Tear You Apart

Гэвин вышел на заднее крыльцо, сделал глубокую затяжку. Взъерошил волосы свободной рукой. Его потихоньку отпускало, но почему он настолько разозлился, было непонятно. Ну, не то чтобы андроид сказал что-то, о чём он сам не шутил по триста раз на дню. Но что-то в этой улыбочке Коннора и дразнящем тоне просто выбесило. Будто бы Коннору было с ним комфортно, но какого хера? Они же не друзья. Гэвин разрешил ему у себя переночевать не потому, что беспокоился за него, просто Хэнк устроил бы гребаный скандал, если бы с драгоценным сыночком что-то случилось, и Гэвину реально не хотелось иметь с этим дело. А ещё то, как Коннор произнёс это «спасибо за прошлую ночь», глядя своими карими глазами, так искренне… блять. Немыслимое количество людей ему именно это говорили после одноразового секса, у Гэвина аж мурашки побежали, когда это произнёс Коннор, а Гэвин, между прочим, и так знал слишком много о (отсутствии) половой жизни этого засранца. А ещё надо было что-то делать с Майклом. Пришло время прекратить эту херню с беготней туда-обратно, которой они занимались в последнее время. Не последний мужик в Детройте, в конце концов. Просто долгое время у Гэвина с ним было соглашение, секс без обязательств и всё. Это было легко и удобно, и отлично работало, пока Майкл не начал закидывать намёками, что хочет большего. Теперь пора было с этим разобраться, поскольку Тина, как обычно, блять, была права. Гэвин сделал последнюю затяжку и затушил бычок об пепельницу. Он открыл раздвижную дверь, ведущую в гостиную, ожидая увидеть Реми на диване, но её нигде не было видно. Нашлась она на кухне, сжавшаяся в комочек возле своей миски, в той же позе, в которой она была, когда он уходил курить. — Бля… — пробормотал он. Гэвин не знал, бывает ли у собак ПТСР, но если да, у Реми оно точно было. Каждый раз, когда он в её присутствии орал, она так делала. Забивалась куда-нибудь в угол и отказывалась вылезать, пока её не получалось убедить, что всё в порядке. Гэвин знал, что у собаки, спасённой с бойцовского ринга, в любом случае была бы куча проблем, но это всё равно каждый раз разбивало ему сердце. Реми была такой лапочкой, таким ангелочком. Он был убежден, что она и мухи за всю свою жизнь не обидела, и знал, что она не его боится, а громких звуков, но каждый раз, когда такое случалось, всё равно чувствовал себя виноватым. — Ремс, — сказал он мягко, абсолютно точно не сюсюкающим тоном. Собака заскулила, прижимая хвост, пытаясь занять как можно меньше места. — Всё хорошо, малыш, — заверил он, медленно подходя к ней. Она выпрямилась немного, но скулить не перестала. Гэвин присел рядом, протянул к ней руку, продолжая мягко говорить, пока она наконец не села и не подползла ближе. — Прости меня, — попросил он, осторожно гладя её по голове, пока она совсем не успокоилась и не уткнулась ему в колени, всё ещё периодически поскуливая. — Придурок я, понимаешь? Твой хозяин придурок. Она аккуратно лизнула его, и он поднял её на руки. Ох, боже, потяжелела девочка. И это действительно была его вина, но она была такой тощей, когда он забирал её к себе. И если хотела дополнительную вкусняшку, то она, черт возьми, её заслуживала. Реми расслабилась в его руках, Гэвин отнёс её в гостиную, улегся на диван, не выпуская её из рук. Она устроилась на его груди поудобнее и наконец перестала скулить, но все равно периодически крупно вздрагивала. — Я не буду повышать при тебе голос, — пообещал он. — Коннор мне под кожу уже залез, знаешь? Она положила голову на передние лапы, глядя на него наивно