Цена выживания

      Фиолетовый никогда не видел столько фильмов о Чужих за раз. Красный отпускал его из-под своей туши только для того, чтобы ползком поставить очередную часть, и то делал это неохотно, следя за тем, чтобы человек не перенапрягался. Так что пришлось посмотреть всё, вплоть до четвёртой части, когда человек уже не выдержал и громко пообещал описаться на месте. Не то, чтобы инопланетянина сильно волновала человеческая моча, тем более, что никуда из непромокаемых космических штанов она не денется, но экспрессия учёного, видимо, убедила его в том, что вопрос касается жизни и смерти.       Уже в туалете Фиолетовый бессильно прислонился шлемом к двери и закрыл глаза, медленно выдыхая. Живот болел и слегка надулся, круглые твёрдые предметы в нём, которые он старался не называть своими именами, растягивали стенки кишечника и создавали дискомфорт. Жжение, которое он чувствовал первые пару часов, постепенно сошло на нет и сейчас человек мучился только от распирающего чувства наполненности. Если сильно постараться, можно даже представить, будто он страдает самым здоровенным на свете запором.       Розовые очки учёный и практик никогда не носил, он понимал, чем скорее всего закончится «вынашивание» кучи паразитов-людоедов, и заранее содрогался, представляя ту боль, в которой он уйдёт из жизни. Если только к нему не будут милостивы и убьют, пока не начнётся самое страшное…       Ладонь без перчатки, голая и чувствительная, прошлась по надувшемуся животу, придержала его характерным жестом, которым земные матери оберегают плод, и Фиолетовый поспешно закусил губу, давя всхлип. По кораблю шастали ушастые инопланетяне, перед которыми, несмотря на то, что они уже с ним делали и видели, не хотелось показывать слабость.       Фиолетовый отлип от стены и опустил покрытый сеткой трещин визор, обещая себе, что подойдёт к концу путешествия и жизни со всем возможным достоинством.       Прошло два дня, прежде чем Фиолетовый наконец поверил, что с этой партией яиц всё прошло так, как надо. Пришельцы время от времени встречались ему на корабле, работы на котором для «беременного» человека не убавилось, и постоянно лезли руками и рожами к животу, что немало раздражало Фиолетового. Ничего милого, ничего такого, с чем страшные инопланетные хари пытались ворковать, в этом не было, просто обречённый сдохнуть учёный и паразиты в его многострадальной заднице.       Фиолетовый с содроганием вспоминал свой первый поход в туалет со всем известной большой целью. Страх потерять яйца во второй раз был так велик, что человек всерьёз рассматривал вариант космической собачки, гадящей на газетку в углу. Но всё прошло нормально, как и предсказывал Синий, яйца крепко держались за внутренности жертвы, похерив попутно чем-то микрофлору кишечника. Хотя человек мог честно признаться, что между бесконечным межгалактическим поносом и разъярённым Красным, несомненно выбрал бы первое.       Постепенно встречи с инопланетянами стали реже, попыток сношения больше не было, но время от времени кто-нибудь из них, чаще всего Красный, показывался человеку, чтобы напомнить, что тот не один на корабле. Участия в обслуживании ржавой посудины они не принимали, но с умным видом таращились туда же, куда Фиолетовый, снова вызывая у него закономерное раздражение.       Особенно нервировал Красный, как всегда, молча сопровождавший человека от точки к точке. Уверений в любви от пришельца больше не поступало, но Фиолетовый слышал время от времени его урчание и тихое пощёлкивание, будто по пятам за ним ходил крокодил, проглотивший руку Капитана Крюка. Насколько Фиолетовый знал инопланетян, эти звуки означали довольство. И ещё он полагал, что является единственным тупым существом на корабле, у которого ещё остались вопросы касательно чувств Красного.       Настроение у человека быстро портилось, последующие сутки были хуже предыдущих, постоянный дискомфорт не давал нормально двигаться и спать в любимой позе на животе, навалилось уныние и раздражительность. Фиолетовый не раз сравнивал себя с беременной женщиной и предполагал, что яйца как-то меняют гормональный фон, но возможности проверить гипотезу у него не было, оборудование медотсека, при всей его навороченности, располагало не всеми реактивами.       