Скажи нет

      Потребовалось время, чтобы дойти до медпункта не прибегая к помощи посторонних. Никогда бы не подумала, что захочу просить этих детей дотащить меня до исцеляющей дамы. Самочувствие от таких мыслей ухудшалось. Но каким-то образом они давали стимул шевелить ногами резче, вкладывать больше сил для достижения маленькой цели. Настолько ничтожна, что даже ученики дают фору.       Когда я только уходила (какое хорошее слово для человека, который по пути смастерил из веток костыль) здание USG оцепили полицейские. Провели ленточку, через которую больному человеку тяжело было выползти и тому подобное. Они рыскали по кустам в поисках следов злодеев, но, бьюсь об заклад, ничего там не было, кроме следов Ииды.       Этот паренёк заслуживал уважения, как моего, так и учительского. Практически пробежал целый марафон до главного здания и привёл подмогу. Но с его причудой не справиться с таким заданием было бы позором. Достаточно простые в использовании двигатели в икрах. Но, может быть, мне казалось, что с этим легко справиться.       Вместе с нарядом полиции прибыл детектив. Тсукаучи-сану постоянно, если не сказать чтобы всегда, доставались дела связанные со Всемогущим. Как только символ мира прибыл в это место, они, как старые друзья выделили вечер, чтобы встретиться. Не сказать, что он выглядел как заядлый пьянчуга, но Тсукаучи-сан умел пить. Хорошо, что всего процесса спаивания Всемогущего я не видела, но сам результат всё ещё напоминает о себе проделанной дырой в стене острым подбородком символа мира. Жаль, что им пришлось встретиться ещё раз при таких обстоятельствах.        Я находилась на достаточно большом расстоянии, всеми силами прячась от взгляда Тсукаучи-сана. Это спасло от ненужных никому вопросах о моём состоянии. По мне было видно, что я не на пике своей привлекательности.       Прежде чем спокойно уйти из комплекса, ноги потащили меня к озеру. Отражение было не из лучших, которое доводилось видеть. Даже охлаждающий костюм не выдержал температуру, а он был сделан специально под причуду. Столько денег на ветер. Конечно, через прожженные дырки была видна кожа. Ожоги, в некоторых местах пузырьки. Рассматривать это было противно, даже когда эти жёлтые пузыри сопутствовали тебе всю жизнь.       Уйти незамеченной не получилось. Хорошо, что все, что выказал мне Тсукаучи-сан, была озаряющая светом улыбка и знак мир на недолгое прощание.       Всё же я увидела детектива уже стоящим в дверях медпункта. Коричневое пальто наполовину выходило из дверного проёма. В детстве Тсукаучи-сан казался детективом с ног до головы. Хмурым и нелюдимым, но, видимо, несколько лет назад глаз на людей у меня был замылен.       — Неужели я настолько долго шла? — подходя ближе, спросила я.       Я смогла привлечь внимание детектива. Он обеспокоенно посмотрел на меня и известил о приходе исцеляющую даму. Хотелось развернуться и бежать куда подальше. Я совсем позабыла, как исцеляющая дама реагирует на мои ранения.       — Так-так, Широ-чан, пока я не вышла, скажи: насколько всё плохо?       Её хриплый голос эхом разносился по коридору. Я забыла, как ходить. Взгляд Тсукаучи-сана был сочувствующим, брови чуть опущены. Он старался всем своим видом поддержать меня, но сам стушевался под напором исцеляющей дамы.       — Вы можете сами посмотреть, — скороговоркой выпалила я       — Значит, всё куда хуже чем я представляю.       Тсукаучи-сан ушёл назад, дав проход исцеляющей даме. Женщина, а точнее уже совсем старушка, была чуть ли не вдвое меньше меня. Её волосы полностью поддались напору прошедших годов и стали седыми. Исцеляющая дама собирала их в пучок. Носила она до боли знакомый мне геройский костюм, дизайном чем-то напоминавший типичную форму врачей в больницах и очки чуть ли не наполовину покрывавшие её лицо.       Исцеляющая дама посмотрела на меня. Её лицо всё по-прежнему доброе излучало некое беспокойство, которое она тщательно скрывала. Я смутилась и оперлась на самодельный костыль. Не люблю я, когда люди вокруг беспокоятся.       — Пойдём в другую палату, — устало произнесла исцеляющая дама, — Тсукаучи-кун, можешь пока побыть с Всемогущим.       