Золото морей

Гарри поморщился — неужели все капитаны такие? Сначала над ним с удовольствием издевался Драко Малфой, потом Султан-бей, а этот что же? Так и будет орать всю дорогу? Хотя, может, это боцман или мичман... и Гарри некстати вспомнил Диггори. Над головой прогрохотали шаги. Гарри дождался, когда они стихнут, и выбрался из укрытия. Трап уже убрали, но осталась веревочная лестница, и Гарри последним усилием направил лодку к ней. Мокрое платье липло к ногам, мешая карабкаться наверх, веревки больно впивались в босые ступни, пустую лодку мгновенно унесло в бурное море. Без сил Гарри кулем свалился на палубу, с трудом поднялся и осмотрелся. В кромешной тьме никого не было видно, но на палубе, так же, как на корабле Султан-бея, громоздились ящики и бочки. С нехорошим предчувствием Гарри задрал голову: цвет свернутых парусов разглядеть не удалось, но флаг вблизи теперь не казался британским. Крест был, но как будто другой. Он еще не успел понять, куда попал и что делать дальше, как услышал: на корме хлопнула дверь, кто-то закашлял, и следом раздались шаги. Юркнув за ящики, Гарри прикинул, получится ли убраться с подозрительного корабля обратно. По всему выходило, что нет. Лодку унесло, а на берегу, вполне возможно, его ищет Кингсли с собаками. Нащупав позади сухую тряпку, Гарри натянул ее на себя. После всего пережитого навалилась жуткая усталость, и он уснул, едва успев подумать, что из всех его приключений могла бы получиться целая книга, которую он с удовольствием написал бы, если бы не сидел в укрытии на странном корабле... В лицо плеснуло холодной водой. Гарри проснулся и, толком не сообразив спросонок, где он, решил, что все еще на борту «Черного Султана». Корабль качало на поднявшейся волне, ветер усиливался, проблески зарниц выхватывали из тьмы хлопающий над головой парус и призрачные мачты; здесь, за ящиками, царил мрак, но на палубе вдоль поручней тлели фонари. Откуда-то доносись слова, но за плеском шипящих волн и свистом ветра разобрать их было невозможно. Гарри съежился, сильнее натянул на плечи промокшую от брызг попону, прикидывая, стоит ли выйти и поискать капитана. Смущало, что судно даже на беглый, неискушенный взгляд вовсе не выглядело военным. Мог ли почтовый или торговый корабль зайти в воды Варварского берега, он понятия не имел. Вновь вспыхнула зарница, свет задержался на несколько секунд, трепеща в небе, и Гарри увидел мчащиеся в черной выси страшные, рваные тучи, а на их фоне совершенно отчетливо — красный флаг, перечеркнутый белым крестом. Гарри похолодел. Это не британское судно! Какое государство имело флаг такой расцветки, он вспомнить не мог, и это испугало больше всего. А ведь говорили здесь по-английски, и, учитывая, что судно явно не Королевского флота… Неужели опять пираты? Что ж за напасть его преследует в море?! Умел бы плавать, тотчас кинулся бы в воду. Однако грохот волн говорил, что море разыгралось не на шутку; в такую погоду утонет и лихой пловец, не то что он, едва держащийся на воде. Да и неизвестно, как далеко ушло судно от берега. Гарри отбросил с лица волосы, запрокинул голову и попробовал помолиться. Нет, бесполезно, это никогда не помогало, ни в колледже, ни в семье дяди — если уж несчастья начали валиться на голову, никто и ничто их не остановит. И спустя минуту он убедился, что прав. Из темноты, разгоняемой вспышками молний и тусклыми фонарями, прямо к нему вырвался яркий ком перьев. Огромный попугай, мокрый и встрепанный, с шумом хлопал крыльями в воздухе, зависнув над головой, и вдруг сел на ближайший ящик. Не успел Гарри прогнать его, как попугай открыл клюв и омерзительным голосом заорал: — За бор-р-рт!!! Полундр-р-ра! — и забил крыльями так, что сам едва не свалился. — Кыш, — замахал Гарри руками. — Кыш! Попугай заорал еще громче, и в этот миг кто-то схватил Гарри за руку и выволок из укрытия. — Что за чертовщина? Заткнись, проклятая птица, или я тебя однажды изжарю! — прорычал над ухом совершенно злодейский голос. — Ты еще кто?! Шатаясь от качки, Гарри стоял перед худым человеком, одетым так, что не возникало ни малейшего сомнения: пират! Еще и похуже Султан-бея. Вокруг столпились люди, кто-то присвистнул, но, ослепленный тем, что