Золото морей

Ветер хлестал в полную силу так, что едва не сдувал Гарри, смотревшего за нижним парусом на фок-мачте. У занятого фор-марселем Рона на рее выше сорвало и унесло косынку. — Крепчает ветер. Хорошо бы прошел стороной, — между делом заметил тот, но увидев напряженную физиономию Гарри, развеселился: — Чего вытаращился, малек? Не бойся! Это ж разве ураган? Гляди веселей да сгоняй спроси, что Добби готовит пожрать. Но тревога не уходила. Может, и не ветер был тому виной, однако Гарри маялся, не понимая, что происходит: вновь напавшая морская болезнь или какое предчувствие. И когда на горизонте появился корабль с белым крестом на флаге и алой обшивкой, понял, что все-таки предчувствие. Корабль приближался. Гарри видел и теперь понимал все приготовления: вот Виктор полез на марс с зеркалом, вот мимо к каюте кэпа промчалась Тонкс, на ходу собирая волосы в пучок. Он смотрел и чувствовал бессилие и отчаяние: сейчас снова будет нелепый маскарад, абордаж, а после либо они, либо другая команда — кому уж улыбнется удача — отпустят соперников без воды и еды на все четыре стороны, вот только теперь, куда ни сунься, кругом лишь океан и до ближайшей земли больше недели пути. И не отсидеться в каюте кэпа. Гарри добровольно подписал контракт и теперь, чтобы соблюсти его, должен найти саблю, спрятаться за пушкой и ожидать сигнала к бою. Из каюты высунулась полуодетая Тонкс: — И кто мне затянет чертов корсет? Где кэп? Малек, чего вылупился, зайди, помоги зашнуровать это уродство. Гарри замотал головой и отступил. Тонкс улыбнулась. — Что раскраснелся, будто рома хлебнул? Не умеешь? Стесняешься? Ой, какой невинный цветочек занесло в наши края. Надо бы тобой заняться. — И, подмигнув, крикнула поверх его головы: — Кэ-эп, черти тебя раздери! Кэп налетел и задел плечом так, что Гарри едва устоял. — А, это вы, юнга. Не стойте, найдите оружие и слушайте мистера Муди. Ну! Или вы оглохли? — Не делайте этого, сэр, — выдавил наконец Гарри. — Ведь будут убитые, раненые, и здесь уже точно никто не дотянет без воды до берега. Пожалуйста, давайте пройдем мимо. — Испугались, Поттер? — мрачно выдал кэп. — Хорош смельчак. Ну, спрячьтесь в таком случае в каюте. — Не за себя, — твердо ответил Гарри. — За всех. Я не хочу, чтобы кто-то погиб из-за того, что вашу душу сжирает месть. Зачем вам этот корабль, ведь вы поймали кого хотели, в прошлый раз! Кэп щурился и молчал, постукивая по сапогу тупым краем сабли. Его окликнули, и, пока тот не отошел, Гарри сказал последнее, что, как ему казалось, может остановить драку: — Сэр, если что-то случится с вами, с командой или с кораблем, вам же никогда не найти Бартемиуса Крауча. Ведь он ваша цель, я слышал. Давайте лучше найдем его! Я помогу! — последние слова он выкрикнул в запале, уже не очень соображая. Но, возможно, сказал что-то правильное, потому что кэп посмотрел на него секунду и ответил: — Ну, если с вашей помощью, как тут откажешься. — И тут же нахмурился: — Но, кроме шуток, здравое зерно в ваших рассуждениях есть. Как вы сказали недавно?.. Нельзя жить только мыслью о мести? Хотя тут же убеждаете меня в обратном. Вам бы подошло быть королевским послом, с этакой риторикой. Едва не пропахав носом палубу, к кэпу подлетел кок и дернул за рукав: — Сэр, вас Тонкс зовет. Орет ужасно и на бедного Добби, и на вас. Не взглянув больше на Гарри, кэп скрылся в каюте, а через минуту вышел, поднялся на ют и ударил в колокол. Пираты во всеоружии сползались на звон и недоуменно переглядывались. — Что случилось, кэп? — крикнул Чарли. — Абордаж