Оранжево-желтые отношения

Она была той, что прошла множество битв на смерть. Она была той, что спокойно готовилась перенять грехи прогнившего насквозь мира. Она была будущей королевой, была девушкой, что будет способна одним щелчком пальцев стирать с лица земли «отрекшихся», и в то же время она была обычной шестнадцатилетней девочкой, у которой в голове лишь ветер. Это случилось вечером. Когда ее отец и мать, наконец-таки, смогли взять две недели заслуженного отпуска и отправиться на Лазурный берег. С одной стороны было очень неразумным — оставлять наследницу в столь опасном возрасте одну дома, но с другой… Был Реборн, который следил за Савадой, не спуская с нее глаз. Вот это-то и стало ошибкой. На часах был час ночи, когда Реборн нервно посмотрел на наручные часы и ослабил галстук. Тсуна ведь с Хранителями, ничего катастрофичного случиться не может… Убить-то ее не убьют, но… Мужчина вновь уткнулся в книгу, но он не успел прочитать и трех слов, когда безмолвную тишину нарушил звук отворяющейся двери. Реборн стиснул зубы и, сняв пиджак, направился вниз, прекрасно понимая, что наследница сейчас получит по полной программе. Он подошел к лестнице, спускавшей на первый этаж, и прислушался к шебуршанию. — Дечимо, успокойся, иначе проснется Реборн и тебе точно мало не покажется, — шипение напоминало тембр Хаято. Послышался громкий стук — в лестницу что-то прилетело. Аркобалено выдохнул, мысленно отпугивая самые непристойные картины из головы, и спустился вниз, осматривая… троих. Картина была, прямо так сказать, живописна. Ямамото и Хаято стояли по обе стороны от Тсуны, которая повисла на их руках, как половая тряпка. Белая приталенная рубашка, расстегнутая на три пуговицы, через которую явно просвечивала ткань белого кружевного лифчика, выбилась из-под смятой юбки и больше напоминала белый носовой платок. Капроновые колготки телесного цвета были разодраны со всех сторон, словно решето. Укладка растрепалась, а лица видно не было. Пока еще. Дождь и Ураган одновременно подняли голову, а их руки сами собой перехватили покрепче тонкую талию Тсуны — девушка уже начала падать. Ноги совсем не держали. — Так… — мужчина сглотнул. — Дайте мне ЭТО, — он взглядом указал на девушку, — СЮДА. Ямамото и Хаято переглянулись. Они ведь предупреждали Дечимо об этом… — Быстро, — это слово было ответом на протяжное молчание парней. Ответом же Тсуны была пролетевшая мимо уха Реборна туфля на изрядно высоком каблуке. — Я быстро не могу… Реборн скрипнул зубами. — Тсунаеши Савада… — он вплотную подошел к ней, перехватил за талию и, придерживая, кивнул парням, чтобы они уходили. Хаято и Ямамото, в последний раз бросив сочувствовавший взгляд на Тсуну, быстренько ретировались, оставив девушку на растерзание Реборну. Как только дверь захлопнулась, Реборн покрепче перехватил тихо хохочущую леди и аккуратно стал продвигаться с ней наверх, в ванную. Тсуна вцепилась ему в рубашку и, уткнувшись носом в шею, с упоением вдыхала запах уже постепенно выветривающегося одеколона. Реборн сквозь стиснутые зубы ругался, как только мог. На всех языках, какие только знал. Цензурными были только сочинительные союзы. Тсуна глупо улыбалась и водила носом по шее. Мозг отключился еще часа два назад. — Ты влипла, дорогая моя, что я тебе могу еще сказать, — скрежетал Солнечный Аркобалено, пока тащил юную леди до ванной комнаты. — О, я тебе дорогая? — девушка впервые заговорила и, отстранившись, попыталась заглянуть в глаза киллеру, но тот лишь волоком перетаскивал ее до пункта назначения. — Что пила? — придерживая Тсуну, он требовательно посмотрел на нее и небрежно усадил на стул в ее же комнате. — Ничего! Я трезва, как зеркало… очковая оправа… стеклышко, во! — мимо пролетела вторая туфля. — Я вижу, — присев перед ней на корточки, ехидно процедил мужчина и чуть встряхнул девушку. — Ты идешь со мной сейчас в душ, а потом спать. — В душ? С тобой!? — девушка восторженно распахнула глаза. — Да хоть на край света! Только через несколько секунд Аркобалено понял, насколько неоднозначно прозвучала фраза. — Ты будешь младенцем, а я твоим отцом… — Не, так не пойдет, — девушка опрометчиво взмахнула руками и едва не залепила