догадка его сбылась, Гарри не видел никого, кроме этого злодея в белой рубахе с оборками и с золотой серьгой в ухе, сверкавшей в неверном свете фонарей. Самым страшным было лицо пирата: безжалостное, с жестко сжатыми губами, худое и костистое, с провалами под скулами и такими пронзительными черными глазами, что, казалось, они могут метать молнии не хуже грозовых небес. Темные брови были нахмурены так, что сходились в сплошную линию. Ветер, трепавший подол платья и локоны Гарри, лишь слегка дергал пирата за тощую косицу, свесившуюся на плечо. Гарри молчал, сраженный и своей догадкой, и представшим зрелищем. — Ты кто? — повторил пират и обернулся к команде: — Эй, чья девчонка? Команда хранила молчание. Пират вновь рванул его за руку: — Сознавайтесь, кто притащил шлюху на борт? Мало вам было девок в борделе? Вы там полдня потратили. Или что — эта так сладко дает? У кого до такой степени чешется в штанах? Петтигрю? — Капитан, честное слово, я ее не знаю, — забормотал маленький невзрачный человек и попятился. Остальные стояли и смотрели, разинув рты. Гарри мельком, исподлобья, оглядел их — не такие диковатые, как люди Султан-бея, но тоже сброд: одеты кто во что горазд, рожи ужасные. — Ты кто такая? — пират встряхнул его. — Молчишь? Языка нет? Хороша девка! В таком случае, у тебя два пути: или я тебя вышвырну в море, или делай то, зачем явилась. — Он с силой толкнул Гарри в толпу. — Ловите ее, кому там приспичило, — и с брезгливой гримасой отряхнул руки. Гарри попытался удержаться на ногах и одновременно не врезаться в людей, но поскользнулся и приземлился на четвереньки. Вокруг загоготали. — Кто же привел такую тощую? — спросили на ломаном английском. — Она прямо как сардинка, хвоста только нет. Гарри из-под упавших на лицо волос обвел всех яростным взглядом: — Придержите языки! — Ого! Наша рыбка-то с голосом. Крошка, ты говоришь по-английски? Ближайший к нему пират — долговязый, рыжий — протянул руку: — Вставай. Гарри вскочил сам и тут же попал в чьи-то крепкие объятия. — Отпусти, сволочь, — отбивался он, но чужие грубые руки быстро ощупали его, забрались под юбку — и Гарри вновь полетел на палубу. — Это не баба! — раздался полный ужаса вопль. — Эй, кто-то привел содомита, кэп! Чтоб я сдох! Все захохотали так, что заглушили грохот волн. Капитан моментально прибежал обратно и с бешенством уставился на прижавшегося спиной к борту Гарри. — И впрямь парень, — процедил он, отворачиваясь и обводя взглядом своих людей. — Не знал, что у меня тут любители. Забирайте его вниз, нечего ему тут торчать и бередить людей. Узнаю, кто привел, — высажу в первом же порту, и благодарите, что не прямо сейчас. — Прикажите вашим людям не трогать меня, — сказал Гарри. — Я виконт Пейуоттер! — Вико-о-онт? Ну тогда конечно, ваша милость, — скривился пират. — Надо же, какая удача — целого виконта ветром из Магриба забросило. Изволите путешествовать инкогнито? В платье? Лицо накрасили, чтобы никто не узнал? Сброд сгибался пополам от смеха. — Что молчите? — капитан сплюнул в сторону. — Пошел прочь, проклятая курица! — отмахнулся он от попугая, который решил приземлиться на капитанское плечо. — А ты… знаешь, мне все равно, кто ты такой. Тащите ряженого в трюм! С этими словами, отмахиваясь от настырного попугая, капитан повернулся и пошел прочь. — Ну-ка плыви сюда, рыбка, — со смехом хрюкнул кто-то в толпе. — Рыбка где-то потеряла панталоны, — ржал другой. — Прибыла наголо. — Эй, Петтигрю, хочешь мальчонку попробовать? С девками тебе не везет, может, здесь получится? — Идите к морским чертям, — отходя, буркнул тот, но остальные вновь покатились от смеха, и Гарри не выдержал. С воплем он налетел на первого попавшегося — того самого рыжего, что предлагал руку, — и стал его избивать, целя в лицо. Он успел ударить в нос и сбить с ног, навалился сверху и колотил до тех пор, пока его вновь не схватили и за шкирку не оттащили прочь. — Ты что ж творишь, мерзавец! — прорычал капитан. Гарри тяжело дышал и пытался его лягнуть. — Хватит! — орал он, извиваясь в руках пирата. — Я не рыбка и не девка! Никто больше не будет смеяться надо мной! Никто не смеет издеваться, можете убить или столкнуть за борт, но я никому не позволю