В один из мрачных, одиноких дней Фиолетовый лежал на полу кафетерия и ел пиццу, бездумно глядя в потолок. На корабле была и другая пища, супы, пюре, даже сладкое, просто эту пухлую, не насыщенную ничем, кроме картона и вкусовых добавок, пиццу легче всего было приготовить. Жрать человеку хотелось постоянно, а экономить было незачем, те, кто претендовал на заготовленный на десятерых крупных мужчин паёк, сами давно стали чьей-то едой. Скоро настанет и его черёд, но пока что Фиолетовый мог лежать между столов и мрачно жевать отвратительно сырный кусок теста.       Раздались шаги, нарушая жужжащую лампами тишину, сверху показался шлем Лаймового, затем пришелец попросту брякнулся рядом с человеком, зеркаля его тоскливую позу полной апатии и нежелания принимать пищу как человек.       – Будешь? – надкусанный сырный треугольник протянулся Лаймовому, но тот издал отрицательный звук, и Фиолетовому пришлось доедать самому остохеревший сгусток глутамата. – А почему не хочешь? Не голодный?       – Пока нет, – ровно откликнулся пришелец и в его голосе человеку почудилась редкая интонация улыбки.       От этого стало как-то гаже и жутче, но настроение у Фиолетового с самого начала было под стать, поэтому он просто пожал плечами, пережёвывая натолканное в рот.       – И надолго нас вам хватает? – буднично задал он следующий вопрос, пытаясь подсчитать, сколько дней прошло с тех пор, как его последнего товарища сожрали у него на глазах.       – На два… может, три ваших года, – после паузы ответил Лаймовый, видимо, попытавшись переложить инопланетные методы исчисления времени на человеческие.       – И часто вы на нас нападаете? Только когда совсем голодные или ещё яйца пооткладывать? – Фиолетовый перекатил голову в шлеме, чтобы видеть лежащего рядом пришельца.       Лаймовый был больше похож на груду каких-то вещей, зачем-то запихнутых в скафандр, расслабленное тело инопланетянина немного растеклось внутри яркой ткани, время от времени выпирая где-нибудь лениво вспухающей массой, может быть, извивающимися щупальцами. Фиолетовый слабо представлял истинный облик пришельцев.       – Не знаю, – Лаймовый провёз по полу плечи в пародии на человеческий жест, особо, впрочем, не стараясь. – Мы нападаем по очереди. Но только на один корабль.       – А… летит их сколько? – тихо спросил учёный, чувствуя, как в животе скручивается холодный комок.       – Два. Всегда два.       Фиолетовый выдохнул и болезненно закрыл глаза. Человечество летало в космос и на другие планеты уже не первое десятилетие, но вся информация по этим полётам до сих пор была строго засекречена. Фиолетовый думал, что летит на единственном рейсе на сходную с Землёй планету для её изучения. Он думал, что и его, и других космонавтов отобрали как лучших из лучших, достойнейших работы в экстремальных условиях, познания иных миров и продвижения всего человечества вперёд, к звёздам. А на деле все они оказались запасным вариантом для кормёжки космических тварей.       В том, что пославшее их командование знало, что на один из кораблей в любом случае нападут, а возможно даже имело некую договорённость с паразитами, раз те так чётко ограничивали свои действия, сомневаться не приходилось. Хитрые земные правители просто тайно отсылали в космос две команды подходящих для работы людей, зная, что за ними выстроится целая очередь из таких же умных, сильных и достойных. Готовых пойти на риск и считающих, что пустые гробы хоронят за тех, кто не соблюдал правила безопасности.       Сбоку прошуршало костюмом.       – Расстроился? – совсем по-человечески уточнил Лаймовый, глядя на шлем человека в упор.       – Если честно, да, я… а ну уберись от моего чая! – Фиолетовый подхватил чашку как раз вовремя, в неё готово было погрузиться щупальце любопытного инопланетянина, под шумок решившего разбавить остывший напиток хорошей порцией слизи.       