Тёплое сердце с одиночеством внутри.

      Нагито будто отшибло голову, он стал тереться о Изуру торс, не боясь уже, кажется, ничего, и заставляя того больше смущаться от таких развратных действий. — П-прекрати! — А тебе разве не нравится? Мне кажется тебе очень даже хорошо, – сделав небольшую паузу, он продолжил. — Но если хочешь... я могу перейти к такому месту, где тебе больше понравятся эти прикосновения.       Изуру не ответил на такое предложение. Ему было неловко от осознания того, что Комаэда так нагло предлагает ему непристойные вещи, не боясь действий самого Изуру. Он даже не мог ничего сказать, но внутри себя понимал, что он не хочет этого, не хочет того, что разрушит их, так сказать, отношения между главой и подчинённым. Да и между ними самими никогда не было тёплых взаимоотношений, а тут всё произошло так резко и, кажется, совсем неожиданно для двоих. Они ведь никогда не ладили, Изуру постоянно бил Нагито за какую-либо провинность, просто потому, что ему нравилось наблюдать за реакцией беловолосового, а тот, в свою очередь, просто терпел и пытался не издать ни звука. А сейчас они находятся в совсем другом положении, возможно, не только у Комаэды появились другие мысли о Камукуре, но и у хозяина тоже. Сейчас они слишком близки к друг другу и, думаю, они к этому не совсем готовы, им надо разобраться. — Прекрати нести чушь, мне от тебя ничего не надо.       Молниеностно схватил того за волосы, Изуру отбросил его от себя, из-за чего тот упал с кровати на пол. Ему не нужны лишние заботы. Взяв свою футболку, он вышел оттуда как можно скорее и направился в ванную. Нагито сильно ударился головой, немного потерев её, он продолжил просто валяться на полу, перекручивая ситуацию у себя в голове. — Ты жесток, Камукура-кун...       Черноволосый высушивал футболку и расчёсывал волосы, постоянно возвращаясь в воспоминания недавних нескольких минут рядом с больным. Он вспоминал слова Слуги и ,неожиданно для себя, в его голову стали вновь лезть эротическии фантазии, которые вводили его в заблуждение всё больше и больше. Его пугало собственное сознание, нет, конечно, он мог много чём-то таком думать, просто так, для себя, но не с Комаэдой же... Они просто вместе полежали, за этот период времени ничего не произошло, никаких поцелуев, ни прикосновений ниже пояса, ничего. Так почему же такие мысли стали преследовать его чаще? — Боже, ну и почему я об этом думаю? Между нами ничего нет и не будет... – но что-то в голове говорило ему: "обманываешь сам себя, разве ты не хочешь отдохнуть рядом с кем-то, почувствовать себя любимым, а не просто чьим-то экспериментом? Ты ведь хочешь. Ты обычный мальчишка, лишённый чувств, а Комаэда становится всё более свободным, так что тебе мешает?" – Нет, я не такой, мне он неинтересен, и пока он служит мне, я не позволю ему делать то, что под запретом.       Камукура понимал, чтобы Комаэда знал своё место, ему снова придётся прибегнуть к избиениям и унижениям, ему этого не хотелось, потому что он не меняется, но что поделать? Всё же, Нагито должен быть припуган, ибо будет позволять себе слишком много лишнего, как и действия, так и слова. Но, конечно, мысли путались, и что-то тянуло Изуру к Слуге, видимо, на него повлияли те мысли. Он путался сам в себе, но понимал, что нужно окончательно решить, быть с Комаэдой вместе, или быть одиночкой, то есть вернуться к своей обычной жизни. Изуру не мог просто так это проигнорировать, поэтому он стал размышлять ещё больше. Нагито, как он понимал, действительно его любит, а он сам к нему относится как к обычному человеку, даже не как к рабу. Но как он хочет относиться к кому-либо? Он обычный парень, который вряд ли сможет прожить без любви, а эмоций он не чувствует, тогда как он поймёт, что влюблён в кого-то? Конечно, ему влюбляться необязательно, ведь может быть человек, который будет рядом, тогда за ним можно понаблюдать и, возможно, понять, что такое есть любовь. Да, всё же Камукура хочет любви, но совершенно другой, не такой, которую жаждет Комаэда. Да, может он хочет просыпаться рано утром и видеть добрую улыбку, которая всё время ждала его пробуждения, милые объятия, поцелуй в щёку и не только, пересекающиеся взгляды между парой. Прогулки по парку с фразой, которой оканчивалась гулянка: "Я люблю тебя, Камукура-кун!". — Нет-нет-нет! Бред!       