***
Чанёль будто чувствовал, что что-то за стеной пошло не так и не стал тарабанить в дверь снова, терпеливо ожидая, когда та распахнется. Мысли о том, что Бэкхён угодил в ловушку и не сможет открыть ему, альфа старательно прогонял. Он уже раз десять успел пожалеть, что втянул омегу в дело, мысли о Бэкхёне не давали ему спокойно спать, хотя и до времени убийства оставалось не так много, едва ли с омегой за сутки могло произойти что-то трагическое. Задержав дыхание, Пак пытался прислушаться к разговору за стеной, но шум дождя и толстые стены мешали услышать хоть звук. Спасало только слегка приоткрытое окно, ведущее в соседнюю комнату — если бы Бэкхён закричал, альфа бы сразу услышал. Когда Чанёль уже приготовился выбивать дверь силой, та неожиданно распахнулась, являя на пороге болезненно бледного омегу, улыбающегося, но подозрительно прищурившегося господина Мина и хладнокровного охранника. — Добрый вечер, — через несколько мгновений тишины поздоровался альфа так, будто ничего необычного не произошло и все идет по плану, который он уже успел перестроить. — Я могу войти? По задумке Чанёля господин Мин сразу после обеда должен был заливать в себя крепкий алкоголь, развалившись на диване в полусне, но он выглядел довольно бодрым и абсолютно трезвым. Видимо, появление в доме нового лица показалось ему достаточно интересным для того, чтобы не забыться в пьяном угаре до следующего утра. — Я думал, твой друг помоложе будет, — весело хрюкнул хозяин и жестом попросил Чанёля войти. Возиться со стариком у него не было времени, но и устраивать бойню прямо на пороге дома, когда рядом с Бэкхёном возвышалась пустоголовая гора мышц тоже было нельзя. Пак натянуто улыбнулся и затворил за собой дверь, кидая быстрый взгляд на омегу. Тот держался молодцом, несмотря на бледность и панику в глазах. — Бэкхён, собери вещи и пойдем, — попросил Чанёль, чтобы убрать омегу из опасной зоны. Вместо того, чтобы выполнить просьбу, Бэкхён вдруг резко замотал головой из стороны в сторону, шепча что-то неразборчивое, и покрылся красными пятнами даже на шее. Взгляд сам собой метнулся в сторону господина Мина. — Бэкхён? Ты разве не Джэхён? — вдруг спросил хозяин, в замешательстве нахмурив брови. Чанёль раздраженно скинул в головы капюшон, злясь, что придется еще и оправдываться перед мерзким толстосумом, на ходу сочиняя нелепые выдумки. — Перепутал имя с младшим братом, они похожи, — кинул Пак первое, что пришло в голову и незаметно покосился на охранника. Сильный, высокий, но неповоротливый. — Джэхён, быстрее, — поторопил он омегу. Бэкхён кивнул, но не успел он и шага сделать из комнаты, как господин Мин схватил его за запястье и вновь расплылся в не предвещающий ничего хорошо улыбке напротив Чанёля. — Куда же вы собрались в такую погоду?! — возмутился мужчин, кивком указывая на окно, за которым бушевала непогода. — Оставайтесь на чай, я вызову служанку. — Мы торопимся, — отрезал Чанёль, жестом показывая Бэкхёну убираться из комнаты, однако хозяин дома продолжал настойчиво удерживать омегу за руку. — Я настаиваю! Чанёль выдохнул сквозь зубы. Бэкхён, глядя на него расширенными от испуга глазами, с придыханием ловил каждое движение альфы, чтобы не пропустить какой-то маленький незаметный жест, который сигнализировал бы о побеге или других действиях. Однако Чанёль только коротко кивнул, принимая приглашение. Вглубь дома он прошлёпал прямо в мокрых грязных ботинках, не желая пачкать ноги в горячей крови, которой позже будет залит весь пол. — Мы можем поговорить и во время того, как Джэхён собирает вещи. — Чанёль не оставлял попыток выдворить омегу из комнаты, к тому же чужое внимание Бэкхён принимал с измученным