отменяется, — объявил тот. — Виктор, тебя тоже касается, или ты оглох? — закричал он вверх и, еще раз оглядев всех, раздраженно добавил: — Что рты раскрыли? Я сказал — все! Молчать и разойтись! — Но почему?! Набьем трюм свежей добычей, да и кошели совсем отощали после Азор. — Нецелесообразно. У нас есть важная цель — Тортуга. Там и набьем кошельки и желудки, я обещаю. Пираты загудели, кто довольно, кто разочарованно, и начали расходиться. Гарри едва успел отвернуться, чтобы кэп не увидел его счастливого лица. Казалось, все закончилось: чужой корабль с командой, которая не догадывалась, что только что чудом избежала сражения, скрылся за горизонтом, а смутное, неприятное чувство все не отпускало, и Гарри пытался понять, в чем дело. Абордаж не случился, ветер попутный и резвый, а запах еды с камбуза означает скорый обед. Что не так?! Вон Виктор на марсе, кажется, даже не смотрит вперед, а таращится на матросов, вон Чарли сидит на бочонке и натачивает нож, Рон висит на вантах, Ли крутится у камбуза, Муди растирает больное колено. А где же Тонкс? Гарри огляделся. Нету! А выходила ли она вообще из каюты кэпа после того, как игриво просила затянуть корсет? Может быть, она все еще там, с ним? И кэп уже не затягивает, а расшнуровывает корсет, и концы красной косынки щекочут ее голые плечи, когда он наклоняется, чтобы поцеловать. Гарри подскочил, как ужаленный. Да что же это — и кэпа не видно! Его нет ни на юте, ни на баке, и люк в трюм крепко закрыт. Дверь в каюту закрыта тоже, и что там происходит, неизвестно. Он стукнул кулаком по перилам и замер, уставившись на кулак. Непонятно, почему его это так разозлило? Наоборот, нужно радоваться каждой причине, по которой кэп сидит в каюте, а не шляется по палубе, не спрашивает глупости про романтику. Именно так и не иначе. Над головой хлопнуло — отвязался нижний угол грот-марселя, того самого, который утром закрепляла Тонкс. — Вот именно — за парусами следить надо, а не корсеты туда-сюда расшнуровывать, — буркнул под нос Гарри, напомнив сам себе вредную соседку мисс Фигг, и полез привязывать. Минул обед. Ни Тонкс, ни кэп на палубе так и не появились. После обеда дела сами собой находились все ближе и ближе к каюте кэпа, и когда Гарри решил наполнить заново бочку, где держали черепаху, и опрокинул ее, сливая старую воду, та едва не затекла под дверь. Разогнав воду, Гарри принялся таскать свежую, напрягая слух всякий раз, когда оказывался ближе к дверям. Но из каюты не доносилось ни звука. Чем больше наполнялась бочка, тем сильнее билось растревоженное сердце, и наконец, отставив ведро, он вытер руки о штаны, вдохнул поглубже и постучал. Будь что будет, но он должен выманить из каюты Тонкс с ее чертовым корсетом, панталонами, шляпками и прочей чушью — и перестать терзаться. — Войдите! — услышал он и толкнул дверь И, чтобы не передумать, быстро выпалил: — Сэр, Тонкс срочно зовет мистер Муди! Солнечные пятна перед глазами растаяли, и оказалось, кэп стоит перед столом и наблюдает за джезвой на горелке, пахнет кофе, постель не смята — на это Гарри обратил внимание в первую очередь! — и кресла пусты: ни Тонкс, ни кого-либо еще из посторонних в каюте нет. — Тонкс? Если не ошибаюсь, она где-то отсыпается после ночной вахты. Почему вы решили, что у меня? Не успел Гарри почувствовать облегчение, как испугался уже другого: сейчас придется объяснять, зачем он здесь, и самым глупым, конечно, было бы рассказать правду. А вот за книгами кэп его приглашал. — Добрый день, сэр. Прошу прощения за ошибку и за то, что вторгся. Я носил