***
Так прошли несколько недель. Чону писал мне каждый день. Я не отвечала. Он звонил мне. Я не брала трубку. Я должна от него отвыкнуть. Только иногда я отвечала на его звонки, ради того чтобы услышать его взволнованный голос. «Алло. Джию, ты слышишь меня. Ответь мне, Джию.» — говорил он быстро и четко. А потом тихо продолжал: «Джию, ответь, пожалуйста. Я скучаю. Невыносимо». На этих словах, я отключалась. Я тоже невыносимо скучала. Я видела его по телевизору. Айдол, чья улыбка раньше могла осветить даже самые темные уголочки души, угасла. Он старался смеяться с мемберами, но его смех был такой не настоящий, а в глубине любимых мною карих глаз поселилась грусть. Но я упертая. Я поставила себе цель: заставить его вспомнить жизнь без меня и свыкнуться с мыслью, что меня больше не будет рядом. Я надеялась, что Чону забудет меня, хоть я этого и не смогу сделать.***
— Джию, пойдем прогуляемся. Ты вообще не выходишь на улицу. Даже на пары не ходишь. — Юна будто прописалась у меня дома. Она уже две недели жила у меня. Готовила, убиралась, заставляла меня вставать с кровати, хоть и не совсем гуманными методами. И я ей была благодарна. Я косо посмотрела на нее. Она же знает, что я никуда не хочу выходить. — Нана, тебя никто не узнает, твоего лица не было видно на фотографии. — А вдруг я встречу его? — сказала я совсем тихо, в надежде, что подруга не услышит. — Ты не встретишься с ним. Его расписание забито под завязку в связи с камбеком. И наш город слишком большой, чтобы случайно встретиться в незнакомом месте. — Я не хочу куда-то идти. Давай останемся дома, закажем еду и посмотрим дурацкую романтическую комедию. — начала канючить я. — Тебе нужно проветриться. Помнишь тот парк за городом, где мы гуляли с твоими родителями. Поехали туда. Не знаю почему, но я согласилась. Этот парк всегда ассоциировался у меня с моими родителями. Я чувствовала, будто там сохранилась частичка их души.***
Деревья стояли совсем без листьев. Сидя дома я и не заметила, что наступила зима. Когда мы приехали в парк, пошел снег. Первый в этом году. Я вспомнила про одну примету: с кем попадешь под первый снег, с тем и будешь до следующего первого снега. В голове промелькнула мысль: если бы Чону был сейчас рядом со мной, продержались бы мы до следующего года? — Юна, это из-за меня некоторые предложения о рекламе были отозваны? — я продолжала следить за группой Чону. — Тебе сказать правду или соврать? — подруга будто ждала, когда я задам этот вопрос. Внутри я кричала, что хочу, чтобы она соврала, сказала, что агентство отказалось или это просто ложные новости. Но ответила я ей спокойно, словно мне нет никакого дела до этого: — Правду. — Да, это из-за тебя, из-за скандала с вашими отношениями. — Юна знала, что режет по больному. Но я должна была это услышать, чтобы твердо решить порвать с моим айдолом. Дальше мы шли в тишине. Я шла по дорожкам, которые помнила еще с детства. Раньше мы с родителями часто приезжали сюда. Летом мы устраивали пикники, купались в озере, зимой лепили снеговиков и катались на коньках. После смерти мамы и папы я первый раз приехала в наш парк. Здесь все напоминало о них. Присев на скамейку, я посмотрела на небо. Серые тучи тянулись до самого горизонта, закрывая солнце. Где-то там, должно быть, мои родители. — Мама, папа, я не знаю, что мне делать? Никто не ответил. Только холодные снежинки бесшумно падали на лицо, словно стремясь стать растопленными моими горячими слезами.***
Он снова стоял там, где я увидела его в первый раз. Но сейчас его голова не была прикрыта панамой. Каштановые волосы были припорошены снегом, а глаза искали девушку, от которой он так долго ждал ответа и так неожиданно получил предложение встретиться. Это произошло после той прогулки. Я почувствовала, что должна с ним встретится. Я все решила для себя и должна была рассказать ему о своем решении. — Ты сегодня без чашки, это хорошо. — Чону подошел ко мне, хотел обнять, но после того, что случилось, решил не переходить черту, которой я отгородилась. — С тобой так сложно встретиться. Он снова улыбался мне. Как же я скучала по нему! — Я люблю тебя… Я сказала это так, будто признавалась ему уже много раз, хоть я и сделала это впервые. Улыбка айдола становилась всё шире, а в глазах появился счастливый блеск. «Всё налаживается, она снова со мной» — я читала его, словно он был открытой книгой. И от этого мне было еще сложнее произнести эти слова: — Давай расстанемся.