***
Сегодня мы едем к родителям Ферба на всё оставшееся лето. Я собирался подключить его к нашему с отцом заданию, чтобы задействовать сразу три гегиальные головы в борьбе со старым врагом. Тем более, в Денвилле находилась главная и самая беспалевная лаборатория и сеть аптек Андервуда, что, к слову, было весьма удобно. Конечно, мы уже успели узнать друг друга получше; у нас даже появились общие друзья. Оказалось, этот зеленовласый парнишка так же, как и я, прекрасно ладит с техникой и много изобретает. Было круто смотреть, как он создаёт полимер, делающий тебя на время газообразным (и как я сам не додумался?) В общем, с Флетчером мы сдружились быстро; общие увлечения нашлись сразу же, темы для разговора были всегда. Я ещё тогда думал, что вот так на каком-нибудь концерте можно взять, и познакомиться с точной копией себя. Необычно было видеть себя вот так со стороны в оболочке гениального человека, который старше меня всего на год. За 3 недели мы практически стали братьями, вот только… Я до сих пор кое-что от него скрывал — например, свою фамилию…***
«Чтобы стать счастливым, надо избавиться от всего лишнего. От лишних вещей, лишней суеты, а самое главное — от лишних мыслей…» ©Дэниел Шеллабаргер.
Я собирал последние вещи, параллельно разговаривая с отцом по телефону. — Па, да расслабься. Не маленький я, знаю прекрасно. — А раз знаешь, зачем тогда лезешь в этот Денвилль? — вспылил он. — Мы можем считать везением и чистой случайностью тот случай, когда смогли доказать виновность одного из офисов Андервуда. А теперь ты опять лезешь в самое пекла, не осознавая, что теперь Андервуд подготовился гораздо лучше и не упустит случая отомстить! Мужчина мог бы ещё долго так распинаться перед пропускавшим всё мимо ушей сыном, но я не был бы собой, если бы не сбросил звонок. Да, он будет злиться — зато потом спасибо скажет. Я ведь три года готовил свой план, я всё тщательно спланировал; и он думает, что я вот так просто сдамся, признав поражение перед кучкой «аптек»? Мечтать не вредно, тем более, что я буду жить в среде самого Андервуда, а не его заместителей. Папа принялся названивать, поняв, что я его не дослушал и всё равно еду; когда он поймет, что бесполезно меня убеждать? Телефон в моём кармане перестал вибрировать в знак отчаяния отца. Да, я поеду, уничтожу всю организацию Андервуда (попросив о помощи нового гениального друга с зелёной шевелюрой). А дальше… дальше я снова, как и отец, стану Флинном и вернусь к маме и сестре. Странно, но за столько лет я практически их забыл — по-крайней мере, я так думаю. Я уверен, что забыл Денвилль, забыл наш дом. Да что там я: отец забыл, как выглядит наш дом. Но маму он не забыл, хотя… сдаётся мне, теперь возвращаться в семью ему будет уже некомфортно; они с мамой уже давно отвыкли друг от друга и вряд ли найдут общие темы — и тем не менее, он помнит её. А что, если я увижу её там?.. Со всеми этими размышлениями я закончил упаковывать вещи и влез в машину. Сейчас нужно заехать за Фербом; нас ожидает долгая, но интересная дорога (как прикажете соскучиться в присутствии такого же изобретателя?)***
Канзас находился в полудне пути от Денвилля, из-за чего мы оба не были в восторге от собственной идеи. В машине я рассказал Фербу всю правду об Андервуде и своей роли в остановке его деятельности, прося о помощи. «Он старше, он мудрее и обязательно поможет, » — думалось мне. Но вот такой реакции я точно не ожидал: — Я знаю всё об Андервуде. Чем вам помочь? Меня заполонил страх: откуда синеглазый узнал обо мне эту правду и не подсадной ли он? А что, если меня уже вычислили (я сейчас так жёстко спалился)? Тело била мелкая дрожь, и я еле удерживал руль. Ферб, в свою очередь, удивился уже моей реакции. — Спокойно, Франс, я не следил за тобой и ничего преступного не делал. Мой друг, Балджит, работал на компанию в этом месяце и подозревал о незаконной деятельности Андервуда. Я взломал его переписки со скупщиками и нашёл много компромата. Вот мне и интересно, что же нарыли на него вы с отцом. Этот парень был до жути спокоен, но у меня на его счет закрадывались нечёткие подозрения: а если это лишь фейковое алиби? — Нет доказательств, чтобы я тебе верил, — злобно кинул я в адрес рядом сидящего парня. Я хотел верить ему, но всё это так подозрительно. Ферб, казалось, не обратил внимание на мои слова и с интересом рассматривал моё лицо. Я