Чудовище

      Воздух обжигает лёгкие. Дыхание шумное, сиплое. Каждый вдох даётся с трудом, но времени на передышку нет. Она просто продолжает гнать вперёд без оглядки, пока адреналин ещё даёт силы. Не замечает, как устала, как идёт кругом голова, как в желудке всё сводит. Нет и секунды даже на то, чтобы подумать, куда бежать. Впрочем, толку от этого всё равно никакого. Конечно, хотелось бы знать, в какой стороне остался берег. Быть может, удалось бы вернуться к лодке и свалить отсюда как можно дальше, забить на эту тупую идею, смириться с самой собой и жить себе спокойно, держась подальше от людей… Но бесконечные ряды кустов и деревьев не оставляют ей ни малейшей надежды на то, что хоть когда-нибудь удастся добежать до пляжа.       Луна не знает, сколько времени провела там, в лагере этих людей, но сейчас уже начинает темнеть, а впереди ни намёка на океан или какое-то укрытие. Сколько она уже так бежит тоже становится актуальным вопросом, потому что кажется, что целую вечность. И бежит, судя по всему, по кругу, ведь пейзаж совсем не меняется. Этим джунглям нет конца. Острову нет конца. Конец только ей. Судьба привела её сюда, чтобы покончить со всем этим. Разумеется, самым ужасным способом, каким только было возможно.       Ноги заплетаются, запинаются о камни и торчащие из земли корни деревьев. Теперь она чувствует боль, чувствует, как огонь горит в ступнях, как ломит колени. Сил бежать не остаётся, и Луна сбавляет шаг. И вот сейчас до неё в полной мере доходят все старые знакомые последствия вырвавшегося наружу монстра. Кислорода не хватает, несмотря на частое дыхание, отчего и без того тёмные очертания окружающего мира плывут и качаются. Внутренности будто сдавило тисками, а к горлу мерзко и настойчиво подбирается желчь. И с каждым новым упрямым шагом вперёд удерживать собственное тело в вертикальном положении становится труднее и труднее.       — Да за что же мне это…       Надо же! Столько лет прошло, а она до сих пор задаётся вопросами, на которые никогда не получает ответов.       Её тянет к земле. Сперва опускаются плечи, потом Луна сгибается почти пополам под собственным весом. Ноги дрожат, и ей приходится хвататься руками за каждый ствол дерева, но она по-прежнему продолжает чуть ли не ползти дальше. Нельзя останавливаться. Падение здесь и сейчас равносильно смерти. Но у организма на этот счёт своё мнение. И когда Луне кажется, что впереди она видит какой-то свет, колени подгибаются. Она лишь успевает резко вдохнуть, прежде чем срывается с края большого валуна и катится вниз по невысокому холму.       Во всём теле невозможная слабость. Хочется встать и продолжить хотя бы идти, но не получается. Зрение совсем размыто, и очертания объектов в сумерках окончательно поплыли, но Луна продолжает настойчиво тянуть руки, раздвигая густые кусты перед собой. Ветки царапают пальцы, но боль немного помогает оставаться в сознании.       Ей кажется, что её лихорадит. Даже несмотря на то, что с наступлением темноты должно было стать проще дышать, ей по-прежнему жарко как в печи. Но сквозь листву она видит впереди огромное пространство. Вряд ли это побережье, но по крайней мере уже не осточертевший лес. А кое-как продвинувшись чуть вперёд, Луна замечает те самые огни, которые, как ей показалось, мерещились минуту назад. Она едва ли может разобрать, что именно там, посреди этой равнины, но в свете факелов та каменная громадина выглядит, как какой-то древний храм. Неизвестно, так ли это на самом деле, и насколько хорошо сохранилось строение, но это как минимум можно рассматривать в качестве укрытия, пусть и на время. Ей хватит ночи, чтобы прийти в себя. Однако Луне даже не приходит в голову, что если вокруг горит огонь, то его кто-то зажёг.       