***
После всех странных событий, произошедших накануне, Асоку мучила бессонница. Она лежала на койке, поудобнее пристроив голову на подушке, и отрешённо смотрела на покрытый разводами тёмно-серый потолок, слушая монотонное шуршание тяжёлых механизмов флагмана. Хотя веки тогруты готовы были слипнуться от усталости, а пошевелить конечностями и вовсе было практически невозможно, настолько они казались тяжёлыми, сладкие грёзы вмиг рассеивались при каждой попытке девушки поддасться долгожданной дремоте. Мысли о Рексе тянулись шлейфом за разумом девушки и заставляли её непрестанно вздрагивать на кровати. Уже несколько часов подряд она пыталась успокоиться, внушала себе, что подоспевший на помощь учитель взял ситуацию под контроль и остановил злосчастный металлический пласт, а капитан вытянул руку в попытке принять удар на себя. Однако она видела своими глазами, что Энакин был занят порубкой одиноких дроидов и вряд ли бы успел среагировать на крик клона за сотую долю секунды. Тогруте казалось, что в душе учитель сам отрицал сказанное и попросту не хотел присоединяться к позиции Асоки. Не потому, что хотел поскандалить с падаваном; была другая, более глубокая причина, не совсем понятная ей. Даже рассудительный, не любивший поспешные выводы Кеноби был в замешательстве. А в смятении Оби-Ван бывал крайне редко. — Нет, такими темпами я не усну, — проворчала тогрута, приподнимаясь на кровати. Неусидчивая девушка редко прибегала к медитации. Самопознание и единение с Силой путём транса совсем не привлекало её; куда интереснее было заниматься активной физической деятельностью. Приятная усталость после продолжительных тренировок была гораздо желаннее, чем скучное, зачастую безрезультатное сидение на жёстком пуфе в просторном зале, да ещё и в полном одиночестве. А в тёмное время суток было невозможно сосредоточиться: статуи, стоявшие по периметру, вызывали тревогу и непреодолимое желание выбежать из зала как можно скорее. Поэтому было немудрено, что призывы джедаев к развитию терпения воспринимались тогрутой как наказание, неравносильное проступку. Однако на крейсере тренировочного зала не было, и Асоке пришлось использовать этот нелюбимый до мозга костей метод с целью вымотаться и убить время. Она сбросила на пол одеяло, чтобы сидеть на полу было не так холодно, расстелила его посреди комнаты и села, скрестив ноги и облокотившись руками о колени. Девушка закрыла глаза, внутренне подготавливаясь к предстоящему своеобразному путешествию. «Сила, прошу, поделись со мной самым важным», — мысленно попросила тогрута. Сначала образы были размытыми. Гул, отдалённо напоминавший голоса, словно пробивался сквозь толщу воды. Но когда картинка стабилизировалась и перестала резать зрение и слух, девушка перенеслась в знакомое ей место, в свой второй дом…***
…В Храме Джедаев всегда было спокойно и тихо. Рёв спидеров и огромных грузовых кораблей не долетал до него, отчего даже простому обывателю, не чувствительному к Силе, казалось, будто там расположен неосязаемый портал в другой мир. Помимо самого строения, на территории Храма располагался уютный садик с редкими видами деревьев. В хорошую погоду здесь проходили занятия у юнлингов, а магистры нередко усаживались под густыми кронами и наблюдали за подрастающим поколением. Асока, которой только-только исполнилось четырнадцать, ещё не знала ужасов войны и не принимала участия в сражениях. Она была наивной девчонкой, верившей в добро и считавшей мир вокруг прекрасной сказкой, где нет места боли и плохим людям. Новый мир, далёкий от родины, принял маленькую тогруту в свои тёплые объятия и вселял надежду на безоблачное, неомрачённое будущее. Клоны, о которых ей доводилось слышать на каждом углу, заинтересовали Асоку. Их существование не вписывалось в известные ей представления о жизни: если, как говорили джедаи, каждое существо неповторимо, то почему по Галактике теперь бродят миллионы солдат, похожих друг на друга, как две капли воды? Неужели такое возможно? Каково