воду в бочку и подумал… — брови кэпа поползли вверх, и он постарался исправиться: — Вы говорили, что не будете против, если я возьму у вас книги. Книгу. Одну. — Говорил, — кэп оглядел Гарри с головы до ног, и тот с досадой вспомнил, что его не раз обрызгало пеной, когда наклонялся за борт, и сейчас он стоит мокрый, как только что сам из той самой бочки. — Но не думал, что вам приспичит читать вместо работы. — Я не вместо... Паруса в порядке, бочки полные. Новое задание мистер Муди еще не придумал. — То есть у вас выдалась свободная минутка, и вы решили проведать меня. Очень тронут. — Извините, сэр… напрасно я… я пойду. — Нет уж, останьтесь, раз пришли. Сядьте, не торчите в дверях. В кресле лежал тот самый злосчастный корсет. Гарри брезгливо переложил его на кровать и сел. — Я правильно понял, — кэп подхватил джезву, разлил кофе и придвинул чашку без ручки, — вы заволновались, что Тонкс слишком задержалась со мной наедине, и решили спасти меня от приятного женского общества. Верно? Гарри почувствовал, как краска заливает лицо, кэп же, напротив, словно повеселел — разгладился хмурый лоб, приподнялись уголки сжатых губ. — Вы знаете, как это называется, виконт? Гарри показалось, что из ушей сейчас пойдет дым. И, чтобы сделать хоть что-нибудь, он схватил чашку и глотнул горячего горького кофе. Стало легче. — Осторожнее! Хорошо, не буду смущать вас сложными вопросами. Подождите, не мучайтесь, я помню, вы любите сладкое. Вот, возьмите. Гарри поднял глаза: перед ним стояла плошка с крупными неровными кубиками сахара. Если бы не кэп, он бы непременно схватил один такой и грыз его, пока не слопал весь, а потом второй. Нужно было взять себя в руки. — Вы дадите мне книгу, сэр? — Дам, после того, как съедите сахару. Я заметил, без сладкого вы дуреете. Берите! Сказал так сурово, словно, не послушайся Гарри — сам бы вложил ему кусок в руку. И Гарри взял, отгрыз краешек, посыпались крошки, и стало неловко. Но кэп смотрел неотрывно, и отложить облизанный кусок было невозможно. Гарри откусил еще, потом, не выдержав взгляда, бросил последний кубик в кофе и выдохнул. Никогда еще есть сладкое не было так мучительно: капитан Снейп не тот хозяин, при котором можно расслабиться за столом. — Ну а теперь продолжим. Какую книгу вы хотите взять? — кэп закинул ногу на ногу и откинулся в кресле. — Я уже говорил вам, что романов не держу. — Я помню. Может быть, морское дело? — Выбор хороший. Но, боюсь, в одиночку вам с этим не разобраться. Если будут вопросы… — тут сердце Гарри екнуло: неужели сейчас кэп хоть немного скинет свою неприступность и разрешит приходить и спрашивать! — … тогда обращайтесь к Альбусу. Подкатившее к горлу сердце плюхнулось в желудок. — Он, наверное, все позабыл, — протянул Гарри разочарованно. — Эту науку он никогда не забудет. — Кэп взглянул на него, сникшего, и добавил: — Если все же начнет плести чушь, приходите ко мне. Но я строгий учитель. Стало так радостно, что совсем позабылись и Тонкс, и утренние переживания, и, чтобы потянуть время и отсрочить возвращение на палубу к Муди и чистке сельди, Гарри заговорил снова: — Я учился в колледже иезуитов. Там не преподавали такое, но меня хвалил учитель латыни. А чему учили вас? Кэп сдвинул брови, но ответил: — Астрономия, математика, история, языки, география. Многое из этого и вам бы пригодилось. Вы со своим колледжем и богословием после выпуска годились бы разве что на место секретаря. — Секретарь — это совсем неплохо, — тут же насупившись, ответил Гарри. Не говорить же, что и место секретаря было для