возмутился: — Какого чёрта ты не отвечаешь? Флетчер в ответ только прыснул от смеха. Я был так раздражён, но его заразительный смех невольно заставил меня прийти в чувства. — Ладно, Финес, сдаюсь! — произнёс Ферб наигранно-драматичным голосом. — Я долго оставался в тени, но теперь весь мир узнает обо мне! — парень резко открыл крышу моего кабриолета и, встав, проорал: — Я и есть Андервуд! Когда он уселся обратно, мы ещё продолжали смеяться. Но я понял главное: с этим человеком я разрушу не то, что клиники и лаборатории «Zebra» — я и горы с ним сверну! Ферб Флетчер, как же здорово, что ты мне как брат. — А если серьёзно, — уже успокоившись, сказал мне «брат», — я во всём помогу, можете рассчитывать на меня. Какова моя миссия? Я подробно описал Флетчеру всю ситуацию (ничего не говоря о настоящей фамилии), и так мы ехали, поочерёдно садясь за руль.***
Два парня, с разницей в возрасте всего на год, спустя 12 часов — «а могли бы приехать раньше, если бы не твой дурацкий стиль вождения, дурацкий ты Франс!» и «мы бы вообще за 6 часов доехали, если бы ты, глупый Флетчер, не заблудился!» — наконец достигли своего пункта назначения. — Неужели… это… Денвилль? — у рыжеволосого парня, что уже не сидел за рулём, а стоял на сидении кабриолета, лёгкие сильно сжались, вытолкнув весь присутствующий в них кислород и не впуская его обратно. Мозг Финеса отказывался воспринимать эту информацию. Он не видел города уже 17 лет и даже целенаправленно сторонился его; Денвилль и пугал, и завораживал одновременно — Рыжий уже и забыл, каково это, жить в Богом забытых городках. Сейчас перед его глазами располагался тот самый Денвилль, без всяких сомнений принявший сво***
— Финеееес, только не это! — хныча, как девчонка, молил «брата» Ферб. — Просто дай мне умереть. — Да с чего ты взял, что слежка — это самое скучное дело в операции? — парировал Флинн. — Была б моя воля, только и следил бы за всякими отбросами. — А вот и нет! Слежка дистанционно означает, что непосредственно в вашей операции я участия не приму, и вообще… — Поверь, Ферб, ты у нас — самое важное звено: именно ты следишь за всей картиной, посылая нам нужные сигналы; именно ты ведёшь нас в нужном направлении и именно ты руководишь нашими движениями. Да что мы вообще делали бы без тебя! — на полном серьёзе вспылил Финес, чем только посмешил высокого Флетчера. — Кланяйся до пола, слуга! — гордо сказал он. Оба парня хотели посмеяться, но их остановил Френсис с огненно-рыжим волосом. — Тихо! Мы уже у самого входа! Ферб, иди в машину и проверь камеры, Финес, настрой наушники и диктофоны, Гэрри, входи через главную дверь к Андервуду, а я иду через чёрный вход в лабораторию. Живее, работаем! — закончил он, и полный мужчина-коп в бандитском мимолётно скрылся из виду и пропал в здании. Финес уже давно понял, что его похищение семнадцать лет назад устроил именно этот коп. А трёхлетний ребёнок сорвал эту операцию, но зато… В планах Гэрри было рассказать Финесу о работе и планах его отца, чтобы тот продолжил его работу, ведь «Именно этого и хотел бы Френсис, если бы был жив». Итак, умелая четвёрка борцов за справедливость вместе с отрядом спецназначения успешно провернула операцию по захвату головного офиса Андервуда. Андервуд, хотя и усердно готовил алиби на этот случай и многочисленные средства к своему отпущению, не увидел больше свободы, ведь многолетний компромат и записи камер говорили явно не в его пользу. Пожилой мужчина, столько лет являвшийся главным поставщиком яда на чёрный рынок, получил довольно большой срок — скорее всего, он просто не доживёт до момента освобождения. Счастливая группа получила благодарность полиции и отправилась на «заслуженный отдых»…***
Мы хорошо потрудились сегодня, поэтому вернулись домой усталые и слегка пьяные (естественно, Ферб не пил — он у нас сегодня штурман). Отец просил нас держать ситуацию в секрете до интервью, которое нам назначит канал после разговора с полицией. Мы не были против; папа решил вернуться в Канзас, чтобы поискать информацию о маме и сообщить ей всё ещё до интервью, а мы отправились обратно к Фербу — сегодня приезжала его мать (или же мачеха, я не помню). — Ферб, а как зовут твою маму? — спросил я у друга неожиданно даже для самого себя по дороге в его дом. — Маму? Линда. А чего это ты интересуешься? — безэмоционально бросил он, даже не ожидая услышать ответ. — Странно, но