Математик Боя. Жизнь сильнейшего

Сенсома сидел прямо на дощатом полу, скрестив ноги. Великий Математик Боя медитировал. Мир покачивался — корабль, выделенный им королем Басилура, явно беспрекословно подчиняющимся Крону, вез их по не самым спокойным водам океана. Судно было большим и вместительным, а вместе с ним, шиноби обзавелись еще двумя кораблями поменьше, и командами на них. Это была помощь Иорфа — отчаянные мужчины и женщины собрались на трех судах вместе с отрядом гостей и их проводников, готовясь дать злу решительный бой. Но не всего Иорфа — на земле Континента, на самом деле, почти никто не знал о предстоящем событии. О рождении Бога боли, желающего уничтожить мир. Глава не говорил никому, как молчали и Духи. Конечно, все равные Крона были в курсе грядущей схватки между Воином и Богом, но никто из них не вызвался помочь. Никто, кроме Ловена, решившего следовать за Сенсомой до самого конца. Боевой силы было удручающе мало, а все потому, что и Глава, и Крон, и Духи надеялись на силу Сенсомы. Математик Боя был в них разочарован. Глава оказался лишь пешкой, святая обязанность которой — хранить Иорф в спокойном неведении и блаженстве. Да, после окончания этой миссии Иорф узнает правду, но до того момента трясущийся над своим миром магии перерождающийся великий волшебник собирался оставлять все как есть. Он боялся. Как боялись и его повелители — Духи, резонно считающие, что если люди узнают всю правду, то они поспешат примкнуть именно к злому Богу — тот их сил никогда не воровал, как это делали Призывные Звери целые поколения. Крон же был… безразличен. Он нашел для себя смысл жизни в жизнях своих равных и любил их как детей, но по большому счету ему было плевать на все. Так что их помощь Сенсоме в грядущей битве со Страной Неба ограничилась тремя судами, командами на них и размытому обещанию добавить «живой силы». И еще советами. Сенсома тихо выдохнул, вспоминая слова Крона. Тот знал о Джашине совсем немного, но даже то, что он знал, могло сильно облегчить задачу. Первое — Бог удручающе силен, и если он не превосходит по силам самого Рикудо, то точно не слабее. Второе — его самые ярые последователи получат его благословление, которое может выражаться в самом извращенном виде — темные боги не даруют своей пастве что-либо однозначно хорошее. Третье — Джашин по какой-то причине ограничен. Вероятнее всего — набирает силу, но Крон советовал не расслабляться, потому что точной информацией владеют всего двое — сам Бог и тот, кто его создал. Если Император Страны Неба еще жив, конечно. — Ох… — выдохнул удивленный Орочимару, медитирующий под боком. — Чакра вернулась. Сенсома прислушался к себе и с удовлетворением почувствовал, как по чакроканалам разливается сила, от которой он уже успел изрядно отвыкнуть. Исобу тут же втянул носом воздух в своем мире и будто бы засветился — так он аккумулировал собственную чакру, которой до этого изрядно делился со своим Джинчурики. Корабль мерно покачнулся, и Сенсома почувствовал, как там, на палубе, завихрилась природная чакра. Будто бы кто-то использовал мощное ниндзюцу лишь с использованием энергии Ядра планеты. — Что это? — тоже ощутил колебания чакры Орочимару. — Похоже, что прибыла подмога, — ответил Сенсома, внимательно смотря на лестницу, ведущую наверх. По ней неспешно спускался человек. Вернее, внешне он был человеком, но Сенсома, благодаря своим сенсорским способностям легко определил, что в Иорфе подобных ему называют оборотнями. Слуга Духов был один, но только здесь — на всех трех кораблях, ощущаемых Сенсомой, появились десятки оборотней, из чего Сенсома и сделал вывод о подмоге. Однако, этот конкретный кое-чем сильно выделялся. — Прошу прощения, что прерываю ваше уединение, — широко улыбнулся бледнокожий мужчина лет тридцати и сверкнул змеиными глазами. — Просто я не мог больше терпеть — хотел увидеть племянничка! Невысокий, худой и бледный. Этот мужчина из клана Ясягоро напомнил Сенсоме о Рьючико Ясягоро — жене командующего