это — быть абсолютно одинаковыми? «Почему», «а вдруг», «как», — с этих слов начиналось любое размышление Асоки. Всех вопросов, наивных и серьёзных, поверхностных и глубоких, у девочки накопилось огромное множество. Ровесники начинали уставать от бесконечных размышлений и догадок тогруты и начинали потихоньку сторониться её, хотя она и сама понимала, что юнлинги — неподходящие собеседники. Ей не терпелось поделиться мыслями с опытными адептами Силы, услышать их ответы, более осмысленные и глубокие. И малышка ждала, когда ей представится такая возможность. Одним погожим безветренным вечером Асока решила прогуляться по садику. Занятия уже закончились, и свободное время она решила провести за пределами маленькой комнатушки. Девочка свернула с широкой дороги на узенькую тропинку, немного заросшую травой, и скрылась от шумевших позади детишек за широким кустарником с редкими цветками. Но благоухавшие белоснежные бутончики совсем не привлекали её внимания, ведь чуть правее от дорожки лежал среднего размера камень. Вода, оставшаяся в его углублении после обильного дождя, не успела высохнуть, отчего он переливался на солнце, словно большая драгоценность. — Тоже любишь приходить сюда? — позади Асоки раздался приятный женский голос. Маленькая тогрута вздрогнула от неожиданности и повернулась на звук. Перед ней стояла Шаак Ти, укутанная в робу, в которой всегда ездила по делам на Камино; видимо, она только вернулась в Храм и решила немного прогуляться перед вечерним совещанием. — Прости, я не хотела пугать тебя, — извинилась она. Плавная манера речи джедая всегда располагала окружающих к себе, поэтому Асока неосознанно улыбнулась и слегка поклонилась магистру, которая неспешным шагом пошла дальше. Вдруг девочка вздрогнула и направилась следом за Шаак. — Магистр, могу я задать вам вопрос? — неуверенным голосом спросила она. Ти остановилась, обернулась и, слегка улыбнувшись, ответила: — Что такое, Асока? — Я… я… — подготовленная красивая речь, которую малышка продумывала днями напролёт до мелочей, словно испарилась вместе с первыми звуками. Слова вертелись на языке, но никак не хотели вспоминаться. В голове крутились лишь обрывки фраз, по отдельности ничего не значившие. — Я много… долго думала и очень хотела узнать… точнее, не совсем узнать, а поинтересоваться… «Почему я так нервничаю?» — пронеслось в голове у Асоки, не понимавшей, куда подевались природой данные уверенность и красноречие. Шаак Ти слегка наклонила голову и молча наблюдала за попыткой девочки сказать что-то членораздельное. Магистр чувствовала через Силу её старания и хотела выяснить, что такого важного маленькая тогрута хочет узнать. Наконец поняв, что ей следует помочь, джедай сделала шаг вперёд и присела перед Асокой. — Порой не долгие речи, а короткие вопросы бывают самыми сложными и интересными, — прошептала Шаак и положила тонкую руку на плечо девочки. Та подняла взгляд на магистра и, сделав глубокий вдох, робким, ставшим совсем тонким голосом продолжила: — Клоны… Прошу, расскажите, какие они. Магистр задумчиво посмотрела на багряный закат, помолчала несколько секунд, собираясь с мыслями. Одновременно простая и невероятно сложная просьба заставила Ти погрузиться в размышления. Хотя она провела с клонами несколько месяцев без перерыва, дать исчерпывающего ответа она не могла. — Когда я в первый раз увидела клонов, то подумала, что не смогу их различать их. Меня очень удивляло то, как они ходили среди одинаковых собратьев и не путали друг друга. Они всегда знали, с кем дружат и кого недолюбливают. Было ли дело в метках в руках или в именах, которыми они называли себя, но спустя совсем немного времени я и сама перестала обращать внимание на их внешнюю схожесть, — Шаак Ти сделала глубокий вдох и продолжила: — Сразу вспоминаются слова Йоды о том, что не тело определяет нашу жизнь, а душа. Она у каждого своя, и если тело можно скопировать, с душой так сделать не получится. Увидев, насколько широко раскрылись