Закрыв один глаз рукой и показал головой, Изуру посмотрел в зеркало. — Так вот какой ты, Изуру. — ... — Не думал, что ты поведёшься на такого неординарного человека как Комаэда. Был бы я здесь, не поверил бы, что мой идеал, улучшенная версия, Бог, чёрт возьми, станет хуже, чем оригинал, чем я. — В отличии от тебя, я не обладаю талантами, а ты, мусор, не имеешь ни одного. Ты всего лишь посмешище, ты никогда не будешь лучше меня. Я идеал, ты прав, а ты уже никто, ты не смеешь говорить про меня негативные вещи, резервник. Мне просто чего-то не хватает, а вот тебе уже ничего не поможет. — Ну-ну, конечно.       Отражение Хадзиме в зеркале пропало, появился Изуру, он увидел своё раздражённое и в то же время расстроенное лицо. Ему стало некомфортно после разговора с самим собой. Получается, Нагито, та часть красноглазого, которой ему не хватает? Это ли его слабость? Он готов был прийти в ярость, когда до Комаэды дотрагивались в негативном смысле, если мог, но отсутствие ярковыраженных эмоций было минусом в данной ситуации. Но именно тут Комаэда считал, что это просто из работа и не стоит воспринимать Изуру как защитника именно его, а не Слуги.       Нагито стал потихоньку подниматься на кровать. Вставать на ноги он не мог, ему было очень больно, вывихи не так быстро проходят. Да и в целом его состояние желал лучшего. Немного подумав, он решил остаться на полу, ведь, если так считать, кровать не его, а Камукуры, раз он его принёс, то только он и в праве вернуть, точнее положить, его обратно. А также, если Изуру слишком сильно на него обиделся, то может даже остаться ночевать на диване, а он не хотел приносить ему дискомфорт своим присутствием, поэтому решение остаться на полу вполне нормально, как он считал. — Ну, а что в этом такого? Всегда на полу спал, не страшно, буду заново привыкать, хах.       Ему не хотелось лежать на холодном полу, с Камукурой была намного приятнее, теплее, спокойнее... Он бы многое отдал, чтобы вновь оказаться с ним рядом, близко. Ведь раньше Изуру был совсем другим, его грубый, жестокий характер, эти замахи, однотипные оскорбления – это был не тот Изуру, другой. Почему же он так изменился? Всё-таки, как считал сам Нагито, он наполняет людей позитивной и доброй энергией, даже можно сказать надеждой!       Вдруг он услышал, как Камукура вышел из ванной комнаты. На уливление, он сразу зашёл в комнату, а не стал мяться у спальни или уходить на кухню. Естественно, на хозяине уже была другая футболка, а сам он выглядел раздражённо. Он не обратил внимание на лежащего на полу Комаэду, который жалобно смотрел на него. Он взял ноутбук с тумбочки и, перешагнув через Нагито, открыл его и лёг на кровать. Абсолютный включил его и через несколько секунд, после загрузки, стал стучать по клавишам, что-то набирая. Интересный факт, в отличии от Слуги, Изуру работал дистанционно, чтобы приносить доход в их "семью". Даже во время Трагедии он считал, что зарабатывать необходимо, даже если магазины перестали работать, да, инфляция и кризис может всё испортить, обесценивание юаней всё равно произойдёт, но вдруг всё будет не настолько критично? В целом, если ему понадобится, он и банк обворует, но его это не ждёт.по клавишам, что-то набирая. — О боже, я так не могу! – Изуру резко положил руки на клавиатуру и перевёл взгляд на Нагито, — Ты можешь уйти отсюда? Твоё нахождение здесь меня раздражает. — Ох... Ахах, прости, Камукура-кун... Но я не могу, ты же сам- — Доползёшь, – он вернул своё внимание на ноутбук и принялся работать.        Если бы был конкурс по самому грустному лицу, однозначно бы выиграл Комаэда. Он вновь принялся строить глазки и обиженный вид, чтобы Изуру хоть как-то его заметил. Осозновая, что ползти ему лень, чтобы не нагнетать обстановку, он отвернулся от Камукуры и положил голову на пол. Его бесил стук по клавишам, но он бы не посмел хозяину сказать, чтобы тот прекратил, да и ему и так было тяжело, чтобы, например, встать и захлопнуть машину, поэтому он продолжил смирно лежать, прям как собака.

