***
Следующим утром Чанёль уже точно знал, что снова отправится в дом Чондэ, потому что собственная идея всю ночь не давала ему покоя. После завтрака он привычно пошел к особняку Мина, чтобы вновь не найти ничего интересного и наблюдать за рутинным утром избалованного жизнью чиновника. При взгляде на его лицо, которое скоро должно было испустить последний дух, внутри у Пака ничего не ёкало, как и в большинстве случаев убийств. Сидя на скамейке напротив, он уткнулся взглядом в газету, как только хозяин вышел на порог, чтобы усесться в повозку, а через пару минут, когда та скрылась из виду, поднял глаза к небу, наблюдая за меняющейся погодой. Солнце то и дело заслоняли тучи, воздух сгущался, и несмотря на прохладный ветер, становился удушливее, что предвещало дождь. Словно по расписанию, через десять минут из дома вышел Кенсу под руку с невысокой светловолосой девушкой. Они медленно отправились вдоль проспекта, негромко о чем-то переговариваясь. Чанёль поглядывал на удаляющиеся спины исподлобья, все еще делая вид, что читает. Как только омеги скрылись из виду, он вновь обратил внимание на то, что происходит в доме. За окнами изредка были видны силуэты слуг, но в целом вид был довольно скучным. Чанёль толком и не обращал на него внимание, все его мысли были заняты другим. Он все думал, стоит ли впутывать Бэкхёна в дело. Это здорово облегчило бы ему задачу, к тому же, омега никак не чурался «грязной работы». Чанёль не собирался вручать ему в руку нож, но если бы Бэкхён стал вхож в особняк, все стало бы проще для них обоих. К тому же, ему хотелось посмотреть, что представляет из себя мальчик на самом деле, сможет ли пойти на преступление, как проявит себя. Интересная, но опасная авантюра, которую Чанель хотел попробовать провернуть. — Можно присесть? — неожиданно послышалось рядом. Пак резко поднял взгляд и заметил рядом со скамейкой Кенсу. В этот раз он был один, без спутницы или спутника, которые сопровождали его каждую прогулку. Чанёль догадывался, что они были приставлены скорее за тем, чтобы следить за омегой, но Кенсу их присутствие не доставляло проблем. Наоборот, он казался довольно одиноким и скрытным человек, пусть даже за счет своих наблюдателей, но ему было, с кем поговорить. — Конечно, — Чанель среагировал быстро, двигаясь в сторону, чтобы Кенсу мог сесть рядом. Омега вежливо улыбнулся и приземлился с краю, без тени стеснения разглядывая незнакомца. — Вы недавно поселились тут? Я вас раньше совсем не видел, а теперь частенько замечаю здесь, — поинтересовался он, отводя глаза. Чанёль с трудом удержался от смеха. Одет он был конечно прилично, но позволить особняк в подобном месте никак не мог. Не потому что, был беден, хотя денег его едва ли бы хватило на содержание подобного здания, а потому что особняки здесь занимали исключительно личности, приближенные к королевскому двору. Чанёль в их число никак не входил, наоборот, он старался держаться от знати как можно дальше. Однако сказать напрямую о своем происхождении означало бы спровоцировать череду вопросов, на которые приходилось бы отвечать бесконечной ложью, так что сорвать лучше было заранее. — Просто присматриваю дом, — ответил альфа, коротко улыбнувшись. Чужое внимание его не пугало, мало ли, каких незнакомцев можно повстречать на улице. На следующий день, бывает, уже не припомнишь, с кем говорил вчера, поэтому Пак вел себя как можно более непринужденно, пытаясь понять, не видит ли в нем Кенсу старого знакомого. Тогда волноваться было бы о чем. План Чанёля включал в себя только самого альфу, косвенную помощь Бэкхёна и никак не Чонина, который должен был остаться за кулисами этой истории, по крайней мере для Кенсу. Поэтому связь старых друзей могла повлечь за собой неприятные подозрения и недоверие, но омега, кажется, и правда всего лишь пытался бороться со скукой, разговаривая с альфой. — Вас, наверное, недавно приблизили ко двору? — продолжил спрашивать Кенсу, понятливо промычав перед этим. По какой-то причине ему хотелось продолжить разговор, а Чанёлю некуда было торопиться. — Я старый знакомый принца, — на этот раз Пак ответил правду. — Он вдруг решил, что моя помощь пригодится ему в государственных делах. — Тогда я вас поздравляю! — вполне искренне произнес Кенсу, добродушно улыбаясь. — Уверен, вам тут понравится. Все удобства включены, жизнь словно в самом дворце, везде слуги и куча роскоши. — Честно говоря, меня такое утомляет, — сказал Чанёль, равнодушно оглядывая шикарный проспект. В обслуживание этого района действительно вкладывали огромные суммы денег, но Паку тошно становилось только от мысли о том, что ему когда-то придётся жить в подобном месте, где за тобой вечно наблюдают не только мелкие сошки вроде слуг, но и любопытные завидующие соседи. Ты к тому же вынужден нести ответственность за всех домашних, включая самого мелкого повара и обслуживать особняк светом, водой и прочими прелестями жизни, на которые уходит куча денег. — Да, порой устаешь от подобной жизни, — с печальной улыбкой сознался Кенсу. — Мне кажется, я и в вашем голосе слышу нотки сожаления, — подловил Пак, надеясь, что омега не сочтет его вмешательство наглостью. Он ведь сам пару минут назад вовлек альфу в разговор. — Вам хотелось бы жить в другом месте? — со стороны его вопрос казался логичным, ведь по легенде он присматривался к особняку, который собирался купить. — Меня устраивает дом, — после недолгой паузы ответил омега, пустым взглядом разглядывая особняк напротив. Чанёль вдруг подумал, что Кенсу, наверное, его возненавидел, этот высокий огромный дом с красивым стальным забором и удивительно широким балконом на втором этаже. — Хотелось бы поменять окружение. — Извечная проблема, — ухмыльнулся Чанёль, поднимаясь со скамьи. Продолжать диалог дальше он не видел смысла, тот и так завел их слишком далеко, особенно для Кенсу, который так соскучился по общению с посторонними, что чуть не выдал главный секрет незнакомцу. Чанёль же в свою очередь услышал все, что хотел, и теперь нисколько не сомневался в своем решении. — Нашим желаниям свойственно сбываться, наверное, скоро и над вами пролетит удачливая звезда, — вкрадчиво сказал альфа, смотря на неожиданно нахмурившегося Кенсу сверху вниз. — Удачного дня, — слегка склонив голову, он развернулся и зашагал в сторону центральной улицы, которая через полчаса привела его к дому Чондэ. Как только он хотел постучать в дверь, из-за угла, со стороны сада и конюшни высунулась любопытная мордашка Бэкхёна. В руках омега держал широкую глубокую корзину с яблоками, которая с трудом помещалась в маленьких ладонях. Одежда на нем вновь была чужая — льняные бриджи по щиколотки и свободная голубая рубашка, которая того и гляди норовила соскочить с чужого плеча. Волосы слегка растрепались и торчали в разные стороны, а открытые уши встали торчком при виде альфы. — Здравствуйте! — радостно крикнул Бэкхён, выбегая к порогу, и тут же избавился от корзины с урожаем, водрузив ее на крыльцо. — Привет, — ответил Пак, щелкая омегу по носу. Тот как обычно глазами-блюдцами наблюдал за каждым движением Чанёля с таким восторгом во взгляде, что ему даже стало неудобно, ведь он не принес с собой никакого гостинца, чтобы ожидание омеги было оправдано. Однако Бэкхёну было достаточно уже самого его появления. Пока