Оранжево-желтые отношения

Понимание. Пусть и молчаливое, незаметное, но понимание — вот, что было основой таких доверительных отношений в их случае. Реборн доверял Тсуне, а Тсуна безоговорочно доверяла Реборну. Это было принято за аксиому. За основу их странных отношений, про которые только слезливые фильмы-мелодрамы снимать. Или комедии. Учитель — ученица. Вечная история, вечная проблема для обоих участников этого, казалось бы, заурядного дуэта. Но не в их случае. Их прикосновения к друг другу говорили красноречивее слов, взрывались фонтаном эмоций и чувств в сознании. Реборну хотелось преклонить колени перед богом и помолиться, стоя перед образами. «Дева Мария, что они творят?». Эта инфантильная девчонка — она безгрешна пока что. Но он-то… Взрослый человек, разумный, размышляющий. Понимающий больше, чем эта девица, метающая янтарные искры глазами. — Ты неправильно держишь его в руках, — на входе в каминную залу, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, стоял Реборн, внимательным взглядом убийцы осматривая пистолет в руках будущей Леди Вонголы. Наследница вздрогнула и выпустила пистолет из рук, словно бы обожглась крапивой. — Ты меня испугал, — она поправила белую рубашку и золотую цепочку на шее. Официальные приемы — то, что так ненавидела Тсуна — сейчас она была вынуждена чуть ли не каждую неделю мотаться в Италию, облачаться в черную юбку-карандаш и с фальшивой улыбкой на устах спускаться к гостям, держа идеальную осанку будущей королевы и даря милостивый взгляд повелительницы. — Ох, какие мы нежные, — Реборн фыркнул. А потом неожиданно для себя понял, что слова вырвались против его желания. — Вся в тебя, — она, не мигая, отразила его выпад. Реборн ухмыльнулся себе под нос. Верно… Семнадцатилетняя невинная девочка — не промах. — Научись хотя бы расписываться красиво, — горящие в камине дрова затрещали в повисшей тишине. Через несколько секунд на Тсуну уже был нацелен пистолет, а поля неизменной черной шляпы отбрасывали тень на лицо. — Такие высокие каблуки… Не упала еще? — За весь вечер — ни разу, — она улыбнулась. Так, словно бы всепрощающе. И от этой улыбки у Реборна что-то дрогнуло внутри. — Удивительно. Раньше спотыкалась о собственные ноги, — он медленно опустил пистолет и стал ходить вокруг нее, словно бы оценивая высококачественный товар. — Неужели появилась невиданная грациозность? — холод, исходящий от пистолета, почти перестал чувствоваться. Тсуна наклонила голову, словно преданная собака и ослепительно улыбнулась. — У меня даже против твоей едкости иммунитет появился. Хороша. Хороша эта чертовка с добротой во взгляде и всепрощением Девы Марии в движениях. Реборн только тогда понял, что его команда уже давно проиграла под сенью топазового взгляда.