Раз, два, три, четыре… десять. Царь велел тебя повесить.
Утро. 21 августа, 1995 г. Он знал три прекрасных матерных слова, услышал их от отца и выучил, сохранил на подкорке, катая на языке словно сладкую конфету, ел когда-то такую, когда отец еще работал и пил больше чая, чем водки, и деньги в доме водились. Выучил старательно, потому что мать говорила, что через десять дней он впервые пойдет в школу и там ему придется много всего учить, поэтому Игорек был как никогда доволен собой, ощущая, что подготовился славно. Видел, как старшеклассники возвращались домой, матерились и курили, и школа представлялась ему сплошным весельем. Худой до безобразия, чумазый и дикий, Игорек только и ждал момента, чтобы козырнуть великим откровением перед кем-нибудь. Проснулся, прошмыгнул на кухню, мимо похмельно-озлобленного отца, схватил кусок хлеба со стола и юркнул к выходу, шоркая шершавыми босыми ногами по старому линолеуму. Отец шевеление уловил, рявкнул и велел принести пива из холодильника. Мальчишка повиновался безмолвно, только пива не нашел, отец как всегда оприходовал все в один вечер, но сообщать об этом не стал, себе дороже. Шмыгнул мимо, опрокинул трехногий табурет у выхода, врезался в стену, ойкнул. Еле ноги унес от полупьяного отца, ловко увернулся от брошенного вдогонку тапка и рассмеялся хриплому окрику соседа напротив: «Чего носишься, ссссучонок!». Выкатился прытко на улицу, вдохнул пыльную душную жару угасающего лета, подобрал с земли узловатую палку, оглядел со всех сторон, ногтями соскреб остатки коры и цокнул довольно, побежал к качелям искать кого-нибудь для игр. Очкастого щуплого Кеши не обнаружил, пару раз качнулся, встав ногами на деревянную дощечку и ухватив руками железную цепь качелей, присел и спрыгнул на лету, побежал дальше. Притормозил у турника, долго разглядывал маленького мальчишку, с россыпью веселых веснушек на широком носу и темными волосами, зачесанными вправо. Раньше Игорь его не встречал, видимо те самые, которых мама назвала «приличной семьей», переехали недавно, она говорила о чем-то таком с матерью Кеши, пока они стояли в гастрономе в очереди за молоком. Незнакомец пыхтел, краснел и тужился, отчаянно пытаясь допрыгнуть до перекладины. Игорь не удержался, сунул палку за резинку штанов, разбежался и легко подпрыгнул, ухватился за железную перекладину, разогретую солнцем до нестерпимого жара, повисел с полминуты и шлепнулся на пятки, ойкнул от боли, слишком твердой оказалась земля. - Ну и ладно. Темноволосый констатировал с едва заметной, как звон крохотного колокольчика, обидой, пожал плечами, утер рукавом лоб и глянул искоса. Игорь опустил глаза, понял, что получилось некрасиво, и придется ему теперь искать другого зрителя, потому что у этого восторга он уже точно не вызывал. Копнул носком рванной кеды песок и вдруг придумал. - Иди сюда, подсажу. Мальчишка растерялся на секунду, глянул с прищуром, но потом встретился взглядом с Игоревыми широко распахнутыми лисьими глазами и подошел медленно, смешно дергая плечами, словно птица какая-то. Как синичка. Игорь чуть присел, расставил пошире тонкие жилистые ноги и обхватил его руками за талию, приподнимая над землей. Мальчишка приятно пах, то ли конфетами, то ли цветочным мылом. - Хватай за железку, ну ты чего, не тупи! - Давай еще маленько, не дотягиваюсь! Игорь поднатужился и вдруг понял, что идеальный момент наступил, громко рявкнул: - Ёбанныврррроооот! Подтолкнул вверх и почувствовал, как стало легче, пацан ухватился за перекладину, даже подтянуться попытался, смешно суча ногами. Через дорогу бабки с лавки злобно погрозили Игорю кулаком и крикнули что-то, но ему было все равно. Он был абсолютно непоколебимо уверен в собственной крутости. Мальчишка краснел и дергал ногами. Наконец разжал пальцы, не удержал равновесие, шлепнулся на зад. Игорь подал руку и помог подняться. - Горрррячо? - Ага, раскаленная балда. - Тебя как звать-то? - Серега. А тебя? - Ихорь. Сказал, как выдохнул, залихватски выхватил палку из-за пояса и рассек воздух над головой. Серега подыграл, гикнул и отбил выпад Игоря воображаемым мечом. - Мне мама говорила, что такие слова говорить нельзя. Ну… Которые ты сказал. - А мне похуй, я взрослый! Слово номер два. Сказал и покраснел от удовольствия, потому что на лице Сереги отразилось нечто похожее на уважение. - Да мне наверно тоже, это самое… похуй. Они хохотнули, оглядели друг друга веселыми искрящимися глазами и бросились наперегонки к качелям. Запретное «пиздец» рвалось из тощей груди Игоря, он не знал, что оно означало, но ему нравилось, как звонко оно шлепалось о передние зубы. Споткнулся, перекатился, увернулся от брошенного Серегой мяча и под оскорбленное оханье бабушек с лавочки выкрикнул… Утро. 21 августа, 2005 г. - Пиздец. Игорь двигался плавно, полукругом, не спуская горящих глаз с Димы. Сделал резкий выпад, увернулся от кулака и сильно толкнул его, воспользовавшись моментом, наскочил и заломил ему руки за спину. Дима заорал от боли, задергал ногами, пытаясь