выражением лица и явно устал притвориться и прятаться. Уложить трех взрослых альф за одну секунду у Пака бы не вышло, а вот схватить маленького тонкого Бэкхёна и использовать его в качестве щита для находящихся в доме было бы проще простого. — Куда вам торопиться в такой дождь? Да и у мальчика с собой толком не было ничего, — воспротивился хозяин, вспоминая, что по дому Бэкхён ходил в чужой одежде. Омеге ничего не оставалось как сесть на диван рядом с Джинхо, пока Чанёль занял кресло напротив. Кинув мимолетный взгляд на часы, Пак с раздражением понял, что еще лишние пять минут любезностей могут стоить ему жизни. — Так вы принесете чай? — напомнил альфа, пока хозяин не успел открыть свой любопытный рот и завалить его кучей вопросов. Джинхо нехотя поднялся с дивана, отпуская наконец чужую руку. Обслуживать кого-то явно не входило в его планы, но и удержать гостей как-то было необходимо, поэтому пришлось исполнять просьбу. Чанёль по глазам видел, что Джинхо воспринимает Чанёля не как чужого друга или партнера, он явно думал, что Пак омегой владеет во всех доступных смыслах и наверняка собирался предлагать переговоры за диковинного нэко. Молчаливость и напряженность Бэкхёна только подтверждали его догадки — страх омеги он ни во что не ставил, поэтому решил, что тот ведет себя так потому, что привык быть покорным в присутствии альфы. — Я в этом не слишком хорош, — признался Джинхо, однако все же намеревался угостить гостей. — Я не привередлив, — Чанёль холодно улыбнулся, и дождался, пока раздраженный хозяин скроется за дверью, ведущей в коридор. Один из охранников оставался где-то в доме, второй истуканом стоял около двери с другой стороны, и в комнате Чанёль наконец остался с Бэкхёном. — У нас уже нет времени, — сразу начал Пак, поднимаясь с кресла и доставая из-под плаща кинжал. — Спрячься в углу, чтобы до тебя никто не достал, — попросил Чанёль, прикидывая, получится ли напасть на Джинхо, если альфа спрячется у самого входа так, чтобы при открытии двери та смогла хоть немного его прикрыть, оставляя спину Мина открытой. — Бэкхён, скорее, — уже мягче попросил альфа, понимая, что омега в замешательстве и медлит. Нэко все же послушно кивнул и вскочил с дивана, в мгновенье ока оказываясь в углу комнаты и опираясь ладонями о стену позади себя. Чанёль почувствовал себя идиотом. Сейчас, когда сердце набатом отдавалось в ушах и казалось, будто вся грудь ходит ходуном, он чувствовал себя более спокойно, чем ночью накануне, когда пытался выкинуть из головы несчастный вид омеги около чужого особняка. Бэкхён доверчиво и мягко улыбнулся, заметив чужой взгляд, но Чанёль только отвел глаза. Подбадривать его было бессмысленно, а вот Бэкхён после всего случившегося улыбаться наверняка перестанет. — Не смотри, — в последний раз шепнул Чанёль одними губами, слыша, как шаги за дверью становятся отчетливее. Он покрепче перехватил кинжал в руке и попытался угомонить дыхание. В этот раз все ощущалось более волнительно, чем обычно, потому что любой неверный шаг мог бы стать причиной увечий или, что хуже, смерти Бэкхёна. Раньше Чанёль отвечал и думал только за себя, теперь же нужно было действовать резко, быстро и точно, без права на ошибку, чтобы у омеги не было шанса угодить в чужие руки или выкинуть что-то из ряда вон. Дверь распахнулась, частично закрывая собой стоящего у стены альфу, и господин Мин внес в гостиную поднос с чаем и печеньем, замирая в двух шагах от порога. Чанёль даже думать не хотел, что было у него в голове, когда он заметил в углу испуганного Бэкхёна. Отсутствие запаха у омеги было как никогда на руку, его организм ни о чем не мог проговориться раньше хозяина. Острие кинжала