фронтом с Водой на Первой Мировой Войне Шиноби и матери Орочимару. И это сходство было непростым, конечно, но фамильным. И Орочимару, само собой, тоже быстро понял это. — Рад познакомиться, Ясягоро-сан, — ответил на улыбку Сенсома, не вставая. — Меня зовут Ужи, — представился оборотень. — И я тоже очень рад, Математик. Слышал, моя сестрица была от тебя в восторге. Так сильно, что даже согласилась умереть вместе со своим муженьком ради твоего спасения. Надеюсь, сегодня мне не придется повторять ее глупый «подвиг». — Сенсома-сенсей? — выгнул бровь Орочимару. — Кто этот мужчина такой? — А сам как думаешь? — Исходя из его внешнего вида — сеннин из клана Ясягоро, конечно. Но его пальцы не могут принадлежать шиноби, а это значит он — оборотень. И его слова… Похоже, он считает меня своим родственником. И у меня такое чувство, что он прав. — Ты весь в родителей, малой, — усмехнулся Ужи, демонстрируя длинный язык. — Выглядишь почти точь-в-точь как Рьючи — милашка, что сказать. Но занудствуешь как Мицуки — от папаши тебе досталась самая раздражающая его часть. Фи. Лучше бы был таким же сильным. — Вы знаете моих родителей, — не спросил, но констатировал факт Орочимару. — Мы родня? — Говорю же — я брат твоей мамочки, мелкий! — Ужи наклонился над молодым шиноби. — Воссоединение семейства — так прекрасно! Он хотел бы сказать что-то еще, но его прервал кулак Орочимару, буквально снесший Ясягоро с ног и бросивший на деревянную стену. Легкий замах и почти никакая скорость, но Ужи все равно не смог блокировать эту атаку. Чунин Конохи неспешно поднялся и посмотрел на встающего мужчину все с тем же безразличием в глазах. — Мамочка будет в восторге… — прохрипел Ужи, опираясь на стену. — Дурная силища Мицуки и взбалмошность Рьючико. Признаю, я был не прав… — Вы судите слишком быстро и поверхностно… дядя, — казалось, молодой Орочимару возвышается над родственником по меньше мере раза в два. — Мои родители — герои Скрытого Листа, спасшие ценой своих жизней величайшего шиноби в мире. А вы — просто оборотень, не способный даже заблокировать атаку ребенка. Ужи усмехнулся так, что стали видны его нечеловеческие клыки, а после буквально вынырнул из воздуха из-за спины Орочимару. Чунин резко развернулся, почувствовав опасность, выбросил руку вперед, начиная отлично выученную серию из шести ударов, но остановился на первом же, потому что буквально завяз кулаком в теле родственника, мигом обратившегося извивающейся белой змеей. — Ты неплох, сопляк, но ты слишком полагаешься на всякую шинобскую хрень, — прошипел змей, в которого превратился Ужи. — Как твои мамочка и папочка, разумеется. Вот какое наследие оставил великий клан Пещер Рьючидо в мире шиноби — недоучку сеннина, только и умеющего, жрать природную чакру и призывать змеек. Не-е-ет, мальчик, так дело не пойдет. Мамочка кожу сбросит, если узнает, какой ты слабак. — За этим вы здесь? — невозмутимо поднял бровь Сенсома, все так же сидя у стены. — Хотите научить его? Ужи извернулся, не выпуская чунина из захвата, повел широкой змеиной мордой в сторону Математика Боя. О, он много слышал об этом человеке, но самое раздражающее — тому, казалось, было плевать на то, что пришел сам брат Рьючико, спасшей его задницу десяток лет назад! Этот шинобский сноб имел такой самоуверенный вид! Ясягоро угрожающе зашипел на шиноби и… осекся, отшатнувшись от страха так, что даже выпустил из хвата сопляка-племянника. Аура Сенсомы была спокойна, как тихий лесной ручеек. Но ручейком, скорее, была сила Ужи перед ним, а сила легендарного шиноби вдруг показалась… океаном. Сплошной водой, от края мира, до следующего его края. Перед ним сидел не просто шиноби, нет… Это был настоящий монстр! — Д-да-а-а… — пришибленно прошипел Ужи, возвращая себе форму человека. — Но т… вы — его учитель. Без вашего позволения я не могу… Сенсома усмехнулся и посмотрел на Орочимару. — Я бы хотел научиться, — кивнул парень. — Тогда иди, ученик, — ответил Сенсома. — Хорошенько подготовься к бою.

