***
Сквозь бренчание тонких оконных стёкол пробивался тяжёлый храп. Как вдруг он резко стих, а за ним последовал удивленный вздох. Слипшиеся глаза доселе спящего начали открываться примерно с той же скоростью, с какой черепаха горделиво ходила по своему террариуму. Она остановилась у стенки и с интересом и ленивой улыбкой уставилась на диковинного человечишку, раскинувшегося на дряхлой кровати в этой почти пустой комнате. Желудок будто сжался до размеров горошины и тихо постанывал, а голова раздулась до размеров звезды. Сначала ему показалось, что он находится в туалете, пока не понял, что зловонный запах источает не что иное, как его собственный рот. Взглянув себе под ноги, он увидел аккуратно сложенную стопку одежды. Но оглянув помещение, он до сих пор не мог понять, ни где находился, ни что за животное на него уставилось. Шатко дошагав до двери он открыл её и увидел множество других дверей, обозначенных цифрами. — Отель? — промямлил мужчина, массируя висок. Тем не менее было слишком пусто и тихо. Натянув брюки, он решил проверить обстановку. Комната находилась на втором этаже, а лестница вниз привела его на крыльцо, уставленное цветными вазонами. С таким видом не хватало только сигарет... — Доброе утро, товарищ. Как спалось? — послышался голос сбоку. Там стоял мужчина, чьё лицо ещё расплывалось среди прочего. Он выливал воду из тазика. Через несколько попыток сфокусировать взгляд, черты медленно начали собираться воедино, и наконец в этом незнакомце получилось распознать Франческо. — Эй, Матео! Ты в порядке? — он поставил ёмкость и подошёл к другу. — Да уж... кто после такого тут будет в порядке, ха-ха! Франческо посмеялся и похлопал его по спине. — Заходи в бар, я подам тебе завтрак и таблеток от похмелья, — и был таков. Переодевшись в комнате, Матео спустился и нашёл вход в забегаловку. Он никогда ещё не видел улицу с другой стороны, потому даже не узнал в ней заведение, в котором вчера пил всю ночь. — Это ведь было вчера? Зайдя через служебный выход, Матео очутился в пустом заведении. У барной стойки, что была у той двери, висел календарь. Матео показалось странным, что квадратик сидит не на своём месте, забегая на пару дней вперёд. Он поправил его и сел за стол, где были подготовлены приборы. Франческо постоянно бегал к телефону и что-то экспрессивно объяснял собеседнику, размахивая руками во все стороны. В какой-то момент он в смятении посмотрел на календарь, задумчиво почесал голову и передвинул квадратик на два дня вперёд. Через десять минут он, наконец, смог подойти к товарищу и подсесть. Матео ковырялся в тарелке и недовольно щурился от головной боли. — Ну как ты? Мутные глаза лишь своим видом дали ответ вместо любых слов. — Я хоть в долг не влез? — спросил Матео и всё-таки принялся за поедание омлета с морепродуктами. На мгновение взгляд Франческо переменился под давкой сощурившихся век, но вскоре он принял искренне гостеприимный вид. — Ну что ты. Как бы там ни было, в такие времена... — он сделал паузу, внимательно обдумывая свои слова, — нужно помогать друг другу. Так что не думай ни о каких долгах. Кто знает... Может, с такими темпами, с какими коррупция заполоняет государство, мы вместе пойдём в расходный материал для мафиози. Он усмехнулся с каплей отчаяния и посмотрел на Матео в ожидании. Глаза мужчины будто пропустили через себя пару искр, а его вялое состояние щелчком пальцев сменилось строгой трезвостью. Со сдержанным энтузиазмом он ответил: — Да... если что-то срочно не предпринять, то мафия заставит прогнить всю Италию до корней. А ты, Франческо... всё так же не поменял своих мировоззрений. Франческо залился смехом, откинувшись на спинку стула, и его лицо заливалось кровью от веселья. Это вызвало улыбку и у его собеседника. — Матео, ну конечно! Хотел бы я посмотреть на тех, кто поддерживает это отродье! Был бы я полицейским, давно бы уже покончил с ними. Успокоившись, Франческо провёл ладонью по своей седой щетине и задумчиво уставился в стол. Матео поднял грудь, приняв эти слова за вызов и тут же выпалил: — Скажу как товарищу. Я уже близок к этому, и владею некоторой информацией