неосторожную пощечину своему репетитору, если бы он не перехватил ее руку. — Для тебя сейчас все пойдет, — Реборн снял галстук и закатал рукава рубашки. — Алкашня недоделанная… Ты блевала? — А что это? А как это? — далее последовал неразборчивый смех. Реборн сгреб в охапку свою подопечную и направился в душ. Он понимал, что дело одним душем не ограничится. Тсуна встала перед изрядно измотавшимся учителем и посмотрела на него снизу вверх. — Это было очень опрометчиво с твоей стороны… — она моргнула и засмеялась. — Веселью нет конца, да, — киллер прикрыл на мгновение глаза, а в следующий миг созерцал картину, как Савада снимает с себя рубашку, оставаясь в одном бюстгальтере. — Что ты, мать твою за ногу, творишь, — сглотнув, убийца одернул ее руки от юбки и заставил посмотреть на себя. Она наклонила голову и очаровательно улыбнулась. — Играю с тобой в догонялки, — в следующий момент она уже стояла впритык и, встав на цыпочки, потянулась к губам Реборна. Киллер сначала дернулся, но потом, подчиняясь капкану янтарных глаз, наклонился к девушке и полоснул невесомым поцелуем по ее губам. Руки сами легли на ее оголенную талию. Реакция вполне адекватная, вот только… Юная леди вывернулась, весело захохотала, включив воду, вывернулась в руках Реборна и выбежала из комнат. Мужчина чертыхнулся себе под нос, пригладил непослушные волосы, выключил воду и, скинув наваждение, раздраженный направился за ученицей. В коридоре послышался звук разбившейся вазы. Реборн ухмыльнулся себе под нос, представив картину валявшейся Тсуны, и направился на шум. Вторая картина этой ночи была не менее впечатляющей. Тсуна лежала на спине на полу и громко хохотала. Причины, чтобы она хохотала, могло и не быть. В таком состоянии и похороны кажутся глупым ситкомом. Реборн подошел к ней и, как какой-нибудь среднестатистический паренек, имевший у себя в мозгу заржавевшую, навязчивую идею — проводить пьяную девушку до дома, поднял на руки хрупкую Дечимо и понес к кровати. Уложив эту неспокойную силой, уставший мужчина сел рядом, хотя надо бы было по разумному убраться из дома и снять себе шлюшку, чтобы хоть как-то удовлетворить свои внезапно разгоревшиеся желания. — Реборн… — Что? — А посиди со мной, — девушка взяла его за руку и самым невинным взглядом посмотрела на репетитора. — Уже сижу, — сухость в голосе предательски трескалась. С такой Тсуной сухо не получится разговаривать. — Только не уходи… — Я не ухожу, — он хмыкнул. — А полежи со мной… Реборн понимал, что как только он ляжет рядом, то риск появления непредвиденных последствий возрастает... — Ну пожалуйста, — она жалобно посмотрела на него. Киллер вздохнул и, скинув ботинки, улегся рядом с ней. — Реборн, а ты правда не уйдешь? — она положила голову ему на плечо. В любой другой ситуации он бы вспылил, но не сейчас. — Нет, — он хмыкнул и едва заметная улыбка коснулась его губ, когда он одной рукой притянул Тсуну к себе, а другую заложил за голову. — Честно-честно? — Честно. Только вот самообладание таяло с каждой секундой. Киллер понял, что если он переживет эту ночь, не подмяв под себя столь желанное тело, то вполне может воздвигнуть себе памятник нерукотворный "стального мужчины". Она была похожа на маленькую наивную девочку, не разбирающаяся в психологии мужского пола. Девушка заворочалась и вновь уткнулась носом в шею Реборна, который лишь шумно вдохнул, сжал руку в кулак и чуть сильнее приобнял свою леди. — А если честно... То что пила? — Абсент. Текилу. Джек Дэниэлс, — она положила вторую руку ему на грудь и уже начала тихо дышать. Алкоголь брал свой верх над сном. — Ты Джек Дэниэлс решила выделить в отдельную категорию? Занзас научил? — Реборн хмыкнул. Завтра будут душеспасительные беседы на тему того, что в таком возрасте такое еще не творят. Завтра будут разговоры. А пока можно водить рукой по ее хрупкому телу и изучать каждую его черточку. Мужчина понял, что рука уже предательски забралась под ткань широкой футболки, которую Тсуна успела надеть на себя. И плевать, что они в будущем будут вместе. Реборну кажется, что Тсуна будет не рада, если ее первый раз произойдет по пьяни... Тихое сопение надо ухом подтвердило его догадки.