впилось в шею Джинхо раньше, чем он смог бы обернуться и увидеть Чанёля. Из надреза тут же хлынула кровь, альфа сильнее надавали на ручку оружия, и лезвие вошло глубже, прорезая напряженные мышцы и царапая кости. Задыхающийся Мин выронил из рук поднос с посудой, которая шумно раскололась на части, сталкиваясь с твердой поверхностью пола и создавая в доме оглушительный шум. Игнорируя руки пока еще активно сопротивляющегося альфы, Чанёль вынул кинжал и всадил его в спину напротив сердца, надеясь, что длинное лезвие заденет жизненно важный орган и быстрее лишит Мина жизни. Руки Джинхо окончательно ослабели и сопротивляться Паку дальше было бессмысленно. Хозяин пытался что-то хрипеть и стонать, захлебываясь в собственной крови и глядя на сжавшегося в углу Бэкхёна, который не послушался чужого совета и теперь с пугающим холодом в глазах глядел на окровавленное тело и растекающуюся на полу лужу алой жидкости. Его умоляли, просили о помощи, пусть и нечетко, с хрипами и всхлипами, но все, что чувствовал омега — это желание поскорее выбраться из дома. С первым охранником Чанёль расправился быстро: тот вбежал в комнату на шум разбитой посуды и тут же получил кулаком в лицо, а затем ножом в грудь. Пытаясь сопротивляться, он разбил альфе нос и распорол губу, но по сравнению со смертельной раной от лезвия разбитое лицо едва ли можно было считать критичным. Грузное тело рухнуло на пол рядом с хозяином, Чанёль безучастно переступил труп и поманил рукой омегу. — Беги к Кенсу. Бэкхён шумно сглотнул и кивнул, подбегая к нему. Времени на телячьи нежности не было, к тому же Чанёль вовсе не дурак и не слепой, и сразу заметил, как омега шарахнулся в сторону от его окровавленных рук, выбегая в коридор. Он представить боялся, какая буря из чувств и эмоций сейчас поднимается у омеги внутри. Стоило только подумать о том, что придётся возиться с чужой истерикой, становилось даже страшнее, чем при мысли об убийстве чиновника. Надо было похвалить его, сказать, что он хорошо справился и ни в чем не виноват, но Чанёль не успел. Как только он хотел выйти из комнаты и найти второго охранника, в коридоре послышался вскрик, точно Бэкхёна, и Пак почувствовал, как сердце ухает в пятки от ужаса. От гостиной до коридора, а затем выхода из дома было всего ничего, пробежать это расстояние можно секунд за пятнадцать, особенно для резвого Бэкхёна с его длинными ногами, однако Чанёль недооценил второго альфу. Вместо того, чтобы кинуться помогать хозяину и товарищу, он разумно притаился где-то в доме и прикидывал, что делать дальше, а теперь крепкой хваткой поймал омегу, обхватывая того одной рукой у шеи, а второй удерживая поперек живота так, чтобы тот стоял к нему спиной. Вцепившиеся в его плечо клыки заставляли по коже бежать струйки темной горячей крови, но сам Бэкхён задыхался в жестоких руках, и челюсти постепенно ослабевали. — Если отпустишь его, уйдешь живым, — сразу предложил Чанёль, завидев хрипящего омегу. Внутри от ужаса трясло так, что Пак всерьез переживал, что из-за дрожи выронит кинжал, но знал, что сейчас паниковать никак нельзя. — Ты и так меня не тронешь, — осмелел охранник, как только понял, что щит из омеги работает. — Если он сейчас задохнется, то живым ты оттуда точно не выйдешь, — прорычал альфа, чувствуя, как к панике примешивается ярость. Наглец его раздражал до зубного скрежета, и больше всего злило то, что просто так нож ему между глаз не всадишь, приходится ждать, идти на уступки, а время утекает в два раза быстрее. — Думай быстрее, — снова рыкнул Чанёль. Охранник начинал то ли паниковать, то ли испугался наконец, но через пару секунд все же отпустил омегу, пятясь к выходу. Пак прождал несколько