Вечер в книжной лавке

      Мужчина, удобнее закинув одну ногу на другую, отложил книгу в сторону и едва вскинул брови, проведя правой рукой в воздухе короткую линию, дав понять, что хочет услышать от неё больше.       — Вы всё время ходите в чёрной водолазке? — кончик носа немного поворотился в сторону, а книга была убрана между креслом и бедром.       — Впервые в жизни девушка начинает со мной диалог с моей одежды, — хмыкнул Орочимару, мимолетно прикрыв глаза.       Конечно, одеваться стильно, модно, но в тоже время сдержанно он умел, однако ничего более, чем фраз «шикарный костюм», «отлично выглядишь», «очень идет» не слышал, а эта вот особа будто катком с недели моды решила по нему проехаться.       — Вам попадались женщины без вкуса? — хмыкнула та, с неким самоудовлетворением, но эта эмоция была мгновенно стерта с её лица, — впрочем, Вы, кажется, меня не помните, раз подумали, что…       — Я ещё ничего не успел подумать, — легким взмахом запястья Орочимару вернул руку на своё колено.       — Ох… — та театрально отвернула голову и нарочито сильно приподняла брови, ладонью коснувшись грудной клетки, — Вы успели подумать, даже ещё не начав разговор, — незнакомка вернула прежнюю мимику лица и, поставив левый локоть на подлокотник, коснулась ладонью подбородка.       Орочимару едва показал легкую улыбку лишь уголками губ, невольно считывая психологический портрет незнакомой ему особы.       — Не стоит, — оборвала она его, чуть мотнув головой, — я прекрасно понимаю, что времени прошло не мало, да и студентов у Вас было много, так что… — девушка отмахнулась свободной рукой, — вполне вероятно, что меня Вы не запомнили.       Орочимару немного изменился в лице, его брови хотели сойтись к переносице, но тот будто отдал некий «приказ» — не двигаться — и те остались на месте.       Мужчина, шестеренки в голове которого продолжали крутиться, как в швейцарских часах, в сознании будто пролистывал картотеку всех студентов. Конечно, всех он поголовно не помнил, но… некоторые невольно врезались в память, прямо как та, с которой был скандал.       Незнакомка мило улыбнулась, Орочимару мог бы сказать, что даже искренне, вот только его насторожило разительное изменение её мимики, словно та искусно играла.       — Я тогда рыженькой была, — мягче улыбнулась незнакомка, пожав плечами.       Мужчина старательно выискивал образ из памяти, а та, словно насмехаясь над его нерасторопностью, неотрывно смотрела в глаза.       Внутри Орочимару кольнуло недовольство, ведь, если она его бывшая студентка, то могла бы уже просто представиться, к чему эти игры?       Мужчина, сам того не замечая, ещё несколько минут назад вспоминал скандал в Оксфорде, а сейчас будто и вовсе об этом позабыл. Быть может, так повлияло на него то, каким озорством сияли серые глаза незнакомки, с другой стороны, с чего её взгляд вообще мог на него повлиять? Наверняка это последствия изменений в его жизни, наверняка…       Девушка тяжело вздохнула и сдержала улыбку, которая рвалась наружу.       — Вы давали лекцию, — её голос вдруг стал хрустальным, что на подсознательном уровне успокаивающе подействовало на мужчину, который всё ещё не мог вспомнить это лицо, — в Оксфорде… — чуть опустив подбородок, она приподняла брови.       — Я… — Орочимару, лицо которого выглядело максимально сосредоточенным, вдруг замешкался, и слабо мотнул головой, отчего распущенные волосы дрогнули.       Быть такого не может… просто не может быть и всё. Жизнь — не настолько жестокая шутница… или настолько?       И ведь правда, та студентка была рыженькой, с такими же серыми глазами, правда немного полнее. Сейчас же девушка выглядела гораздо лучше, впрочем, на это отвлекаться мужчина не стал.       — Ты… — Орочимару больше выпрямился.       — Шарлотта, — помогла девушка, после чего сама выпрямилась и внезапно протянула ему руку, словно готова была с удовольствием познакомиться.       