Мягкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок...

За окном медленно пробуждающийся город. Солнце первыми лучами ярко освещало комнату, в которой на большой двуспальной кровати с нежнейшими шёлковыми простынями спали в обнимку Олег и Сергей. Тёплые объятия, тёплая постель, слегка приоткрытая форточка, из которой в комнату дул лёгкий утренний ветерок. Под ухом слышится мерное дыхание — что может быть лучше? Птицы, свившие под крышей гнездо, начинают щебетать, чем нарушают сон Серёжи. Он слегка морщится, хмуря брови, и медленно приоткрывает глаза, оглядывая обстановку. Кошмары уже не донимают его: Птица покинул его разум, и теперь в объятиях Олега он не боялся ничего на свете. Он смотрит на возлюбленного с неописуемо нежным взглядом, слегка улыбаясь. Вставать ещё рано, да и Олега будить не хочется, но и в сон уже не клонит. Сергей открывает мощную Волковскую спину, скидывая с них обоих одеяла, отчего Олег слегка поёживается во сне. Серёжа любуется им: такой красивый, такой мощный и грозный, и в то же время такой беззащитный и нежный рядом с ним. Он касается подушечкой пальца контура волчьей морды, набитой на спине Олега. Осторожно, почти невесомо. Он ведёт пальцем, словно рисуя, разглядывая каждую линию, будто видел впервые. Это быстро завлекает, и Серёжа поднимается на локте, чтобы достать до второй половины спины: теперь он рисует и на ней. Замысловатые линии оказываются не до конца обведёнными, когда Олег, слегка морщится во сне, что-то неразборчиво шепчет и переворачивается на спину, повернувшись лицом к Серёже. Сначала он рассматривал красивый, аристократический профиль, с этими выразительными скулами, красивейшими глазами и манящими губами, которых он уже тоже успел несколько раз коснутся, но вскоре его взгляд падает ниже. Он замечает шрамы Олега. Пять круглых красных отметин, изрешетивших его грудь. Сергей в очередной раз покрылся мурашками, видя их, и хотел было отвернуться и лечь спать, забыть и не думать сейчас об этом, но не вышло. Никогда не выходит. Он касается первого шрама: совсем у шеи, чуть выше выпирающей ключицы. Вокруг крики, стоны и плач. Где-то даже слышатся проклинающие вопли, но и на них Сергею наплевать. Он делает очередной ход даже не раздумывая, но лишь нажав на экран вспоминает, кто является его фигурой слона. Он на миг оборачивается, всё ещё не отдавая отчёта своим действиям. Внутри какое-то странное чувство: он вроде должен кричать и плакать как Гром, понимая что единственного ему дорогого человека сейчас размажет по полу, но ему как-то… безразлично… Он не чувствует ничего. Он будто бы мёртв, совсем ничего. Но когда он видит взгляд Олега, увидевшего свой покрасневший ошейник, то ему вдруг становится не по себе. Олег не понимает. Олег не верит. Серёжа ведёт пальцем ко второму шраму: на правом плече. Он видит его глаза. Его прекрасные тёмные глаза, всегда бывшие бесстрашными и гордыми, но сейчас глядящие с непониманием, болью и тенью страха. И страшно ему было даже не за свою жизнь, её Олег никогда не ценил, Серёжа знает наверняка, а страшно было за Сергея и за то, что он творил. Страшно за всех тех бедных людей. Страшно за то, что творилось с его лучшим другом, хотя Олег был уверен, что это был не он. Какая-то подмена, ошибка… Палец доходит до третьего шрама: на груди, совсем недалеко от того места, где у людей обычно сердце. У Олега оно точно есть, а вот в себе Серёжа сомневался. Мигающий ошейник погасает, но ничего не происходит. Взрыва, ожидаемого всеми вокруг нет. Олег закрывает глаза, переводя дыхание и несомненно радуясь, но когда вновь открывает их, видит лишь Сергея с бешеным взглядом и пистолет в его руке. Четвертый шрам, совсем рядом с третьим, но чуть пониже, совсем близко к диафрагме.  — Прости, Олег, но правила есть правила! — эхом звучит в его голове. А затем пять раздирающих душу звуков выстрелов. Прекрасные тёмные глаза Олега больше не глядят с непониманием и болью — они теперь закрыты. Раздаётся грохот — тело Олега безвольно упало. Пятый, и самый последний шрам — самый болезненный, проделавший дыру в лёгком Олега. Причина его потери голоса. Когда через несколько минут Сергей в последний раз непроизвольно оборачивается, в этот момент Игорь напряжённо думает над следующим ходом, он видит перед собой его. Он безвольно валялся в ногах у своих сослуживцев, как и ещё несколько других менее удачливых ребят, ставшими жертвами ещё раньше. Он упал прямо лицом к Разумовскому: его глаза были прикрыты, а изо рта текла кровь, до сих пор не останавливаясь. Под ним расплылась красная лужа, а руки и ноги были некрасиво, совсем не эстетично вывернуты и раскиданы в стороны. Серёжа вдруг вспомнил этот запах крови и спёкшегося от взрыва мяса, витавший в тот вечер в воздухе, и его невозможно затошнило. Он встал и подошёл к окну, раскрывая его пошире и вдыхая свежий утренний воздух, пытаясь прийти в себя. Ноги покрываются мурашками от холода, пробежавшего по полу. Перед глазами наконец светлеет, и Разумовский потихоньку начинает видеть очертания города за окном. Он ещё раз глубоко вдыхает прохладный воздух, когда вдруг слышит тихое — Чего не спишь? — прямо над ухом. Олег обнимает его сзади, нежно целуя в шею. Серёжа накрывает его ладони своими, и наконец вновь чувствует себя живым. Наконец-то.