Мягкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок...

Не ходи, красна девица, в тот лес тёмный по грибы да по ягоды. Не ходи, ясный молодец, в ту чащу за хворостом да за дровами. Не ходите, милые, вы в ту глушь, как бы не была велика нужда, страшно там. Там на одной опушке, в самой глубине леса, стоит избушка, покосившаяся за многие годы на один бок. А в той избушке не первый век уж живут колдун рыжий и мальчик-волк. Коли нагрянет кто в их края, так либо околдует их ведьмак, либо загрызёт оборотень. Страшно в том краю, и ни одной живой души там кроме них да зверей лесных нету. Говорят, что это когда-то были двое мальчишек-сирот, изгнанных из своих деревень из-за того, что напугали они людей своими силами нечистыми. Были эти мальчики из разных краёв земли русской, но судьба свела их — двух брошенных на погибель детей, именно на этой опушке. Они приняли друг друга и свои способности, отличавшие их от прочих, и стали жить вместе в маленькой избушке на краю леса, избегая людей и заботясь лишь друг о друге и о лесных обитателях. Вскоре в лесу перестали охотиться, и все звери и птицы стали благодарить колдуна, проклинавшего и ворожившего на охотников, и волка, загрызавшего каждого, кто на лесное богатство позарится. Весь лес был им благодарен и стал поклоняться, словно своим богам, своим защитникам и королям. Звери и птицы сходились к ним на опушку со всего леса как за помощью, с ранами и болезнями, так и с дарами, отплачивая за жизнь безбедную. Несли им птицы в клювиках веточки да хворост мелкий для печки, белки тащили шишки кедровые да семечки, медведи тащили целые ульи, полные мёда, а остальные звери приносили грибы да ягоды, да ворованных из деревни людской куриц, овощи с грядок, а иногда даже какие-то инструменты или ткани. Жили, в общем, все в лесу припеваючи. Ночами летними, светлыми, выходили они вдвоём во широко поле да протяжно песню запевали, людей своими голосами пугая. Падали, окаянные, и во ржи на землице холодной целовались, словно девки на Иван Купалу, а потом снова песню запевали и колосья собирали, у крестьян честных воровали. Вышла как-то раз к ним на опушку девица красная, красавица писанная, за травами на луг пошла, и увидел её рыжий колдун. Вышел он из избы и окликнул девку, да начал ей загадки разные загадывать. Испугалась та, расплакалась от страху, да не ответила ни на одну загадку сложную, заморскую. А колдун её в наказание превратил в ворону белую, и до сих пор по лесу нашему летает та ворона, колдуну прислуживает. Говорят, если выйти на границу леса да выкрикнуть «Марго, дева краснолицая, птица белокрылая, яви себя, покажись мне!», то вылетит к тебе она, каркнет пару раз так, что кровь в жилах застынет, и больше тебя не найдут… Уведёт она твою душу колдуну, а тело бренное скормит волку. Долго так держали в страхе весь люд честной колдун да волк, жизни крестьянам бедным не давали, пока не сгубили они очередную заплутавшую девицу, Юленьку-красу. Как нашёл её с перегрызенным горлом на окраине проклятого леса её жених, Игорь, которого за смелость и силу воистину богатырскую прозвали на деревне Громом, так взревел он и пошёл на опушку, за невесту любимую мстить. Ворвался он в косую избушку и сгубил колдуна, умертвил злодея. Кровью умыл лицо окаянное, рыжие ведьмины волосы алою краской облил. Помнят все люди, как той ночью слышали страшный вой мальчика-волка, нашедшего своего любимого друга мёртвым в избушке. Обратился он тогда волком, и больше ни разу не принимал человечье обличье, и до сих пор ночами ходит и жалобно воет на луну, под которой они в поле вместе пели да целовались.