Совет 5: всегда желайте приятного аппетита (и принимайте себя и других какими вы есть)
Лютику пришлось патрулировать самостоятельно. Экипаж мог бы хотя бы изобразить, что они ценили его усилия (особенно после ситуации с недо-выбрасыванием в космос). Взять того же оболдуя Смитса, который в кладовой похоже просто квасил последние пару дней. Да, обстановка напряжённая, ну и что с того, как будто подписывая контракт на десятилетнюю командировку в космос, они ожидали отпуск на Бали!
На самом деле Лютику стало казаться, что, возможно, экипаж стал избегать его. Не так, как раньше, когда они презирали его — нет. Теперь они просто предпочитали с ним не взаимодействовать вовсе, лишь капитан продолжал высылать задания. Что же, их проблема! Цири вот считала Лютика отличной компанией, даже разрешала кружить её в столовой (под бдительным взором Геральта, но всё же). С другими оставшимися членами экипажа Цирилла с её превосходным вкусом в людях вообще не разговаривала даже, особенно в связи с последними событиями.
Так что, если уж такой очаровательный ребёнок, как Цири, называла его своим хорошим другом, то проблема была совсем не в Лютике.
Лютик не был шумным (это сказал Геральт), Лютик прекрасно пел и играл (слова Эскеля и иногда Ламберта), и Лютик был прекрасным рассказчиком (Цири обожала его сказки перед сном, особенно те, в которых рыцари вместо того, чтобы побеждать чудовищ дружились с ними и вместе шли грабить местных жадных королей). Проблема была в экипаже — таких параноидальных раздражительных личностей с отсутствием вкуса и стиля ещё поискать нужно было. А Лютик заслуживал
семьи? друзей, которые у него, наконец, появились.
Лютик не лгал, когда говорил, что не боялся того, что происходило на корабле. Последние полторы недели были лучшими в его жизни, и никакие убийства это испортить не смогли бы.
Он уже отчитался в судовом журнале, о том, что всё, по крайней мере на первый взгляд, было в порядке. По протоколу, ревизию и инспекцию в чрезвычайных ситуациях (как было сейчас) требовалось проводить в парах. Вот только с назначенным Смитсом Лютик не хотел иметь ничего общего и справедливо полагал, что Смитс ничего общего не хотел иметь с ним. Однако виртуальная подпись последнего по-прежнему требовалась.
Но ничего, оставалось только найти Смитса, а это и в худшие времена не было такой уж сложной задачей. Потом можно было отыскать Геральта с Цири и вместе направиться на обед. Лютик как раз обещал научить девочку забавной песенке, что он написал накануне (впервые за последний год). Если Ламберт и Эскель присоединятся, можно было сыграть в гвинт (хотя Лютика научили играть всего неделю назад, он не оставлял идею обыграть Ламберта, который определённо жульничал) или обсудить современное искусство (с Эскелем, но не Ламбертом, потому что он тут же начнёт выть от скуки). С Геральтом можно было говорить о чём угодно, потому что Геральт почти всегда молчал и слушал (даже когда любой другой уже давно бы не выдержал).
Лютик остановился.
Из кладовой (где обычно ютился Смитс) доносились странные звуки, будто какое-то противное чавканье или бульканье. Лютик мог вспомнить, что слышал похожие звуки когда-то — его ненаглядная тётушка Ванесса, которая была лет на восем(надцат)ь старше, чем пыталась казаться, имела весьма отвратного питомца в лице кровожаднейшего питбуля (что не удивительно в таком-то хозяйстве), а тот в свою очередь любил зрелищно разрывать на куски огромные мясные стейки, что тётушка ему радостно скармливала. Лютик никогда не понимал в чём смысл заводить питомца, который при (не)большом желании мог сожрать тебя заживо. И уж точно он никогда бы такую зверюгу не назвал бы «Булочкой», как сделала тётушка. Лютик абсолютно точно по родне своей не скучал.
Но он вновь отвлёкся.
На космическом корабле с техникой всегда нужно было быть начеку — любая оплошность могла обойтись фатальной поломкой и в свою очередь гибелью экипажа. И, поскольку питбулей в космосе отродясь не водилось (да и органической говядины было не отыскать), оставалось только самое очевидное: скорее всего снова потёк хладагент. Лютик вошёл в помещение привычным пружинистым шагом и недовольно себе под нос проворчал, закатив глаза:
— Смитс, я же просил тебя починить эту морозильную камеру уже неде…
И замер.
Потому что Смитс в помещении действительно наблюдался. В некотором роде. Частично. Ну. По частям. В виде двух очень хорошо отделённых друг от друга частей. Ну, очень хорошо — не в плане, того что аккуратно (это скорее наоборот), а в том смысле, что их — части эти — определённо уже нельзя было бы собрать воедино, даже если бы очень захотелось, разделённые полуметром залитого кровью пространства.
Оправившись от первого шока, Лютик обратил внимание, что Смитс-то был не единственной персоной в отсеке. Вторая личность, впрочем, выглядела, наверное, даже более ужасающей, словно оживший кошмар в мигающем свете передатчиков, а любое лишнее движение, каждый неверный шаг или слово могли стоить Лютику жиз… Стоп.