хоть как-то Игоря задеть. Раскиданные по полу старые газеты шуршали под ногами и рассыпались застарелой пылью. Было сложно одновременно следить за взбесившимся Жилой и смотреть под ноги, чтобы не наступить на рассыпанные по полу шприцы и стекло. - Ну-ка успокойся! Ай! Вскрикнул от боли когда жестким ботинком получил по колену, едва не выпустил из хватки, зарычал, дернул сильно, ударил в солнечное сплетение, заставляя упасть на колени и согнуться пополам от боли. - Мы же договорились, Жила, что больше никакой херни? Если Серега из-за тебя не сможет в ментовку поступить, я тебя урою, ты ж помнишь, мы говорили об этом? А? - Нахера мне брат мусор, если он меня крышевать не собирается? Ты мне скажи? Тебе же тоже форы никакой с этого не получишь. Дима кашлял и плевался, пытался отбиться от Игоревых рук, обыскивающих его карманы. Вывернулся, из нагрудного выпал небольшой сверток. Игорь сверток перехватил быстро, сунул за пояс. - Еще раз в какую-нибудь херню ввяжешься, я тебя прибью и на болотах спрячу, понял меня? Отпустил и отряхнулся, поднял с пола оранжевую кепку, оглядел критично и нацепил, надвинув козырек на глаза. Еще раз бросил горящий взгляд на Диму, вышел, хлопнув дверью. Лето догорало жарко, духотой обдало разгоряченное лицо, последствия вчерашнего вечера кричали о себе нестерпимой жаждой. Заскочил в ларек за углом, отсчитал три десятки и купил полторашку темного, разом выпил половину и только тогда почувствовал себя немного лучше. Сверток сжег под мостом у реки. Но не удержался, оставил немного себе. Вечер. 21 августа, 1995 г. Увидел Серегу еще издали, тот спускался лениво с подъездной лестницы, спрятав ладони в карманы и ссутулив плечи. Игорь обрадовался, соскочил с качелей и подбежал, размахивая палкой. Серега остановился, уселся на нижнюю ступеньку и как-то странно глянул на него, поджал губы. На лбу рваной нитью багровела царапина, Игорь заметил, но что-то странно-незнакомое в глазах новоиспеченного друга его остановило. - Ну чего, спросил у мамы? Разрешила? - Чего разрешила? Игорь уставился удивленно, заткнул палку за пояс и взъерошил вихор. - Ну как, ты же сам говорил, в сегу поиграть. Сказал, что у матери спросишь можно или нет. - Какая сега? Ты кто такой вообще, лох немытый, свали отсюда! Серега отломал кусок штукатурки со стены и швырнул в Игоря. Тот успел отскочить, ссутулился весь, стал совсем острый и колючий вдруг, а во взгляде исподлобья сверкнуло волчье, почти прошипел… Вечер. 21 августа, 2005 г. - Зря ты это сделал… Игорь не ответил, глянул на Серегу исподлобья, потом вдруг рассмеялся пьяно и неловко толкнул в плечо. Ответа не последовало, взгляд из-под насупленных бровей сверкал обиженно и зло. Не в первый раз Игорю подумалось, что Серега будто подкрашивает ресницы – слишком уж пушистые, слишком темная линия нижнего века, слишком острый, как бритва, взгляд. О том, что другие парни вряд ли вообще о таком задумывались, ему и в голову не приходило. Вряд ли кто-то так же внимательно всматривался в каждую черточку лица лучшего друга. Они лежали под березой, на обласканной закатным солнцем траве и разглядывали сквозь белый шум играющей с ветром листвы разноцветное небо. Со стороны Сереги оно уже густело синевой, а с Игоревой разгоралось рыжим, бросая огненные блики на бледную кожу. - Я тебе говорил, чтобы ты с Димкой не связывался. Игорь отвел глаза, не выдержал взгляда, поморщился, ловко вытянул сигарету из пачки и закурил. - Он опять закладки делать начал, а я у него гашик забрал. Если его заметут, тебе же в ментовку не попасть, а ты мечтал с детства самого… Серега вздохнул, чуть приподнялся на локте, посмотрел на Игоря, взгляд у него был такой теплый, а может просто закат подсвечивал их изнутри, слегка насмешливый, протянул руку и забрал сигарету, чуть коснувшись пальцами, сделал пару затяжек и вернул обратно, обронив хлопья пепла на темные спутанные волосы. Невзначай будто коснулся их, отряхнул нарочито грубо, когда наткнулся на удивленный взгляд. - Потом, когда он тебя подставит, ко мне не приходи, понял? Вчера что было, забыл? Серега хрипло выдохнул слова густым дымом, ответа ждать не стал, пятерней пригладил волосы вправо, нацепил кепку, поправил воротник армейской курточки и ловко поднялся. - Ну Серег, ну ты чего? Я же просто перепутал, я спьяну думал, это ты… Сутулая спина замерла, плечи поднялись и опустились в усталом вздохе, Серега глянул через плечо, в самые глаза Игорю лукавым прищуром, и бросил тихое: - Не придумывай, мы оба знаем, что ты единственный на всем свете, кто нас всегда различает.***
Ночь. 15 ноября, 2015 г. Он помнил все это до странного ясно, помнил каждый листочек на дереве, под которым лежали тогда, а вот глаз Игоревых вспомнить не мог. Дошел до конца дороги, тяжело прислонился к старой березе, все-таки дымом надышался, в голове начинало нестерпимо пульсировать, а может быть пульсировало всегда, не замечал просто. Прислонился, прикрыл глаза и попытался вспомнить, сжал веревочку в кулаке, выдохнул облачко пара…