долгих жестоких секунд, а затем, когда альфа развернулся и приготовился бежать, метнул нож в чужую голову. На пол он рухнул в унисон ослабевшему задыхающемуся Бэкхёну, хватающемуся за горло. — Скорее, котёнок, приходи в себя, — Пак подлетел к омеге и принялся мягко хлопать того по щекам, пытаясь вернуть его в адекватные чувства. Он понимал, что отправлять его к Кенсу в таком состоянии как минимум жестоко, как максимум — он просто не дойдет, но оставлять все как есть было нельзя. — Бэкхён, если ты не скажешь ничего Кенсу, он подумает, что это ты убийца, — принялся объяснять Чанёль, поглаживая омегу по голове. Привычное почесывание за поникшими ушами никак не помогало делу, а по чужому лицу побежали дорожки горячих слез. Вместо того, чтобы защищать, Чанёль подставлял его снова, а ведь Бэкхён от него ждал абсолютно противоположного. — У нас в городе немного таких красивых мальчиков, да и еще и с ушами и хвостом, — Пак пытался взять лаской, шептал милости на ухо, но Бэкхён только вцепился в его пропитанную кровью рубашку и раскачивался вперед-назад как неваляшка. Времени уже не было. — Бэкхён, не забудь, о чем мы договорились, — попросил Чанёль, понимая, что ему придётся бросить омегу. На чужом лице все-таки отразилось что-то схожее с адекватностью, и Бэкхён растерянно наблюдал за тем, как Чанёль поднимается с пола. Пак надеялся, что Кенсу хватит ума не приплести Бэкхёна к убийству, его истерика, как бы жестоко это не звучало, была им на руку и являлась его единственным алиби. С опухшими красными глазами, трясущимися ладошками и бесконечно вырывающимися из груди всхлипами сложно было убить трех взрослых альф. — Скажешь, что в дом приходил грабитель, всех перебил, ты спрятался в комнате и из-за запаха тебя не нашли, а когда ты вышел, он уже сбежал. Ты ведь помнишь? Бэкхён заторможено кивнул и молча наблюдал за тем, как Чанёль торопится к выходу. Он даже не предпринял попытки встать или остановить альфу, только смотрел мокрыми жалостливыми глазами так, будто Чанёль его оставляет на верную смерть. — Я буду ждать, — напомнил Пак, — как только расскажешь все Кенсу, уходи. Бэкхён снова кивнул, и Чанль захотел со всей силы стукнуться головой о стену — настолько невыносимо было на него глядеть. Ноги омега подобрал под себя и двигался с таким трудом, будто его парализовало. Умом Чанёль понимал, что ничего критичного с Бэкхёном не произошло — небольшое удушье и синяки на животе быстро пройдут, ноги не могли отказать из-за таких незначительных травм. Бэкхён был напуган, в ужасе, он мог умереть, но он жив и будет здоров, а прогнать чужой страх Чанёль больше ничем не мог. Зарекся только больше никогда не впутывать Бэкхёна в подобные дела. — Ты можешь встать? — все-таки спросил альфа, возвращаясь обратно и протягивая омеге руки. Бэкхён ухватился за его ладони, и Чанёль потянул невесомое тело на себя. Дезориентированный омега тут же уткнулся лицом ему в грудь и снова зашёлся во всхлипах и тихих рыданиях. Кенсу наверняка бы смог успокоить его лучше. К счастью, он наверняка вот-вот окажется в доме. — Мне надо уйти, — напомнил Пак, осторожно поглаживая Бэкхёна по спине. Омега размазывал слезы и кровь изо рта по его рубашке, и Чанёль, вздрогнув, вспомнил, как Бэкхён разрывал зубами плоть чужой руки. На секунду ему показалось, что Бэкхён до сих пор касается острыми тонкими зубами его груди, но и когти, и клыки уже деформировались в привычные для человеческой расы. Чанёль отстранил омегу от себя и, не оглядываясь, покинул дом, направляясь к условленному месту встречи. Теперь ему оставалось только ждать.***