него недостижимо. Пусть в восемнадцать у него появились деньги, но протекций как не было, так и не стало. — Может, и неплохо. Но не для юноши, который уверял недавно, что мир велик и прекрасен и что хочется узнать его тайны и увидеть красоту. Решив закрыть эту тему, Гарри подошел к книжной полке и вытащил наугад один из справочников — на итальянском. Выбрав другой, английский, он не удержался: — Скажите что-нибудь по-итальянски, сэр. — Зачем вам? — Должно быть, это красиво. Я изучал латынь и немного понимаю португальский и испанский, а этот язык не знаю. Послышался звук, будто кэп пытается не рассмеяться, но когда Гарри обернулся, тот был серьезен и хмур, как всегда. — Извольте, — он на секунду задумался, глядя в упор. — Probabilmente tua madre era una sirena, visto che hai gli occhi così verdi. (итал. Вероятно, твоя мать была русалкой, раз у тебя такие зеленые глаза.) — Сирена… это про русалок, — хоть учитель латыни и хвалил Гарри, все-таки знал он ее не блестяще. А тут итальянский, который вроде бы похож, но другой. — И про… глаза? — Знаете что, виконт, — кэп вдруг быстро поднялся, — мне кажется, вы задержались. Идите работать. Ничего не оставалось, как сунуть книгу за пазуху, молча кивнуть и выйти. Гарри думал, что провел в каюте кэпа не больше двадцати минут, но, наверное, ошибся: стоило выйти, как тут же попавшийся на глаза Ли присвистнул: — Да ты везунчик. — С чего бы? — напрягся Гарри. — Кэп с тобой прямо нянчится. То к себе позовет, то вокруг сам ходит. Может, в преемники тебя готовит? Будешь нашим командиром. Ли загоготал, икнул, хлопнул по плечу, но попал по шее и исчез, прежде чем Гарри смог вымолвить хоть слово. Вечером Гарри стоял у поручней, смотрел в темноту и шептал едва слышно: — Мадре эра уна сирена… Мать русалка? Что за чушь. А что там дальше? Гарри закрывал глаза, повторял конец фразы, но никак не мог подобрать знакомые латинские слова к итальянским. — Окки — это окулус, похоже, и правда глаза. Верде… верде… виридис? Сэр, добрый вечер, — окликнул он шаркающего мимо Альбуса. — Как перевести с итальянского “висто ке ай льи окки кози верде”? — О, осваиваете искусство комплиментов? Итальянский создан для них, без сомнения, — живо откликнулся старик. — Это переводится как «у вас красивые зеленые глаза». Потренируйтесь над произношением, найдите достойный объект, и все получится. Сбитый с толку, Гарри смотрел ему вслед. Что, кэп вот так и сказал, что у него красивые зеленые глаза? Да он не мог! Это старый Альбус приукрасил, не иначе. Он еще раз припомнил фразу и решил, что «красивым» взяться совершенно неоткуда. Но душевное волнение не отпускало до тех пор, пока не рявкнул Муди, напоминая, что сегодня его очередь нести ночную вахту на юте. Гарри любил ночные вахты, точнее, пока ту одну, на которой удалось постоять. Это был совершенно законный способ всю ночь любоваться звездами, а потом спать до обеда в пустом кубрике. Наверное, он не отказался бы нести ночные вахты до самой Тортуги. Эта отличалась от предыдущей тем, что не было видно звезд, небо затянули тучи так, что Гарри рядом с кормовым фонарем чувствовал себя светлячком во тьме кромешной. Свет слепил, мешал видеть мачты и паруса, поэтому необязательно было и закрывать глаза, чтобы представить себя совершенно одним посреди океана. Крепчал ветер, вместе с ним росла тревога, и, чтобы ее развеять, он решил, что не помешает сделать обход, хотя бы до штурвала. Вдруг там Чарли? Можно перекинуться словечком-другим. Но его подстерегала неожиданность: замерев, словно изваяние, у штурвала