Храм стоит так близко, но в нынешнем состоянии даже самое маленькое расстояние кажется непреодолимым. Луна пытается встать на четвереньки, но дрожащие конечности не позволяют на них опереться, и девушка моментально падает на землю. Воздух выходит из лёгких хриплым стоном, и, приложив все усилия, она вытягивает руку и просто врезается пальцами в землю. Затем тоже самое делает другой рукой. Маленькими движениями помогает себе ногами, но упрямо двигается вперёд, пускай и ползком. Это неожиданно даже для неё самой. Упорством и жаждой жизни она никогда не отличалась. Всегда выбирала пути меньшего сопротивления — промолчать, убежать, спрятаться, рухнуть на пол и ждать, когда всё пройдёт само или же попросту прикончит её… Но здесь всё почему-то ощущается по-другому. И она сама пугает себя сильнее, чем прежде, а потому боится, что если сдастся, то будет ещё страшнее.       Грязь и земля глубоко забились под ногти. То расстояние, которое нормальный человек преодолел бы за минуту, она ползёт уже чёрт знает сколько. Воздуха в груди отчаянно не хватает, а связь с реальностью тает сильнее с каждой секундой, с каждым новым движением.       Ещё тёплая, покрытая тонким слоем мха, каменная ступень оказывается прямо перед носом, но когда Луна тянется к ней, та будто бы отдаляется. Всё дальше и дальше, пока не начинает растворяться в темноте. Ещё одна попытка, за ней ещё и ещё… Кончики пальцев уже ощущают шероховатую поверхность, когда линия горизонта качается так сильно, что всё вокруг закручивается в кошмарную карусель, в которой Луна успевает лишь выхватить непонятное голубое пятно, а за ним размытое мужское лицо и ослепительно яркие блики от пламени, блеснувшие в стёклах его очков.       ~       Очнувшись, она некоторое время не понимает, где находится и даже не помнит последние пару дней, но яркое солнце, духота и вид больших зелёных листьев дерева где-то высоко над головой быстро напоминают ей о последних событиях. С усилием поднявшись, Луна обнаруживает себя на каменных ступенях. Поросшие мхом, сухими лианами и цветами стены вокруг дают понять, что она каким-то образом всё же оказалась внутри того, что в прошлый раз умудрилась безошибочно опознать, как древний храм. Это место похоже на нечто вроде внутреннего двора, у ворот которого стоит охрана. Вооруженные люди выглядят хмуро, сосредоточенно, стоят неподвижно, как игрушечные солдатики, и никакого намёка на хоть одну мысль в их взгляде не видно, однако они совсем не похожи на головорезов, гнавшихся за ней, а больше тянут на каких-то туземцев.       Пытаясь справиться с мигренью и не взвыть, Луна прикладывает свои вечно холодные ладони к вискам, но по-прежнему продолжает оглядываться вокруг, силясь понять, какой ещё беды стоит ожидать. Кроме татуированных загорелых «солдатиков» здесь больше никого не видно, а те вроде как не собираются даже подходить к ней, и тем более говорить, так что Луна решает, что вполне может позволить себе небольшую передышку. Нужно где-то найти силы, если она хочет убраться отсюда. Она откидывается назад, на толстый ствол гигантского дерева за своей спиной, и закрывает глаза. Пять минут. Хватит и пяти минут, а потом можно будет начинать думать. Но едва ей удаётся расслабиться, как незнакомый голос заставляет её едва не подпрыгнуть на месте.       — Ты очнулась?       Вся сжавшись и ошалело вытаращив глаза, Луна с тревогой смотрит на человека перед собой. Чернокожий мужчина с большими очками в чёрной оправе, одетый в потёртые джинсы и рубашку цвета хаки, глядит на неё с лёгкой улыбкой на губах и, откровенно говоря, не выглядит опасным. Но здесь, на этом проклятом острове, она уже не может быть ни в чём уверена.       — Спокойно. Здесь тебе никто не причинит вреда, — тихим ровным голосом продолжает он. Не подходит ближе, не делает резких движений, но выглядит при этом абсолютно расслабленно. Так обычно ведут себя с хищными животными, и на Луну, к её собственному удивлению, это тоже производит нужный эффект. Она выдыхает, и плечи её чуть опускаются. Инстинкт «бить или бежать» постепенно ослабевает. — Меня зовут Деннис. А тебя?       — Лу… — неуверенно произносит она, спустя несколько секунд.       — Просто Лу? — с ноткой удивления спрашивает Деннис, но на губах его видна лёгкая ухмылка.       — Просто Лу, — отвечает Луна, и Деннис хмыкает.       — Что ж, Лу… Я слышал, ты бежала от людей Вааса. Джейсон сказал, что видел тебя, но вы разминулись.       — Джейсон?       Вместо ответа он отводит взгляд и с загадочной улыбкой смотрит куда-то в пустоту, а потом с усмешкой произносит:       — Плавать в бурю — храбрость. Но загорать на пляже с пиратами? Безумие.       — Что? — Луна непонимающе уставилась на него. Деннис совсем не помогает понять, что здесь происходит, а только оставляет больше новых вопросов. Тот, уловив её замешательство, улыбается шире и кивает в сторону, где возле большой глыбы, похожей на алтарь, прямо на земле, откинувшись спиной на камень и, кажется, без сознания лежит знакомое ей тело. В нём она узнаёт того парня, которого встретила тут первым, за которым она рванула, удирая от звуков автоматных очередей. Стало быть, он и есть Джейсон… — Где я? Кто вы? И что здесь вообще творится? — Тысячи вопросов, крутящихся в голове вновь обрушиваются на неё, и она начинает один за другим озвучивать их, потому что без ответов скоро начнёт ехать крыша. Это всё похоже на какой-то горячечный бред, дурацкую, страшную историю, которой никогда не должно было родиться на свет. Будто бы ей мало было той, что осталась там, на материке. Разве недостаточно было того, что она и так являлась главным героем своей собственной страшной сказки?       Видя, как её глаза истерично бегают, как участилось её дыхание, как подступает паника, Деннис уже собирается ответить ей что-то, но его прерывает другой голос. На сей раз женский.       — Ты в моём храме.       В сопровождении двоих таких же татуированных мужчин с оружием в руках в поле зрения появляется смуглая девушка. Тело её тоже украшено причудливыми узорами, множество браслетов звенят на руках с каждым её шагом, а собранные в хвост косы качаются из стороны в сторону. Она выглядит таинственно и завораживающе красиво, но при этом Луне совсем не кажется что незнакомка настроена к ней доброжелательно. От неё так и веет раздражением и… презрением?       — Ты приводишь сюда чужака дважды за ночь? — тихо, но с нескрываемой угрозой в голосе говорит она, обращаясь к Деннису.       — Цитра, я… — начинает было Деннис, странно глядя на девушку со смесью опаски и обожания, но не успевает закончить. Незнакомка вновь оборачивается к Луне:       — Мало кто из посторонних видел этот храм. И лишь немногие были внутри. Что ты забыла здесь?       — Я? Я… не знаю. Я просто бежала от этих психованных, пока не кончились силы. Искала место, где можно затаиться и… очнулась уже тут.       — Бежала от людей Вааса? Интересно… Уже второй раз. Значит, они слабеют, — отрешённо бормочет она, видимо, сама себе, а затем снова поднимает пронзительный взгляд зелёных глаз на Луну. — Но это место — не приют для страждущих. Убирайся!       Тёплого приёма Луна и не ждала, но слова местной жрицы прозвучали так, будто бы она специально вторглась в этот её храм, чтобы трепать всем нервы. И почему-то внутри вспыхивает искра бессознательной злости. Слишком много дерьма произошло за слишком короткое время, и нервы начали сдавать. Прежде чем Луна успевает подумать, она уже открывает рот и начинает говорить в спину незнакомке:       — Не очень-то и хотелось, знаешь ли! Меня вообще не должно было быть на этом поганом острове! Я искала спасения! Способа избавиться от демона внутри, но он привёл меня сюда! Если думаешь, что я сама рада этому, то ты ошибаешься. Я не ищу тут помощи, потому что знаю, что не смогу найти!       