Он приблизился к ней, на сей раз полностью уверенный в том, что она не покалечит его, и, нервно облизав губу, скользнул взглядом сначала по лицу, а затем ниже, в конце концов задержавшись на V-образном вырезе её футболки. Конорс с силой сжала зубы, когда Рэвинс коснулся края выреза своими пальцами и медленно провёл вдоль, едва касаясь обнажённого участка кожи. Ледяной страх пронёсся по всему её телу, и она замерла, не в силах дёрнуться. Он находился слишком близко, и только одному богу известно, что в данный момент выдаёт ему его больная фантазия, хотя и догадаться было несложно. — Я понимаю, что он нашёл в тебе, — шёпотом проговорил Даниэль, скользнув большим пальцем по её скуле, и Джулия инстинктивно мотнула головой в сторону, не желая чувствовать его прикосновения, но по-прежнему пристально следила за его дальнейшими движениями. Он лишь усмехнулся, покачал головой и убрал руки, но отдалился, только выдержав паузу. — О ком… — её голос едва заметно дрогнул, и Конорс в ту же секунду мысленно чертыхнулась на саму же себя. — О ком ты говоришь? — О всеми обожаемом Ричарде Хадсоне, — с неким отвращением ответил Рэвинс. — О своём братце. Мир вдруг замер, и только что услышанные слова эхом отразились в её голове. Первые несколько секунд они казались ей полнейшим бредом. «Показалось?», — всерьёз задумалась Джулия, но, судя по пристальному взгляду Рэвинса, она понимала, что нет, не показалось. И осознание в тот же миг ударило по ней. — Хадсон… он твой брат? — сглотнув, переспросила она. — Не родной, — серьёзно ответил Рэвинс, кивнув и хмыкнув. — Кто же мог знать, что, ища свою биологическую мать и найдя её имя, в придачу я получу информацию о её сыночке… — он сжал пальцы в кулаки, — который припеваючи живёт, имея семью, дочь и… — он зыркнул на Конорс, — любимую девушку. От которого не отказались и не бросили скитаться по детским домам. Не бросили на произвол судьбы. Рэвинс тяжело дышал, кипя от злости, и дрожал всем телом. И этого вполне хватило, чтобы понять, что всё услышанное ею сейчас являлось чистейшей правдой. Она отчётливо ощутила его ярость и почувствовала, насколько сильно он заставляет её бояться, стоя рядом и взглядом дикого животного смотря сверху вниз. Она была для него лишь очередной жертвой, как беспомощный кролик для голодного разъярённого волка. — Я… — Джулия сглотнула, пытаясь совладать с чувством страха. — Я знаю, тебе больно. Тебя предали. Но эту боль можно выражать по-другому. Ты ещё можешь изменить свою жизнь, не трогая семью Хадсон. — Они слишком счастливы, — зло прошипел он, заставив её вздрогнуть, но Конорс не растерялась, пусть сердце и ушло в пятки. — А ты будешь счастлив, если причинишь им боль? — Да! — прокричал Рэвинс. — А что изменится, Даниэль?! — она подалась вперёд, оттолкнувшись от стенки, но связанные и зафиксированные над головой руки не позволили ей остаться в этом положении, и Джулия с размаху ударилась спиной о твёрдую поверхность. — Что с того, что ты винишь во всём случившемся Амелию? Разве те дети, которых ты убил, имели к этому отношение? А Хадсон… он виноват в том, что его мать изменила решение на момент его рождения? Ты даже не знаешь причину, почему она отказалась от тебя, не знаешь, что заставило её пойти на это, зато без разбору губишь чужие жизни. Рэвинс молчал и лишь пристально сканировал Конорс изучающим взглядом. Затем упёрся ладонями в колени и наклонился к ней, взглянув прямо в глаза. — Потому что терять мне больше нечего, — прошептал он. — Те дети… всё для неё. Для моей матушки, чтобы она знала, какую жизнь даровала мне. Кем я стал благодаря ей. Она должна бояться меня. Вся её семья должна бояться меня! Потому что я именно тот, кто заберёт покой из их замечательной семейки! — Рэвинс дёрнул одним уголком рта в противной улыбке. — И я начну с тебя, ведь ты не позволила мне сначала заняться его дочерью. Джулия почувствовала, как кровь заледенела в её венах, а сердце значительно ускорило ритм. Она понимала, что сегодня, именно этим вечером в этом заброшенном здании, для неё всё и закончится. Никому сейчас неизвестно о том, где она, даже если