***

— План прост и понятен — мы должны будем прикрывать Сенсому-сана до тех пор пока… все не закончится, — Ооноки осмотрел всех присутствующих. Страна Неба была замечена час назад. Причем не целиком — лишь ее столица — Анкор Вантиан. Летающая крепость как раз села на воду, вероятно восстанавливая какое-то свое топливо. Глава связался с оборотнями и предупредил, что Джашин находится именно там, в то время как до основной части Страны Неба слишком далеко, чтобы Анкор Вантиан мог запросить подкрепления. Шиноби сразу это не понравилось — больше верилось в ловушку, чем в оплошность противника, но иного пути не было — нужно было нападать именно сейчас. Чакру все восстановили, равно как и распределили подобия званий между оборотнями, давая сильнейшим большие полномочия. Отряд по борьбе с темными божествами был полностью готов и теперь только ждал отмашки. Хотя изначально планировалось запросить поддержки у Конохи и Камня. Но этот план был быстро отброшен — если Великая Война еще идет, Страны находятся в трудных позициях, и дергать их попросту опасно. Более того, никто не знает, сколько времени Анкор Вантиан будет находиться на воде — подкрепление, каким бы оно ни было, могло не успеть. — На первых минутах высадки я могу ударить чем-нибудь убойным, это облегчит вам задачу, — произнес Сенсома. — Наша основная задача — дать вам сразиться с врагом в полную силу, — покачал головой глава оборотней-обезьян, присланный Энмой. — даже крупица ваших сил может изменить историю. Мы не можем просить ее у вас. — Именно, — кивнул Ооноки. — Мы здесь именно за тем, чтобы вы не тратили силы, Сенсома-сан. Как высадимся — сразу бегите вглубь крепости. Вы уже бывали там, можете предположить, где будет Бог? — Да, у меня есть мысли, — Сенсома нахмурился. — Но еще одно — нужен мобильный отряд, который пойдет со мной и разделится уже внутри. Желательно, чтобы в нем был какой-нибудь следопыт. — Это возможно, но какова цель маневра? — Найти Бога Самураев — Миямото Мусаси. Я не хочу, чтобы мой учитель пострадал от последствий моей битвы с Джашином. Оборотни вздрогнули от имени темного божества, но кивнули. Необходимый отряд будет собран в кратчайшие сроки. Сенсома поклонился всем и вышел из капитанской рубки. Его роль, можно сказать, маленькая — добраться до Джашина и прикончить Бога, пока остальные будут сдерживать его фанатиков и шиноби Неба. Если бы не темная чакра рядовых летунов, миссия была бы простым делом…

***

— Стихия Пыли: Техника Атомного Расщепления! — Стихия Огня: Огненный Плевок! — Мановая Пыль… Атака шиноби, Архимага и оборотней оказалась неожиданной. Анкор Вантиан был явно не готов к сражению — бойцы Неба буквально сыпались под ноги наступающих сил. Ооноки, Ловен и Джирайя взяли спрыгнувшего на платформу крепости Сенсому в треугольник и тут же ощетинились техниками и колдовством, защищая Математика Боя от любых повреждений. За ними следовал компактный отряд по спасению Мусаси, а дальше во всю развернулись оборотни и молодые шиноби Огня и Земли. Быстрым шагом направившись к ближайшему входу внутрь крепости, Сенсома нахмуренно думал, что все происходит слишком обыденно. Так быть не должно — враг должен охранять своего Бога как величайшее сокровище, но вместо этого им навстречу выступали явно не самые отборные силы. Это настораживало. — Удачи, Сенсома-сан! — хлопнул его по плечу Ооноки, когда их небольшой отряд дошел до входа. — Постарайтесь закончить дело быстро! — Да, — кивнул Сенсома, тут же ныряя в темноту недр столицы Неба. Поисковый отряд, шмыгнувший за ним, тут