— …лю, — выдохнул он наконец застывший в глотке слог. — Опять, как обычно, придётся всё делать самому. Мне явно не доплачивают сверхурочные! И, кстати, приятного аппетита, Геральт.
Геральт — а это был, несомненно, он — посмотрел на него как на умалишённого. Хотя, между прочим, это у не у Лютика глаза были как у кошки, челюсть была распахнута куда шире, чем нужно (и возможно физически), а зубов было раза в два больше, да и были они чертовски длинными и острыми, какие были, наверное, у акул — Лютик так никогда и не побывал в океанариуме на Земле (отец считал подобные развлечения идиотизмом, хотя Лютика всегда тянуло к морю: жили они в пропахшем выхлопами и разрушенными надеждами мегаполисе), так что сравнивать было не с чем. Да ещё и вся лохматая копна седых волос Геральта была до неприличия неопрятно перемазана чем-то густым, вязким и красным — ах, ну да, кровью Смитса. В общем, Геральт выглядел куда менее адекватно, чем Лютик, так что не ему было возмущаться. Да и бардак, что он тут устроил! Немыслимо.
— И приберись потом, — наказал ему Лютик указывая на пол, перепачканный кровью и клочьями тканей (и органических тоже).
— Тебя, правда, ничего не смущает? — сказал Геральт медленно и тихо, странно удивлённо. Глаза его в темноте сияли желтым, а голос звучал почти так же гулко, как и в шлеме скафандра. Совсем не по-человечески. Лютик бы даже испугался.
— Я бы даже испугался, — озвучил он вслух, оценивающе глядя на Геральта, — наверное. Может быть. Ну знаешь, если бы ты ещё немного нахмурился, да-да, именно так! И может немного сильнее оскалился, вот! Да. Теперь страшно. Просто ужас. Кошмар.
Геральт продолжал на него смотреть своими неестественно жёлтыми глазами, а с подбородка его капало прямо на пол.
— Кошмарно мало манер, — продолжил Лютик. — И это я на правах твоего лучшего друга заявляю. Надеюсь, подобные привычки питания ты не собираешься прививать Цири.
Тут в дверной проём пролетела (прошмыгнула?) неестественно быстро чья-то фигура в чёрном комбинезоне с сияющими ядовито-зелёным цветом глазами. И на долю секунды Лютик в самом деле испугался: представил, что без его золотых рук корабль уже через пару дней обязательно попадёт под гравитационное влияние ближайшей чёрной дыры, что его гитара больше никогда не зазвучит звонкой мелодией, что мать с отцом будут говорить на похоронах, о том, как от него и не стоило ожидать большего…
Хотя к чёрту его родителей. Пусть говорят, что им вздумается.
Едва уклонившись от острого шипа (руки?), Лютик поднял знакомый вес Цири на руки и принялся привычно её кружить. Она захихикала почти сразу, тут же расслабившись, а её руки оказались совершенно обычными, Лютик даже подумал, что ему померещилось. Вот только глаза всё ещё сияли.
Тут же в двери показались Ламберт с Эскелем, и Лютик отчётливо видел теперь как в полутьме ярко мерцают их ярко-жёлтые глаза с кошачьим продольным зрачком, в точности как у Геральта. Эти двое смотрели на него примерно с теми же выражениями. Хотя им, конечно, явно недоставало кровавых жутких клыков, ну и перепачканных кровью волос. Да и вообще, Лютик второй раз уже не купится на весь этот пугающий образ.
— Что? — спросил он их, крепче прижимая Цири к себе.
— Сюрприз, что ли, — проговорил, наконец, Эскель, неуверенно почёсывая затылок.
Цири снова звонко засмеялась. Лютик попытался отыскать в себе какую-нибудь негативную реакцию (теперь, когда он знал, кто стоял за всеми теми убийствами), но помимо первой вспышки шока, от которой он всё ещё не до конца отошёл, ничего не отыскивалось. Возможно, Лютик просто и правда не был создан для того, чтобы ладить с
людьми. Но это ничего не меняло.
— На самом деле, — медленно проговорил Лютик, вспоминая события последней недели, — это многое объясняет.
— И это всё, что ты можешь выдать? — уточнил Ламберт. — Я ожидал больше бессвязных выкриков и стенаний.
Судя по его облегчённому выражению лица, Ламберт определённо надеялся, что этого не произойдёт. Эскель тоже.
— С чего бы? А вот вы явно задолжали мне парочку интереснейших историй… — Лютик остановил свою речь, когда его прервал громкий и совершенно неестественный гул откуда-то снизу. Цири, кажется, зверски проголодалась. — Но это потом.
Лютик с улыбкой выпустил Цири из рук, а потом с неудовольствием простонал, потому что, конечно, свои дурные манеры приёма пищи с пола и без столовых приборов Геральт передал и Цири. Эскелю хватило такта, чтобы ничего не сказать. Ламберт совершенно нетактично заржал. Ну и повадки у этой семейки!
Другого и не стоило ожидать, на самом-то деле.
К счастью, теперь с ними был Лютик, чтобы над этим работать.
