KINK-tober

      - В этом мире есть достаточное количество разных вселенных, законы и правила которой значительно отличаются от Вашей собственной, поэтому следует с большей осторожностью подходить к выбору территории для очередного прыжка, чтобы не заиметь неожиданные и весьма прискорбные послед… - старый киборг замолкает и лишь неодобрительно смотрит вслед морпеху, что бодрым шагом скрывается в глубине сияющего голубым портала. После чего вздыхает во все металлические легкие и звучно отчеканивает одно-единственное слово: - Дурак.       Зажмурившись от неприятно забивавшихся в глаза искр, Палач приземляется на твердую землю и смотрит по сторонам, в ожидании нападения любой из весьма надоевших адских тварей, прежде чем замереть и озадаченно опустить дробовик дулом вниз, понимая, что на этот раз что-то здесь не так. Что именно – было трудно сказать вот так сразу. Быть может это неожиданный ландшафт, каким-то чудом сочетающий в себе дремучий лес и окраины старинного замка, а может то были приветливо машущие из ближайших могил зомби- ладно, эти хотя бы элемент почти что родной – или с хохотом пролетавшие на длинных метлах – метлах??? – Плети, черт знает зачем нацепившие на остатки волос остроконечные шляпы. Или же то была собственная шерсть, невесть знать, как покрывавшая все тело поверх преторианской брони, вместе с значительно увеличившимся ростом и острыми клыками, выступавшими наружу из волчьей морды. Бонусом шел весьма милый хвост, которым Солдат Рока растерянно вилял из стороны в сторону, пытаясь разобраться в происходящей чертовщине. Пристально светящая в лицо луна мешала сосредоточиться, однако об одном выводе морпех все-таки догадался.       Что ж, придется смирится с тем, что теперь он – огромный трехметровый волк, или что-то вроде.       Определившись с данной мыслью, дальнейшее изучение территории стало продвигаться куда активнее и легче. Рассеянно помахав рукой пролетавшему мимо ревенанту, вместо того, чтобы по инерции выпустить в того заряд картечи, Палач упрямо шел через редкий лес, ломая своей огромной тушей голые ветви, больше похожие на паутину, чем на что-то живое и теоретически имеющее листочки. Острый нюх сигнализировал о присутствии еще кого-то поблизости, однако не мог точно сказать, кого именно – запах был совсем призрачный, едва уловимый. Пытаясь определить его направление, морпех остановился и закрыл глаза, потянув носом во все стороны прежде чем взвыть от неожиданной и резкой боли – нечто подкралось со спины и вонзило свои длинные клыки прямо в мохнатый загривок, лакая выплеснувшуюся в рот кровь.       - Ауч! Больно же! – Сам толком не осознав, что сказал, оборотень резко разворачивается и замирает в который раз за сегодня, замечая в отвращении отплевывающегося от шерсти существо, подозрительно напоминавшего его смертельного врага в привычной вселенной, вот только в каком-то нелепом черно-красном одеянии и с слишком развитыми клыками на верхней челюсти: - Что за…Мародёр, ты что ли? Какими судьбами?       - Барон фон Мародёр Аргент’Д-Нурский, вообще-то – Выплюнув последние шерстинки, пафосно поправил демон и окинул уничижительным взглядом стоящего перед собой оборотня, как говорится, от лап до кончиков ушей:- Терпеть не могу кусать таких как ты. Крови никакой, мех один, будто овцу сожрать пытаюсь. Палач, я так полагаю? А ты ничуть не изменился. Все такой же небрежный неряха, который упорно считает, что если будет жевать мою руку, то я вдруг решу поменять свое справедливое мнение. Плюнь, кому сказал.       Прошипев что-то недовольное, Солдат Рока легко выпустил из пасти изрядно покусанную руку вампира и обиженно скривился, пускай в душе и понимал чужую правоту. Не быть ему законодателем вселенской моды, ох не быть. В прочем, эта обида не укрывается от проницательных глаз Барона фон-как-его-там-дальше, а потому демон глухо хмыкает и в примирительном жесте чешет за торчащим ухом, стараясь загладить вину за столь нелестные слова. И реакция не заставляет себя долго ждать – замерев от неожиданности, морпех тотчас расслабляется и высовывает язык наружу, крайне довольный столь неожиданной лаской. Это вызывает неподдельный интерес, а огромное лохматое существо более не акцентируется своей неряшливостью, напротив, рогатый видит в нем нечто живое и теплое, чего сам лично был лишен даже в этой вселенной, не иначе как по великому закону подлости, а потому, начав чесать уже смелее, прижался с крепкой спины грудью и расслабленно опустил голову на меховое плечо, тихо посмеиваясь от искренней реакции со стороны мгновенно прирученного волчары.       - Перестань.       - А вот и нет.       - Слышал сказку о красной шапочке? Я съел. И тебя могу.       - Читать не обучен.       - Кошмар. И что вы в этих своих замках целыми тысячелетиями делаете?       - Определенно ждем сбежавших из ближайшего зоопарка волков, которых хлебом не корми, дай почесать за ухом и облизать себе лицо.       - Ах так!... – Воскликнув, оборотень резко поворачивается вокруг своей оси и валит всей тяжестью мохнатого тела на землю, легко нависая сверху. Подобный маневр оказывается совершенно неожиданным для вампира, что ныне смотрел со смесью изумления и веселья в алых глазах, не предпринимая попытки вырваться из крепких объятий: - Полагаю, я попался?...       - Все верно: - На сей раз с неожиданной нежностью, если на такое вообще способен рычащий звериный голос, ответив, Палач глухо хмыкает и наклоняется ниже, вжимаясь холодным носом в чрезмерно длинные и острые клыки демона, прежде чем лизнуть те поверх. Недавняя метка от них же горела огнем, согревая мощную шею, и это ощущение казалось неимоверно приятным, будто даже в этом несуразном, совершенно не предназначенном для битв мире он не был одинок.       Они целовались долго и жадно, хотя и с некоторым трудом в виду колоссальных различий в строении челюстей, однако от этого не менее искренне. Палач прерывался лишь для того, чтобы отдышаться и тщательно облизать все вплоть до воротника, не особо вникая, будь то рога или исхудавшее лицо, да и сам Мародёр не оставался в стороне, осторожно покусывая открытую от длинного меха шею и торчащие уши, прежде чем слиться в поцелуе вновь. Обе руки – околочеловеческая и звериная переплелись когтистыми пальцами, не желая так быстро прекращать неожиданное действо. Где-то над головами пролетел выводок потерянных душ, по-видимому заменявших здесь блуждающие огоньки, и две пары горящих во тьме глаз задумчиво проследили за теми, прежде чем посмотреть друг на друга и возобновить поцелуй вновь.       Лежащая поблизости тыковка вдруг подмигнула единственным глазом, улыбнулась во все крохотные клыки и с урчанием улетела прямиком в сторону луны, с трудом заставляя свое шарикоподобное тело парить чуть более грациозно, чем та самая корова, что пыталась перескочить через ночное светило в не менее известных детских сказках.       С праздником всех святых!