же потерялся — они должны искать и предупреждать Сенсому о силах врага, оставшихся внутри крепости. Для этого командиру отряда — матерому оборотню-пауку, была выдана рация шиноби. — Все чисто, — прохрипел наушник Сенсомы его голосом. Сенсома и так знал это. Он сосредоточился, сканируя местность, и пошел вперед. Не бежал, а именно шел — Математик Боя нутром чувствовал подвох. Даже если это не явная ловушка, стратеги Страны Неба не так просты — они точно что-то задумали. Темные коридоры сменялись светлыми. Сканерские способности улавливали камеры, лабораторные палаты, дежурки. Со времени последнего визита Сенсомы на Анкор Вантиане многое изменилось, но общее впечатление крепость оставляла то же — подавляющая и жестокая тюрьма для нормальных людей. Сенсома помнил действие темной чакры — чем больше ненависти и злобы — тем больше силы. И здесь, в средоточии Страны Неба, ненавистью и злобой был пропитан каждый угол. Наконец, ощущения Сенсомы выцепили человека впереди. Первого, кого он вообще почувствовал. И Математик Боя нахмурился — человек был ему знаком. Просторный зал, отделанный камнем, встретил Сенсому величественной пустотой. Будто бы приемная властителя, закрытая на ночь и пустующая. Но нет — она не пустовала. Более того, прямо на возвышении, на террасе, на которой Сенсома давным-давно познакомился с Тассаном — учителем его учителя, стоял человек — хозяин зала. Старый и дряхлый, он дрожал всем телом, но стоял, смотря на Математика сверху вниз. — И пришел «спаситель»! — хрипло выдохнул он, воздев руки к небу. — И да сделает он этот мир таким, каким ему должно быть! — Я рад нашей встрече, — миг, и Сенсома оказался прямо перед стариком. — Император. — Рад? И чем же я обязан твоей радости? — Ты знаешь больше всех! — не стесняясь возраста мужчины, Сенсома схватил его за горло и встряхнул. — Говори! И тогда я оставлю тебе твою жалкую жизнь! Что за ловушку вы готовите?! Старик заболтал ногами, натужно хрипя и расплылся в улыбке. Мгновением позже его улыбка превратилась в оскал, а спустя секунду Император зашелся старческим смехом, трясясь прямо в руках шиноби. — Ловушка! На маленьких ягнят! Не льсти себе, Математик Боя! Ха-а-а… Будешь ли ты ставить ловушку на курицу, которая сама идет нести тебе золотое яйцо? Нет — ты просто освободишь ей путь. — Говори понятнее! — вновь тряханул Императора Сенсома. — Дары Рикудо, щенок, — Император бледно улыбнулся, увидев в глазах Сенсомы понимание. — Я закончил создание Бога своего великого, но оказалось, что мною была упущена деталь. Существенная деталь, выродок. Сокровище Бога, предназначенное уж явно не безродному головорезу. Ты… Хранитель. И ты пришел поднести это сокровище в дар Джашину, на его день рождения. — Я понимаю о чем ты говоришь. — О, конечно ты понимаешь! Глаз Рикудо мне более не принадлежит, но я все еще могу ощущать глубже, чем обычный смертный. Ты носишь квинтэссенцию его силы. Ты… спасешь этот мир от людей, даровав ее Джашину… — Тогда я развернусь и уйду, — глаза Сенсомы превратились в узкие бойницы. — Спасибо за информацию. — Не уйдешь, — покачал головой Император. — Потому что тогда Джашин пойдет за тобой в твою жалкую Страну. Без чакры Рикудо он не может покинуть свой храм, но даже в нем он способен уничтожить один захудалый мирок. Вопрос времени. Ты уже проиграл. В тот самый момент, когда почувствовал себя Воином. А знаешь, в чем секрет? Басни Духов — не бред, они правы. Но разве мой отец не сказал тебе? Человек, должный сразить Бога, обязан быть частью нашего мира. А ты — не часть! Я