и тепло. Гэвин усмехнулся. — Не смотри на меня так. Твоё мнение тут не учитывается, тебе уже нравится этот пластиковый придурок, — он потрепал её по ушам. — А Майкла ты не любишь, да? Интересно, что это о нём говорит. Черт, интересно, что это говорит обо мне. Это на него я орать должен, пожалуй. Реми не ответила, потому что очевидно, блять, не могла, она же собака. А Гэвин и сам не заметил, как задремал. *** Когда Гэвин проснулся, то обнаружил, что Реми, приоткрыв пасть и тихо похрапывая, развалилась на нем, как на диване. Гэвин закатил глаза. Избалованная девчонка. Он аккуратно почесал ей пузико — заслуживала, в конце концов. Стараясь не разбудить собаку, он вытащил телефон из кармана спортивок и нашёл номер Майкла, тут же набирая ему сообщение. < приезжай. > Телефон пиликнул немедленным ответом. > А ты недолго думал < Гэвин стиснул зубы. Чёртов ублюдок подумал, что его ловушка на ревность сработала. < просто приедь. > < Буду в три. Готовься ;) > Господи боже. Гэвин раздражённо потёр глаза. — Реми, пора вставать, — сказал он, слегка потеребив её. Собака всхрапнула и перевернулась, начиная вилять хвостом. Он посмотрел на неё, понимая, что не уверен, сможет ли он сдержать обещание не повышать при ней голоса, если Майкл будет здесь. Решил, что лучше выпустить её на задний двор с её любимой игрушкой-пищалкой. Пришлось еще и уговаривать, чтобы она поднялась, Гэвин был на сто процентов уверен, что именно из-за этой ленивой жопы он и не занимался ничем в выходные. Он выпустил её, выдал ей любимую игрушку и косточку, пытаясь заглушить снова проснувшееся чувство вины. На кухне, сморщив нос, допил остывший кофе, и как раз ставил кружку в раковину, когда прозвенел дверной звонок. Реми со двора залаяла, и он открыл дверь. Майкл накинулся на него без лишних приветствий, агрессивно сминая их губы в поцелуе и пытаясь засунуть руку в спортивки. Гэвин его оттолкнул. — Надо поговорить, Майк. Тот фыркнул. — Ты хочешь поговорить? Где-то что-то сдохло, а я не знаю? — Я серьёзно, — прорычал Гэвин. Облизнувшись, Майкл потеребил резинку его спортивок. Потом прикусил нижнюю губу, посмотрел на Гэвина через длинные светлые ресницы. — Как насчёт поболтать после того, как я тебе отсосу? Разум Гэвина на секунду вылетел из онлайна, а вот член наоборот зашевелился. Он себя ненавидел за это, но, господи, они играли в эту игру почти год, он уже практически на автомате возбуждался, когда Майкл смотрел на него вот так. Майкл был горячим как сам дьявол и отлично это знал, он был загорелым, сухощавым, широкоплечим, его вечно лохматые светлые волосы были ровно той длины, за которую хотелось ухватить. Его хотелось доводить до криков и мольб о том, чтобы его ебали сильнее. Гэвин представил его на коленях, и ровно в этот момент Майкл победно ухмыльнулся и поцеловал его снова. Пришлось его снова оттолкнуть, приводя и себя в чувство — ему нужно было это закончить. — Я серьёзно. Нельзя так больше, — он не дал Майклу возможности ответить и ушёл обратно в зал, садясь на диван и потерев подбородок. Щетина уже становилась неопрятной, надо бы побриться. Майкл прошёл за ним и сел рядом с непонимающим видом. Спросил: — И почему ты хочешь закончить? Мне кажется, нам неплохо вместе. Гэвин невесело рассмеялся. Он пытался сохранять хладнокровие, пытался обставить это расставание без лишней драмы. — А мне казалось, мы договорились о том, что между нами. Просто секс, Майк. Всегда был просто секс. А ты хочешь большего. Да, я делал вид, что не замечаю, но это не значит, что так и было. Я замечал и предложения