Осенние зарисовки.

      — Вот блять! — Женя выругивается третий раз за вечер, случайно пройдясь лезвием ножа по пальцам. — Раст, не припрягай меня больше к готовке, не моё это. Вот совсем.       Фандорин только вздыхает и отставляет чашку с кофе. Вот что за ребёнок ему достался? Вроде и взрослый мальчик, маньяк, в конце концов. А на кухне — хуже пятилетки. Впрочем, Эраст научился подходить к этому философски — не всем дано. Но попыток хоть чему-то научить Осмысловского пока не оставляет.       — Не «б-блять», а хотя бы «блин». Сколько раз говорить? — смотрит осуждающе, да только ещё дало бы это хоть какие-то результаты. Давно всё безнадёжно и бесполезно. — А к готовке я тебя подпускать буду, насильно. Может хоть чему-то н-научишься.       — Вот будто ты никогда пальцев не резал, честное слово, — Женя фыркает, заклеивая палец пластырем. — Или реально не резал?       Юноша разворачивается, опираясь о столешницу, смотрит внимательно. Эраст, он ведь и правда идеальный, даже в таких вот мелочах, так что... Всё вполне может быть, на самом-то деле. Хотя, учился же он когда-то, пусть даже много лет назад. Нет, не мог он не резаться, как бы в это ни хотелось верить.       — Резал, на т-твоё счастье, — Эраст кивает, неосознанно почёсывая ладонь. — И иногда не только случайно.       Осмысловский из себя только удивлённое «о» выдавливает, но никак не комментирует. Захочет — потом расскажет сам, не мальчик уже. А не захочет, так у каждого есть право на тайну. У него самого вон, до определённого времени тоже была. А после появился очень умный Эраст, немного посообразительнее Меглина. Или просто посмотрел на дело свежим взглядом? Женя не знал и не спрашивал. Главное, что ему пока позволяют творить.       — А ещё я знаешь, ч-что хотел спросить? — Эраст любовника взглядом окидывает, получая в ответ кивок и заинтересованный взгляд. — Ты же маньяк у нас, так?       — Совершенно верно, друг мой Эраст! Или возникли сомнения?       — Никаких. Просто очень интересно стало, — Фандорин почти остывший кофе отпивает, тихо вздохнув. — Вот маньяк, п-передо мной стоит. А с ножом управляется, как ребёнок.       Женя чуть не рычит от такого. Вот сколько раз можно говорить, не сам он это делает, не сам! А всё равно такие подколки возникают. И всё ещё злится же, хотя времени с момента его раскрытия вон сколько прошло.       — Так я ж не сам, — поясняет в очередной раз, — убиваю. Мне простительно.       — Ну-ну.       От разговора Фандорина отвлекает сообщение, пришедшее на мобильный. Если опять какая-то рассылка, то это будет очень хорошо. Свой выходной хотелось провести дома и в спокойствии. Только, видно, не судьба.       — Утопленник с перерезанным г-горлом.       — Не я, — Женя сразу меняет всю свою весёлость на серьёзный тон, пытаясь хотя бы предположить. — Можно?       — Пять минут на сборы, время пошло.       Осмысловский кивает, едва не рысью бросаясь в комнату, придавать себе выходной вид. Или хотя бы попытаться.       — Твой когда? — Эраст в дверях останавливается, удовлетворительно хмыкнув. Полуголый Женя вид имел замечательный. — Хоть готов б-буду.       — Через два дня, подворотня на Хитровке.       — Осторожнее, п-пожалуйста, — кивок в ответ. Он пока так просто попадаться не собирался.