Пак возился с ботинками, рядом с Бэкхёном будто из воздуха возник еще один мальчик. Омега тут же схватил его за руку, игнорируя растерянный вид, и подвел ближе к Чанёлю. — А это Минсок, подмастерья Чондэ, — резво представил мальчика Бэкхён. — Он что, вас заставляет яблоки собирать вместо нормального обучения? — ухмыльнулся Пак, замечая в руках Минсока такую же корзинку. — Он просто занят сейчас, — оправдал наставника Минсок, неловко переступая с ноги на ногу, — поэтому попросил помочь. Минсок, кажется, абсолютно не был против заниматься работой по дому, видимо, к чужому нраву он привык, и Чондэ упоминал как-то, что к нему приходит мальчик помогать. Он казался спокойным и собранным, но слишком юным для человека, который занимается с плотником уже пять лет, а вот Бэкхён при вопросе Чанёля сразу состроил жалостливое выражение лица и поморщился для пущей убедительности. Выполнять чужие поручения ему не нравилось, а деваться было некуда. — А ты не слишком молод для того, чтобы помогать Чондэ? — поинтересовался альфа, выгибая бровь. Минсок казался чуть старше Бэкхёна, на лицо был довольно миловиден, но маленького роста, с мягкими круглыми щечками и раскосыми глазами цвета меда. — Вообще-то мне двадцать, — слегка покраснев, признался омега, пристраивая корзинку с яблоками рядом с той, что недавно оставил Бэкхён на крыльце. Чанёль удивленно уставился на него, словно не верил чужим словам и внимательно вгляделся в чужое лицо. — Минсок умеет делать чертежи и строить мебель из дерева, а меня Чондэ ничему не учит! — пожаловался возмущенно Бэкхён, встревая между Минсоком и Паком. Для пущей убедительности ему только ногой не хватало топнуть, но Чанёль знал, что он просто жиру бесится, и быстро догадался, как отвлечь мальчика от неприятных мыслей. — Потому что ты у него на птичьих правах живешь, — честно сказал альфа. — Кстати, когда закончишь в саду, поднимайся наверх и собирай вещи, сегодня будешь ночевать со мной. В чужих глазах, что было довольно ожидаемо, сразу загорелся неподдельный восторг, и Бэкхён моментально забыл обо всех своих недовольствах, радостно хлопнув в ладоши. Чанёль почти засмеялся при виде подобной реакции, позволяя омеге сомкнуть руки вокруг своего пояса. Бэкхён довольно задышал ему в грудь, хвостом оплетая за спиной, и Пак потрепал чужую макушку меж стоящих торчком ушей, получая едва заметное мурчание в ответ. — Ну хватит уже, чего ты так, — напускным недовольным тоном пробурчал Чанёль через несколько секунд, отстраняясь. Подобные проявления нежности он не слишком любил, а за последние дни и вовсе отвык от них, однако с Бэкхёном всегда можно было ожидать чего угодно. Минсок успешно делал вид, что ничего интересного перед ним не происходит, хоть и покраснел в тон яблок. — Я поговорю с Чондэ, а вы заканчивайте тут, — дал распоряжение альфа, зная, что Бэкхён уже все равно не будет ничего полезного делать, а только скакать от восторга и отвлекать Минсока от работы. Однако оба омеги послушно кивнули и скрылись за углом. Чанёль же наконец толкнул дверь, пару раз перед этим постучав костяшками по дереву просто ради приличия. Чондэ привычно сидел у окна на стуле, за столом, сгорбившись и низко склонив голову над чертежом. Он удостоил Пака взглядом исподлобья и коротким кивком, тут же возвращаясь к работе, а Чанёль между делом заметил, что даже дышать в доме после небольшой уборки стало легче. — Я забираю Бэкхёна, — объявил Пак, с удобством располагаясь на диване, и попутно захватил грушу из корзины на кухонном столе. Чондэ заинтересованно что-то промычал себе под нос, и Чанёль истолковал это как требование подробностей. — Плачу тебе ни за что, — недовольно продолжил альфа, — запрягаешь его как прислугу, а сам даже не можешь какому-нибудь простому дельцу научить. — Да уж попробуй его запряги! — возмущенно отозвался Чондэ. — Ему бы только под яблоней валяться на солнышке и весь день плевать в потолок. — В любом случае, мне нужна будет его помощь, а потом мы уедем, — сказал альфа, откусывая от груши сочный кусок. В зале на пару минут поселилась тишина; Чанёль занял рот едой, Чондэ что-то задумчиво вырисовывал на бумаге, а через несколько минут спросил: — Неужели все-таки решил его привлечь к своим кровавым делам? — Едва ли на него капля крови упадет, — отмахнулся Пак, наблюдая через окно за тем, как мальчишки носятся вокруг яблони. — Не боишься? — Говорю же, для Бэкхёна это абсолютно безопасно, — закатил глаза альфа, — просто интересно на него поглядеть. Он мне здорово сэкономит время, а потом пару дней перекантуемся в таверне и уедем за город. — Дело твое, — пробормотал Чондэ, — мне только проще. Чанёль видел, что друг хотел сказать еще что-то, но решил не лезть с лишними советами и поучениями, чему Пак был бесконечно благодарен. Он и так терпеть не мог, когда окружающие учили его жизни, но если лезли еще и в их отношения с Бэкхёном, становилось тошно настолько, что хотелось поскорее закончить разговор и убраться восвояси. Привязавшийся омега был только его и что делать с ним дальше теперь решал тоже только Чанёль. — Господин Ким, мы закончили, — объявил Минсок, открывая дверь и внося корзинку в комнату. Следом за ним вбежал Бэкхён, еле как волоча за собой кучу яблок, которые он набил еще и в карманы бридж. — Я собираться, — сразу объявил младший омега и ускакал наверх. Чондэ недовольно цокнул и небрежно махнул рукой, будто звал кого-то. — Минсок, иди сюда, не сходится чертеж, кажется, я ошибся в подсчетах, — омегу тут же подошел ближе и тоже уткнулся в бумагу, оставляя Чанёлю лицезреть две спины — одну пошире и повыше, другую — узкую и хрупкую. Какая скука, подумал альфа, откидывая голову на спинку дивана и дожидаясь, пока Бэкхён соизволит собрать все вещи и спуститься. Точные науки Пака никогда не привлекали, и большую частью юности он растратил на веселье и развлечения, которые любезно предоставлял королевский дворец. Бывали моменты, когда он жалел, что не овладел никакой областью науки в совершенстве и ни в чем толком не разбирался, но даже представлять было странно, что он часами напролет проводит день, корпя над чертежом или письмами. Работа руками всегда давалась ему проще и казалась интереснее, только вот когда ты месяцами путешествуешь по королевству, времени на любимое хобби не остается, а если оно вдруг появляется, предпочитаешь проводить его за увеселениями и выпивкой, чтобы разогнать гул в голове и стереть неприятные воспоминания. Через пару минут на лестнице послышался стук ножек омеги, и когда Чанёль поднялся с дивана, Бэкхён уже спустился вниз, держа в руках небольшую кожаную сумку. Такую вещицу они не приобретали, и Пак решил позже спросить, откуда Бэкхён ее взял, чтобы в случае чего не злить Чондэ, если сумка окажется его. Вот хватится пропажи, тогда и станет весело. — Спасибо большое, господин Ким, — поблагодарил омега плотника, сделав небольшой поклон и заторопился к Чанёлю. Чондэ наконец поднялся из-за стола, а следом за ним и Минсок. Альфа кивнул, наблюдая, как гости обуваются, и подошел поближе, чтобы проводить. — Берегите себя, — сказал Ким, почти в отеческой манере поправляя платок у Бэкхёна на ушах, — особенно ты, — Чондэ кинул в сторону Чанёля красноречивый взгляд и крепко пожал протянутую руку. Вслед гостям он смотрел с долей грусти. Он знал, что живя с Паком бок о бок, невозможно остаться в стороне от его скелетов в шкафу, прошлого и настоящего, а оба периода его жизни не отличаются радостными событиями и беззаботным времяпровождением, только жестоким опытом и постоянным чувством преследования. Чанёль брал на себя роль скрытого палача, другие мнили его богом, и может власть у него действительно была, но как легко она ускользала сквозь пальцы! Он постоянно был под прицелом, как и его жертвы. Он может многому научить, а может навсегда испортить жизнь. Конечно, и Бэкхёну было что скрывать. Хоть он и не дал повода подозревать себя в темной магии и подобных жутких вещах, Чондэ знал, что за масками нэко всегда скрывается что-то темное и смертоносное. Они не люди, не животные, принадлежат к отдельному миру, и понять человека им может быть непросто. А Бэкхён всего лишь ребенок, он сам в себе не разбирается и ничего не понимает, чего же тогда ждать от Пака, который в жизни не имел дела с детьми и никогда не примерял на себя роль покровителя. Однако деваться им друг от друга теперь было некуда.