глаза Асоки после последней фразы, магистр слегка усмехнулась. — Загрузила я тебя нравоучениями во время отдыха, — сказала она и выпрямилась. — Магистр, а среди них есть чувствительные к Силе? «Вот уж не думала, что она о таком спросит», — подумала джедай и вслух ответила: — Я не встречала таких клонов. Каминоанцы утверждают, что это невозможно. Хотя если мы чего-то не видим или не знаем, то нельзя сказать, что этого не существует. Может быть, настанет день, и ты встретишь такого клона. — Магистр Ти, вы срочно нужны Совету, — с этими словами к женщине подбежал незнакомый Асоке джедай. Выглядел он довольно необычно, отчего взгляд девочки моментально остановился на нём. Джедай был высоким крепким мужчиной, одетым в белую робу, подпоясанную массивным бледно-серым поясом. Цвет ткани был настолько неестественным, что тогруте показалось, будто она сверкает, причём сама по себе, а не под лучами солнца. Довершали одеяния незнакомца такие же белые сапоги, почти доходившие ему до колен. Голова мужчины была покрыта широким капюшоном, поэтому как девочка ни старалась, ей не удалось разглядеть его лица. Но она была точно уверена, что джедай не носил маску, поэтому он не был стражником, облачённым в непривычный наряд. — Что-то произошло? — спокойно, но с почти неуловимой ноткой волнения в голосе спросила женщина. Незнакомец непозволительно близко наклонился к монтралу Шаак и стал что-то шептать ей. Вдруг лицо магистра искривилось от ужаса, и она умчалась вслед за мужчиной в сторону бокового входа в Храм. Ти настолько торопилась, что Асока не успела как следует поблагодарить её за разговор и попрощаться.***
В комнате стало душно, и Асока, небрежно накинув на плечи найденное в тумбочке широкое полотенце, вышла в коридор. Тогрута знала, что во время тихого часа ей никто не встретится, поэтому могла спокойно пристроиться в уголке около громадного иллюминатора и хорошенько подумать над посланием, данным Силой в виде воспоминания. Девушка даже удивилась, что ей удалось накрепко забыть тот вечер: тогда Шаак Ти постигло большое несчастье, и она впервые на памяти Асоки пустила слезу. Конечно, следование Кодексу не позволило джедаям упиваться горем, однако женщина несколько дней отсутствовала на всех намеченных мероприятиях, ради которых прилетела с Камино. Причину расстройства магистра Асока выяснить так и не смогла. «Почему же Сила решила показать мне это?» — недоумевала тогрута, поворачивая за угол. Сидевший на пустом ящике Рекс заставил её отвлечься от видения. На первый взгляд, он выглядел расслабленным, но девушка, знавшая его как свои пять пальцев, сразу поняла, что Энакин с Оби-Ваном наговорили ему много лишнего. Он сидел, округлив спину, и смотрел в иллюминатор на голубоватые блики гиперпространства. Чтобы не напугать глубоко задумавшегося капитана, Асока осторожно, почти по стенке, подошла к нему, тихо опустилась на край ящика и посмотрела на клона. Рекс глубоко дышал, редко моргал и непрестанно сжимал руки в кулаки. Тогруте нетрудно было догадаться, что его переполняли тревожные чувства. Сквозь него просачивался страх, изнуряющий, проникавший в каждую клеточку, пожиравший изнутри. — Асока, — едва слышно прошептал Рекс, не поворачиваясь к коммандеру. — Да? — отчего-то голос тогруты предательски задрожал; она не ожидала, что клон заметит её. — Прошу, скажи мне, что это была ты, — продолжил капитан. Асока зажмурилась и тяжело вздохнула: она не хотела врать капитану. Клон, за двенадцать лет жизни научившийся лишь увиливать от работы по выходным, и то, если учитывать, что Скайуокер делал вид, что не обратил внимания на хитрый взгляд подчинённого, не заслуживал лжи, как и обнадёживавших фраз, не имевших никакого смысла. — Прости, я не могу этого сказать… — выдержав паузу, ответила тогрута. Рекс схватился за голову и громко выдохнул. — Прекрасно, — буркнул он. «Лучше бы я молчала», — поругалась на себя Асока, по прилёте обещая себе подерзить учителю в отместку за клона. Она даже мысленно