К концу своей гневной речи Луна уже стоит на ногах. Ладони крепко сжаты в кулаки, злость только продолжает разгораться, и голос постепенно меняется до тех пор, пока не начинает звучать странным эхом. Словно вместе с ней говорит в унисон кто-то ещё. Услышав это, Цитра замирает на месте и резко разворачивается. Она плавными шагами вновь подходит к Луне и рассматривает её, как какой-то неизведанный артефакт. Всматривается в покрасневшие глаза.       — Как любопытно, — с едва различимыми нотками удивления в голосе почти шепчет она. Её спокойный тон и медленные движения немного успокаивают Луну, и та снова выглядит абсолютно нормально, лишь слегка потерянно. Цитра мягко берёт её за руку и начинает рассматривать узоры татуировок на кистях. — Искусно. Но они не помогут тебе раскрыть твою суть.       — Что? — Луна окончательно запуталась. Всё, что здесь происходит, всё, что говорят эти люди, напоминает какой-то несвязный бред. Она отчаянно пытается ухватить смысл их слов, но он ускользает всё дальше.       — Татау на руке — знак того, что ты особенный, что у тебя душа воина, — наконец поясняет девушка, указывая в сторону своих людей, и Луна вновь бросает взгляд на рисунки, покрывающие их кожу. У многих они повторяются, но откровенно говоря, гораздо большее внимание привлекают автоматы в их руках. И от вида оружия и этих каменных лиц становится не по себе.       — Это что, какая-то охуенная акция? «Сделай татушку — выиграешь пушку»? — скептически изогнув бровь и скрестив на груди руки, спрашивает Луна. Цитра кривит лицо, видимо, сдерживая собственный гнев, но отвечает всё так же спокойно.       — Ваас предал свой народ, отвернулся от нас. Хойт соблазнил его деньгами и наркотой… Он стал чудовищем, но был моим братом, — развернувшись и медленно шагая вперёд, говорит она в пустоту. Луна вновь не улавливает ход её мыслей, но как только слышит знакомое имя, глаза её тут же округляются. Брат… Теперь она явно видит внешнее сходство. Глаза, черты лица… даже выбритые виски. И этот странный безумный взгляд у обоих. Хороший вопрос — кто из них ещё более ненормальный? Меж тем, жрица продолжает говорить: — И теперь идёт война. Ваас — сильный противник, поэтому моему народу нужен великий воин. Я помогаю им, — она вновь машет рукой в сторону вооружённых мужчин, — встать на этот путь и идти по нему до конца. Я могу помочь и тебе…       Она резко останавливается и оборачивается к Луне, отчего та едва не спотыкается.       Чем эта девушка может ей помочь? Вряд ли те, с кем она общалась в Тайланде, имели ввиду её, когда говорили о шамане… Но что ей терять, если она попробует? Надежда почему-то до сих пор теплится в груди, но… Что-то во всём этом кажется в корне неправильным. Луна не уверена, в чём именно дело, но жрица здешнего племени ей не нравится. Её слова слишком мутные, а взгляд слишком дурной. И все люди, что собраны вокруг неё, что поклоняются ей, кажутся мёртвыми внутри. Они похожи на бездушных кукол с пустыми глазами, которые умеют лишь рваться в бой по команде и подыхать без причины и смысла. Тем не менее, её мало волнуют их проблемы. И если кто-то предлагает помощь, почему нужно отказываться?       Цитра оборачивается к одному из своих сопровождающих и бросает ему короткую фразу на незнакомом Луне языке. Тот сразу же достаёт небольшой кувшин и передаёт его ей в руки. Она же, склонив голову и продолжая сверлить Луну гипнотическим взглядом, протягивает кувшин ей. Луна неохотно принимает его, а затем бросает беглый взгляд на Джейсона, который до сих пор лежит в отключке и только время от времени дёргается, будто в бреду.       — Что это? То же, что предложили ему?       — Джейсону нужна сила, чтобы встать на путь воина. Если он справится, я смогу помочь ему. Я смогу направить и тебя. Выпей. Если не боишься, конечно.       — А эта штука меня не убьёт? — усмехается в ответ Луна, но смех не помогает ей со смутным чувством тревоги. А еле заметная улыбка жрицы только всё усугубляет.       — Не убьёт. Если ты не слаба.       Заявление совсем не прибавляет уверенности. Но что ей терять? Она на острове, полном безумцев, перспектива выбраться из которого весьма туманна. И даже если ей это удастся, то она максимум вернётся к своей прежней жизни, назвать которую счастливой язык не повернётся. Худшее, что может случиться — это нелепая смерть от неизвестного яда. Что ж, в таком случае все её проблемы на этом закончатся.       — Ладно. Плевать.       Луна быстро подносит горлышко к губам и делает большой глоток непонятного зелья, после чего возвращает кувшин девушке, чья улыбка стала заметно шире.       — Тебе лучше присесть. Если выживешь, мы поговорим, — тихо произносит она, прежде чем развернуться и зашагать своей грациозной кошачьей походкой в сторону закрытых ворот храма.       Совсем недолго Луна провожает взглядом её удаляющуюся фигуру, а затем поворачивается обратно к гигантскому дереву в центре двора, и вместе с движением тела начинает двигаться и всё вокруг. Осторожно Луна качает головой, но очертания предметов видятся ей будто бы с задержкой, отчего все цвета размываются, и начинает немного мутить. Похоже, ей действительно стоит скорее присесть. Или лучше даже прилечь. Чем ближе она окажется к земле, тем лучше.       Шаги даются ей с большим трудом. Сохранять равновесие в разгоняющемся круговороте чрезвычайно сложно, и каждое новое движение становится ещё медленнее, но Луна продолжает идти к дереву, пока её не качает так сильно, что кажется, будто вместо твёрдой земли, она проваливается в какую-то невидимую яму. И в тот же миг девушка падает на колени, едва успев подставить руки, чтобы опереться хоть на что-то. Весьма сомнительная опора, потому что руки уже перестали быть чем-то твёрдым и теперь скорее напоминают куски кожи, набитые ватой. Локти подгибаются, и Луна, так и не добравшись до цели, ложится в мягкую траву прямо на том же месте.       Она только и может, что перевернуться на спину. Веки кажутся слишком тяжёлыми, но пока ещё есть силы, она продолжает следить за плывущими в небе облаками причудливой формы. Вот, проплывает черепаха, за ней — большой хлопковый кит, а за ним медленно летит огромный пушистый пингвин. Пингвин хлопает своими крошечными крыльями, скачет, открывает клюв и поглощает кита. Черепаха разворачивается и собирается сбежать, но стоит ей только начать движение по часовой стрелке, как все остальные облака закручиваются вместе с ней в одну бесконечную спираль. Спираль растёт, набирает скорость и обрушивается на Луну, утягивая её в долгий полёт прямо в центр воронки, где зияет непроглядная чернота.       В темноте больше ничего нет. Ни звуков, ни запахов, ни движения. Кажется, нет даже воздуха, но почему-то Луна всё равно продолжает дышать. Под ногами тоже лишь пустота, но ведь на чём-то же она стоит? Или это просто падение, которого она не чувствует?       Аккуратно и медленно Луна делает попытку шагнуть вперёд. Да, она определённо движется. Но вот куда? Есть ли смысл идти, если нет точки назначения? А есть ли смысл стоять на месте? И как она должна получить ответы, если кругом ничего нет?       Стоит ей только подумать об этом, как со всех сторон начинают доноситься совсем тихие, едва слышные шаги. Луна цепенеет. Она не знает, чего ожидать, но бежать ей некуда. Да и стоит ли, раз уж она сама выбрала это? Шаги приближаются, и вскоре из темноты показывается фигура, за ней другая, третья… Люди неспешно окружают её, но она пока ещё не может понять, кто они, не видит ни одного лица. Только слышит странных хрип, доносящийся со всех сторон. Тихо, почти шепотом сипят тени, словно толпа оживших мертвецов. Луна нервно вертит головой, стараясь разглядеть хоть что-то, пока люди кривой походкой продолжают идти к ней. И лишь когда все они оказываются на расстоянии вытянутой руки и замирают на месте, она наконец видит их лица. И лучше бы ей этого не видеть, потому что она узнаёт их. Мама, школьная учительница, дети из её класса, соседи… Но кое-что с ними не так, и это пугает Луну до чёртиков…       Нет глаз.       