The Autumn Effect (#сероволктябрь)

      Олег издалека яркую макушку замечает, даже в окружении осенней листвы приметную. Сережа сидит в углу огороженного двора на лавочке, а рядом с ним теперь его постоянная маленькая спутница. Девчушка только этим летом в их детский дом попала и совсем ни с кем с тех пор не разговаривает. Шугается каждого. Они о ней даже ничего толком и не знают, только слухи среди тех, кто постарше ходят разные.       А вот Сережа ей почему-то понравился. Она за ним наблюдать стала практически сразу. Как только Разумовский в углу где-нибудь с альбомом присаживался, начинал лист бумаги расчерчивать своими образами и мыслями, она из-за какого-нибудь укрытия на него смотрела внимательно. А где-то через месяц, осмелев, подошла и подсела, когда рядом никого другого не было.       Сережа даже опешил от неожиданности, но девочку боялся спугнуть любым резким словом или движением. Он на своей шкуре понимал, как ей сейчас тут одиноко и боязно. А она за его руками следила внимательно, каждую новую деталь рождающегося рисунка рассматривала. С этого дня она к Сереже постоянно подсаживалась, молча следила за его творчеством. Но стоило только кому-то оказаться рядом, девочка сразу же старалась быстрее уйти. И Олег не был исключением. Она даже к воспитателям относилась настороженно.       Разумовский через какое-то время стал с ней разговаривать, она поначалу вздрогнула, но не убежала и внимательно слушала. Затем положил перед ней карандаши и лист бумаги. И теперь они каждый день сидели подолгу вместе и каждый рисовали что-то свое, одному ему ведомое. Она даже при появлении Олега перестала убегать через какое-то время. Но все равно смотрела на него настороженно, ближе к Сереже жалась, бывало даже хватала за руку.       Вот и сейчас они что-то рисовали сидя вместе на лавочке, ловили последние теплые деньки осени. Олег на дерево неподалеку облокачивается, издалека наблюдает, чтобы лишний раз ее не тревожить. Но его все равно заметили. Две пары глаз, как небо синие, одни такие привычные, родные, а вторые опять напуганные. Сережа ему улыбнулся сразу в приветствии, а маленькая художница лишь сильнее жмется к Разумовскому.       Молчание нарушает голос воспитательницы, с крыльца девочку окрикивая. Та даже вздрагивает от резкого звука своего имени. Сережа ей что-то говорит тихо, только им двоим ведомое, и она послушно с лавочки спускается. Направляясь в здание, но на Сережу все равно через плечо оглядывается нерешительно.       Олег, когда две фигуры за дверями скрываются, к Разумовскому подходит. Но место опустевшее рядом присаживается. — Ты бы ее к себе не привязывал… Мы меньше чем через год отсюда выпустимся. Да и в Москву же собираемся, а оттуда не наездишься…       Волков из пачки последнюю сигарету достает, закуривая. Сережа на его плечо кладет голову. — Я и не привязываю. Да и ее все равно, забирают отсюда какие-то родственники.       Разумовский из его пальцев сигарету забирает, затягиваясь. А Олег каждый раз поражается, как тому удается все раньше других выведывать. Сережу осторожно приобнимает, к себе ближе притягивая. Так и сидят в уютном молчании, одну сигарету на двоих раскуривая. Каждый о чем-то своем думает. — Знаешь, если… когда я стану богатым, я обязательно построю детский дом. Не такой как наш, а нормальный, понимаешь?       Сережа на Олега взгляд поднимает, такой сейчас взрослый, решительный. Волков в ответ на Сережины слова кивает. Он все прекрасно понимает, и в друге нисколько не сомневается. Если тот что-то решил, то сделает обязательно.