Тсукаучи-сан кивнул и одним широким шагом вошёл в комнату, прикрыв за собой дверь. Этот незначительный жест показался мне довольно странным. Может, детектив не хотел, чтобы их кто-то слышал, но коридор был пуст. Директор Незу скорее всего позаботился о том, чтобы никто из «лишних» не увидел изнемогающего Всемогущего, лежавшего как обычный человек на постели. Тсукаучи-сан не хотел меня беспокоить или же не доверял?       — Широ-чан, ты почему не идёшь?       Опомнившись, я сделала шаг. Последний шаг, который я помню.       Проснулась я уже на кушетке. Подняв голову и оглядевшись, я не увидела никого, хотя бы отдалённо похожего на исцеляющую даму. В комнате была только я со своими мыслями. Голова грузно приземлилась на подушку. В затылке проснулась острая боль, и я зашипела.       С того момента как Всемогущий взял меня под своё крыло прошло около семи лет. За это долгое время я успела привыкнуть к его постоянно меняющемуся стилю жизни. Постоянные разъезды по разным городам и странам. Символ мира никогда не должен останавливаться. Он должен быть светом, что прогоняет тьму. Прогоняет её в места, где до простого люда дотянуться будет сложнее. На это дело Всемогущий положил жизнь.       Помню тот день, когда Всемогущий впервые сказал мне, что заберёт из вольера. Не сказать, что я была воодушевлена таким заявлением. Это по сей день кажется неразумным. Забирать к себе ребёнка злодеев, да ещё и так резво. Безумие. Чем он тогда думал?       Конечно, я пыталась узнать смысл его поступка. Всемогущий уходил от вопросов как только мог себе позволить: отшучивался, своевременно уходил, просто грубо отказывался говорить или того подавно задвигал очередную геройскую речь. Неизменным оставалось одно — всё это было неправдой.       До сих пор это остаётся главным вопросом в предсонных раздумьях. Надеяться на то, что в скором времени я получу вразумительный ответ, не представлялось возможным. Это что-то важное. Но, смотря на происходящие, важное мне не доверят.       Под конец скачущих в разные стороны мыслей. Уши уловили частые маленькие шажки. Это была она.       Исцеляющая дама зашла в комнату.       — Проснулась? Отлично.       — Что-то, я думаю, это не совсем отлично, — неуверенно произнесла я.       Безмерное уважение к этой старушке, нещадно забирало уверенность. Исцеляющая дама столько раз спасала меня от новых шрамов, попутно раздавая тумаков. Это были профилактические удары, которые не чувствовались от слова совсем. Но хорошо действовали. Я сто раз подумаю, прежде чем принимать какие-либо решения связанные с активацией причуды.       Жаль, думы покинули меня в тот момент.       — Твоё тело не справилось. И что теперь? Это снова привело тебя ко мне, — она сделала паузу и тяжело выдохнула, — Долго мы не виделись, Широ-чан.       — Да. Я вот, сделала всё возможное, чтобы увидеться с вами, — с улыбкой, проговорила я.       Привычным движением, я поднесла руку к лицу. К моему удивлению отсутствие маски, бережно прячущей пол лица, я заметила только сейчас. Сколь много часов я в ней ходила, уже привыкла.       Исцеляющая дама забралась на стул, стоящий около меня. Она уселась поудобнее и начала уже осмысленный разговор.       — У тебя множество внутренних ожогов, про внешние и говорить не хочу. В этот раз даже считать их не представлялось возможным. Я смогла залечить полностью твои внутренности и несколько ожогов на ступнях, — она устало выдохнула, — Это потребовало от тебя значительную энергию. Если…       — Если так продолжится я умру, — докончила я фразу Исцеляющей дамы.       Она всегда говорила одно и тоже. Особенно, если это касалось моего будущего. Поначалу неосознанного ребёнка это нервировало, но по прошествии нескольких лет я свыклась. Исцеляющая дама не могла удержать меня речами о смерти. Причудой я буду пользоваться, даже несмотря на последствия, просто надо было выбрать: относительно безопасный способ или быть как этот беспричудный.       — Не перебивай старших. Если собираешься использовать причуду — пользуйся с умом. У вас одна беда — отсутствие контроля. От мёртвой тебя нет толку, — резко высказалась исцеляющая дама, — И не думай, что раз смерилась со своей скорой кончиной, это даёт тебе право так растрачивать здоровье.       — Я не думаю так! Я просто… просто…       — Просто не думала о себе.       — Возможно, — пробурчала я себе под нос.       — За что вы мне такие.       «Исцеляющая дама, это вам за всё хорошее» — подумала я, но так и не осмелилась произнести вслух.