издеваться! Отцепись от меня, ублюдок! — Гарри рванулся так сильно, что платье треснуло, однако проклятый капитан схватил еще крепче. — По местам, — сказал он сурово. — Вахтенные на часы. Остальные спать. А ты — пошел со мной! Капитан притащил упирающегося Гарри в свою каюту и швырнул на жесткую койку. Тот моментально вскочил. Пират же сел в кресло и положил ногу на ногу. — Я тебя слушаю. Если не хочешь, чтобы тебя вздернули на рее или всыпали линьков, ты все сейчас расскажешь. Гарри надеялся, что его молчание достаточно презрительно, а сам в это время украдкой озирался. Просторная каюта была совсем не похожа ни на салон «Смелого», ни на каморки «Черного Султана». Большое окно с темными занавесями, за которым бушевало невидимое во тьме море, два кресла у широкого, заваленного картами, стола. С краю стоял кубок, надо думать, с вином, и, глядя на него, Гарри понял, что не пил с самого утра. Он тяжело сглотнул. — Что, пить хочется? Рассказывай, кто ты и какого черта пробрался на мой корабль, и я, возможно, дам тебе воды. От фонаря, болтающегося под самым полком в такт качке, лился рассеянный мягкий свет; он озарял карты на столе, латунные ручки стоявшего под окном рундука, таз с кувшином на привинченной к стене лавке, корешки книг на высокой этажерке. На корешках поблескивали позолоченные буквы, но разобрать названия не получалось — Так и будешь молчать? — Мне нужно в Британию, — сказал Гарри, решив держаться достойно. В конце концов, этот пират говорит на его родном языке и не производит впечатление совсем уж дикого. Вдруг получится с ним поладить, как не вышло с Султан-беем? — Вот как. А мне не нужно. — Ну, или на Барбадос. — Неплохой разбег. Два конца мира. — Я могу заплатить. Пират хмыкнул и точно так же, как это в свое время сделал Султан, протянул руку ладонью кверху: — Давай. — Не сейчас. На месте. — Это несерьезно, — отмахнулся капитан, окидывая холодным взглядом. — Что ты делал в Сале? — Продавался, — хмуро ответил Гарри. — Все-таки шлюха? — капитан вздернул бровь, и Гарри, вновь рассвирепев, бросился к нему, вцепился в горло, перемотанное шейным платком. — Я сказал, хватит оскорблять! — Убери руки, не то утоплю, как котенка! — прорычал пират, больно хватая за запястья. Но Гарри, сделавшись от ярости сильнее и вызвав в памяти едва не задушенного Забини, не поддавался: сжимая руки на чужой шее, чувствуя большим пальцем острый кадык, он приблизил свое лицо к страшной физиономии и процедил: — Я требую — слышите, вы?! — уважения к себе и нормального обращения! Я не ваш бандитский сброд, я нормальный человек, и не виноват, что мне все время подворачиваются подонки вроде вас или бешеного турка, — он тяжело дышал, а пират, не мигая и подавшись вперед, смотрел на него. Гарри вновь с трудом сглотнул, вырвал руки из захвата и с силой оттолкнул пирата. Не глядя на него больше, прошел к столу, схватил кубок, понюхал и одним махом выпил вино — прохладное, кисловатое. И чуть не застонал от удовольствия. Капитан злобно и изумленно разглядывал его, как какую-нибудь диковинную зверушку, и машинально потирал горло. — Ты, похоже, заразился бешенством от этого своего турка. — Нечего было нарываться! — О каком турке речь? — Султан-бей. Пират. — Дьявол! — угрюмо произнес капитан. — Томаиса снова выпустили! Из-за горстки подлецов этот подонок опять хозяйничает в Атлантике! Чтоб их всех вместе черти на дно утащили! Гарри не понял, о какой горстке подлецов идет речь, и потому промолчал, а капитан, немного успокоившись, продолжил: — И как же вас занесло на край света, да еще в эти дикие воды… хм… виконт…? — Поттер, — неожиданно для самого себя сказал Гарри. Среди дикарей не стоит размахивать настоящим именем: много чести. Все равно никто не выговорит. — …Поттер. Итак? Гарри без приглашения сел во второе кресло, подумал и мрачно, коротко поведал свою историю. Ему не нравился капитан, не нравилось, как тот, слушая, кривит лицо: можно подумать, Гарри травит байки, чтобы развлечь лично его. — Какого дьявола на вас платье? Вы и впрямь… — Нет! — яростно перебил Гарри, загоняя подальше воспоминания об объятиях командора Малфоя и его горячей ладони на ягодицах. — Так надо было! Я уступил свою одежду. Издержки