***

      Спустя большой промежуток времени, Изуру проголодался и решил разогреть себе поесть, он долго работал. Живот Слуги урчал, он тоже просил поесть, а сам Нагито был в сонном состоянии. Смирившись со своим упрямством, Камукура решил и ему что-нибудь сготовить. У них было много еды, а некоторой, конечно, уже заканчивается срок хранения, но сейчас мало кто завозит еду в какие-то рандомные места, лишь специальные места со здоровыми, ещё не отчаявшиемися людьми, ну и, конечно же, в Фонд Будущего. Изуру принялся за готовку цукэмоно, а вот Нагито он решил не заморачиваться и приготовил из того, что под руку попало, а именно он сделал кимчи с рисом. Еда была приготовлен за 10 минут. Когда он зашёл в комнату, он не хотел ставить питание Комаэды на пол, это некрасиво, аоэьому он поставил его на столик, на котором они постоянно едят. — Ох... – черноволосый спокойно вздохнул и потащил Нагито к столику. — М..? Что ты делаешь..? – только проснувшись от того, что его кто-то потянул, спросил Слуга.       Изуру ничего не ответил. Как всегда. Не любил отвечать на глупые вопросы. Беловолосый наконец протёр свои глаза и увидел перед собой кимчи. — Э-это мне?       Камукура не обращал на него никакого внимания, он просто спокойно наслаждался поеданием изысканно приготовленного цукэмоно, закусывая хлебом. Нагито это настораживало, он знал, что Изуру на него обидился, но игнорирование с его стороны бесило, поэтому он решил, что просто так это не оставит. Они оба начали в тишине поглощать пищу.       Порция Комаэды была больше, но съел он её быстрее, чем Камукура, видно, очень проголодался. Прожевав пищу, он повернул голову на Изуру, пока тот доедал. Он не торопился и старался проживать пищу полностью, поэтому они оба как бы продолжали ужинать. — Камукура-кун...       Красноглазый положил руки на стол, и перевёл взгляд на Комаэду, не поворачивая голову. — Прости... Да, опять ты слышишь извинения, от мусора, мне действительно жаль, что я себя так веду... Мне кажется, что пора вернуться к обыденности, – он положил свою руку на руку черноволосого и опустил взгляд, – Ты, вероятно, устал от меня? Да, скорее всего, так и есть. Так вот, может сделаем так, чтобы было всё как раньше? – Нагито посмотрел на него расширенными глазами. — Что ты думаешь?       Тот изящно убрал руку и поднял взгляд на Слугу. — Да. Думаю, что так будет лучше для нас обоих, – сказал Изуру и принялся доедать остатки цукэмоно. — Вот и славно! – Нагито сказал это так спокойно даже с каким-то позитивом, из-за чего Изуру немного расстроился, — М? Я что-то не то сказал? — Да. Заткнись.       Камукура взял нимоно ван и донбури-вачи, и понёс их на кухню, чтобы помыть в раковине, из которой постоянно капает вода. Комаэда в свою очередь провожал его широкой улыбкой, но после того, как дверь захлопнулась с тем же самым пронзительным скрипом, он загрустил, что хотел даже зареветь, некое отчаяние поглотило его душу. Он не понимал Изуру, Изуру не понимал его... Слуга стал ползти обратно к своему месту около кровати, чтобы не заставлять Камукуру тащить его, иначе с таким настроем, он его швырнёт ещё куда-нибудь.       Камукура вымыл всю посуду, которая лежала в раковине и которую только принёс минуты за две, а после вернулся к себе. Он видел, что Слуга расстроен, но и сам понимал, что он и есть виновник, так что по делу заслужил. Хотя и сам чувствовал себя не очень. Но также он осозновал, что заботиться о нём всё равно надо, не бросить же его таким... жалким. Что будет, если его ноги не пройдут? А если появятся какие-то осложнения, это же лишние проблемы, а Изуру они не нужны. Переборов себя, он взял его на руки и понёс на кровать. — Э-эй, что ты делаешь?! М-мы же только что договорились! — Тц. Ты не кому не нужен, а мне не нужны проблемы, которые ты создаёшь, ничтожество. Когда твои ноги пройдут, я до тебя не притронусь, не беспокойся.       В какой-то степени больно слышать такие слова от человека, с которым вы несколько часов назад лежали вместе и, кажется, хотели понять, убедиться в своих чувствах друг к другу, а теперь. Забудь, Комаэда, забудь, забудь, забудь..!