Осенние зарисовки.

      Будучи ещё совершенно ребёнком, то есть года в три-четыре, Костик любил всякие страшилки и вообще страшные истории. Особенно в исполнении Якова, который умудрялся наполнить их такими красками, что засыпал мальчик потом с большим трудом и исключительно у брата на руках. Тогда точно никто не утащит и не съест.       Эта же любовь ко всему жуткому перешла и в подростковый возраст, а после и в зрелость. Страшилку про какой-нибудь зловещий шкаф он не мог не послушать, кто бы это не рассказывал. А после пересказывал суть Яше, который, найдя текст и его внимательно изучив, через несколько дней рассказывал сам, уже со всеми подробностями. Как умел только он.       И вот тогда Костику снова становилось страшно, как тогда в детстве. И спать нормально тоже не мог, вздрагивая то от шороха, то от тени за окном. А проситься к Яше под бок или вообще на колени, как раньше, было стыдно.       Тот, правда, предлагал сам. А тут отказывать уже никак не получалось, больно брат обаятельный был. Да и вообще умел как-то так надавить, что Костик сразу сдавался, даже и не думая протестовать. Зачем, когда вот так будет значительно лучше, притом им обоим.       В последний... год, наверное, Костик ещё за собой одну особенность заметил. Всякие ужасти стало значительно интереснее слушать лёжа головой у Яши на коленях и подставляясь под гладящие руки. В эмоциональном плане от всего этого настолько хорошо было, что Костик минут через десять растекался совершенно и в кучу себя собрать не мог вплоть до самого окончания процедуры чесания. И рассказывания тоже.       Да и после ещё с полчаса, перебравшись на Яшу полностью, просто лежал на нём сверху, приходя в себя. И против этого тоже никто не был совершенно. Иногда Костик жалел даже, что дольше не пролежишь, как бы ни хотел. Яша чётко давал понять, когда время заканчивалось. Хотя, если разбираться, они сами для себя как раз это время выбрали как самое оптимальное. Самым простым методом — пробой.       Костик дольше получаса в одной позе пролежать не мог, вот и приходилось его сгонять, чтобы не затёк весь. Вот с чем с чем, а с массажами Яков, к своему стыду, справлялся хуже новичка. Так что проще было не допускать такого вообще. Да и обоим спокойнее, когда всё в порядке.       Вообще у Костика сформировалось уже что-то вроде привычки — просить что-нибудь страшное или хотя бы зловещее в ночь с воскресенья на понедельник. Шутил, что, мол, так проще встречать новую неделю. Может, и действительно так было, а может просто нравилось именно в этот день. Кто ж разберёт, а сам Яков никогда в это не лез. Хочет сказку, значит, получит. А когда и как рассказывать его не заботило совершенно.       Главным было то самое «кому рассказывать». И чтобы слушали. С последним у Костика никогда проблем не было — он просто затихал и с большим удовольствием внимал.       Нравилось именно вот так, что ж тут сделаешь. Сколько бы он не просил друзей, подруг и не только, рассказывать, всё было не то. Какой-то искры и живости не хватало.       Чтобы вот просто взять и поверить, что да, это действительно вот так было, на самом деле, а не просто придумка и выверт больного сознания.       У Яши же получалось говорить как-то так, что во всё это верилось. Что действительно всё было вот так и так, а закончилось вот так. К нему никогда никаких претензий по этому поводу не было. И быть не могло.       Даже в этом слишком хорош для человека. Не зря Костик в свои лет так тринадцать-пятнадцать дразнил брата демоном или чёртом. Ну не может у людей всё получаться вот так, без единой ошибки и помарки. А у Яши получалось, что автоматически делало его чуть-чуть выше по сравнению со всеми остальными для Костика.       Возможно, так и не правильно. Только вот их обоих такой расклад более чем устраивал.