полицейские уже обшаривают тот самый подвал и дом, из которого он перевёз её сюда. Они не найдут ни одной зацепки, которая выведет их на это место. Он убьет её и оставит здесь. Скроется. Но не остановится и рано или поздно снова вернётся за Алисией, но на сей раз доведёт дело до конца. — Почему… — Джулия проглотила больной ком, сковавший горло. — Почему я? Я не — как ты выразился — любимая девушка Хадсона. Мы лишь друзья, и с недавних пор обычные люди, некогда работавшие вместе… — Каждый достойный боксёр дерётся с достойным, — Рэвинс перебил её, заговорив пронзительно холодным тоном, — иначе победа просто бессмысленна. А ты, Джулия, единственный достойный соперник, который у меня был. Да ещё и напрямую связана с моим братцем. Он дорожит тобой, — он вновь усмехнулся, явно забавляясь сложившейся ситуацией. Уже сейчас Даниэль чувствовал себя победителем. — Так что, справившись с тобой, я убью сразу двух зайцев. Я вознесусь. Стану героем, а заодно и преподам урок семейке Хадсон. Он почувствует всю боль от твоей потери, а его мать… она пострадает от грёз своего любимейшего сыночка. И в этот раз им уже будет известно, кто это сделал, а главное — для кого. Рэвинс гордо вскинул голову вверх, и Конорс, поддавшись страху, инстинктивно дёрнула затёкшие руки, пытаясь выбраться из верёвок, но они лишь сильнее впились в кожу до пронизывающей всё тело боли. Её мозг начинал активно работать во спасение, но каждый из предполагаемых вариантов казался тупиковым. Ей было неясно одно — для чего он ведёт с ней все эти разговоры? Почему не может сделать всё молча и прямо сейчас? Ему стоит лишь воткнуть шприц с дозой цианистого калия в её тело, поджечь здание и скрыться, как будто ничего и не было. Но он медлил, и это не могло не настораживать её. Непонятный хруст заставил её переключить внимание, и Рэвинс в тот же миг повернул голову на дверной проём, откуда недавно пришёл сам. Выдержав паузу в несколько секунд, он бросил взгляд на Конорс, словно убеждаясь, что она по-прежнему связана, и двинулся в ту сторону. Джулия в сию же секунду, мысленно поблагодарив небеса, вскинула голову вверх и взглянула на свои руки. В темноте узел было почти не разобрать, но ей было плевать. Сейчас, когда время для освобождения шло буквально на секунды, она перестала чувствовать даже боль. Адреналин выплеснулся в кровь, и Джулия, стиснув зубы, принялась выпутываться из верёвок, дёргая и пытаясь хоть как-то ослабить их. Выступающая из ран кровь смачивала грубый ворс и делала его более мягким и эластичным. Плевать на боль и возможность заражения, сейчас в голове крутилось только одно — выберись или ты умрёшь сегодня. Кровь, уже струившаяся по рукам к локтям, выступала в качестве хорошей смазки, но лишь до поры до времени, ведь совсем скоро всё перевернётся, и верёвки начнут разбухать — тогда она потеряет последние надежды на спасение. Понимание этого и своего конечного исхода значительно придавали ей сил и скорости. Вздохнув, Конорс прикрыла глаза и на выдохе дёрнула руки что есть силы. Верёвка поддалась, пусть и только на правую руку, но этого уже вполне хватило для маленькой победы. Рывком изменив положение, она принялась копать узел, попутно задевая исходящие от него концы, которые по-прежнему сдерживали вторую руку, и с ужасом оглядывалась на дверной проём, за которым скрылся Рэвинс. Откуда-то снизу доносилась непонятная речь, и Джулия вдруг притихла, прислушиваясь. Её внимание привлёк женский голос, и появилось чувство, как будто раньше ей уже доводилось лично общаться с этой девушкой. Тот же тонкий чуть дрожащий голосок, та же интонация. Ей пришлось максимально напрячь слух, чтобы разобрать хоть какие-нибудь слова. Речь шла про аэропорт. Девушка беспрерывно что-то тараторила, и Конорс вздрогнула, когда Рэвинс вдруг повысил голос, который разнёсся по всему зданию, отскакивая от голых бетонных стен. Он прикрикнул на девушку, произнеся её имя, и Джулия в тот же миг поняла, с кем именно он разговаривает. Всё встало на места, когда перед глазами замелькал её образ, и ранее мучавшие вопросы о сообщнике, поставлявшем цианистый калий, и о