***
Чанёль сразу отвел омегу в таверну, где сам коротал ночи. Так как время их переезда в новый дом пока не пришло, они вынуждены были платить за комнату в общественном месте. Альфа к такому привык, а Бэкхёна это нисколько не смущало, если рядом был Чанёль, к тому же, по дороге Пак сообщил ему, что забирает его от Чондэ раньше срока не просто так, а потому что ему нужна будет помощь Бэкхёна в деле, и теперь омега даже не пытался скрыть своего любопытства, выпытывая из альфы подробности. Пак переживал, что он стушуется или напугается, но омега выглядел скорее заинтересованным, чем напуганным, хотя поначалу очень удивился. — Тебе просто нужно будет отворить мне дверь, когда я скажу, — объяснял Чанёль, когда они уже поднялись в комнату и избавлялись от влажных вещей — по дороге начался ливень. Бэкхён недовольно стонал о том, как не любит дождь и лишнюю влагу на теле, поэтому Чанёлю пришлось отвлекать его разговором, чтобы не выслушивать чужие сопения над ухом. — В воскресенье Мин остается в доме, пьет или читает газеты, редко выбирается в театр или бар, но обычно сидит на диване и заставляет домашних его развлекать. А вот Кенсу не изменяет своим привычкам и вечером обязательно уйдет на прогулку с кем-то из своих. Бэкхён стоял перед зеркалом, внимательно вычесывая влажные уши, и ловил каждое слово альфы, больше следя за его отражением, чем своим. Во время разговора Чанель откинул плащ и снял рубашку, чтобы достать из шкафа сухую, затем схватил первую попавшуюся тяпку, оказавшуюся легкой майкой, и попытался вытереть растрепавшиеся волосы. — Сегодня, да и завтра дождь будет лить весь день, — продолжал альфа, — поэтому завтра вечером тебе нужно будет сделать вид, что ты потерявшийся сирота без гроша в кармане. Кенсу обязательно пустит тебя в дом, а ты у него попросись остаться до воскресенья. — А если он мне не поверит? — неуверенно спросил омега, начиная сомневаться в том, что сможет исполнить ту роль, которую ему пытается предложить Чанёль. Он-то думал, ему нужно будет подсобить Чанёлю оружием или украсть что-то, а не строить из себя актера погорелого театра. — А с чего бы ему не верить, если так оно и есть? — усмехнулся Пак. — Родни у тебя, можно сказать, нет, собственных денег тоже. Представишь, что я тебя бросил, и наревешь целый тазик. И возраст себе сбавь, если спросят. Скажешь, тебе тринадцать. Чтобы жальче было. — Ну и что дальше? Просто дома сидеть, что ли? — Бэкхён обиженно насупился, но перечить не стал. — Переночуешь там ночь, на следующий день, когда Кенсу вечером уйдет гулять, приду я. Так как Кенсу будет не один, его невиновность смогут доказать, поэтому подозрения на него не падут. А ты по-тихому дома отворишь мне дверь, я перебью охрану и деда. Это самое важное, Бэкхён, — голос Чанёля стал более серьезным, до этого он словно вещал о своем расписании дня, — обязательно найди способ открыть мне дверь. Охрана ни за что не даст мне войти самому, а сделать все надо быстро, чтобы хозяин не понял, что происходит. Тебя никто не обидит, как только я войду, слуг в доме будет немного, они все разбредутся по домам. Бэкхён вздохнул, но кивнул, когда Чанёль выжидающе посмотрел на него, будто последний раз спрашивая, согласен ли омега участвовать. Он знал, что если рядом будет альфа, ему ничего не грозит, но страшно было целый день проводить в чужом доме, еще и с таким опасным человеком как королевский чиновник, хотя Чанёль и говорил, что Кенсу не даст его в обиду — он добрый и спокойный и любит детей. — Дальше, — продолжил альфа, когда удостоверился, что Бэкхён принимает условия, — как только я убью Мина, ты должен будешь побежать и найти Кенсу. Он гуляет вверх по улице, будешь просто бежать прямо и найдешь его. Скажи, что в дом ворвался вор или убийца, ты сам толком не понял, мужчина перебил стражу и напал на господина Мина, ты кое-как сумел сбежать, потому что был в другой комнате и вылез через окно. Когда Кенсу вернется, в доме уже не будет живых, а я уйду. На тебя он никогда не подумает плохого и ничего не заподозрит. Как только поймешь, что все спокойно, соври, что тебе страшно и уходи. Кенсу будет занят убийством, начнет вызывать стражу, придется ждать комиссара. Тебя посчитают свидетелем, начнут опрашивать, узнают, что ты бездомный сирота и упрячут в интернат или детский дом. Поэтому лучше сразу уходи, Кенсу тебя отпустит, а если нет, сбеги и все. Он все равно не подумает, что убийство совершил ребенок. Через пару дней горевать по мужу он будет только одеждой. — А если у меня не получится? — снова запереживал омега, неловок цепляясь руками за хвост. — Все у тебя получится, мелкий, — Пак подошел к Бэкхёну, размыкая его ладони и скрепляя их руки. — Нужно будет просто открыть дверь и все, — проговорил Чанёль, глядя омеге прямо в глаза. Он знал, что Бэкхён справится, он не тепличный ребенок, не боится крови и жить в ожидании ему не впервой, но все равно что-то внутри грызло юного омегу. — Я тебя не брошу, обещаю. Когда сбежишь, я тебя встречу через пару домов, просто беги вверх по улице. Потом мы сразу уедем в дом, о нас никто не вспомнит даже. Чанёль только сейчас начинал осознавать, во что втягивал омегу. Для него в задаче Бэкхёна не было ничего сложного, он не будет держать оружие в руке, не отберет чью-то жизнь, его роль была максимально простой и безопасной. Вот только Бэкхён смотрел на ситуацию не со стороны наемника, который совершил несчетное количество убийц, а со стороны подростка, которому предстояло провести среди незнакомых людей целые сутки, а потом наблюдать за тем, как его так называемый опекун перережет им горло и получит за это мешочек с золотом, на который они будут снимать дом за городом. Настоящий абсурд. — Не бойся, Бэкхён, никто не посмеет тебя обидеть, время быстро пролетит. Говорю тебе, Кенсу хороший человек, он позаботится о тебе. Если ты переживаешь из-за чужой смерти, поверь, эти люди далеко не безгрешны. — Я все сделаю, — в конце концов, пробормотал омега, неуверенно кивая головой. Чанёль облегченно выдохнул и крепко сжал чужие ладони, перед тем как отпустить. — Ну вот и умница, — Пак отстранился, направляясь к двери, — я схожу вниз, скажу, чтобы нам выдали еще один