У них у всех нет глаз. На их месте лишь пустые глазницы, из которых без конца капает кровь. Кровь падает туда, где нет пола, но отчего-то всё равно раздаётся характерный звук. Будто под их ногами образовалась уже целая лужа. А потом вся эта толпа вдруг синхронно оживляется и поднимает руки. Десятки рук тянутся к Луне, и она кричит. Громко, истошно, разрывая связки, но изо рта не выходит ни единого звука. Толпа тянется ближе, а она только и может в ужасе распахнуть глаза, вцепиться руками в волосы и сгорбиться, сжаться, упасть к несуществующей земле и отчаянно продолжить беззвучно кричать. Не помогает. Ничего не выходит, и Луна чувствует, как по щекам начинают течь горячие слёзы. Она лежит, скрючившись, прижав голову к коленям, закрывает глаза и мысленно молит призраков исчезнуть. А хрип над ней становится всё громче. И когда кажется, что он сейчас накроет её, поглотит, что эти корявые одеревеневшие руки разорвут её на части, всё неожиданно затихает.       Луна не сразу решается открыть глаза, но, подняв голову, обнаруживает себя в полном одиночестве. Одна в этой кромешной тьме. Впрочем, чувство для неё совсем не новое. Вдруг откуда-то сбоку вспыхивает яркий свет. Обернувшись к нему, Луна видит, как посреди чёрной пустоты парит кислотного оттенка пальма. Настолько яркая, что выжигает глаза. За ней появляется и другая, за ними ещё одна, и ещё… Пальмы сияют и переливаются всеми цветами радуги, выстраиваясь в длинный коридор, по которому Луна делает первый неуверенный шаг. Её беспокоит то, что ещё она может увидеть тут, но эти светящиеся джунгли такие красивые, что невозможно оторвать глаз, и девушка продолжает двигаться туда, куда они ведут её. Но стоит только дойти до конца, как деревья мгновенно затухают и испаряются, словно их никогда и не было, а тревога возвращается вновь. Луна нервно озирается вокруг, пока из пустоты не появляется дым. Белый дым течёт и собирается в одно густое облако, а затем, взорвавшись, моментально рассеивается, открывая взору незнакомого ей человека.       Его фигуру будто подсвечивает снизу какой-то невидимый источник слабого света, отчего загадочный мужчина в цилиндре выглядит зловеще. Тем не менее Луна не может перестать смотреть на него. Идеальная осанка, гордо поднятая голова, трость с черепом на конце, длинные дреды, сигара, зажатая в пальцах, и этот холодный надменный взгляд… Всё в нём заставляет её застыть на месте и неотрывно смотреть. Она не могла бы уйти, даже если бы захотела. Создаётся странное чувство, будто что-то связывает их, пусть она не имеет ни малейшего понятия, кто он.       — Потрясающее упорство, способное сравниться лишь с непомерной глупостью, — его низкий голос эхом звучит одновременно отовсюду.       — Кто вы? Где мы находимся? Что происходит? — очухавшись из своего гипнотического ступора, начинает сыпать вопросами Луна, но мужчина, будто бы вовсе не слушает её.       — Так отчаянно пытаешься избавиться от того, что с тобой неразделимо… Даже не задумываясь о том, что останется от тебя самой, если всё получится, — он разочарованно качает головой, а затем, поймав её непонимающий взгляд, криво улыбается. — В чём дело, Луна? Разве ты не за ответами сюда пришла? Не за ними проделала такой путь? Не ради них поставила на кон свою жизнь?       — Едва ли это можно назвать жизнью… — слабо шепчет она первое, что приходит на ум.       — Зависит от точки зрения, — усмехается мужчина, затем подносит сигару к губам. Он выдыхает огромное облако дыма Луне в лицо и уже хмуро глядит на неё сверху-вниз. — Причина, по которой ты несчастна, только в тебе одной. Ты считаешь это проклятием? Считаешь, что в тебе живёт зло? Но это не что-то чужеродное, а часть тебя. То, что ты принимаешь за наказание, за какую-то сущность или духа — это всё ты сама!       — Не правда… Это просто не может быть правдой! Ведь я это не контролирую. Будь это так, я бы не причинила никому столько боли! Что это, если не зло?!       Их голоса звучат нереально. Здесь нет ни стен, ни пола, ни потолка, но звуки почему-то отражаются, словно в пещере, меняют тональность и громкость, пока не стихают в зловещий шёпот, исчезая в пустоте пространства.       — Глупое дитя… Но разве те, кому ты причинила боль, не сделали это первыми с тобой? И разве то, что ты сделала для Карла было злом?       — Да, я забрала то, что терзало его сердце, но ведь… вместе с плохими воспоминаниями исчезли и хорошие.       — Этот выбор он сделал сам. Он прекрасно понимал, на что шёл, и сделал этот шаг вполне осознанно. А ты подарила ему покой. Так не думаешь ли ты, что сама вольна определять то, чем будет твоя сила — смертью ли спасением? Прими себя, и только тогда ты найдёшь тот путь, который искала…       Последние его слова растворяются в воздухе вместе с очередным выпущенным облаком дыма и постепенно пропадают. Пропадает и сам мужчина, вновь оставляя Луну в пустоте. И такая же чернеющая пустота начинает разрастаться глубоко внутри неё самой. Потому что ей остаётся только гадать, был ли этот человек и правда тем, кто мог дать ей ответы, или же это её собственное сознание подкидывает ей мысли, которые она просто старательно игнорировала и прятала от самой себя?       Оставаясь здесь, ответов она не найдёт в любом случае, но куда идти, если вокруг лишь огромное бесконечное ничего? Поколебавшись немного, Луна всё же решает двинуться вперёд. Время в этом месте совершенно не ощущается, поэтому она не может с уверенностью сказать, сколько прошла, прежде чем незримая земля под ногами внезапно исчезла. От неожиданности и страха сердце подскакивает и на какое-то время останавливается, а потом принимается стучать так часто, что кажется вот-вот разорвётся. Падение слишком резкое и слишком долгое. Как Алиса, Луна всё летит и летит вниз, а кроличьей норе всё нет конца. Хотя, возможно, это и не низ вовсе? Можно ли сказать наверняка, если кругом ничего не видно, а законы физики тут не имеют никакой логики? Едва Луна погружается в размышление, как её полёт прекращается также внезапно, как и начался. На огромной скорости её тело врезается в воду. Тёмную, ужасно холодную воду. Но по какой-то причине Луна всё равно продолжает медленно двигаться вниз, погружаться всё глубже. Нет сил пошевелить руками, попытаться всплыть, выбраться на поверхность, где теперь виднеется неровный круг тусклого света, будто она провалилась в прорубь. Не выходит и сделать вдох. Ледяная вода сама затекает в лёгкие, и вместе с ней холод распространяется по всему телу. Паника охватывает девушку, удушье сдавливает горло, а сама она продолжает неумолимо идти ко дну, пока кусок света отдаляется от неё всё дальше и дальше.       С шумным вздохом Луна приходит в себя от удара спиной об землю. Она правда падала? Но как это возможно, если она и так была на земле?       Вокруг уже стемнело, и пространство внутреннего двора храма теперь снова освещают факелы, расставленные повсюду. Голова болит, во рту страшно пересохло, и в сидячее положение Луна приводит себя с большим трудом. Оглядевшись, она понимает, что ни Джейсона, ни Денниса рядом не видно. Над ней стоит лишь Цитра и, как-то недобро прищурившись, смотрит на неё, словно раздумывает над тем, с чем лучше будет приготовить и съесть эту белую девчонку.       