***

      Домой я пришла быстрее, чем дошла до медпункта. Сказалось приподнятое настроение от приятного разговора и отсутствие хоть какой-либо боли. За это и за многое другое можно благодарить исцеляющую даму, которая дала мне сильное обезболивающее.       Исцеляющая дама отпустила меня после долгого разговора. Хорошо, что она не стала затрагивать тему о его приемнике. Видимо, он уже предупредил её, что я не то, чтобы неровно дышу к Мидории, я готова заставить его передать причуду другому человеку. Конечно, я не сделаю этого, ведь тогда это будет неуважением к нему. Но принимать это не собираюсь.       Громко хлопнув дверью, таким образом известив о своём приходе, я принялась снимать тапки. Мне их дали вместо нормальной обуви, ведь два обмотанных огрызка не вмещались в чёрные полусапожки.       Этот дом не был мне близок по духу. Мы часто переезжали, точнее сказать, только Всемогущий. Я оставалась на попечении его наставника. Не помню и дня без привычного уху ворчания Грана Тарино. Запах тайяки по утрам и болезненные удары тростью, когда пыталась дотянуться до ещё горячего пирожка. Не думала, что эти не самые насыщенные событиями воспоминания, кольнут приятной ностальгией.       Перебиваясь всплывающими перед глазами воспоминаниями, я вошла в гостиную и устало села на диван. Дыра, так и не была заделана. Уставившись на рваные края стены, я принялась продумывать как проведу последующие два дня отдыха от академии. Решение директора Незу было правильным; всем сейчас нужен отдых.       — Широ, это ты? — донёсся из-за спины мужской голос, практически вырывая меня из раздумий.       Это был Всемогущий, для меня, как всегда, появившийся не вовремя. Говорить с ним было подстать пытке. Потому что наш разговор на публике отличался от жизни.       — Нам надо поговорить, я права? — измученно спросила я.       — Да…       Через душевную боль я откинула голову назад. В дверях стоял он по шею обмотанный бинтами. Он тоже выглядел сегодня на троечку в привычном моему глазу худой форме. Всемогущий зашёл, но остановился чуть дальше меня, придерживая спиной стену.       — Твоё поведение…       — Я знаю своё поведение, — перебила я его, — Я не ребёнок, мне не надо указывать на то, где я сделала кучу.       — Я знаю, — тихо произнёс Всемогущий.       Его рука бессильно висела. Она была сломана и повязка, придерживающая её, давала ещё большую нагрузку на шею. Ему больно и я видела это. Всемогущий сколько я его помню, всегда отказывался от обезболивающего. Принося себе не только душевные страдания, но и физические.       — Что-то ещё? — грубо спросила я, отворачиваясь от него.       Вечерело. Последние лучи солнца пробивались через шторы. Краем глаза я видела как они освещали фигуру Всемогущего, загоняя меня в мрак ещё больше.       — Да, — будто что-то вспомнив, он бодро проговорил: — Спасибо.       Он ушёл также быстро, как и появился. Замотанными в бинты руками я прикрыла лицо.       — Чëрт.