матрас. — Можем и вместе поспать! — вдруг воскликнул Бэкхён, не давая альфе и шага сделать за порог. — Мы же это уже обсуждали, — вздохнул Пак. — Да что тут такого?! — насупился омега, недовольно дуя щеки. — Мы же ничего не делаем. Я не хочу спать один. — У Чондэ же ты спал один. — Потому что вы меня там бросили. Не было другого выхода, а тут мы вместе. — Ненормально спать в одной кровати. — Почему? Чанёля это обсуждение уже начинало раздражать, потому что аргументов против железной логики Бэкхёна, которого не брало ничего, включая откровенные подробности отношений альф и омег, у него становилось все меньше и меньше. Можно было, конечно, его припугнуть, только вот через час все начиналось снова, а стоило омеге почувствовать, как ему начинают поддаваться, он безостановочно давил на слабое место, чтобы ему уступили. — Что еще за «почему»?! — возмутился альфа. — Потому что! — Это ваш единственный аргумент? — обиженно прошипел омега. Ему вечно казалось, что Чанёль его шарахается, как будто он заразный или грязный, на деле же альфа не хотел создавать между ними неловких ситуаций и лишних привязанностей. Затаскивать Бэкхёна в кровать даже через пару лет не казалось удачной идеей, отношения постоянных любовников всегда предполагали прикладывания усилий, от которых Чанёль старался держаться подальше, а пользоваться омегой он не собирался, тем более, что пока ничего кроме желания дать подзатыльник Бэкхён у него не вызывал. А по спине мурашки ужаса бежали, стоило только представить, что Чанёлю когда-то пришлось бы объяснить омеге, зачем нужны течки и как они работают. Грешным делом он обрадовался тому, что Бэкхён столько времени провел в борделе, где ему так или иначе пришлось столкнуться с физиологическими особенностями омег. — Как ты достал, — буркнул альфа, понимая, что если он продолжит спор, то Бэкхён из вредности будет его поддерживать, — спи, где хочешь. Бэкхён тут же радостно улыбнулся, сразу же превращаясь из недовольной химеры в покладистого котенка, лениво растекаясь по кровати с подушкой под боком. Чанёль все же спустился, чтобы попросить принести им обед в комнату, а когда вернулся, Бэкхён возился в одних бриджах рядом с сумкой с вещами, перебирая одежду. — Сейчас принесут еду, — предупредил альфа, догадываясь, что Бэкхён хочет отправиться искупаться. — Я быстро, — пискляво пообещал омега, тут же резво надевая майку и покраснев даже на шее. Чанёль чуть глаза не закатил, когда увидел чужое смущение, и задался вопрос, как тогда Бэкхён переваривал их в одной кровати вообще, он же не женщина все-таки, чтобы так прятаться. Чанёль провел его до купальни и, убедившись, что там никого нет, снова отправился в комнату, приказав омеге быстро возвращаться и ни с кем не говорить. Бэкхён вернулся как раз ко времени, когда им принесли ужин, мокрый и чистый, благоухая цветочным маслом на весь этаж. — Откуда у тебя сумка? — спросил Пак, пока они сидели у небольшого стола за окном и ели. — Чондэ купил мне на те деньги, что вы дали, — объяснил Бэкхён, отправляя в рот ароматную котлету. Вот уж точно хищник, ухмылялся Чанёль, наблюдая за тем, как Бэкхён исключительно выбирает мясные куски на тарелке, игнорируя рис и овощи. Он, наверное, на мясе мог неделями подряд жить. Если он продолжит питаться в таких количествах, то совсем скоро обязательно скаканет в росте и наберет вес. — И масло тоже? — продолжил спрашивать альфа, точно помня, что в купальне не было никаких общественных средств гигиены кроме простого мыла без запаха. Бэкхён кивнул и утвердительно промычал в ответ, указывая ладошкой на сумку и активно жуя, чтобы побыстрее высказаться. — Он купил много вещей, банные принадлежности и сережки. Но это я сам попросил. — Вот как… — задумчиво протянул Чанёль, вспоминая, как он упрекнул друга в том, что тот ничего не сделал для омеги. Пусть все было куплено на деньги Чанёня, Чондэ не поленился сходить на рынок и купить вещи, еще и дорогие золотые сережки и качественную сумку, получается, что Бэкхён действительно жил у него абсолютно бесплатно. — А серьги зачем тебе? — поинтересовался альфа, замечая, что уши омеги ничего не украшало. Бэкхён неожиданно засмущался и прижал их ближе к макушке, отводя глаза. — Я просто видел, как многие подростки моего возраста такое носят, и мне тоже захотелось. Мои уши такие жуткие, может, хоть так они станут красивее. — Ничего они не жуткие, — отмахнулся Пак, — обычные кошачьи уши. Пушистые и забавные. Некоторые готовы отвалить состояние за то, чтобы их потрогать. — Они огромные, — поморщился Бэкхён, осторожно касаясь пальцами шерсти на ушах. — Это у тебя голова маленькая, вырастет еще, — улыбнулся Чанёль, наблюдая за задумчивым лицом Бэкхёна, который, кажется, и правда поверил, что со временем голова и уши найдут гармоничный баланс. — У вас очень хорошие друзья, — вдруг сказал омега, опустошив тарелку. Чанёль утвердительно промычал и взялся за стакан с вином. — А вы что, дружили с принцем? Пак знал, что рано или поздно Бэкхён всю его подноготную вскроет, но не думал, что это случится так быстро. Либо Чондэ разболтал ему за работой, либо Бэкхён подслушивал, и все равно откуда-то узнал. — Очень давно, — отстраненно ответил альфа, настроением показывая, что обсуждение ему не нравится. Обычно Бэкхён сбавлял любопытство, но в этот раз тема его, видимо, очень заинтересовала, поэтому, немного помявшись, он спросил снова, пряча сложенные вместе ладошки меж коленок: — А сейчас почему не дружите? — Принцы не дружат с наёмниками, Бэкхён, — ответил Чанёль таким тоном, словно говорил с пятилетним. Он понимал, что омега спрашивает про другое: что послужило причиной прекращения общения, но история была слишком длинной и неприятной, чтобы Чанёль захотел ее рассказывать. Заметив чужое недовольство, Бэкхён перестал спрашивать и молча перебрался на кровать, доставая из сумки книжку с картинками, и принялся их рассматривать, напевая что-то себе под нос. Чанёль вдруг поймал себя на желании лечь поспать, но было слишком рано, а ночью надо было хорошо отоспаться, поэтому нужно было чем-то занять себя. — Хочешь ходить в академию? — неожиданно спросил альфа, замечая, как омега бегло читает текст в книге. Социализация бы Бэкхёну не помешала, с дорогой он бы тоже справился, под вопросом стояла только реакция сверстников на нэко. Омега оторвался от книги и задумчиво прикусил губу, пожимая плечами. — Нет, наверное, — через некоторое время ответил он, переворачиваясь на спину и смотря на Чанёля кверху ногами, свесив голову с края постели. — Голова закружится, — предупредил Пак. От давления Бэкхёну все вокруг казалось смешным, и он глупо захихикал. — Я хочу быть с вами, — сказал он, улыбаясь. — А я вот не хочу с тобой таскаться, — честно ответил Чанёль. — Ты будешь дома большую часть времени, а в поселке скучно. Так бы хоть друзей нашёл. — Все равно буду делать, что захочу, — Бэкхён показал ему язык. — Не зли меня, — кинул Пак, поднимаясь с насиженного места. — А то что? — спросил Бэкхён и через секунду чуть не кувыркнулся на пол, во время успев скоординировать тело и вернувшись на постель. — Получишь по заднице, — предупредил альфа, направляясь к двери, — пошли, прогуляемся. Спать лучше будешь. Бэкхён соскочил с постели и, прихватив платок на голову и легкий плащ, заспешил за Паком. К