том, как Рэвинсу удавалось добираться до детей из детского дома, отпали сами собой. Она поняла всё, вплоть до того, кто ему сообщил, на какой именно стадии расследования находится полиция и как близко они уже подобрались. Конорс очнулась как от забытья, когда поняла, что разговор подошёл к концу и размеренные шаги стремительно приближаются. Он возвращался. Она с ужасом взглянула на залитую кровью верёвку и разлохмаченный узел и в очередной раз дёрнула рукой. Паника одолевала её, но Джулия понимала, что поддаваться ей не имеет никакого смысла. Она проиграет, если страх возьмёт над ней верх. Поняв, что Рэвинс находится совсем близко, она откинулась спиной обратно на стену, но свободную руку поднимать не стала, всей душой надеясь, что в данный момент темнота поможет ей. Однако сердце всё равно замерло ровно так же, как и дыхание. Конорс застыла в ожидании, с опаской смотря на дверной проём, но не прекращала копать узел. Даниэль вошёл в помещение, что-то шепча себе под нос. В его руках, пусть и в темноте, но Джулии всё же удалось заприметить шприц, и мозг сам додумал, что именно скрывается в зажатом кулаке. Он, словно не замечая её, свернул куда-то в сторону, чертыхаясь, и остановился у одной из бетонных панелей, которые вполне могли сойти за стол. «Давай, Конорс», — приказала она себе, вновь посмотрев на верёвку и дёрнув руку. Остаточные неразорванные, но уже достаточно размягчённые кровью волокна верёвки почти поддались. — Сегодня всё закончится, Джулия, — с ухмылкой произнёс Рэвинс, медленно разворачиваясь. Щелчок защитного колпачка на шприце заставил её вздрогнуть, показавшись оглушительным в этой тишине. В его руках была сама смерть. Мучительная и страшная. И сейчас тот, в чьих руках она находилась, стремительно приближался к своей цели. В панике Конорс с силой дёрнула верёвку, грязно чертыхнулась, когда та не поддалась, и вскинула взгляд на Рэвинса. Ещё несколько шагов, и он поймёт, что её движения уже почти ничего не сковывает, а значит, она вновь опасна для него. Пусть прошлые разы и не увенчались победами для неё, она всё ещё могла отбиваться и не собиралась сдаваться без боя. Дождавшись, пока он подойдёт достаточно для того, чтобы она смогла дотянуться до него, Джулия нанесла первый удар. Замахом ноги она ударила его по коленям, заставив вскрикнуть от неожиданности, но, к сожалению, шприц по-прежнему оставался в его руках. Уже готовый. — Почему тебя не учит то, что уже было пережито? — зло прошептал Рэвинс. — Я сильнее тебя, Конорс, — он уже приблизился и поднёс шприц ближе. — Тебе не справиться со мной. В эту же секунду, полностью игнорируя его слова, Конорс уловила момент и перехватила его руку со шприцем свободной правой рукой, сжав пальцы со всей силы и попутно дёрнув другой. — Ошибаешься, — с вызовом прошипела она, нанеся удар прямо в его травмированный нос освободившейся левой рукой. Рэвинс, явно не ожидавший подобного, отступил назад, взвыв от боли, и Конорс вскочила на ноги. Они ныли от слабости и неудобного положения, но, как-никак, всё же выступали хорошей точкой опоры за счёт выброса огромной дозы адреналина. — Я достойный соперник для тебя, Даниэль, — она с вызовом посмотрела на него. — Так зачем же мне сдаваться и упрощать всё это? Конорс тяжело дышала, смотря точно в глаза Рэвинса. В темноте их было почти не разглядеть, но она прекрасно знала, что он смотрит на неё и теперь не только ненавидит, но и восхищается ею. Он промолчал и рывком двинулся на неё, но Джулия ожидала этого, именно поэтому без труда блокировала попытку нападения и с силой ударила по руке, заставляя обронить шприц. С глухим звуком тот упал на бетонный пол, и до её слуха донёсся злой рык. Конорс едва успела увернуться в сторону, когда Рэвинс в очередной раз замахнулся для удара, но не рассчитала то, что подобное было лишь уловкой, и следующий кулак пришёлся точно в солнечное сплетение, заставив её загнуться и зайтись в кашле. Долгое отсутствие тренировок и в придачу уже изрядно измученное здоровье делали своё дело и только играли на руку Рэвинсу, делая её отменной жертвой для него. Победой. Вовремя среагировав