о кланах и о коррупционерах прямо у меня в коллективе. Однако не обладаю нужными связями, чтобы придать это всё нужной огласке... Собеседник тут же вышел из своих раздумий, засверкав глазами. Будто он что-то хотел сказать, но пока не решался. — Ты молодец, Матео. Я никогда не сомневался в твоей тяге к справедливости, и не ошибся, думая по молодости, что ты наверняка станешь героем. Лицо Матео покраснело и сделалось прямым, как доска. Ему так не хотелось показывать то, как он был доволен такой похвалой, что был близок к демонстрации ровно противоположного. Потом он неожиданно вспомнил то, что так сильно пытался скрыть про свою фамилию, и оттого лицо ещё больше залилось краской. Но этот секрет он должен унести с собой в могилу. — Не льсти, Франческо, — откашлялся он. — Всё равно без нужной огласки меня это ни к чему не приведёт. Да и доказательства пока немногочисленные. Их бы следовало развить, но я не приложу ума, что бы сделать, не поставив себя на рожон. Нависла продолжительная тишина. Франческо сложил руки и чуть наклонился вперёд. Его седые волосы засверкали словно серебро под светом лампы. — Знаешь, Матео. Я могу предложить тебе пару идей, если ты расскажешь мне подробности этого дела.***
Джек печально закатил губу, вытянув из пояса последнюю сигару. Через один щелчок зажигалки, его лёгкие вновь наполнились приятным всеобъемлющим травянистым запахом. Невозможно было передать ни одним существующим словом то, какое удовольствие доставляла каждая частичка этого смога всему его телу. Казалось, что за спиной у него прорастали крылья, а тело становилось невесомыми, и он был готов взлететь... далеко... Как бы эти все признаки не указывали на рак лёгких. Первый этаж перевернули с ног на голову за считанные минуты, однако интересного из документов, кроме журналов с кроликами, подручным так и не удалось найти. Парни принялись за второй этаж, пока Джек курил и, прищурившись, косился на самую исписанную вставными деталями дверь. В них он нашёл некую напыщенность, какая свойственна мафии. И стоило отметить, что за правильным уходом дом бы выглядел очень знатным. Подойдя к этому куску дерева, он потянул ручку, однако дверь не поддалась. Даже стукнув своим тяжёлым бедром Джеку не удалось её открыть. — Неужто заперта? — спросил он сам себя. Выстрел быстро помог справиться с этой задачей, и уже через несколько мгновений мужик оказался внутри. Первым же делом он сильно закашлялся, прищурившись от количества пыли, взлетевшей от неожиданных гостей. Комната по праву могла называться кабинетом, с большой буквы. Вокруг стояла изысканная мебель и не могла не вызывать восхищения. Шкафы были напичканы бумагами. Однако стол выбивался своим отвратительным беспорядком и... пятнами. Джек осторожно подошёл к нему и осмотрел. Мутные пятна, от которых тянуло сладким кофе, покрывали какие-то документы кроме самого стола. Здесь всё было разбросано невпопад. От того ощущалась непричастность этого стола к столь изысканному и правильному кабинету. И только он захотел обратить свой взор на более приятный вид, как глаза его вцепились в фамилию на одной из бумаг. «Конте». Сначала взгляд охватил предложение, задействовавшее фамилию: «…В скором времени семья Руссо уже была настроена против Конте…» Затем он начал читать документ полностью. Стиль повествования был диковинным и знакомым, отчего он сразу узнал «коллегу» из прошлого. Подтвердил он свою догадку, взглянув на подпись «С.». Сильвио, подручный клана Руссо, что писал отчёты. Когда-то они пили вместе, когда ещё Конте с Руссо имели непродолжительный контракт. Однако не столько его удивило, что по загадочным обстоятельствам он наткнулся на важные документы мафиозного клана в доме полицейского, сколько его содержимое. «… Аннамария и Давид Габеллоти <...> тратили деньги мафиозной группировки на алкоголь, использовали товары (наркотики особенно часто) в своё удовольствие. <...> Аннамария и Давид были недовольны <...