мою мать тоже так зовут. Какое-то время мы ехали молча, но тишину нарушил Флетчер: — Финес, а ты ведь ничего не рассказывал о своём прошлом, кроме того, что вы с отцом долго мечтали накрыть Андервуда. Поделишься? Мне не хотелось больше оставлять между нами недосказанности; в конце концов, мы с ним отличные друзья, практически братья. — Да… Я закончил свой рассказ уже перед самым домом. Ферб не верил своим ушам и, будь он немного импульсивнее, ударил бы меня за всё сказанное прямо по лицу. Но, к счастью, мыслил он гораздо более рационально. — Всем этим ты сказал мне только одну вещь: что у тебя другая фамилия, но даже её не назвал. Я прощаю тебе это на сей раз, но дальше ты будешь обязан ппедставить свою настоящую фамилию, о мой слуга, — парень тихонько усмехнулся своей шутке. — Хотя, давай сначала поговорим о твоей матери, ты ведь хочешь её здесь найти? Наверняка я её знаю. Как её зовут? — Линда Флинн, — ответил я с ноткой надежды. Меня очень поразили эмоции, возникшие как ураган на лице Флетчера и, видимо, тем же ураганом сдутые. Если бы лучшие психологи мира пытались разобраться в том, что сейчас творилось в голове Ферба, им пришлось бы распутывать длинные цепочки событий — на что вряд ли кто-то подпишется по своей воле, ведь тараканов в этой юной голове тьма тьмущая… — Я не уверен, но помочь попробую. Пойдём в дом, ма… Линда уже приехала, а завтра ты увидишь мою сводную сестру, — как-то слишком спокойно сказал он, и мы направились в дом. То, что случилось со мной дальше, никак нельзя описать языком человека: настолько я был поражён в последний раз только тогда, когда услышал, что на Андервуда охотится Ферб…***
Женщина с рыжими волосами приветствовала вошедших в дом молодых людей. При тусклом свете усталые глаза едва распознали черты пасынка; женщина, еле стоя на ногах, подошла к зеленоволосому и приобняла его. — Здравствуй, Ферб. Это твой друг? — Да, это Финес… Франс. — Приятно познакомиться, Финес! — сказала женщина и уже было протянула руку для рукопожатия, как резкий ток прошёлся по немолодому телу. — Финес, значит… ну что ж, проходите, отдыхайте, — добавила Линда и быстрым шагом удалилась к себе, не забыв упомянуть о наличии ужина на плите. POV Линда Я просто переутомилась. Я слишком устала. Мне только показалось; эти галлюцинации ничего не значат. Подумаешь, мальчика Финесом зовут — скольких людей на Земле зовут так! А ведь Френсис всегда говорил, что имя это настолько же оригинальное, насколько Земля круглая, и никто не способен его придумать… Ошибся, видимо. Но что, если всё-таки?.. Нет, Линда, даже не начинай! Когда-то ты уже понадеялась и летела на этом дурацком вертолёте, но всё, что тебе на это смогла ответить полиция, было: «Преступники и украденные ценности найдены, но о ребёнке они сказали, что избавились от него. Нам очень жаль». Бедный Финес, бедный мой мальчик! Как же долго я искала тебя, и всё это было тщетно. Единственной, кто остался у меня, была Кендис. Она — лучшая дочь, о которой может мечтать мать и у неё такая же прекрасная дочь. А теперь я замужем (к чему теперь давно забытые события?), у меня ещё и эта прекрасная семья — чего ради мне изводиться? Ради давно умерших мужа и сына? Чёрт, всегда, лишь начну о них вспоминать, не могу справиться с этими слезами. Но я справлюсь, пусть не сейчас. К тому же, кем бы ни был этот мальчик, он — друг Ферба, моего сына, за которого я так же несу ответственность, как несла её за Финеса. Следует всё-таки побольше узнать о нём: вдруг Ферб не с тем связался и этот Франс — плохой человек из плохой семьи? И всё равно, привидится же такое! Конец POV Линда.***
Я встал довольно рано, часов 5 утра; кажется, ещё никто в доме не вставал со своих постелей — оно и понятно, мы все вчера устали, особенно миссис Флетчер, которая только вернулась домой. Выпитый вчера алкоголь давал о себе знать, поэтому я спешил утолить жажду, в то время как во рту стоял адской смеси вкус и запах — весьма противное состояние, я вам скажу. Хорошо, что я ещё мало выпил… В общем, так я сидел со стаканом воды, выпивая один за другим подряд порядка 10 стаканов. Зато мне стало лучше! И вот, уняв жажду, я прямо за столом и заснул. То, что я видел во сне, я привык наблюдать несколько ночей подряд (эти сны начались ещё тогда, когда был годовщина «смерти отца»). Но кое-что явно изменилось.чучух-чучух… чучух-чучух… чучух-чучух…
