"ОПАСНЫЕ ИГРЫ"

Кому захочется выяснять отношения в шесть утра, после бурного секса и пары часов беспокойного сна? Вот и Анюте не хотелось. Совершенно. Как же хорошо, что есть работа, на которую можно сбежать! Хотя сегодня суббота, но когда в производстве дела такой важности, понятие выходных нивелируется. Можно, конечно, сказаться больной. Проверять никто не будет. И провести весь день под одеялом у Стаса. Но это значит, опять объясняться. Сначала с Валерой, потом с Карповым. Куда как проще укрыться с банкой растворимого кофе в кабинете и работать, работать, работать. - Уходишь? – голос с сонной ленцой, с напускным равнодушием в интонациях, настиг ее у края постели. - Да. Надо. Пора. Работа – неприятное ощущение, когда вроде и лукавишь совсем слегка, но точно знаешь, что собеседник всё же чувствует фальшь – А ты? - Склад пустой, его охраняют менты. А нас высадили без содержания – приподнявшись, Стас проводит ладонью по обнаженной спине женщины. Под пальцами перекатываются острые позвонки. Не удерживает. Запоминает. Прощается. - И как же ты? На что живешь? – самая первая мысль, не всегда самая удачная. Нянька хренова, нашла о ком побеспокоиться! - Вот только этого не надо – скривился Карпов. Неужели он явил ночью такую немощь, что впору тревожиться о его способности добыть себе пропитание? – Роль заботливой мамочки тебе не идет, Анюта. Вот так вот. Око за око, боль за боль. Не идет, это еще слабо сказано. Таких, как она, в народе называют кукушками. На протяжении пяти лет видеть дочь лишь урывками, на каникулах или выходных, не каждая женщина сможет. Поставив карьеру в приоритет, Нюся сознательно пошла на сделку с материнским инстинктом. И самое страшное, не так уж и тяготилась она этим выбором. Винить некого кроме себя. - Я пойду – решительно, но с вящим сожалением, отстранилась Нюся от тяжелой мужской руки, ласкающей позвоночник. Пальцы Стаса инерционно скользнули по нагой ягодице и опустились на смятую простынь. Оставшись один, он еще долго лежал, тупо глядя в потолок. По безоблачному небу солнце забралось уже высоко в зенит, а утро оставалось всё таким же туманным.