> и через несколько дней сбежали, устроив переполох в семье: все документы и записи Габеллоти были украдены ими. И попросились они под опеку семьи Руссо, взамен предложив все ценные записи Габеллоти. Анджело – глава Руссо – согласился и спрятал предателей у себя под крылом. В скором времени семья Руссо уже была настроена против Конте. Поводом к конфликту стала пропажа партии наркотиков, за перевоз которой отвечали Аннамария и Давид. Двое предателей сказали, что в этом были замешаны Конте. В результате были убиты глава мафии Конте, а также его жена. Однако после того, как нашли ту пропавшую партию в грузовике Давида – двух предателей Габеллоти убили за ложь и предательство…» Сердце сжалось в ужасе. Джек вздохнул, схватившись за сердце, а пот начал постепенно проступать по всему лицу. С каждым вдохом грудь становилась тяжелее, а глаза наливались кровью. Выходит, главу их клана, его лучшего друга убили какие-то шавки, в сотню раз меньше, всего лишь из-за пропажи партии наркотиков. Кулаки сжались до побеления костяшек. Смерти им было мало. Джек пожалел, что не устроил им пыток, когда выловил каждого из той группировки. — Я убью этого мерзавца, — напряжённо прошептал мужчина, — будет расплачиваться за жадность, мелочность своих родителей, за то, что устроил смуту и попытался манипулировать мной. Джек шептал причины, почему должен убить этого полицейского, будто не был уверен в своём решении. А может потому что не хотел думать о другой, не менее страшной стороне медали. Что же станет с его сыном, когда он узнает настоящего убийцу родителей. Как только эта мысль всё-таки проникла в его голову, Джек тяжело вздохнул и помассировал брови. — Он точно не сможет себя простить…. Наверное, не стоит ему говорить сейчас. Растопырив руки и важно зажевав щёки, он выдал ещё одну мысль. — Я ведь говорил ему, что Массимо не сделал бы такого. Он нарочно пустил весь свой гнев на него. Пускай сам разбирается в себе. Документы прятать я не стану. Вскоре к осмотру присоединилась вся группа, и большая часть бумаги оказалась утерянными кланом Габеллоти документами.***
Светлую спальню едва освещала холодная зимняя дымка, а вместо солнца её озарял яркий хохот. — Да ладно тебе, Дэм, — посмеялся Макс и обвил рукой плечи парня. — Не ломайся. У всех бывают взлёты и падения! Я вот в детстве заслуженно звался мазилой. Тоже не самый приятный факт из моей биографии ведь. Дамиан помялся и, взглянув на бьющуюся в окно метель, задумался. — То, что ты сейчас Босс – делает этот факт скорее вдохновляющим, чем глупым. А что касается меня… Дамиан поводил пальцами по одеялу, обдумывая свои слова так, чтобы почти не врать. — Я изначально был рождён среди членов группировки, поэтому всё было предрешено. Ничего особенного. Вся моя жизнь – сплошные тренировки и работа над собой. Макс убрал руку, чтобы сильно не напрягать Дэма, и расслабленно откинулся назад на локтях, присвистнув. — А друзья? Говоришь как одиночка. Дамиан нахмурился и прилёг на спину. — Мне было не до друзей. А у тебя их было много? Ты ведь как наследник наверняка был очень занят. Повернув голову, Дамиан застал очень озадаченное и печальное лицо Макса. Будто он зацепил самую болезненную точку. Массимо вздохнул и повторил за Дэмом, ложась полностью на спину и закинув руки за голову. — Даже не хочу об этом говорить… У меня, помимо моих родных, был только один близкий друг. Я им очень дорожил. Но получил нож в спину. Он отказывался слушать меня. Ну, в общем, ты знаешь… Я тебе рассказывал. Смысл последних слов дошли до Дамиана не сразу, как он вспомнил ту встречу в кафе. Тогда он сидел там не случайно. Забронировав весь ресторан заранее, он дожидался Массимо, чтобы убить. Но не решился. Минутное сомнение разрушило его план до основания, ведь Массимо так искренне не понимал, что же он натворил. — Возможно, у друга были свои причины, — отрезал Дамиан, всё так же глядя на парня. Массимо состроил страдальческую гримасу: — Эй, ты на чьей стороне? — и резко ущипнул его куда попало, захохотав. Дамиан недовольно начал махать руками, отбиваясь от гусиных щупалец, а потом жалостно всхлипнул: — Эй! Не надо шею. У меня сейчас синяки там будут. А потом меня обвиняют, что я там развлекаюсь с девушками вместо достойной службы. Макс опустил руки и так улыбнулся, что на