вижу это так же ясно, как сияние чакры Рикудо в твоем теле. Я вижу тебя насквозь! Сенсома нахмурился и бросил старика на пол. Врет? А смысл ему врать? Нет, дело в другом. Нет смысла не в его лжи, нет смысла в том, чтобы его слушать. Пусть даже Император прав — это не изменит того, что произойдет. Сенсома просто не может отступить. — Где он? — бросил Сенсома, шагнув вперед. И даже не стал оборачиваться, когда ответа не последовало. Лежащее на полу тело Императора Страны Неба за его спиной быстро остывало на холодных камнях. Ирония злой судьбы — старик умер от старости в тот самый момент, когда Сенсома отпустил его. И это тоже неважно. Все равно Сенсома знает, где находится тронный зал крепости. Он шел все так же мерно, морально готовясь и отбрасывая все лишнее из головы. Император знает его силу, и он все равно даже шанса ему не дает. Конечно, важно не переоценить Джашина так же, как важно его и не недооценить, но Сенсоме почему-то казалось, что истинных сил Бога не может знать вообще никто. Кроме него. Ведь он уже когда-то бился с осколком сущности Бога — телом Рикудо. Запах крови и смерти ударил в нос, и через мгновение глазам открылась одна из самых неприятных картин из возможных. Зато теперь Сенсома понял, почему наружные силы Неба показались ему скудными, а внутри он никого не встретил. Трупы. Горы трупов, разбросанные то тут, то там. Убитые самыми разными способами, от легких до жестоких. Темнота и мрачность коридоров обагрились кровью людей. Но Сенсома шел вперед все так же размеренно, взращивая в груди ту самую ненависть, что помогает в бою. И когда он дошел до тронного зала, центральную часть которого его сенсорские способности просто отказывались показывать, эта праведная ненависть достигла своего предела. Огромный, даже больше Императорского, зал, стены которого были сделаны из железа и камня. В центре зала возвышался массивный каменный трон, явно не рассчитанный на тело обычного человека. А перед ним стоял… Сенсома даже моргнул, разом потеряв всю накопленную ненависть. Мужчина, стоявший у трона был чист — на нем не было ни капельки крови. Высокий и чудовищно мускулистый — его тело идеально подходило его трону. Его длинные волосы спускались до плеч, а темные глаза внимательно смотрели на Сенсому. Он не был похож на Бога — простой человек, если не считать чудовищных мускулов и странной выпуклости на лбу. Сенсома подумал о том, что поисковый отряд лишь зря бродит по подземельям. Перед ним стоял Миямото Мусаси. — Ну… привет что-ли, — усмехнулся величайший в мире мечник. — Пиздюк. — Что вы здесь делаете, мастер? — нахмурился Сенсома, не спеша кланяться. Он раз за разом сканировал помещение. И раз за разом получал ответ — перед ним никого нет. Части зала с троном вообще не существует. Но глаза его не обманывали — Миямото Мусаси стоял именно там. Хотя Бог Самураев никогда не имел способностей к чакре, а потому попросту не мог блокировать попытки Сенсомы. — Догадайся, блять, сам, — пожал плечами Мусаси, садясь на идеально подходящий ему трон. — Давай, развлеки меня. — Вы… нет, ты — Джашин, — Сенсома шагнул вперед, чувствуя, как ярость возвращается. — И какого же хуя ты принял облик моего мастера? Тон Математика Боя заставил бы поежиться даже самых сильных мира сего, а слабаки бы вообще имели малый шанс выжить. Но мужчина на троне даже не поморщился, лишь оскалился сильнее — его явно забавляла реакция шиноби. — Ты еблан? — почти участливо спросил он. — Я настоящий. И ты знаешь, что я настоящий. Ты чувствуешь это. — И что ты скажешь? — рыкнул