Иду по грязной земле, в новые кеды заливается вода, камни режут подошву так, что идти становится невыносимо больно. Думаю, когда станет светло, я смогу разглядеть на ступнях глубокие порезы. Чувствую, как по рукам стекает кровь, ведь те всё ещё связаны крепко-накрепко толстыми верёвками, так что лишнее неосторожное движение приносит огромную боль в кистях. Такое ощущение, что сломано ребро, но не знаю точно. Кости ноют, мысли копошатся в голове, словно рой диких пчёл, но продолжаю бежать. Куда я всё-таки бегу? Какая-то ж/д станция? И как я здесь оказался?чучух-чучух… чучух-чучух… чучух-чучух…
Проклятый поезд! Как можно так долго ехать, капая мне на нервы?! Спешу убраться подальше от него, но он как будто становится всё ближе ко мне, не думая отдаляться. Теперь уже бегу изо всех сил, но внезапно теряю равновесие и падаю. Когда перестаю сопротивляться шуму, поезд как будто становится тише, и теперь вокруг уже ни звука; только размеренная и приятная слуху чеканка колёс о рельсы нарушает тишину, слушая которую я отключаюсь…чучух-чучух… чучух-чучух… чучух-чучух…
Внезапно открываю глаза и оказываюсь внутри поезда: руки уже не болят, верёвки с них сняты, а на ногах ни царапины. Замечаю, что нахожусь на месте машиниста, и сильно нервничаю по этому поводу. «Я же не умею, » — проносится в голове, как вдруг резкий толчок отбрасывает меня к окну. Очухавшись от удара, смотрю перед собой, и вижу его… — Папа? — спрашиваю у мужчины с огненными волосами, который просто садится на место машиниста, и поезд срывается с места с оглушительной скоростью. — Пааап! — пытаюсь докричаться до «водилы», но он будто не слышит. — Папа, ты жив! — уже преодолев первый порыв эмоций, кричу в ухо своего попутчика. Мужчина натянуто улыбается, но не отвечает. Дальше мы едем молча. Кстати, а куда и зачем мы вообще едем? — Пап, мы куда? — не могу сдержаться от любопытства. — Мы… — наконец-то он подаёт голос, — думаю, это будет трудная дорога; но главное, что мы едем вместе. Он улыбается, смотря мне в лицо, и явно хочет ещё что-то добавить, как вдруг мы попадаем в какое-то до ненормальности яркое белое облако или типа того, после чего меня окружает тьма. Последнее, что я слышу, это шум того же поезда. «Ну не может всё так резко меняться, в жизни так не бывает!» — с возмущением говорю тьме. Тьма источает из своей чёрной пасти смех — я уже ничему не удивлюсь — но смех этот не злобный, а скорее наоборот: родной и тёплый. — Ты не в такой уж тьме, как думаешь, — слышу из тьмы женский голос и отдалённо понимаю, кому он может принадлежать. — Ты уже там, где хотел быть; ты уже нашёл то, что искал. Дальше будет только лучше. Темнота быстро расплывается, а на её месте остаётся дом… Наш дом, старый: дом, в котором я жил с матерью и отцом. Но дом уже не кажется мне забытым и далеким, напоминая чем-то дом… Флетчеров! Я не ожидал такого поворота и, когда начал анализировать происходящее, услышал шум поезда, медленно перерастающий в стук, будто кто-то стучит в дверь… Я проснулся от этого стука. Сегодня у сна появилось продолжение (но что-то мне подсказывает, что это его конец и продолжения не следует). Открыв дверь, я увидел стоящую на пороге рыжую девушку, и сомнений у меня в её личности не было. — Кендис… — сипло сказал я, но вовремя одумался. — Вы ведь Кендис? Ферб мне о вас рассказывал, — добавил, подавив возникшее желание обнять родного человека. — Да. Спасибо, что впустил — я свои ключи у себя оставила. Остальные, небось, спят ещё? Ну, конечно: всего лишь восемь утра, — девушка с деловым видом вошла в дом Я с грустью рассматривал сестру: она действительно не узнала меня? Как же так… Ладно, нет времени думать о себе; главное, сообщить всё это отцу, а он уже потом всё продумает (я, даже со своим IQ, всё равно бессилен в такой ситуации). По лестнице спустилась рыжеволосая женщина, и тут меня осенило: раз сестра Ферба — Кендис, то его мачеха — моя мать? Это совсем не то, чего я ожидал от поездки в Денвилль! Всё, что я сейчас имею — это 1) отца, ничего не подозревающего о новой жизни собственной семьи (которую теперь захватила фамилия Флетчер), 2) мать, которая не способна узнать собственного ребёнка и сестру, которая не способна узнать родного брата и 3) сводного брата, который сразу всё понял, но не спешил мне рассказывать. Не этого ожидал я!Я думал, всё будет по-другому!
Продолжение? Ну, не знаю даже…