стоял сам кэп. Гарри тоже замер, скрытый в темноте, и старался разглядеть получше высокую худую фигуру, белеющие на рукоятках штурвала ладони, косынку. Он видел многих у колеса, но никто не смотрелся за этой работой так, как кэп — хозяин корабля, тот, кто знал и чувствовал его лучше и тоньше всех. Казалось, еще секунда, и он погладит истертые рукоятки, будто соскучился. Может, и правда так: за недели плавания Гарри видел кэпа за штурвалом впервые. — Что вы там прячетесь, Поттер? — не оборачиваясь, негромко сказал вдруг тот. — Подойдите на минуту. На корме все спокойно? Гарри сглотнул, некстати вспомнив про русалку и зеленые глаза. — Все в порядке, сэр. Я делал обход. — Похвально. А теперь помогите мне, возьмите штурвал. Мне нужно отойти на пару минут. Гарри показалось, он ослышался. — То есть как — взять штурвал? Вот прям так и взять? — Да, виконт, — в голосе кэпа послышалось нетерпение. — За эти самые рукоятки. Не крутить его, не крутиться самому, стоять, держать, смотреть на компас и не отклоняться от курса. Понятно? Ладони вспотели от волнения, а в горло будто сыпанули песка. — Да, сэр! — Ну так держите! Слыша только стук своего сердца, он подошел и взялся за колесо. И все пропало. Не было больше ящиков и бочек вокруг, не было тревожного темного неба, не было даже кэпа — исчезло все. Остался только корабль. Гарри чувствовал его мощь, его движение, он чувствовал его целиком от киля до марса, он сам словно стал кораблем, это он резал носом волну, падал и поднимался, поскрипывал и неумолимо стремился на юго-запад. Он не услышал шагов и оклика и очнулся лишь тогда, когда на его руки сверху легли ладони и голос кэпа сказал негромко: — Вы отклонились от курса на три деления, это много. О чем мечтали? Ладони кэпа были твердые и уверенные, грудь, к которой невольно прислонился Гарри, — теплой и крепкой, кэп пах кофе, говорил негромко и почти нежно, и он ответил бездумно и откровенно: — Хотел бы я плавать так всю жизнь на своем корабле. — Купить и обойти на нем весь свет? — Построить и обойти весь свет! Голос кэпа оставался серьезен, будто Гарри сейчас не сказал несусветную глупость: — Это серьезный размах, мистер Поттер. Тогда вам нужно изучать не только морское дело, но и судовое строительство. Вспомнился Невилл с его корабликами и горящими глазами — вот бы кто смог построить судно по-настоящему, а не в мечтах. Руки кэпа сжались крепче, Гарри почувствовал его дыхание у самого уха, едва поборол желание закрыть глаза и продолжал глядеть прямо на фок-мачту, надеясь, что дрожит не слишком сильно. Это не было объятием, не было похоже на то, как однажды его обняла со спины Тонкс, но сердце сейчас билось куда как сильнее. А кэп тем временем продолжал: — Вы смелы и удачливы, мистер Поттер, пожалуй, у вас все получится. — Смел? — Гарри удивился так, что вернулся в реальность и оглянулся на кэпа, не смеется ли. Но тот, как всегда, был серьезен. — Трус никогда бы не рискнул переплыть океан на корабле, полном пиратов, а неудачник уже давно бы погиб. А вы рискнули, и у вас неплохо получается. Но хватит комплиментов, — кэп отнял ладони от его рук и взялся за штурвал сам. Гарри понятливо отошел в сторону. — Скоро вас ждет еще одно серьезное испытание на смелость и удачу. Вы уж постарайтесь его не провалить. — Какое испытание? — завороженно спросил он, не отрывая глаз от лица кэпа. — Погода портится, надвигается шторм, а мы в центре Атлантики. Если верите в каких-нибудь богов, можете начинать молиться, сейчас как раз тот случай, когда не помешает чья угодно помощь.