Лаймовый с досадой, как показалось, человеку, схлюпнул щупальце обратно, как длинную чёрную макаронину, и вернулся на своё место. Фиолетовый был уверен, что где-то в глубине щупалец, или души, или что там есть у этих тварей вместо неё, Лаймовый над ним потешается, не придав никакого значения личной трагедии обречённого человека.       Может быть, это было к лучшему, Фиолетовый и сам предпочёл переключиться на отчитывание подлого инопланетянина за почти испорченный чай, чем думать о том, что с момента вступления на борт не имел ни малейшего шанса добраться до места назначения.       На размышления о собственной судьбе и сожаления, что он не сможет никого предупредить, у Фиолетового было полно времени. Инцидент с чаем повысил его настроение лишь ненадолго, и человек снова скатился в личное болото тяжёлых размышлений, ходя по шаттлу мрачнее тучи.       Любимым местом для разложения своей падшей личности на составляющие неудачника, идиота и будущий корм для склизких тварей была навигационная, пустая и безжизненная, с одним-единственным рабочим экраном, неизменно оптимистично показывающим, что всё нормально. Единственная номинально исправная вещь на всём корабле.       Фиолетовый приходил сюда, разворачивал тяжёлое кресло спинкой к толстому лобовому стеклу, за которым мерцали бесконечные звёзды, и усаживался на него задом наперёд, чтобы не давить на разбухший живот. После чего проводил пару часов в глубоком самокопании, неподвижно глядя на красоту Вселенной, в которую хотелось выкинуться с разбега, да только шлюз был предусмотрительно заблокирован.       Учёный как раз сидел и мрачно таращился на кажущиеся неподвижными мерцающие точки, каждая из которых была отдельным огромным миром, и пытался разобраться в биологических причинах собственного мрачного настроения, когда его будто стукнуло целым пришельцем по башке. Всё стало просто и ясно, собственный организм действовал и реагировал так же просто, как и у любой шерстистой макаки с Земли.       Фиолетовый привык к сексу. Он привык, что его ловят и от двух до пяти раз за сутки доводят до крышесносного оргазма, не требуя ничего взамен, даже согласия, а организм привык получать свою ложку нейромедиаторов после каждого такого раза и сейчас его ломало от недостатка допамина и серотонина.       Кресло гневно мотнулось, когда учёный вскочил и сделал несколько нервных кругов по навигационной. Как бы он ни крутил своими познаниями в биологии, приходилось признать постыдный факт: Фиолетовый подсел на жаркий межвидовой секс и для хорошего самочувствия ему нужен был именно он, как есть, с мерзкими запахами, кучей слизи и равнодушным визором напротив. Может быть, даже с яйцекладом в жопе. И, так и быть, щупальцем во рту, раз уж его желудок почти привык к секрециям инопланетян.       Вариант додрочить до нужного количества гормонов он отмёл почти сразу же, для того, чтобы получить столько же необходимых веществ, надо было стереть свой похотливый стручок и обе ладони до основания. Ничто не могло сравниться с близостью с другим существом, движениями, вздохами и стонами, неудобно путающимся скафандром и специфическим довольным урчанием где-то за шлемом. Этот факт, впрочем, не помешал Фиолетовому провести продолжительное время в дебатах с самим собой в безуспешных попытках отстоять свои честь и достоинство.       Наконец бурные метания стихли и учёный беспомощно оглянулся, размышляя о том, как разобраться с возникшей проблемой. Признаться в том, что он хочет, чтобы его трахали, даже мысленно было тяжело, не то, что подойти к инопланетной туше и прямо попросить регулярной близости. Помимо чисто психологического факта велик был шанс, что ему откажут по причине незаинтересованности. Насколько понял Фиолетовый, пришельцы не получали от сношения такого же яркого удовольствия, как он сам, и пользовались половым актом чисто в практических целях.       Значит, надо было рассчитывать на понимание человеческих потребностей, возможно, даже без слов, а кто поймёт его лучше, чем такой же любопытный и тянущий ко всему руки исследователь?       