плена. — Краска на лице тоже издержки? — Раскрасили для торгов, — было так противно об этом говорить, что он с трудом произнес нужные слова. — Кто же вас купил? — Мастер Кингсли. — Знаю его, — медленно, задумчиво протянул капитан. — Жаль, что мы ушли из порта. Я бы вас вернул, платит он щедро. — Идите вы к черту, — устало сказал Гарри. Капитан, словно и впрямь решил послушаться, встал из кресла и шагнул к двери. Приоткрыв ее, он позвал кого-то и, когда дробный топот оповестил, что этот кто-то прибыл на зов, негромко отдал приказ. Гарри ничего не расслышал, но ему стало все равно — навалилась усталость, смешанная с апатией. Корабль мерно качало, это убаюкивало. Спустя пять минут обоюдного молчания, во время которого капитан беззастенчиво разглядывал Гарри, а тот смотрел мимо него в темное окно, в дверь осторожно постучали. — Зайди, — крикнул пират, и в каюту бочком втиснулся маленький лысый человечек в длинном фартуке поверх простой рубахи. Он держал поднос. Приблизившись к столу и глядя огромными, как у совы или кошки, глазищами на Гарри, грохнул поднос прямо на расстеленную карту. — Свободен, Добби. На подносе рядом с миской белой каши лежали пара сухих галет и кусок сахара. — Ешьте, Поттер, — буркнул капитан, отворачиваясь к этажерке с книгами и копаясь там. — Я не такой подонок, как ваш турок, по крайней мере, я кормлю и пою своих людей. — Я вам не «свой», — упрямо возразил Гарри, не сводя глаз с миски. — Что это такое? — Рис. — Что? — Ешьте, не спрашивайте. Скоро начнет светать, а я еще не решил, что с вами делать. — Вы напрасно думаете, что вправе распоряжаться моей судьбой, — строптиво произнес Гарри. — Еще как вправе. Ведь это вы влезли на мое судно, а не я на ваше. Какого черта именно ко мне? Какое отношение я имею к Британии, будь она проклята? — едва смягчившийся голос пирата вселил надежду на то, что выслушают. — Наверное, никакого, сэр, — признал Гарри ошибку и покосился на миску с кашей. Он прекрасно помнил, что если тебя кормят, то это еще не значит, что будут обращаться по-человечески. Но этот пират не вызывал такого омерзения и ужаса, как Султан-бей, и, если сбавить тон, возможно с ним удастся о чем-нибудь договориться. — Признаю, меня сбил с толку флаг с крестом. Издали, в темноте, я принял его за британский и решил, что на этом судне мне смогут оказать помощь. Странное блюдо под названием «рис» пахло так, что Гарри едва не закапал слюной разложенные на столе капитанские бумаги, но расслабляться, не выяснив щекотливую ситуацию до конца, было нельзя. Он сглотнул и продолжил: — Я признаю, что ошибся, приношу свои извинения и молю: высадите меня в ближайшем порту, куда заходят британские корабли. — И торопливо добавил: — Я не обманываю вас, и как только снова смогу распоряжаться деньгами, заплачу не скупясь. Слова и тон были выбраны совершенно верные: без спеси, но с достоинством, призывом к милосердию и с обещанием оплаты. Капитан повернулся и оглядел его уже без издевки и гнева, но с интересом, словно взвешивая выгоду. И, возможно, на этом история бы и закончилась, Гарри сошел бы в ближайшем порту и после до самой старости вспоминал и рассказывал занимательную историю о том, как выкрутился из безнадежной ситуации, если бы не досадная оплошность. Масляный фонарь качнулся, осветил хищные черты лица, блеснули черные глаза, нахмурились густые брови. Гарри узнал этого человека и вскрикнул: — Не может быть! Это вы! — Я? — Вы висите в Портсмуте на столбе! То есть ваш портрет. Точно, ваш! Преступление против Короны и Святейшего…. Договорить ему не дали. Пират шагнул ближе, схватил за шкирку так, что затрещало платье, и изо всех сил швырнул к стенке. Гарри споткнулся о рундук, упал на него, но едва успел вскочить, как был вытолкан из каюты в дождь и ветер. — Если бы ты, щенок, умел держать язык за зубами, я бы, может быть, обдумал твою просьбу. Но твой язык как грязная тряпка, а голова, видно, совсем пустая. Так что, виконт, катитесь в трюм, придется потерпеть наше общество, пока я решаю, что с вами делать. Уизли! — Я здесь, сэр! — из темноты вынырнул кто-то и схватил Гарри за плечо. — У рыб сегодня ужин из виконта? — Завтра решу. Пока отведи в трюм и дай ему штаны, смотреть тошно.