вечеру в преддверии праздников на улице обычно собирался повеселевший народ, можно было поглазеть на представления, ночных гуляк, уличных певцов или просто пошататься около моста. Именно туда отправились Чанёль и Бэкхён, не желая делить главную площадь с толпой гуляк, чтобы не привлекать лишнего внимания. С моста в реке можно было заметить блестящих рыбок, а рядом с берегом разжиревших уток, которые ждали, пока местные покидают им хлеба полакомиться. — Замок такой красивый, — с придыханием заметил Бэкхён, когда они перешли реку и остановились на набережной рядом с прилавком с карамельными яблоками. Чанёль отвлекся на коллекцию ножей, которые за заоблачную цену втюхивал рядом с палаткой старик, а когда вернул внимание Бэкхёну, тот мечтательно глядел на замок, который с их места был виден очень хорошо. Стоило чуть подняться на холм, пройти длинное поле и пару кварталов, и можно было очутиться в обители королевского семейства. Замок сиял ночными огнями, и даже с набережной были видны отблески озера и розовых кувшинок, плавающих на поверхности. Чанёль однажды плавал в нем и по опыту знал, как тщательно за озером ухаживали. — Правда, что скоро Его Величество умрет, и принц станет новым королем? — У короля больше нет детей, поэтому да, — ответил Чанёль, также разглядывая высокое здание вдалеке. Такого восторга как в глазах Бэкхёна он не испытывал, но замок завораживал своей величественностью и роскошью. Издалека он казался превратившейся в жизнь детской мечтой. — В борделе про него часто говорили, — произнес Бэкхён, утягивая альфу в сторону холма. Народу здесь было значительно меньше, но и света тоже, лампы не зажигали так часто, дорогу освещали только отдаленные огни замка и яркая луна. — О Сехуне. — И что говорили? — поинтересовался Пак, чтобы сравнить реальную картину со слухами. Он и сам часто слышал про Сехуна с чужих уст, иногда его крыли трехэтажным матом, но чаще возлагали на принца большие надежды. Даже слишком большие. — Что он гуляка и пьяница, — ответил Бэкхён, пожимая плечами, — и что он поимел полкоролевства. — Родители избаловали его, — произнес Чанёль, не удерживаясь от короткого смешка, — Он иногда позволяет себе лишнего, но полкоролевства точно не перетрахал. Да и пьет он только в компании своих золотых дружков, у которых деньги из карманов рекой льются. Так что твои знакомые приукрасили. — У нас однажды увезли омегу в замок, якобы для принца, — вспомнил Бэкхён, пока они шагали по темной тропинке, а мелодии города позади становились все тише. — Наверное, поэтому придумали легенду о том, что он бабник. — Точно, так слухи и разлетаются, — кивнул головой Пак, помогая Бэкхёну переступить через рухнувший ствол дерева. Лунный свет уже не был им помощникам, луну заволокли тучи, вновь предвещавшие дождь, поэтому Чанёль предложил развернуться, но Бэкхён захотел дойти до озера, по пути к которому надо было перейти еще и поле. — А вы что скажете? — спросил омега. — Вы же с ним знакомы. — Ничего особого, — альфа пожал плечами, — когда мы дружили, он был добрым ребенком. Вечно рвался помогать бедным и обездоленным, любил беситься и дразнить девчонок. Только говорю, его избаловали и редко что-то ему запрещали. Со злости он иногда мог творить жуткие вещи. Когда нам разрешали пить, он никогда не знал меры и вечно напивался вусмерть, но позже научился себя контролировать. Ему нравилось хвастаться и выделываться, но мы с Чонином были старше, и он постоянно нам проигрывал и бесился как раззадоренный щенок. Не знаю, что из него в итоге выросло. Когда меня отлучили от двора, его женили на какой-то принцессе. Он все упирался и визжал, что не станет играть с ней свадьбу, но в итоге родители все устроили. Ему омеги больше нравились, поэтому, наверное, завел себе фаворита, а принцесса там для виду и пополнения казны. На пару минут между ними повисло молчание, Бэкхён что-то внимательно обдумывал, а Чанёль погрузился в воспоминания. Из мыслей его выдернул вопрос омеги. — А вам кто больше нравится, девушки или омеги? — мальчик в ожидании уставился на него, с любопытством ожидая ответа. Чанёль чуть лбом о дерево не приложился. — Мне нравится все, что красивое, и не капает мне на мозги, — коротко ответил Пак, поднимая глаза к небу. — До поля не дойдем уже, скоро дождь пойдет. — Жалко, — надулся омега, но послушно развернулся в сторону моста, в последний раз оглядываясь на дворец. — Хотел бы я там побывать. — Нечего тебе там делать, — отрезал Чанёль, поторопив его. Когда они проходили мимо площади, народу там значительно поубавилось, и на плитку закапал мелкий, почти незаметный редкий дождик, который грозился перерасти в настоящий ливень. Бэкхён на пару мину остановился около собирающего гитару музыканта, который продолжал петь для публики, которую не распугала угроза дождя. Чанёлю пришлось взять его за руку, чтобы увести в район их таверны. — Я хочу петь, — вдруг признался Бэкхён, когда они уже подходили к зданию. — Чего? — нахмурился Пак. — Ну, вы спрашивали про академию и все такое, — напомнил омега, — я не хочу туда ходить, но мне бы понравилось заниматься пением. — Ладно, поищу тебе учителя позже, — пообещал Пак, заводя мальчика внутрь. В юности ему тоже нравилась музыка, особенно игра на гитаре. Если бы он нормально занимался, может, стыл бы известным музыкантом. Они сразу поднялись к себе, перед этим заказав ужин, и снова обоим пришлось вытирать волосы, хоть они промокли и не так сильно как в первый раз. Ночная прогулка здорово успокаивала нервы и даже немного утомляла. Стоило Чанёлю приоткрыть окно, в комнату залетел ветерок и запах свежести, а на подоконник закапал мелкий дождик. Вскоре они поужинали и вновь немного поговорили, хотя вещал в основном Бэкхён, а Пак только угукал и мычал в ответ, а через полчаса приказал укладываться спать, потому что завтра важный день и надо выспаться. Однако у Бэкхёна как обычно к ночи открывалось второе дыхание, и пока Чанёль пытался заснуть, он игрался с хвостом или доставал альфу вопросами, а потом и вовсе начал его щекотать, пока Пак не одарил его тяжелым взглядом. Немного сбавив обороты, омега подкрался ближе и закинул на него руку, а затем и хвост, носом утыкаясь в чужую шею. Уже второй раз Чанёль на грани сна уловил новый незнакомый аромат, исходящий от омеги. Он был едва заметен, угнетенный тяжелым запахом альфы, дождя, уличной пыли и карамели, в которой Бэкхён измазал щеки, пока они гуляли, но Пак голову готов был дать на отсечение, что у омеги пробивается запах.***