и перехватив его руку, Конорс ударила его точно в шею, и воздух покинул его лёгкие. Воспользовавшись этим, она продолжила наступление, нанося удары в рёбра, в живот, по спине. Но он вдруг схватил её мертвой хваткой за ногу и заставил упасть на спину. Джулия вскрикнула от пронизывающей боли в затылке, от которой на какие-то секунды пропало зрение, и, почувствовав, как он сильнее сжал её ноги, продолжила отбиваться. Тело ныло, и она понимала, что совсем скоро силы иссякнут, и победа вновь достанется Рэвинсу, которая на сей раз окажется для него самой главной. Страх, уже смешавшийся с паникой и адреналином, сильнее сдавил её грудь. Попытки подняться были сродни дохлому номеру, так же как и удары, которые она наносила ему. Даниэль опустился сверху, сжав её бедра своими коленями, и Джулия услышала, как он зубами снял защитный колпачок с иголки шприца. Её сердце пропустило удар. Она попыталась вырваться и выбраться из-под тяжести тела Рэвинса, но тот лишал её абсолютно всех шансов. Он лишь довольно хмыкнул и усмехнулся, затем плавно, уже не торопясь, откинул её волосы, скрывавшие шею, продолжая второй рукой сжимать её окровавленные запястья. Страх перед таким концом окончательно взял верх, и в последние секунды своей жизни Конорс что есть силы дёрнула руки, заскулив от безысходности, перехватила его запястье со шприцем и, вывернув ладонью вверх, резко вставила иглу точно в его грудь прямо через ткань футболки. Всё произошло настолько быстро, что оба даже не успели сориентироваться в пошаговой последовательности случившегося, но Конорс не медлила и его же рукой нажала на поршень шприца, вводя содержимое в кровь. Глаза Рэвинса едва не выпали из глазниц, когда явное осознание дошло до него, и Джулия ощутила, как он заваливается на бок. В его взгляде был ужас. Она скинула его с себя и отползла в сторону, трясясь всем телом и тяжело дыша. Бёдра до сих пор чувствовали его крепкую хватку. Он тяжело дышал, хватая ртом воздух, и сильнее жался к полу. — Она… — хрипло шепча, начал Рэвинс. — Она продолжит… закончит… ради меня. Конорс с опаской смотрела на него, видя, как ужас во взгляде сменился осознанием конца — всё шло в точной последовательности, которую ранее описал Рэвинс. Она нахмурилась, обдумывая его слова, которые на первый взгляд показались лишь бредом умалишённого человека, но озарение пронзило в следующую секунду, когда в воспоминаниях всплыло имя той самой, с которой он разговаривал несколько минут назад. — Сомневаюсь, — зло прошептала Конорс, медленно поднимаясь на ноги. — Ты был прав — сегодня и правда всё закончится. Она стояла над ним, видя, как жизнь покидала тело относительно того, как кровь разносила смертельный препарат по организму. Наблюдала за тем, как он пытался набрать в лёгкие воздух и насытить свою кровь кислородом, но все попытки оказывались абсолютно тщетными, и его взгляд постепенно становился пустым и стеклянным. Тишина наступила вокруг, когда последний хриплый жадный вдох раскрыл его грудь и медленно, почти незаметно опустил её обратно. Рэвинс раскинул руки в стороны, и его голова безжизненно повернулась набок, рот приоткрылся, а безжизненный взгляд устремился в сторону. Конорс коснулась тоненькой цепочки на своей шее и резко дёрнула. Звенья разорвались, освобождая её, и Джулия, не сводя пристального взгляда с бездыханного тела, откинула подвеску прямо на него. Но осознание конца обрушилось на неё волной небывалой слабости, и она покачнулась, едва успев опереться рукой на стену, и схватила ртом воздух, в эту же секунду почувствовав, как он разрезал её горло подобно острому лезвию. Конечности наполнились свинцовой тяжестью, а тело затрясло как при лихорадке, и вдруг захотелось кричать. Она зажала рот рукой и попятилась назад к выходу, упираясь всё в ту же стену. Постаралась не свалиться кубарем со ступенек, хоть дважды и опускалась на них коленями, ударяясь руками о металлические прутья, и, лишь оказавшись на улице, ощутив прохладный свежий воздух, позволила себе опуститься на землю, прислониться головой к стене и прикрыть глаза, слыша, как где-то вдалеке воет серена.21.