Фиолетовый выглянул в пустой коридор, прислушался к тихому гудению систем и, поразмыслив, решил не бегать по всему кораблю в поисках нужного инопланетянина, а положиться на их отличный слух и ползанье везде и всюду, и развернулся в угол помещения.       – Синий! – прицельный рявк в вентиляцию отозвался гулом, Фиолетовый для верности постучал по решётке сапогом. – Эй, Синий!       По вентиляции торопливо прошуршало, в просветах человек увидел блик на чужом любопытном визоре, уставившимся на него сквозь решётку. Фиолетовый отошёл, чтобы вызванный им пришелец мог без помех выползти из узкого пространства и принять более человеческую форму. На секунду мелькнула мысль, что хорошо, что на его зов явился именно Синий, а не пришедший выяснять, зачем его личный человек зовёт другого инопланетянина, Красный. Затем все мысли затопил стыд колоссальных размеров.       Сейчас, когда Синий стоял напротив и молча ожидал, когда человек озвучит, зачем так настойчиво звал именно его, объясниться с пришельцем не представлялось возможным. Даже несмотря на то, что пришелец не раз отлавливал его сам и трахал всем, чем наделила природа, и что попалось под руку.       – Слушай, Синий, я тут подумал… – Фиолетовый запнулся, сделав какой-то неловкий жест. В последний раз он вёл себя так по-дурацки, когда в старших классах приглашал девчонку на свидание. Она, кстати, отказала. И дала по яйцам.       Инопланетянин напротив был гораздо внушительнее и опаснее той девчонки, но стоял так же спокойно, нечитаемо таращась на Фиолетового, пока человек напротив заикался, краснел и пытался выдавить из себя что-то пристойное.       – Я ну… э-э-э… понимаешь, у меня… есть… ну… – невнятный лепет похотливого человека замолк, когда Фиолетовый увидел, что из-под визора Синего сочится тонкая струйка слизи.       Не выражавший с момента успешной кладки никаких эмоций самый спокойный из пришельцев стоял напротив и пускал «слюни», чему-то радуясь. Этот факт окончательно смутил Фиолетового и человек замолк, не зная, как реагировать на эту ситуацию. Вероятно, стоило спросить Синего прямо, почему на его скафандр льётся поток гадостной прозрачной жижи, но пришелец опередил его действием.       Синий шагнул ближе, придвигаясь настолько плотно, почти шлем в шлем, что Фиолетовый видел, как за затенённым стеклом происходит движение. Закрытый и сдержанный пришелец никогда не выпускал верхние щупальца и сейчас их распирало внутри. Едва видное зрелище было отвратительным и притягательным одновременно, как и любая запредельная гадость.       Засмотревшийся на шевелящуюся массу внутри шлема Фиолетовый резко выдохнул, почувствовав, как на его член легла рука Синего и слегка сжала. Человек очень медленно, нехотя опустил взгляд вниз, запоздало понимая, что у него уже давно стоит, заметно натягивая ткань штанов, и сейчас это бесстыдное, выпирающее по-хозяйски поглаживала чужая ладонь. Этому радовался Синий, откровенному желанию человека.       Пришелец наверняка сразу просёк, зачем его позвал сладко пахнущий возбуждением, взволнованный до чёртиков человек, не стоило краснеть и заикаться, пытаясь облечь в слова то, что эти чувствительные твари знали за несколько метров. Но Фиолетовый всё равно попытался, чувствуя необходимость озвучить очевидное.       – Синий, я… Мне надо, – фиолетовая перчатка осторожно накрыла синюю, прижала сильнее к почти болезненно пульсирующему от возбуждения органу. – Поможешь?       Привычный уже кивок, щелчок, и Синий потянул его за пояс за собой, отступая к стене, держа человека близко к себе. Фиолетовый шагнул следом, коснулся пальцами стены и неожиданно для себя прижал к ней Синего, сунул колено между расставленных ног, как сделал бы с человеком. Существо в скафандре отреагировало низким, довольным клокотанием, с нажимом провело рукой по животу человека, залезая в штаны и бельё ловкими даже в толстой перчатке пальцами, под тихий, задыхающийся стон Фиолетового снова сжало болезненный стояк. Синий умел доставлять удовольствие другому виду, его движения были уверенными и резкими, но не успел Фиолетовый прижаться плотнее, как пришелец остановил его поднятой ладонью.       