Следующим вечером снова лил дождь. Бэкхёну пришлось здорово замерзнуть, пока он стоял возле двери особняка Мин и на протяжении нескольких долгих минут собирался с силами, чтобы постучать. Он знал, что ему нечего бояться, Чанёль находится рядом, всего в нескольких домах от него самого, но в темноте и под покровом тяжелых холодных капель его было совсем не разглядеть. Омега к то муже оделся в легкую, слегка ободранную снизу рубашку, штаны, что были велики ему на два размера, и абсолютно не защищающую от пронизывающего ветра кофту, чтобы точно походить на бедную сиротку. На голову он нацепил капюшон, прижав уши плотно к макушке, а на ноги свои старые башмаки. Чанёль внимательно наблюдал за ним со своего места и пару раз уже успел пожалеть, что втянул Бэкхёна во всё это: омега выглядел настолько жалко, что Пак начал переживать, что он может проколоться в первую же секунду, а то и вовсе сбежать. Однако Бэкхён храбро оставался на месте, дрожа ушами, но шагу назад не сделал. Когда он наконец собрался с мыслями и постучал, дверь резко открылась, являя на пороге невысокую полную женщину в одежде служанки. Она удивленно уставилась на омегу, одетая в утепленный, непропускающий влагу дождевик, и растерянно выронила на пол корзину, которую держала в руках. — Мальчик, тебе чего? — спросила она, когда удивление при виде незнакомца немного сошло на нет. Видимо, женщина как раз собиралась к себе домой, когда на пороге заявился Бэкхён, и теперь не могла просто уйти, не сообщив хозяевам о госте. — Пустите погреться, пожалуйста, — протянул омега, стараясь взять себя в руки. Появление служанки абсолютно выбило его из колеи, и желание сбежать росло в геометрической прогрессии. Если бы ему дали хоть намек на отрицательный ответ, он бы тут же пустился наутек, но женщина даже не успела ничего сказать, как в коридоре появился Кенсу. Бэкхён сразу узнал его по описанию: невысокий и стройный, похож на черного маленького лебедя с бледной кожей и аккуратно собранными волосами на затылке. Пара свисающих прядей обрамляли аккуратное лицо с большими живыми глазами и пухлыми губами. Омеги мужчины редко носили длинные волосы, но хвост Кенсу доставал ему до плеч, что сразу привлекло внимание Бэкхёна. — Что происходит? — спросил омега, оглядывая ребенка в дверях. Он нахмурился, понимая, что младший продрог до нитки и стучит зубами от холода, смотря на Кенсу жалобными глазами потерянного щенка. — Просится в дом, — ответила женщина, беспомощно оглядываясь на хозяина. — Входи, — тут же сказал Кенсу, преодолевая разделяющее их расстояние. Теперь он был в шаге от омеги, и тот неловко застыл посреди комнаты, когда служанка захлопнула дверь позади него. — Как тебя звать? — ласково спросил он, словно разговаривая с ребенком. Ты и есть ребенок, напомнил себе нэко, пока не решаясь раздеваться, чтобы не показывать уши. — Джэхён, — ляпнул омега первое, что пришло на ум. Чанёль сказал не звать себя по имени, и Бэкхён с трудом, но пытался припомнить все его указания. — Откуда ты? Потерялся? У тебя есть дом? — продолжал спрашивать Кенсу. Бэкхён чувствовал, как начинает паниковать, хотя все эти вопросы они с Чанёлем обсудили на досуге, и он знал, как отвечать, но испуганный незнакомыми обстоятельствами он не мог быстро понять, о чем вообще речь. — Я сбежал из борделя, — ответил он, полагая, что эта реплика ответит на все вопросы Кенсу. Старший омега пораженно округлил глаза и пару секунд просто молчал, растерянно приоткрыв рот. Бэкхён почувствовал себя еще хуже под пристальным вниманием двух удивленных пар глаз, а те еще даже не видели его уши. — Я не останусь надолго, только до завтрашнего вечера, пожалуйста. Потом меня заберет друг, и я уйду к нему. — Да, конечно, — спохватился Кенсу, протягивая Бэкхёну руку, чтобы помочь ему раздеться. — Ты, наверное, замерз, проходи скорее, — омега стянул с нэко капюшон, и Бэкхён уже приготовился к очередной порции шока, но Кенсу только на несколько секунд замялся, а затем сделал вид, что ничего особенного в ушах Бэкхёна не было. Мальчик облегченно выдохнул и позволил помочь себя раздеть, немного расслабляясь. — Спасибо вам огромное, — прошептал он на выдохе, когда с него наконец стянули мокрую куртку. — Сохин, — позвал Кенсу, пока Бэкхён разувался, — останься, пожалуйста, еще на час. Нужно приготовить Джэхёну постель в гостевой комнате и набрать ванну. Женщина послушно положила корзину на тумбу и скрылась в одной из многочисленных спален, оставляя омег наедине. Кенсу провел Бэкхёна в гостиную и попросил сесть на диван у камина, чтобы согреться. — Не пугайся, — сказа старший омега, когда заметил, как нэко оглядывается на охрану. — Они тебя не тронут. Гостиная представляла собой огромную комнату с камином, встроенным в центре одной из стен, широкими окнами, украшенными невесомым прозрачным тюлем и тяжелыми шторами по краям, мягким пушистым ковром и длинным кожаным диваном. Это было первым, что кидалось в глаза, но в комнате также была уйма предметов декора, различных украшений, комнатных цветов в глубоких горшках с землей, изящных статуэток и золотых канделябров. Бэкхён ощущал себя совсем как во дворце, где он недавно мечтал так оказаться, даже охрана, стоящая в дверях и бдительно следящая за ним, напоминала королевских гвардейцев. Омега вздрогнул, стоило только подумать, что с этими горами мышц придется завтра драться Чанёлю. Ему казалось, будто их пустые глаза с точной вероятностью знают, зачем он явился на порог дома. Увидев его напряжение, Кенсу попросил мужчин вернуться в длинный коридор, а сам предложил Бэкхёну чай, что стоял на подносе на краю стола. — Как же ты оказался в городе, Джэхён? — обеспокоенно смотрел на омегу Кенсу, пока тот давился горячим чаем, чтобы хоть немного согреть продрогшие косточки. Он молился, чтобы старший поскорее увел его спать, наступил следующий день и вечер, и они с Чанёлем навсегда покинули этот дом. — Кто-то сжег здание, а я успел выбежать, — ответил Бэкхён, сворачиваясь клубком на краю дивана. От незнакомых запахов и резкого тепла у него закружилась голова, а тело само собой ослабело, словно готовилось ко сну. — Простите, что вам пришлось меня пустить. Мне некуда больше идти. Денег у меня нет, а проситься к беднякам я не решился, они ведь боятся… нечисти. — Ну что ты, ничего страшного, — моментально успокоил его Кенсу. Бэкхён заметил, что тот иногда порывался погладить его по голове будто ребенка, но постоянно себя останавливал, словно боялся, что мальчик укусит его или оттолкнет. Бэкхён бы не сделал так, и от Кенсу приятно пахло чем-то домашним и теплым, поэтому легкое похлопывание макушки он выдержал бы, но все равно в глубине души был рад, что омега воспитан и не лезет тискать его ради любопытства. — Только нужно будет объяснить мужу, откуда ты взялся, — омега коротко улыбнулся, — он не очень-то любит незваных гостей. — Я могу просто оставаться в комнате весь день, — промямлил Бэкхён, не желая сталкиваться с господином Мином. Чанёль отзывался о нем пренебрежительно и грубо, и омега не хотел иметь дело с подобным человеком. — Все равно тебя нельзя не заметить, да и охрана со слугой знают, что ты здесь. Не переживай, до завтрашнего вечера он точно позволит тебе остаться, он и дома-то толком не бывает. Вот только завтра он должен быть дома, припомнил Бэкхён, но вслух ничего не сказал, только кивнув головой. — Давай я отведу тебя в купальню и уложу спать, — предложил Кенсу, протягивая омеге руку, — выглядишь очень устало. Бэкхён согласно кивнул и вложил свою ладонь в чужую, позволяя старшему завести себя вглубь особняка. Кенсу позвал Сохин, и вместе они выбрали для Бэкхёна чистую одежду, которая должна была подойти ему по размеру. Омега неловко ждал рядом, пока домашние закончат с вознёй и дадут ему спокойно запереться в комнате и притвориться спящим. Наконец Сохин завела Бэкхёна в купальню и указала рукой на широкий глубокий чан с водой, встроенный в каменную плитку. На поверхности пола вокруг ванны стояли свечки, и омега пытался как можно осторожнее обходить их, чтобы не скинуть ничего в воду. Жидкость