13 марта 2021 г. в 22:49
Громкий стук сердца отдавался в висках, но Хадсон старался этого не показывать. Он смотрел в ветровое стекло машины Фьюри и до побеления костяшек сжимал ручку на двери. Ему казалось, что они едут предательски медленно, и с каждой минутой это всё больше бесило. Единственным успокоительным выступало то, что команду уже известили об этом и Фаулер вместе с Эйданом в сопровождении нескольких патрульных машин направляются на перехват точно по маршруту автомобиля, от владельца которого пришла ориентировка.
Рик отчаянно старался не облагать себя надеждами, но отцовские чувства были намного сильнее любых сопротивлений. От нервов и ожидания тряслись коленки, а ладошки и вовсе уже стали влажными. Неужели с его девочкой всё в порядке? Неужели они совсем скоро снова будут вместе?
Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза, в очередной раз проведя рукой по лицу. Эти мучительные минуты дороги убивали его изнутри всё больше и больше, сводя с ума. Но как только на горизонте показались две патрульные машины, мчащиеся с проблесковыми маячками, его сердце замерло, и он почувствовал, как Фьюри существенно прибавил скорость.
Они уже близко.
Машины подали звуковые сигналы почти одновременно, создав громкое эхо, которое разнеслось на значительное расстояние. Хадсон даже не дрогнул, продолжая во все глаза смотреть на движущийся к ним навстречу пикап. Свист шин, свидетельствующий об остановке всех, как будто вернул его к жизни. Фьюри дал по тормозам и, проскользив пару футов, остановился. Не думая ни секунды, Хадсон отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины. Мужчина в клетчатой рубашке стоял у водительской двери пикапа с поднятыми руками и опущенной головой, показывая, что полностью безоружен и не препятствует действиям полицейских. Двое патрульных как по команде двинулись к нему, и ноги Рика сами повели его в том же направлении.
Сейчас для него не существовало ничего и никого, кроме стоящего посреди дороги пикапа. Ушли даже звуки. Глаза жгло от застоявшихся в них слёз, но он не обращал на это внимание, намертво приковав взгляд к открывающейся двери машины.
— Папа! — послышался звонкий детский крик, и в этот момент его сердце просто разорвалось на маленькие кусочки.
Алисия бежала к нему что есть силы, попутно пытаясь убрать непослушные растрёпанные волосы со своего заплаканного лица. И Рик даже не успел понять то, как подбежал к ней и крепко-крепко прижал к себе, упав на колени. Она тут же горько заплакала, обхватив его шею, и на сей раз и из его глаз скатились слёзы.
«Она жива. Она в порядке. Она со мной», — он беспрерывно повторял это в своей голове, и слёзы всё больше катились по щекам.
Всё в этом мире вдруг потеряло значение. Он просто был безгранично счастлив, ведь всего некоторое время назад думал, что уже никогда не увидит её. Что потерял навсегда.
— Я здесь, родная, — прошептал Рик, прикрыв глаза. — Я здесь…
— Папа… — Алисия перестала плакать и вдруг замерла, прошептав: — Джулия…
Она выпуталась из его объятий, с ужасом посмотрела на него и в панике прокричала:
— Она осталась там, папа! Там, вместе с ним! Она не смогла сбежать! Он же убьет её, — её голос дрогнул, и слёзы с новой силой хлынули из глаз.
— Где «там», Алисия? — Фьюри появился совершенно неожиданно и словно разрушил тот окутавший Хадсона барьер, вернув со своим появлением и звуки, и остальное окружающее их в данный момент.
— В том… доме, — заикаясь, ответила она, утирая ладошками слёзы и ещё больше размазывая грязь по своим щекам. — Вы… вы найдёте её?
Фьюри перевёл молчаливый взгляд на Хадсона и, выдержав паузу, словно что-то решая для себя, кивнул, распрямился и направился в сторону пикапа.
Рик проводил его взглядом. Ещё ни разу за всё время расследования он не видел в глазах Фьюри настолько много боли, и даже за эти несчастные несколько секунд зрительного контакта с ним ему не составило труда понять, что после подобного побега Алисии шансы Конорс остаться в живых ничтожно малы. Они почти равны нулю. И в этот раз им и правда нужно готовиться к худшему.
Алисия с опаской осмотрела всех присутствующих и сильнее вцепилась в отца.
— Иди ко мне, — Хадсон поднялся на ноги и подхватил её на руки. Она в сию же секунду крепко вцепилась в его шею, повиснув на нём.
Он прикрыл глаза, положив голову на её плечо, и позволил себе немного выдохнуть, пусть даже осознание того, что всё это закончится далеко не скоро, уже вовсю господствовало внутри.