Бэкхён появился через полчаса и еще несколько мучительно долгих минут, уже более спокойный и собранный, но все еще под сильным впечатлением и испугом. Обниматься или даже касаться Чанёль не решался, омега тоже держался на непривычном расстоянии, но самым главным для Чанёля было то, что неконтролируемые рыдания кончились. — Как все прошло? — обеспокоенно спросил альфа, не решаясь выходить на главную улицу так скоро. В конце концов, где-то рядом вот-вот должна была проехать комиссарская карета. — Я рассказал Кенсу… нашу легенду, — омега на секунду занялся, думая, как правильно назвать неприкрытую ложь. О том, что горе утраты убьет что-то внутри Кенсу и отразится на Бэкхёне Чанёль не переживал — смерть Джинхо была овдовевшему омеге только на руку, пусть пока он этого не понимал и наверняка оказался в полной растерянности. Зато теперь в городе имелось сразу три свидетеля того, что Бэкхён не принимал участие в убийстве и просто был чудом выжившим ребёнком — Кенсу со своей спутницей и служанка, которая примчалась по первому зову. — Мне кажется, он поверил, — чуть более уверенно заявил омега. — Я сказал, что мне жутко страшно, и на самом деле так и было. — Омегу до сих пор слегка потрясывало, и наверняка не из-за сырой мрачной прохлады на улице. — Он меня отпустил, и пока остальные думали, что делать, я ушел. — Отлично, — с облегчением выдохнул альфа, наблюдая как пар меж его губ растворяется в ночной прохладе. — Ты настоящий молодец, Бэкхён, — нос и губу до сих пор неприятно пекло, но кровь остановилась, и боль была почти незаметной. — Тогда последний вопрос. Ты сейчас идешь со мной или идешь к Чондэ? Бэкхён удивленно застыл, растерянно приоткрыв рот и глядя широко распахнутыми глазами. Даже уши его, прежне немного повисшие, заинтересованно приподнялись, а хвост наоборот неестественно замер. За то время, пока Чанёль его ждал, он уже успел сто раз обдумать все произошедшее и пришел к выводу, что Бэкхён теперь вполне может изменить свое мнение насчет совместного проживания. Альфа теперь не сильный защитник, он еще и хладнокровный убийца, лгун и преступник. Подсознательно Чанёль именно этого добивался — показать Бэкхёну, кто он на самом деле, чтобы тот убедился, что его ждет рядом с подобным человеком. Пусть лучше он передумает сейчас, чем когда Пак успеет натворить дел. Слишком жестоко, но зато честно. — Я даю тебе шанс, Бэкхён, — пояснил альфа, когда ответа так и не последовало, — ты сам все видел. Теперь ты знаешь, что я не пугал тебя, а говорил правду: я убиваю. Когда я буду возвращаться домой, где ты спокойно будешь посапывать в своей комнате, от меня будет вонять кровью и трупами, а я буду спать с тобой в одном доме. Меня могут увидеть, заметить, захотеть отомстить, и первым под прицел попадешь ты. При виде потерянного, почти виноватого взгляда Бэкхёна Чанёль наконец ощутил ту болезненную тоску, которая так давно не рвала сердце. Он наконец почувствовал не безразличие, или раздражение, или желание поскорее избавиться от ребенка, а страх и неприятно ухающий в ушах стук сердца. Впервые Бэкхён не кинулся ему на шею с утвердительным ответом, а взвешивал все за и против. Впервые он не слепо доверился, а решал за себя самостоятельно. Впервые он кивнул не потому, что хочет быть рядом, а потому, что идти ему больше некуда — впереди только призрачный силуэт дома с солнечной лужайкой за окном, да и в том все будет пропитано кровью. Однако кивок все же был.***