Сенсома. — Что мой учитель — Бог Самураев и самый смелый человек в этом мире сдался каким-то фанатикам и дал им превратить себя в монстра?! Примкнул к Императору?! — Да нахуя? — отмахнулся Мусаси. — Зачем сдаваться, если можно пойти на это добровольно? — Что?.. Сенсома не поверил. Но он отлично распознавал ложь и помнил своего мастера. Миямото Мусаси… человек перед ним не врал и был искренен и честен. Но Миямото Мусаси попросту не мог такого сказать. Потому что это было не в его стиле. Потому что он не стал бы чудовищем. Потому что он никогда не… — Ты допер, не так ли? — тон Мусаси стал скучающим. — «Никогда не гнался за силой» — ты это хотел подумать. И ты вспомнил, как сильно я ненавижу вас, шиноби. И как сильно я хотел получить вашу силу. — Мой мастер никогда бы не стал монстром ради чакры! — взмахнул рукой Сенсома. — Заткнись, долбоеб, ты же видишь, что неправ! — в тон ему ответил мечник. — Я тут! Перед тобой! И я стал Богом, добровольно получив силу, о которой тебе, сопляку, даже мечтать не следует! — Так значит вот оно что — Бог? И какова цена вашей силы, что вы заполучили за те горы трупов, сенсей? — Я всего лишь должен уничтожить мир, — пожал плечами невозмутимый Мусаси. — Но я и сам не против, если честно. Показать всем этим отродьям, чего стоит Джашин. Ха! Я буду разъебывать Великие Страны на скорость! — Это — слишком, — Сенсома выдохнул, успокаиваясь и распаковывая из печати меч. — Я не собираюсь слушать этот бред. Я уничтожу тебя — может быть тогда Бог Самураев придет в чувство. — Не бросай мне вызов так рано, ученик, — внезапно тепло сказал Миямото, вставая с трона. — Ты же помнишь правила самураев, верно? Мастер не должен проливать кровь единственного ученика — иначе его искусство вымрет. Я не хочу убивать тебя. Не здесь и не сейчас. — Но ученик может атаковать мастера, доказывая свою силу, — взгляд Сенсомы стал жестким. — Ладно, давай я тебе покажу… Мусаси резко выдохнул, и от него по всему залу разошлась волна чакры. Сенсома сразу почувствовал — это была темная чакра Страны Неба. Но это не было атакой, а лишь выдохом. Легендарный мечник приложил ладонь ко лбу и дотронулся до бугра на нем. Пальцы разводят плоть в стороны, и взору Сенсомы предстает… глаз. Третий глаз Миямото Мусаси до боли напоминал додзюцу Мадары. Не Шаринган, но Риннеган. Юки утверждала, что эти глаза принадлежали самому Рикудо, и что глава клана Цубаки обладает одним таким. И если этот глаз клану Цубаки не принадлежит, тогда он — второй. Во лбу мечника он был мертв, больше напоминая картинку, нежели настоящий глаз. Сенсома помнил глаза Мадары — они были подвижны и горели силой, но этот был совершенно пуст, будто принадлежал мертвому человеку. Впрочем, оно так и было, ибо Рикудо был мертв уже долгие века. — Ты узнаешь его? — легко прочитал мысли Сенсомы Мусаси. — Тогда ты должен понимать, какую силу я сейчас имею. Пусть он недвижим, даже остаточное влияние этого глаза помогало моему отцу видеть чакру Рикудо в артефактах. — Отцу? — не понял Сенсома. — Он сдох после того, как ты его швырнул, — фыркнул Мусаси. — Император был моим кровным отцом, пускай я этого и не знал. Он породил меня уже тут, на Анкор Вантиане, и сразу понял, кто перед ним. И тогда он смог-таки приступить к плану по пришествию в мир Джашина. По моему второму рождению. — Но почему именно вы, что в вас такого? — Ты не догадываешься? — мечник выгнул бровь. — Старик знал все пророчества о Богах, так как его отцом был Маг. Похоже, моему дедуле это было неизвестно, раз ты сюда пришел. Пиздюк… Воин — это я.