Луна же, в свою очередь, вместе с явными симптомами похмелья, начинает чувствовать смесь разочарования и злости, как только до неё доходит вся суть произошедшего. Обычный бэд трип! Эта девушка просто заварила ей грибов под видом какой-то магической бурды и думает, что никто ничего не поймёт?! Чёрта с два! Уж в чём в чём, а в дури Луна отлично разбирается. И с уверенностью может заявить, что жрица племени — всего лишь хитрая девица со смазливым личиком, умеющая загадочно и красиво говорить. И вот так она собрала вокруг себя всех этих людей? Опаивая их галлюциногенами?       — Ты отправилась в путешествие и вернулась назад, — в полголоса начинает говорить она, не сводя с Луны хитро прищуренных глаз, неспешно двигаясь рядом из одной стороны в другую, обходя её полукругом. — Ты чувствуешь? Чувствуешь силу?       — Я чувствую отходняк, если ты об этом, — нахмурившись, отвечает ей Луна и неосознанно кривит губы, но жрица совсем не слушает её, а только продолжает плавно вышагивать вокруг, качая бёдрами.       — Это наша судьба… Джейсон может стать воином, но ты… ты — оружие! — остановившись прямо напротив, буквально выдыхает она Луне в лицо, отчего та заметно напрягается и машинально делает маленький шаг назад.       — Что за чушь? Налила мне варева из поганок и думаешь, я впечатлюсь и побегу играть в чужую войну?!       Едва Луна произносит эти слова, как Цитра тут же хватает её за локоть, крепко сжав пальцы, до боли впиваясь короткими ногтями в кожу.       — Советую тебе осторожнее выбирать слова, — цедит она сквозь зубы, и речь её больше напоминает змеиное шипение. Внутри у Луны всё похолодело, а жрица, сделав глубокий вдох, продолжает всё тем же томным гипнотическим голосом: — Ты пока не понимаешь всего, но вскоре поймёшь. Боги послали тебя сюда, чтобы ты помогла Ракьят одержать победу…       Её хватка становится сильнее, а волнение внутри Луны смешивается с непониманием и страхом. Она не даёт Цитре договорить. Сейчас она сосредоточена только на одной цели — скорее сбежать отсюда. Луна делает ещё пару шагов назад, но Цитра следует за ней, будто готова в любой момент её поглотить.       — Да вы все тут больные! — кричит Луна и отчаянно пытается вырвать свою руку из цепких пальцев, продолжая не глядя пятиться. — Пусти меня! Отвали!       Луна дёргается, машет свободной рукой, старается оттолкнуть девушку от себя, но эффект после выпитого отвара даёт о себе знать, ведь энергии совсем мало, а ноги до сих пор еле держат. Страх растёт с каждой секундой, и, собравшись, ей наконец удаётся высвободиться, но вместе с мощным рывком Луна мгновенно теряет равновесие и летит спиной вперёд. Устоять не выходит, и она падает и врезается во что-то лопатками. А когда оборачивается, видит, как прямо за ней факел опрокидывается и на землю, и сухая трава вспыхивает за секунды.       На мгновение Луна застывает, не может заставить себя пошевелиться. Вид распространяющегося пламени не на шутку пугает её и отзывается фантомной болью на коже. И только услышав рядом взволнованные голоса Ракьят, она вспоминает, как дышать, спешно поднимается на дрожащие ноги и решает воспользоваться всеобщей суматохой. Пока воины, стоявшие у ворот, носятся с тушением пожара, а жрица кричит им что-то на своём языке, Луна старается максимально незаметно проскочить за стену. Уж лучше туда, лучше обратно в джунгли. От зверей она хотя бы знает, чего ожидать.       Едва Луна выходит за ворота, как позади раздаётся выстрел, заставляя её споткнуться и оставить все размышления о том, куда бежать. Это не важно. Лишь бы не догнали. Запинаясь, Луна бросается в первые же густые кусты, которые попадаются ей на глаза, и фокусирует все оставшиеся силы на то, чтобы прибавить скорости. Последнее, что она успевает уловить — это голос Цитры далеко за спиной:       — Не стрелять! Она нужна нам живой!