улыбнулась, осознавая, насколько дорогим стал для неё капитан. От этой мимолётной мысли стало теплее на душе. Оставалось только привести бойца в чувство. Рекс сжал зубы и несколько раз провёл рукой по волосам. Немного успокоившись, боец нахмурился и положил руки на колени. Тогруте захотелось сесть ближе к нему, обхватить его крепкое тело руками, заключить в объятия и сидеть так долго, пока клон не улыбнётся. А если он наклонится к ней в ответ, Асока будет на седьмом небе от счастья. Однако это было лишь жгучее желание девушки: капитан был недотрогой, пугавшимся подобной близости. Прикоснуться к Рексу очень хотелось, и она осторожно положила ладонь поверх ладони клона. Боец невольно вздрогнул, но руку не убрал. Нежно проведя указательным пальцем по грубой коже капитана, Асока слегка подалась вперёд и заглянула ему в глаза. Их взгляды встретились; янтарные глаза смотрели на тогруту с нескрываемой тревогой и грустью. Хотя Рекс молчал, они словно говорили за него: «Мне страшно, Асока. Я не знаю, что делать». — Почему… ты так на меня смотришь? — вдруг спросил клон. Девушка не заметила, как начала буквально таращиться на Рекса. Она опустила голову и хотела была убрать руку, однако он быстро и аккуратно сжал её ладонь между пальцев, заставляя тогруту вновь посмотреть на него. — Асока, что мне сделать, чтобы ты не сомневалась? — Не сомневалась в чём? — В том, что я не чувствителен к Силе. — Обещаю, я попробую проверить, — с лёгкой улыбкой на лице ответила тогрута. Рекс поднял брови и кивнул. Они просидели около иллюминатора ещё около получаса. Между ними завязался незатейливый разговор. Клон рассказал несколько забавных историй из своего арсенала, а потом сидел, прислонив палец к губам, и всматривался во тьму коридора, потому что Асока разразилась громким смехом, не в силах сдержать эмоции. Она облокотилась на плечо бойца, наблюдая, с каким удовольствием он смотрел на неё, рассказывая очередную шутку. Наконец капитан сладко зевнул и поднялся с ящика. — Мне нужно поспать, малыш. Спасибо, что поговорила со мной, — улыбнувшись, сказал он. — Как ты меня назвал? Малыш? — удивилась тогрута. В ответ Рекс удивлённо поднял брови. — Я часто тебя так называю. Ты не замечала? Асока ничего не ответила и, попрощавшись с капитаном, направилась к себе в комнату. Ей тоже был необходим отдых.***
Над площадкой только забрезжил рассвет, но клоны, вернувшиеся с задания, носились вокруг LААТов, выгружая ящики с оружием, боеприпасами и запасным топливом. Тяжёлые чёрные контейнеры приходилось нести втроём, а то и вчетвером, поэтому то и дело раздавались возгласы «Осторожно!», «Сзади!», «Обойди!», «Не мешай», предупреждавшие бойцов быть аккуратнее при виде суетившихся медиков с носилками. Раненых было чересчур много для такой миссии. Чего только стоил парализованный клон; он летел в головном транспортнике вместе с генералами и коммандером и пугал джедаев вскриками от возвращавшейся боли — ему требовалось более сильное лекарство, которого в походной аптечке не было. Теперь, когда несчастный был передал Киксу, ещё на крейсере одуревшему от постоянных воплей, Асока вышла из корабля и осмотрелась. Она искала капитана: среди маячивших перед глазами солдат было не так просто его найти. Рекс нашёлся чуть в отдалении, в конце строя LААТов. Он стоял с датпадом в руке и перекидывался фразами с Коди. Маршал-коммандер пересчитывал солдат, пробегавших мимо них, и кивал брату или бросался междометиями, хотя тот вряд ли внимательно его слушал. — Готово, — потянувшись, сказал Рекс, передавая устройство стоявшему поодаль Хардкейсу. Капитан не мог не заметить странное выражение лица у бойца. Хардкейс сделал несколько шагов навстречу шумной компании клонов и что-то прошептал им, и все солдаты синхронно замолчали и уставились на командира. Рексу следовало бы поскорее остаться наедине, чтобы морально подготовиться к косым пожирающим взглядам бойцов и обсуждений своей персоны, от которых кожа на спине покрывалась мелкими мурашками.