Синий сполз по стене, садясь на пол, и стащил вслед за собой задыхающегося от желания человека. Фиолетовый решил было, что лихой на выдумки пришелец хочет, чтобы человек его оседлал, но Синий мягко отстранил его.       Повинуясь жесту инопланетянина, Фиолетовый снял с штанов дурацкую клипсу, которую всё ещё таскал, чтобы не ходить по кораблю в одном термобелье, и потянул с себя штаны вместе со всем, что было под ними. Было стыдно и сладко, он добровольно оголялся перед разглядывающим его пришельцем, и тот видел, как потемнел от прилившей крови член человека, как с него до трусов тянется пошлая нитка смазки, как подрагивает человек, сдерживаясь, чтобы не начать трогать себя на глазах у партнёра.       Синий продолжал пускать слизь, ему импонировало столь явное и сильное желание настолько, что пришелец не отказал себе в удовольствии немного поиграть с человеком. Чудище, плотное закрытое синей тканью, сползло по стене в полулежачее положение и позволило скафандру между ног разойтись, выпуская несколько истекающих слизью, томно извивающихся щупалец. Он знал, что это зрелище возбуждает человека, что это то, чего он хочет, поэтому упёрся сапогом ему в бедро и на глазах у хрипло дышащего Фиолетового запустил руку в извивающуюся массу, потирая толстые отростки, пачкая в смазке пальцы, для человека делая вид, что удовлетворяет себя, поглаживая одно из щупалец интуитивно понятным жестом.       Фиолетовый услышал стон и запоздало понял, что он – его собственный. Он хотел издевающегося над ним пришельца до чёртиков, настолько, что готов был лопнуть и забрызгать всё вокруг спермой.       Видя, что человек почти что сам пускает невероятное количество слюней, Синий наконец сжалился, но, вместо того, чтобы усадить на себя потерявшего стыд и терпение учёного, сам широко раздвинул ноги.       Лениво потянувшись за изумлённым человеком, Синий крепко схватил его за скафандр на груди и потянул на себя, заставляя залезть сверху и прижаться подтекающим предсеменем членом к извивающейся чёрной массе внизу своего живота. Щупальца радушно приняли человеческий орган и крепко сплелись вокруг него, погружая в скользкую массу, но не начали тут же двигаться, как бывало раньше. Вместо этого Синий сполз ниже и закинул ноги на бёдра человека, оказываясь под ним в нетипичной для пришельца, но однозначной с точки зрения человека позе. Вопрос, откуда Синий узнал об этом, встал в длинную очередь за другими, но был глубоко неважен на данный момент.       Долгая секунда прошла в молчании и без движения, затем Фиолетовый дрожаще вздохнул и осторожно толкнулся вперёд. Он не знал, что именно трахает, может быть, хитро сплетённые щупальца, а может, и что-то внутри пришельца, но это что-то крепко и скользко обнимало его член, Синий обнимал его ногами и сдерживаться сил больше не было.       Фиолетовый толкнулся ещё раз, и ещё, быстро набирая темп. Внизу что-то влажно чавкало, он слышал собственное тяжёлое дыхание и шуршание костюма, неотрывно смотрел в визор Синего, трахая его, как и обещал ранее Красному.       Пришлось упереться руками в пол, движения человека становились всё быстрее и жёстче, из приоткрытого рта капала слюна, смешиваясь со слизью Синего. Рёбра всё ещё болели, но Фиолетовый плевал на них, слишком хорошо было внутри чужого тела, хотелось вбиваться ещё и ещё, сильнее и глубже.       Была, впрочем, одна вещь, которая не устраивала Фиолетового. Эта проблема требовала немедленного решения, поэтому человек спустился вниз, опираясь на локти, и одним движением открыл шлем партнёра. Куча щупалец, что были у пришельца вместо лица, вывалились наружу и затрепетали, потревоженные самоволием человека, но Фиолетовому это и было надо. Он перехватил Синего за бедро, фиксируя на месте, и отловил самый толстый щуп, засасывая в рот. Пришелец дёрнулся было, но вконец потерявший крышу от безнаказанности человек подхватил его под шлем, с тихими стонами обсасывая выбранный щуп.       Этот акт доминирования над жуткой инопланетной тварью, так пугавшей его поначалу, стал последней каплей, Фиолетовый сбился с ритма, задрожал и кончил в пришельца, добив его несколькими мощными толчками, приглушённо выстанывая с забитым чужой плотью ртом.       