К дому они добрались абсолютно вымотанными и продрогшими до костей. За городом дождь лил с удвоенной силой, но искать пристанище посреди ночи, когда у тебя руки по локоть в крови — не лучшая идея. Чанёль накануне перевозил в дом вещи Бэкхёна и свои скромные пожитки и встречался с хозяином. Тот принципиально заявил, что может съехать только через два дня, но Паку было все равно. Лишний человек ему никак не помешает, он привык коротать ночи в местах, где за соседней стеной спали еще двое, а может и трое буйных пьяниц. У Бэкхёна же будет своя комната, в которой он сможет закрыться от всего мира и не видеть старика. Обычно после завершения заказов на груди у Чанёля было приятно легко и свободно, но в этот раз на сердце бременем повисло чувство вины и неуверенный взгляд Бэкхёна. Пак сам толком не понимал, почему его так задевала просто сама мысль о том, что мальчик может уйти, если найдет кого-то удобнее и лучше. Чанёль не собирался ради него становится хорошим, но по чужому лицу видел, что от него этого ждут, пусть омега и сам этого мог пока не сознавать. Ждут отказа от убийств, от выпивки и безответственных связей, ждут взятие ответственности, но большего, чем требовала ситуация, Чанель предпринимать не собирался, как и не собирался требовать большего от Бэкхёна. В поселке они умылись нормальной водой с колодца и кое-как очистили одежду от крови. Нос у Чанёля распух и покраснел, делая его похожим на неудачную пародию клоуна, но Бэкхён хотя бы немного повеселел, взглянув на его нелепое лицо. У самого омеги на шее остались некрасивые грубые отпечатки чужих ладоней, но через пару дней они уже должны были сойти. Дворовая собака недовольно загавкала, стоило ей услышать, как кто-то бродит по ее территории и воняет неизвестными запахами, и Чанёль поспешил увести нэко к дому, пока животное не перебудило любопытных хозяев, которым наверняка интересно было посмотреть на новых соседей. Дверь домика Чанёль открыл своим ключом, второй, который предполагался Бэкхёну, ждал его в шкафчике в детской комнате. Стараясь не шуметь, они разулись и скинули тяжелую влажную одежду, оставаясь в брюках и рубашках. В купальне Чанёль сменил одежду на новую, а Бэкхён сразу же ушел к себе, впервые предпочитая компании альфы одиночество. Так было бы проще для них обоих, но неприятный осадок все равно остался. В главной спальне спал хозяин, поэтому Чанёль решил улечься на широком старом диване в гостиной. Помыться полностью у него не хватило сил из-за усталости, да и вода была холодная, однако стоило ему улечься в постель, как сон будто рукой сняло. В голове творилось черт знает что; воспоминания, страхи, образы, все смешивалось в противоречивый клубок из шума и эмоций, давящий на мозг так, что выть хотелось. Через несколько минут у входа в комнату послышался скрип половиц, и Пак уже было подумал, что это хозяин проснулся из-за лишних звуков, однако в дверях обнаружился Бэкхён. Он переоделся в одежду для сна и теперь сверкал своими хитрыми глазами в темноте. Чанёль кивнул в ответ на молчаливую просьбу, и Бэкхён пробрался на диван, немного подрагивая и закутываясь в одеяло, которым укрывался альфа. — Кровать маленькая, мне места не хватает, — капризно пожаловался Бэкхён, удобнее устраиваясь на своей половине и стараясь согреться. Кровать у него в спальне действительно предназначалась для ребенка лет девяти, у омеги с нее наверняка ноги свисали, а терпеть неудобства, когда есть вариант получше, Бэкхён не любил. Чанёль старался не радоваться чужому появлению слишком сильно, но внутри что-то с облегчением отпустило, позволяя омеге лечь рядом и прижаться ближе. Сколько раз он говорил себе, что в последний раз позволяет Бэкхёну такую вольность, но вновь и вновь омеге было невозможно отказывать. Чанёль никогда не был романтиком или чрезмерно ласковым человеком, но Бэкхёна хотелось нежить и баловать, покупать ему самые красивые вещи, заботиться о нем и все позволять. Нормального детства у омеги не было, но детскую игривость и доверчивость он все равно не утратил, к тому же Чанёлю было стыдно не давать ничего в ответ на чужую преданность и нежность. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Пак, когда Бэкхён в тысячный раз начал возиться под покрывалом, никому из них не давая заснуть. Чанёль побоялся, что тот ёрзал от боли. — Все хорошо, — тихо ответил омега, застывая, а затем резко отворачиваясь. Пак нахмурился, не понимая, почему у нэко такая реакция на простой вопрос о самочувствии. — Если что-то болит, скажи, — попросил Чанёль, решая оставить омегу в покое. Если захочет — сам рот откроет, а выпутывать из него все силком не хотелось. — Но я толком не умею утешать, — Бэкхён только едва заметно кивнул, скребя ноготками по краю одеяла. Заснуть никто из них не мог. Бэкхён вертелся и крутился как уж на сковороде, щекотал альфу своим хвостом, виновато извинялся и немного успокаивался, но через время начинал снова. Касаться его Чанёль не решался, в конце концов, он предложил съехать на пол, а омеге оставить скрипучий диван, но тот сразу недовольно скуксился. — Можете почитать? — вдруг застенчиво спросил Бэкхён, когда Чанёль в очередной раз за ночь вернулся воспоминаниями к моменту убийства и чужому шокированному лицу. Альфа удивленно приподнял бровь, как бы спрашивая, это Бэкхён сейчас правда ему на ночь сказочки потребовал или что. — Я так лучше засыпаю, — пояснил омега — нужно же чем-то голову отвлечь. В борделе всегда происходило столько плохого. Одна из девушек начала мне читать перед сном, и я понял, что так уснуть гораздо легче. Раньше мне нравилось думать о городе, вас, Чонине, Чондэ, но теперь не могу выкинуть из головы все, что случилось, — Бэкхён замолчал, и укутался покрепче в одеяло, сверкая глазами из-под края. — Пожалуйста, — пробормотал он, — вы ведь все равно не спите. В конце концов, Чанёль решил, что ничего страшного в чтении книжек на ночь нет. Он отыскал на письменном столе свечку и кое-как сумел ее зажечь, ставя рядом с кроватью. В деревянном шкафу со стеклянными дверцами нашлась полка с книгами — в основном там были кулинарные рецепты и совсем детские сказки, но через некоторое время Чанёлю удалось отыскать что-то вроде подросткового приключенческого романа небольшого объема. Он улегся на кровать и открыл книгу на первой станице, молча пробегаясь глазами по первым строчкам. История оказалась ему знакома. — Тут про драконов, — пояснил Пак, когда Бэкхён довольно заулыбался, стоило ему открыть книгу. Омега кивнул головой и приготовился слушать. История оказалась про любовь. Наивная и сказочная, как и вся книжка в целом, но Бэкхёну нравилось слушать про маленького сильного омегу, которого отдали страшным оборотням в качестве залога мира между двумя кланами. Когда Чанёль дошел до одной четвертой истории, нэко уже тихонько посапывал рядом с ним, едва слышно поскуливая что-то во сне. Пак прочел еще несколько страниц до следующей главы и убрал книгу в сторону, тихо потушив свечку. Он хорошо знал историю о пламени дракона, книжка была популярна среди детей, и мать часто ему читала. Накрыв Бэкхёна покрывалом, Чанёль несколько долгих мгновений разглядывал лицо спящего омеги и в конечном итоге не удержался от мягкого поглаживания по волосам. Шелковистые короткие прядки, все еще чуть-чуть влажные, с легкостью проскальзывали сквозь пальцы, а когда Чанёль отнял руку, то явно ощутил на ней запах молодой омеги. Скинув на пол подушку и застегивая рубашку до последней пуговицы, он все-таки устроился на полу, чтобы не создавать неловких утренних ситуаций. Бэкхёну обязательно надо купить кровать больше — именно это стало последней мыслью Чанёля перед тем, как он окончательно провалился в сон.