источала легкий запах хвои, и даже возле бортика Бэкхён чувствовал, насколько горячей была вода внутри чана. — Залезай-залезай, не бойся, — торопила его служанка, почти по-матерински хлопая ладонью по обнаженной лопатке. Бэкхён окончательно разделся и залез в воду, пока Сохин складывала его одежду и бормотала возмущения по поводу ситуации, в которую угодил юный омега. — Я могу сам, — неуверенно предложил Бэкхён, когда женщина взялась за мыло и мочалку. — А силенок-то хватит? — Помыться смогу, — омега выдавил улыбку и выдержал долгий внимательный взгляд переживающего за него прислуги. Он понимал, что она скорее всего тоже торопится домой, хочет увидеть свою семью или просто лечь на постель и проспать до позднего утра, но не может бросить ребенка и уйти без предупреждения. Бэкхён же давал ей отличную возможность пораньше закончить с работой, облегчая им обоим жизнь. — Ну как хочешь, — наконец сдалась Сохин и, прихватив грязную влажную одежду, покинула купальню, плотно затворив за собой дверь. Бэкхён сразу же перестал улыбаться, и расслабленные мышцы превратили его лицо в грустное, почти разочарованное выражение. Он согнул ноги и подобрал их поближе к груди, утыкаясь лбом в коленки. Горячая вода в чане доставала ему до плеч, но в комнате все равно было зябко и неприятно. То и дело на омегу накатывали болезненные воспоминания из прошлого, хотя дом Кенсу не имел ничего общего с обстановкой борделя. Там всегда было шумно, а тут тихо и спокойно, никто не гонял его и не кричал, и он не носил эти жуткие лохмотья или, что еще хуже, ошейник. Однако чувство одиночества было тем же самым. У Чондэ Бэкхён ощущал себя более свободно, потому что точно знал, что тот друг Чанёля и не станет вредить ему, здесь же все было незнакомым и страшным, только заботливый тон Кенсу сглаживал острые углу чужого восприятия. В довесок ко всему Бэкхён постоянно ощущал себя так, словно собственное тело его предавало. Иногда он становился слишком чувствительным ко всему вокруг, даже простое дуновение ветра способно было вызвать неприятные ощущения; внутри все словно горело, то и дело ныл низ живота и коленки потрясывались, а что творилось с его поясницей, стоило случайно зажать хвост между спиной и матрасом, вообще до ужаса пугало омегу. Он догадывался, что его тело меняется и растет, и на него нельзя злиться, потому что это нормальное явление, но изменения его пугали, а поговорить с кем-то о них он не решался, к тому же его положение осложняла отличная от человеческой раса. Кто знает, как проходил период полового созревания у нэко. Через некоторое время от горячей воды у Бэкхёну закружилась голова, а сердце зашлось с двойной силой, поэтому он быстро обтерся мылом и выскочил из чана, укутывая в большое теплое полотенце. Наблюдая за горящими свечками, он несколько минут, обсыхая, посидел на деревянных полатях, прибитых к одной из стен купальни. Омега все гадал, чем сейчас занят Чанёль. Ушел ли он обратно в таверну или до сих пор стоит под навесом небольшого магазинчика рядом с высоким особняком через два дома от этого. Наверное, он ушел как только Бэкхёна впустили внутрь, чувствуя облегчение от того, что омега оказался вдали от него хотя бы на несколько часов. Бэкхён вовсе не хотел навязывать или быть обузой, но с Чанёлем по-другому не выходило; он до слез боялся, что альфа его оставит, поэтому пытался ухватить любой, даже самый маленький кусок чужого внимания. Когда вся вода впиталась в полотенце, а по спине больше не бежали теплые капли с волос, Бэкхён обтерся полотенцем в последний раз и одел то, что оставила ему Сохин, покидая купальню. Поначалу он немного заплутал в большом доме с кучей комнат и дверей, но вскоре ему удалось добраться до гостиной, где Кенсу сидел на диване, читая книгу. Услышав скрип двери, омега оглянулся и поднялся с места, стоило ему увидеть Бэкхёна. — Все хорошо? — спросил хозяин, подходя ближе. Нэко кивнул и улыбнулся, получая улыбку в ответ. — Джинхо еще не вернулся, поэтому давай я отведу тебя в комнату, где ты сможешь поспать, а завтра решим, что делать, — предложил Кенсу. Бэкхён обрадованно согласился и последовал за омегой в гостевую спальню. Он заметил, что Кенсу распустил волосы и теперь они казались даже немного длиннее, небрежно обрамляя круглое лицо. Черные локоны так красиво смотрелись в сочетании с темными глазами и бледной кожей, что Бэкхёну тоже захотелось отрастить свои, только вот его светлые каштановые пряди были гораздо тоньше и слабее. — Можешь ложиться, — сказал Кенсу, когда они оказались в комнате. Она была обставлена так же изящно и богато, как и остальные помещения в доме, но казалась какой-то безликой. Здесь наверняка редко кто бывал. — Если захочешь есть или пить, можешь сбегать на кухню, я всем скажу про тебя. А утром в доме уже будет Сохин и сделает тебе завтрак. Хорошо? Бэкхён почувствовал себя последней сволочью на земле, когда кивнул и ответил на тихое пожелание спокойной ночи. Кенсу был так заботлив и добр к нему, а Бэкхён всего лишь соучастник преступления, которое лишит его любимого человека. От отчаяния он пнул одеяло ногой и рухнул на кровать, утыкаясь носом в подушку и чувствуя, как ткань пропитывают горячие слезы. Он начинал злиться и на себя, и на Кенсу, который наивный и простой как медная монета, и на Чанёля, который втянул его в это ужасное дело, на все на свете. При мысли о Чанёле стало еще более тошно, и внутри противно заскребло, напоминая, что альфа оставил его совсем одного, а сам сейчас наверняка развлекается с какой-нибудь девкой из таверны. Засыпал омега в отвратительном настроении, с ноющей поясницей и мокрой подушкой под щекой, а на утро кое-как поднялся с кровати, выползая из-под теплого покрывала. Всю ночь ему снились жуткие мрачные сны, и пару раз он даже просыпался, вслушиваясь в шорох листьев за окном и гадая, не крадется ли кто-то по коридору к его комнате. Бэкхён пожалел, что накануне отказался взять с собой кинжал, который Чанёль предлагал пронести в дом просто на всякий случай. Бэкхён думал, что с ним будет чувствовать себя не в своей тарелке, но по итогу кинжал только прибавил бы ему уверенности, пока он лежал в чужой постели. Проснувшись, Бэкхён не сразу вышел из комнаты. Он пытался как можно скорее довести день до вечера и не хотел встречаться ни с кем из домашних хотя бы до обеда. Это давало ему призрачную надежду на то, что ему не придется видеться с господином Мином, но, как ранее сказал Чанёль, им все равно пришлось бы встретиться вечером. Да и Кенсу наверняка рассказал мужу про омегу, поэтому сидеть весь день в комнате было бы как минимум странно. Однако Бэкхён все же позволил себе до обеда запереться от всего мира, накрываясь одеялом с головой и представляя, как уже через несколько часов они с Чанёлем будут в новом доме, а вскоре, может быть, Бэкхён уже научиться петь или играть на пианино. Ему бы этого очень хотелось. Музыка всегда его привлекала, но заниматься ей никогда не было возможности, да и времени на такое у Бэкхён не было. Ближе к обеду он все же покинул спальню, тихо ступая по мягкому длинному коврику, ведущему в столовую. О ее расположении он лишь только догадывался по тем воспоминаниям, что остались со вчерашнего дня, но чутье его не подвело. Он оказался возле нужной комнаты, но дверь