мгновенье сердце Дамиана пропустило удар. От этой улыбки исходило такое тепло, какое он наверное никогда не испытывал за всю свою жизнь. — Ты улыбаешься… как плюшевая игрушка… — ляпнул Дэм и отвернулся. — И это по-твоему комплимент? — поднял бровь Массимо и только через минуту молчания смог разглядеть, что Дэм повернулся к нему спиной. — Мне так нравится с тобой проводить время. На такие неожиданные слова Дэм на миг вскинул брови. И тут же их нахмурил. — И что же именно нравится..? Я обычный скучный угрюмый мужик... — промолчав какое-то время, он сам ответил. — Впрочем, всё лучше, чем слушать радио днями напролёт. — В яблочко! — ткнул пальцем в спину и привстал на локоть. — Тем не менее, ты мне правда нравишься. Надеюсь, у тебя выходные будут почаще. Он снова лёг, закинув руки за голову. «Нравишься». Сам толком он не знал, что вкладывал в эти слова, но произносил их искренне. Его интересовал только один вопрос: действительно ли ему настолько скучно или Дэм оказался настолько интересными собеседником, несмотря на то, что постоянно молчит. — Нда, ответ очевиден… — Чё? — промямлил Дамиан, повернувшись в его сторону. — Ничё. — Я же тебе говорил, что больше двух раз в неделю я не смогу брать отпускные. — Да я не об этом, — недовольно хмыкнул Макс.***
— Макс, ты долго там будешь мариноваться? Уже дым из-под двери ползёт, — крикнул Дамиан, стоя наготове у ванной комнаты. Неожиданно дверь открылась, и оттуда хлынул горячий пар. Макс вышел, держа ватку, смоченную в пахучем спирте. Однако взгляд Дамиана задержался на полуголом Массимо, чей торс был полностью оголён. Он впервые увидел его ранения без бинта. На животе был довольно длинный порез, у левой руки был аккуратный, почти незаметный шов после пулевого ранения. А ссадины покрывали почти всю грудь. Дамиан кивнул своим мыслям, признавшись, что так Массимо выглядит как настоящий воин, а не та размазня, которой он привык его считать. — Дэм… — озадаченно протянул Макс. — Можешь, пожалуйста, осмотреть мои ссадины. В последнее время они стали щипать во время обработки… жуткая боль. Дамиан приподнял бровь, но всё же согласился. — Идём в спальню. Усадив Макса, он включил яркую лампу. От неожиданности подался назад, завидев, какие мощные тени отдают мышцы Макса. — Я смотрю, что от нечего делать ты набрал много массы, — задумчиво сказал. Длинные пальцы неуверенно, но очень аккуратно проходили вокруг некоторых ссадин. — А я смотрю, что кто-то слишком часто заглядывается на моё тело, — Макс довольно съязвил. Стоило ему это сказать, как палец Дэма нарочно надавил на ссадину. — Ай-ай-ай, ты дурак что ли? — Проверял степень заживления, — довольно съязвил Дэм. Макс смирно сидел, глядя сверху на Дэма, внимательно осматривавшего его тело. И что там можно столько разглядывать? Под таким светом, расплывчатые пятна становились довольно чёткими, и на мгновенье, когда свет при движении руки упал на лицо Дэма, Макс вздрогнул. — Больно? — тот мигом откликнулся. Макс опомнился и тихо ответил: — Нет, я случайно… На мгновение ему показалось, что он чётко увидел лицо Дэма. Но в чём он был уверен, так это в том, какие красивые русые волосы у него были. Пальцы чуть вздрогнули. Но ладонь лишь углубилась в одеяло. Кем он себя выставит, если так неожиданно запустит свою руку в волосы парню? Это, может, и было позволительно, но по крайней мере не в такой интимной ситуации. Дэм к тому времени поставил лампу на место. — Ты как часто обрабатываешь? Макс опомнился и вернулся в реальность. — Три раза в день. Дамиан, уходя в другую комнату, бросил. — Это слишком часто, вот она у тебя и пересохла вся. Дамиан вернулся с небольшим тюбиком и, вновь сев на колени, он ладонью заставил Макса податься вперёд. Он выдавил содержимое на палец и начал осторожно мазать ссадины и швы. — Что это? — Не отрава. — Ну я серьёзно, — замычал Макс. — Заживляющая мазь. Я ведь тоже часто участвую в разборках всякого рода. Так что у меня обширный ассортимент. Настолько большой, что если ты сломаешь себе что-нибудь, операцию можно будет провести прямо в квартире. Макс усмехнулся и остался сидеть с улыбкой, наслаждаясь заботой.