Терновника шипы

– Феликс, послушай… – А? Д-да? – Я звал тебя, но ты не отвечал. О чём задумался? – А… это… – Феликс? – Люмьер заинтересованно посмотрел мне прямо в глаза, приподняв брови. – О тебе, Люмьер. – Что же такого можно обо мне думать, что даже не слышать меня? – О том, какой ты для меня прекрасный. – Охх, даже так. – Люм, я хотел попросить у тебя прощение за тот вечер. И сказать тебе, что мне не стыдно за свои чувства. Я принимаю и берегу их. – Люмьер сделал серьёзное лицо, изобразив «внимательно тебя слушаю». – Поэтому, спрошу тебя на этот раз нормально: ты будешь встречаться со мной? В этот момент можно было бы замедлить кадр, сделать прохожих незаметными, быстро движущимися по сравнению с Феликсом и Люмьером, взять крупным планом удивлённое лицо Люмьера, включить приятную и спокойную музыку… – Феликс, я буду. Буду встречаться с тобой. И мне правда было не плохо в тот вечер. Он остался в моей душе «милым и приятным». И, знаешь, я размышлял на недельке… думаю, у меня есть, чем ответить тебе. – Я весь во внимании, Люм. – Взаимными чувствами. – Значит, теперь мы сможем спать вместе в одной кровати? – Вопрос был настолько громкий и радостный, что многие посетители музея, стоявшие вокруг и рядом, были слегка ошеломлены. – Да, только тише. Пойдём лучше. – Люмьер взял мою руку и повёл в сторону следующих экспозиций. – Ой-й, неловко, хах. – Сомневаюсь, что ты испытываешь это чувство. – И-то верно! – Лукавая ухмылка проявилась на лице Феликса. После музея мы выпили по стаканчику какао, забежав в кофейню у самого дома. На улице было холодно, но какое счастье, что Люмьер не замёрз. Странный вечерок. Не так я его себе представлял. Но всё могло быть и хуже. Во всяком случае, я теперь могу успокоиться.        • часть 3. – Феликс. – Да, Люм? – Давай сходим как-нибудь в Планетарий. – Ты же в океанариум хотел, нет? – Хотел и до сих пор хочу. Но Планетарий… – Ха, Люмьер. Я понял тебя!! На самом деле, я недавно написал для тебя песню на первый месяц наших отношений. Знаю, наверное, слишком по-детски отмечать такие даты, но я бы очень хотел тебе её подарить. Ты готов услышать? – Но ведь сегодня… стоп… какое сегодня число?! Я только лукаво улыбнулся ему в ответ, указав ладонью на календарь справа от него. – О нет, уже прошёл месяц, а я и не заметил. – Я развернулся к нему лицом, лёг на него, закинув ноги. И обнял его левой рукой за грудную клетку, охх… – Если ты, Люм, замечаешь хотя бы какие-то изменения вокруг, то это уже круто. А сегодня я тебя даже поздравлю: ты заметил, что зима подходит к концу. В курсе, что сегодня рождество?.. – Рождество? Рождество… Рождество!! – Да, Рождество, Люм. – Так вставай же скорее, чего мы ждём? – Куда ты так летишь? Ещё только 9 утра. Лучше бы я не напоминал ему, правда? Лежали бы себе. Когда-нибудь я научусь молчать… – Так я могу тебе спеть или нет? – Пой!! – Уже бегу. – Феликс встал, надел футболку, накинул плед, взял гитару и отправился на кухню к Люмьеру, который уже во всю там готовил завтрак, варил кофе. – Моя песня может показаться тебе странной. – А ты спой. И узнаем. – И может не понравится тебе. – Это вряд ли. – А ещё мой голос… – Чудесный у тебя голос! Если бы я мог слушать его чаще… Феликс нахмурил брови, он недоверчиво взглянул на Люмьера и поставил гитару на колени. Глубокий вдох. «Мы рассеялись звёздной пылью, Став частицами атомов умирающих звёзд… Я руку свою протяну, и ты возьмёшь её. Буду твоей надеждой и опорой всегда… А-а-а-ааа… Летим сквозь время и световые года. Наша память с нами, не умрём никогда. Прижимаясь друг к другу, В бесконечности потеряемся. Ты помни одно: я люблю тебя. О-о-о-ооо...» * Оригинал песни написан на английском языке. При переводе на русский язык как таковой адаптации не было. (Возможно, будет. Или вы попробуете сами? Вперёд!!) Люмьер улыбался мне. Кажется, текст песни не показался ему трудным и тяжёлым. В нём и правда были все мои чувства, несмотря на простоту текста. Я не знал, что ещё можно сказать о моей любви, описывая её во всех красках. Но я точно знал, что хочу быть для него всем, быть рядом с ним, быть тем, кому он сможет доверять.