открыть не решался, через щелку рассматривая, как едят Кенсу и господин Мин. На удивление омеги в присутствии мужа Кенсу вовсе не походил на окрыленного любовь человека, разговор их ограничивался какими-то бытовыми мелочами и большую часть времени господин Мин шутил о чем-то своем, получая в ответ холодную вежливую улыбку. Как обидно, неожиданно подумал Бэкхён, что красивому молодому Кенсу в мужья достался глупый высокомерный человек, еще и такой старый. — Можно? — тихо спросил омега, слегка приоткрывая дверь. Две пары глаз тут же обратили на него внимания, а из-за угла кухни выглянула любопытная Сохин. — Конечно, проходи, — Кенсу кивнул головой и ладонью указал Бэкхёну на место рядом с собой, ласково улыбнувшись. — Джинхо, это Джэхён, я рассказывал про него вчера, — пояснил Кенсу мужу, — он останется до вечера? — Ты ведь уже пустил его, не выкидывать же его за порог, — усмехнулся альфа и жестом попросил Сохин передать ему соус. Бэкхён уселся рядом с Кенсу и взял с широкого блюда бутерброд с рыбой, чувствуя, как пристально его прожигает взглядом альфа. — Приятного аппетита, — сказал омега перед тем, как отправить еду в рот. Он старался не накидываться на пищу, но есть хотелось нещадно, ведь вчера вечером от волнения ему кусок в горло не лез, а сегодня утром он весь день пролежал в постели и спустился вниз только к обеду. Кенсу незаметно засмеялся, наблюдая, как омега одновременно заталкивает в рот бутерброд с рыбой, мясную нарезку и сливочный сыр. — Сколько тебе лет? — спросил Джинхо, когда Бэкхён принял предложенный Кенсу апельсиновый сок, залпом выпивая стакан. — Тринадцать, — ответил омега, стараясь, чтобы голос не дрожал. Мужчина его пугал, потому что напоминал одного из посетителей борделя, и Бэкхён начинал переживать, что тот запомнил его, если действительно там бывал. — И таких детей продают в дома распутства?! — возмутился Джинхо. — Совсем уже обнаглели. Омега облегченно выдохнул и кивнул, молчаливо соглашаясь с чужими словами. — Хочешь еще что-то? — спросил Кенсу, чтобы перевести тему. — Ты нормально спал? Бэкхён покачал головой на первый вопрос, все еще жуя печенье, а на второй кивнул, не желая тревожить хозяев и сознаваться в своих кошмарах. Вскоре Джинхо под предлогом важных дел покинул особняк, сообщив, что ему нужно в министерство и он прибудет к ужину, перед эти снова кинув на омегу внимательный взгляд. Бэкхён с трудом удержался от желания показать ему язык. — У вас есть пианино? — спросил омега, когда они с Кенсу сидели в гостиной. Старший писал письмо за столом у окна, рядом Сохи протирала подоконники от пыли, а Бэкхён свернулся клубком в кресле, разглядывая книги с яркими картинками. Читал он плохо, но изображения из книжек ему нравились, к тому же у Кенсу книги были очень дорогие и качественные, и картинки в них были нарисованы так же. — Да, а ты умеешь играть? — удивленно спросил хозяин, слегка оборачиваясь в сторону младшего. Бэкхён покачал головой и улыбнулся. — Просто интересно стало, — пояснил он, — у всех богатых людей оно есть, даже если они не умеют на нем играть, — поделился Бэкхён наблюдениями. Кенсу наградил его коротким смешком и кивнул головой. — Если хочешь, я могу что-то сыграть тебе, — предложил он, видя, как заинтересован Бэкхён в музыке. Омега радостно закивал головой, и Кенсу вновь не удержался от улыбки. — Тогда погоди, пока я допишу письмо. — Кому вы пишете? — спросил Бэкхён, только через секунду понимая, что вопрос совсем не тактичный. Они ведь незнакомы толком, да и чужих друзей омега не знает, однако Кенсу почти сразу ответил: — Старому знакомому. Хочу пригласить его на встречу. — А-а, — понятливо протянул Бэкхён, возвращаясь к книжке. Через полчаса Кенсу закончил и, запечатав бумагу в конверт и убрав чернильницу, попросил Сохин отнести его почтальону, доставить как можно скорее и отправляться домой, так как на сегодня ее работа окончена, а сам повел Бэкхёна в зал. Пораженно застыв на пороге, омега разглядывал огромную круглую комнату, в которой кроме пианино, стойки с нотами и еще нескольких музыкальных инструментов ничего не было. Окна во всю стену освещали зал едва пробивающимся сквозь тучи солнечным светом. — Здесь мы обычно проводим светские вечера, — пояснил Кенсу, наблюдая за чужим удивлением. — Присаживайся, — попросил омега, указывая на стул рядом с тем, что стоял около пианино, а сам присел за инструмент. Бэкхён аккуратно присел, стараясь ничего не задеть: вещи вокруг казались слишком дорогими и хрупкими. Кенсу открыл книжку с нотами и спросил у Бэкхёна, хочет ли он послушать что-то конкретное. Омега попытался припомнить какие-то песни или мелодии, но названия ни одной из них он не знал, поэтому попросил просто сыграть то, что нравится самому Кенсу. Песня оказалась очень грустной, но красивой. Бэкхён завороженно наблюдал за тем, как чужие пальцы порхают над клавишами и старался запомнить слова, чтобы обязательно выучить песню самому. У Кенсу был необычно низкий голос для омеги, особенно когда он пел, но звуки музыки это нисколько не портило, наоборот, Бэкхён постоянно пытался согнать мурашки, стоило омеге взять высокую ноту. До самого ужина Бэкхён не отпускал старшего, вновь и вновь прося показать ему что-то интересное или сыграть снова. Кенсу даже сам посадил его на свое место и показал, как играть по нотам. Омега попытался сыграть легкую детскую песенку, но с первого раза у него бы это никак не получилось, поэтому он просто наслаждался звуком клавиш и голосом Кенсу рядом. К ужину они вновь вернулись в столовую, а после того, как поели, в дом прибыл Джинхо. Бэкхён с нарастающим мандражом понимал, что дело клонится к вечеру, на улице постепенно темнело, и вновь начал капать дождь. — Я собираюсь на прогулку через минут пятнадцать, — сообщил Кенсу, когда они покинули столовую и направились в гостиною. — Только дождусь друга. Поёдешь со мной? Бэкхён бы хотел, очень хотел покинуть дом и вернуться, когда Чанёль уже сделает все, что от него требовалось, и они бы могли спокойно уйти, но он помнил, что на нем ярмом висела важная обязанность. — Я плохо себя чувствую, — приврал омега, привычно сворачиваясь в кресле. Кенсу обеспокоенно тронул его лоб. — Что болит? — Да ничего серьёзного, — пробормотал Бэкхён, — просто устал. Хочу побыть в комнате. Можно? — Конечно, можно, — Кенсу кивнул и присел на диван рядом, — но может, тебя лучше отвести к врачу? — Нет-нет, не надо, — тут же запаниковал омега, — я просто посижу дома. Все равно скоро за мной придет друг. Мы должны встретиться возле моста. — Хорошо, как скажешь. Чувствуй себя как дома, все книги и пианино в твоем распоряжении, — Кенсу улыбнулся и поднялся с дивана, покидая комнату, чтобы одеться перед прогулкой. Бэкхён тут же взял с полок пару книг в красивых обложках и скрылся за дверью гостевой спальни, игнорируя подозрительные взгляды стражи. Через некоторое время он так погрузился в разглядывание картинок, что едва умудрился услышать звук закрывающейся двери и незнакомый высокий голос друга Кенсу. Его моментально пронзило осознание того факта, что в доме он остался с пугающим его альфой и охраной. Соскочив с постели, Бэкхён добежал до окна и уселся на холодную поверхность подоконника, внимательно наблюдая за пейзажем за окном. Чанёль вот-вот должен был появиться.