пойти в кино или куда-то поужинать. Я замечал твои старания остаться на ночь или задобрить меня обнимашками. Я всё это замечал. Но я думал, что ты сдашься в конце концов, я же с первого дня говорил, что в отношениях не заинтересован. Майкл отвёл глаза, некомфортно поерзав на месте. — Я думал, я более осторожен. — Ты и был. Какое-то время. Но вчера получилось очевиднее некуда, — пробормотал Гэвин. Майкл подобрал кусок пуха с подушки. — Я подумал, что если ты приревнуешь меня, то есть смысл попробовать что-то большее. — Я не из ревнивых, — фыркнул Гэвин. И сделал глубокий вдох. — И ещё, Майк, если честно? Даже если бы я допускал хоть единую мысль о том, чтобы с тобой встречаться, ты всё равно это похерил прошлой ночью. Я, блять, ненавижу Коннора, и даже при этом я знаю, что это было форменное мудачество. Как ты вообще мог воспользоваться кем-то вот так? — Как, как ты использовал меня? — немедленно огрызнулся Майкл. — Ты знал, что между нами. Я ясно дал это понять. Я не встречаюсь. Мне не интересно заводить с кем-то отношения, — Гэвин повысил голос, кровь застучала в висках. Он знал, что он сам тот ещё мудак, но Майкла уж точно нельзя было назвать невинной жертвой. Майкл в ответ рассмеялся, будто ему рассказали неебически смешной анекдот, и поднялся. — Какое же ты дерьмище, Гэвин Рид. Да, мы договорились, что мы друзья с привилегиями. Я согласился на это. Но вся эта херня про то, что тебе неинтересны отношения? Ты просто ебаный трус. Всё к этому сводится. Я больше чем год пытался узнать тебя получше, и спал с тобой примерно столько же. Я нихуя о тебе не знаю. Ты ничего мне о себе не рассказал, как я ни пытался. Ты просто очередной ходячий стереотип, просто поломанный бздливый мальчишка с проблемами с папочкой. Гэвин вскипел моментально. Он знал, что Майкл всего лишь делает предположения. Он знал, что Майкл ничего не знает о его отце, и что пытается ткнуть наугад в больное место. Но у него это вышло. — Просто заткнись, блять. Ты прав. Ты нихуя обо мне не знаешь. Так что заткни свой блядский рот! — зарычал он. — Ты знаешь, возможно я должен быть даже благодарен тебе, — продолжил запальчиво Майкл. — Я год на тебя угробил, думая, что ты изменишься. Тебе просто повезло, что ты встретил меня, а я, дебил? Я же действительно хотел тебя. Гэвин встал, понимая, что всё это так просто не закончится, и что надо просто вышвырнуть Майкла отсюда. Тот зло улыбнулся — понял, что довёл. — Ты никому больше нахрен не сдался, — добавил он со смехом. — Никто, кроме меня, с таким дерьмом возиться не будет, ты ещё на коленях ко мне приползешь, когда до тебя это дойдёт. — Убирайся, Майк, — произнёс Гэвин пугающе спокойно и тихо. Свою точку гнева он давно прошёл, и сейчас стоял, сжимая-разжимая кулаки. Он никогда не поднимал руку на Майкла. У него был тот ещё характер, но он вообще никогда не поднимал руку на тех, с кем спал. Секс не должен быть связан со страхом, и, несмотря на то, что он не имел никакой эмоциональной привязанности с теми, с кем ебался, это в любом случае значило, что никто из этих людей не должен из-за него страдать. Но из-за Майкла это сейчас могло измениться. Майкл рассмеялся, слегка истерически. Смотрел он дико и отчаянно. — А может, это Коннор? Потому что у нас все было отлично, а потом тебя поставили работать с ним. Ты не пытался ничего закончить, пока у тебя был в напарниках Крис. А теперь у тебя новый напарник, и ты внезапно меняешь свое мнение? Что, он теперь твоя новая маленькая секс-игрушка? Что у него есть, чего нет у меня? — Вот давай Коннора в