Щупальце медленно, вяло выскользнуло наружу, позволяя слизи вперемешку со слюной политься на визор Синего, Фиолетовый, дрожа от всё ещё отдающегося в теле кайфа, упал поверх пришельца, судорожно переводя дух. Сожалеть было не о чем, собственное сумасшествие учёный давно понял и принял, зато чувствовал себя сейчас намного лучше. Цель эксперимента была достигнута, в этом они со всё ещё слюнящим Синим точно были единодушны.       Несмотря на то, что одна из проблем была успешно решена, жизнь всё ещё была поганой, живот потихоньку рос, яйца растягивали кишки несчастного человека и высасывали из него жизнь, но Фиолетовый старался получить от последних дней жизни какое-никакое удовольствие. Например, прятал все чашки от Лаймового, чтобы тот не мог имитировать приём пищи назло человеку или оставлять свою слизь на посуде в надежде, что человек по рассеянности хлебнёт. Справедливости ради стоит сказать, что разок пришелец всё-таки подловил отвлекшегося учёного, и наверняка с удовольствием наблюдал, как его тошнит прямо на пол кафетерия.       Убирать всё это тоже приходилось Фиолетовому, вид и запах содержимого его желудка инопланетян не волновал, Лаймовый даже издавал какие-то нерадостные звуки, наблюдая за тем, как человек оттирает от пола результат удачного розыгрыша.       На этом почти милом в рамках происходящего на корабле моменте их и застал Красный, заявившийся в кафетерий с большой коробкой в руках. Шагал он, естественно, прямиком к напрягшемуся Фиолетовому, оставляя отпечатки на свежевымытом полу.       Дойдя, Красный молча бухнул коробку на скамью рядом и щёлкнул, подзывая человека.       – Сделай ему так же, – палец в красной перчатке указал на пробующего под шумок антисептик прямо из ведра собрата.       У Фиолетового было много вопросов, а также окриков для Лаймового, но человек промолчал. Противиться воле Красного было опасно, поэтому человек без вопросов отставил швабру и погрузил обе руки в коробку. Под пальцами блестел пластик, шуршали и путались искусственные волосы, Фиолетовый перебирал украшения, попутно размышляя о том, что Красный захотел этого для своих товарищей. Никакой практической цели в ношении магнитов на шлемах не было, учёный не знал достаточно хорошо, что творится в головах или любых других органах другого вида, чтобы судить о мотивах таких действий, но было в какой-то мере приятно допускать, что Красный хотел равенства в своей маленькой команде. Хотел, чтобы все поубивавшие и сожравшие людей твари ходили в милых бесполезных шапочках, которые выбрала им последняя жертва.       Под руку попалось что-то ярко-зелёное, гибкое. Фиолетовый вытянул из коробки небольшой росток с парой гладких, похожих на настоящие, листочков и оглянулся на всё ещё занятого ведром Лаймового. К яркому гладкому шлему, действительно чем-то похожему на огромный фрукт, идеально подходила растительная тема.       Не колеблясь более, Фиолетовый подошёл к сидящему на полу в расхлябанной позе пришельцу и, примерившись, прикрепил украшение прямо посередине шлема. Лаймовый дёрнул головой, заставив росток качнуться, и немедленно ощупал его кучей вылезших из шлема щупалец. Судя по тому, что человеку не оторвали голову, выбор пришельцам понравился.       Фиолетовый выдохнул. К счастью для Красного, тот не понимал, что полное отсутствие вкуса у учёного скрывает обязательная форма одежды на шаттле. Покопавшись ещё немного, Фиолетовый выбрал для оставшегося пришельца маленькую, крепкую вишенку, почему-то ассоциируя этот предмет с Синим, и передал её Красному, так как Синий засел где-то в глубине корабля, и звать его, повышая концентрацию инопланетян в помещении, человеку не хотелось.       – Хорошо, – гулко отозвался альфа, протягивая руку и осторожно касаясь маленькой короны, криво сидящей на шлеме Фиолетового.       В какой-то мере этот жест был интимнее многого, что происходило на этой богом забытой ржавой посудине, и Фиолетовый проглотил вставший в горле комок.       Он же обещал себе сохранить достоинство до конца.