Октябрьские истории

      Иногда на непольском кладбище, обязательно в туманный день, по дорожкам ходила странная пара: молодой человек, чуть старше двадцати, и паренёк, которому нельзя было дать и восемнадцати.       Они смотрелись очень контрастно рядом друг с другом. На парне постарше был почти классический костюм, даже с галстуком, но почему-то с множеством дырок. Даже если он и улыбался, то делал это как-то грустно. Определённые знающие люди могли бы узнать в нём одного из приближённых дона Пассионе – Паннакоту Фуго. Одежа паренька помладше не могла претендовать не на стиль, не, уже несколько лет, на моду. Он широко улыбался, активно жестикулировал и ссыпал вопросами на своего собеседника. И уж совсем немногие смогли бы угадать в нём Наранчу Гиргу, погибшего пять лет назад.       — Почему ты никак не приведёшь остальных? – далеко не в первый раз допытывался Наранча.       — Я пытался и Джорно, и Мисту, и Триш, но тебя никогда нет, когда я прихожу не один. Должно быть, они мне теперь совершенно не верят, может, даже думают, что я схожу с ума, — задумчиво произнёс Фуго.       — Разумеется верят, разве они могут сомневаться в своём товарище, — Наранча ни капли не изменился за эти годы.       — Сейчас я сам в себе сомневаюсь. Может я и правда сошёл с ума и никак не могу отпустить тебя?       — Чушь, ты слишком много думаешь, — он схватил Фуго за руку. — Чувствуешь?       — Чувствую, — Фуго неуверенно кивнул. У Наранчи руки всегда были теплее, чем у него. Сейчас же держащая его рука была холодной, но всё же материальной. По крайней мере, именно это говорил Фуго его мозг. Впрочем, будь она тёплой сомнений в реальности происходящего было бы ещё больше.       — Во мне же ты не сомневаешься? – почему-то, произнося эту фразу, Наранча показался совсем не таким как мгновения назад, хотя внешне ничего не изменилось. Впервые за несколько лет в его глазах промелькнуло что-то потустороннее, совершенно чуждое этому миру. Жуткое, чего, казалось бы, и стоит ожидать от призрака. Фуго почувствовал, как по шее пробежали мурашки, и захотелось бежать, словно перед ним стоял не Наранча, а кто-то иной, бесконечно опасный. И всё же он заставил себя сказать:       — Не сомневаюсь, даже де думай об этом.       Наранча широко улыбнулся, секундное наваждение развеялось.       — И не буду, а ты так и не дорассказывал, что там у Мисты с Триш.