это не вмешивай, — отрезал Гэвин. — Ты многовато о себе, блять, думаешь, если считаешь, что с тобой можно порвать только из-за кого-то ещё. Мне, может, и не нравится Коннор, но, так это или нет, он мой напарник. А я не хочу ебаться с кем-то, кто настолько отчаялся получить моё внимание, что втягивает в это моих коллег. Я предпочитаю личную жизнь с работой не смешивать. — И поэтому ты пошёл с ним в бар? — требовательно спросил Майкл. — Потому что, знаешь ли, таскаться на свиданки с коллегами это и есть смешивание! Я не тупой, Гэвин. Я вижу больше, чем показываю. Я в том баре больше чем час сидел, пока не заметил тебя. А потом сидел, пил и любовался на то, какое же ты дерьмо. Ты можешь закатывать глаза и кидаться оскорблениями в Коннора направо и налево, но ты никого этим не обманешь. Я комментировал других парней, иногда даже заигрывал с ними на твоих глазах, но ты ни разу не отреагировал. Но когда я встретил Коннора и предложил тебе тройничок, ты моментально слетел с катушек. Я подкатил к нему в баре, и ты тут же прилетел, будто рыцарь в сияющих доспехах… — Он блять мой напарник!.. — Как и Крис раньше! Но когда я увидел фотку Криса и сказал, что он горяч, ты никак не отреагировал. Почему же с Коннором всё иначе? Гэвин застыл. Почему с Коннором всё было иначе? Если бы Крис был по парням, Гэвину было бы все равно, если бы Майкл с ним переспал. Черт, да он скорее всего даже поддержал бы это, Майк великолепно трахался. Но он точно не хотел, чтобы тот приближался к Коннору. — Что я точно могу сказать, — продолжил Майкл. — Может, я был неправ. Может, я все-таки знаю тебя. По крайней мере, лучше, чем ты сам себя знаешь. И ты можешь не пытаться всё закончить. Это я ухожу, — он вылетел из дома и захлопнул за собой дверь. Гэвин услышал, что Реми лает и скребется в раздвижную стеклянную дверь, так что он с трудом поднялся и впустил собаку внутрь. Она вбежала и направилась сразу же к тому месту, где сидел Майкл, обнюхала все вокруг, но Гэвин не обратил на неё внимания. Почему с Коннором было иначе? Потому, что он андроид? Потому, что иметь дело с Коннором означало иметь дело с Хэнком? Или из-за Фаулера, сказавшего ему вытащить голову из задницы? Из-за Тины и Криса, которые постоянно Коннора защищали? Или просто потому, что весь последний год Майкл все больше и больше раздражал его, и любой повод подошёл бы, чтобы порвать с ним? Гэвин уселся в кресло, единственную мебель в доме, на которую Реми было нельзя, чтобы она не поцарапала когтями дорогую кожу. Закрыл лицо руками, пытаясь понять, что ж за хуйня происходит в его голове. Ничего не добившись, он вытащил телефон и написал Тине. < я бросил макйла. > > Очень вовремя, придурок. < И тут же ещё одно сообщение. > Ах да мы с Крисом в абсолютном порядке. Спасибо, что поинтересовался. Совершенно не дикое похмелье на работе, ничего такого. < Гэвин рассмеялся, даже несмотря на дерьмовое настроение. < напиться была твоя идея чэнь. не моя > > Коннор там нормально? Крис сказал что ты звонил вместо него сегодня < < у него реально похмелье хуевое было. он был бы бесполезен. отоспался у меня. > > Бооооооооожееее..… Ты пустил кого-то переночевать? Ты??? Я вообще с Гэвином говорю?? Кто ты и зачем забрал у него телефон? < Гэвин застонал. Ну не так это было. Почему все думали, что всё с ним настолько плохо? Он не стал отвечать Тине, но она отправила ещё одно сообщение. > Горжусь тобой Гэв < Гэвин тяжело сглотнул, в глаза будто перца сыпанули. Тина, кажется, была первым и единственным человеком, кто говорил ему, что гордится им.