Но… о каком удовольствии могла идти речь? Тогда ведь был скандал… что это за психологические манипуляции?       Орочимару мимолетно взглянул на её изящное запястье и ухоженную руку, а после посмотрел в глаза. Шарлотта определенно ждала ответа на свой жест и, кажется, вовсе не вспоминала об обиде. Или же просто «готовила» это на потом?       Тело отреагировало произвольно. Мужчина коснулся руки бывшей студентки и, стоило этому произойти, как внезапно захотелось стать джентльменом, о которых пишут в книгах, но Шарлотта, кажется, была не готова к этому, поэтому достаточно быстро вернула ладонь на коленку.       — Поверить не могу, — улыбнувшись, девушка замотала головой, отчего короткие пряди волос тут же взмыли в воздух, — только несколько лет назад мы с Вами скандалили в крупном университете, а сейчас… — та развела руками и осмотрелась, — сидим в книжной лавке и спасаемся от дождя.       «Я не спасаюсь от дождя», — мысленно ответил Орочимару, но вслух и звука не издал. Это что за номер? Почему Шарлотта так свободно об этом говорит, да ещё и улыбается? Что она задумала?       Язык мужчины будто окунули в банку с клеем, а после прижали к нижней челюсти.       — Какими судьбами? — девушка взяла чашку кофе и сделала глоток.       Так странно, но каждое её действие было очаровательным. То, как она взяла кружку, то, как коснулась её губами… и чего Орочимару так её рассматривает?       — Я… — он сделал вдох, — теперь здесь живу.       Его слова звучали сухо и не особо дружелюбно, будто мужчина и вовсе не был настроен на диалог, в то время как глаза девушки пылали интересом. Закинув ногу на ногу, она подалась вперед.       — Живете! — искренне удивилась та, — кто бы мог подумать… а давно?       Такие простые и легкие вопросы, словно встретила старого доброго знакомого, вот только Орочимару никак не относил себя к списку её хороших знакомых, да и вообще его будто охватил легкий ступор и непонимание ситуации.       Шарлотта. Та самая. Сейчас сидит напротив и свободно с ним разговаривает. Это Марс в стрельце или… что вообще происходит?       — Недавно… — на выдохе ответил тот, после чего скрестил руки на груди и облокотился о спинку дивана.       Шарлотта едва слышно хмыкнула, поправив прядь волос.       — Честно? Подумать не могла, что когда-нибудь Вас встречу… — она приняла точно такую же позу, что и мужчина, но ни в коем случае не хотела его оскорбить.       Такое действие больше походило на озорство. Ей было интересно, как и ему…       — Иногда события происходят без нашего одобрения, — в манере нравоучения произнес Орочимару, на что Шарлотта смешно поморщилась.       — Ну, мы же не на лекции…       «Хранит обиду, значит», — сделал вывод мужчина, но как же он ошибался.       — Кстати, а Вы ещё преподаете? — вдруг твердо прозвучал вопрос.       — Иногда, — кратко и уклончиво ответил Орочимару, поймав себя на мысли о том, что не может разорвать с ней зрительный контакт.       «Почему она спрашивает об этом? — сам у себя спросил мужчина, — неужели хочет посетить мою лекцию?»       — Это здорово, — поджав губы, кивнула головой Шарлотта, — а у меня цветочный магазинчик. Маленький, конечно, — пожала она плечами, — но всё же…       — Подожди, — Орочимару на секунду зажмурился, отрицательно замотав головой, — ты не стала психологом?       — Нет, — ответила та, заметно скривившись, будто от кислого соуса.       Первая мысль, что просвистела в голове мужчины — из-за него Шарлотта не стала психологом. А вдруг это было её призванием? А вдруг у неё всё было получилось? А вдруг Британия лишилась лучшего психолога своего века? И миллион подобных вопросов, которые взялись вот абсолютно из ниоткуда. Что за вздор? С чего это Орочимару стала настолько интересовать судьба студентов? Какая ему вообще разница? Ему бы лучше думать о своем будущем, нежели о том, что могло бы быть, если бы не произошел тот конфликт.