Беллатриса плакала в объятьях Ремуса и никак не могла успокоиться, а он лишь водил по волнам ее темных волос и не произносил ни слова. Слова были не нужны. В первый день своего появления после каникул Цисси так бурно обсуждала в Большом зале за завтраком, впрочем, как и за обедом, семейный рождественский ужин, что о помолвке старшей сестры и Рудольфуса Лестрейнджа не знал только глухой. Эта была их первая встреча после двух недель вынужденной разлуки: они сидели в пустом кабинете трансфигурации в полной тишине, нарушаемой лишь редкими всхлипами Беллы. - Ох, Белла, как бы я хотел дать тебе весь этот мир, но что я могу… - произнес Ремус над ее ухом и тихо чертыхнулся в сторону. - Ты же знаешь, - сквозь слезы проговорила она в ответ, - мне не нужно ничто, кроме тебя. А теперь… теперь мне сулят пробыть всю жизнь рядом с тем, с кем я бы и в могилу не легла. Я схожу с ума лишь от одной этой мысли... - Мы могли бы сбежать? – с надеждой проговорил Люпин, убирая прядку волос, упавшую ей на лицо, и стараясь заглянуть в глаза. – Прямо сейчас, не дожидаясь сдачи экзаменов. Я бы придумал что-нибудь… Но она видела в его глазах, что он сам корит себя за эту мысль, знала, что ночами он ненавидит себя за то, что не способен дать ей то, к чему она привыкла. - О, мой милый Ремус… - выдохнула она, из ее темных глаз текли тонкие ручейки слез. – Моя семья, они найдут меня, где бы я ни была, и без раздумий пошлют в меня Imperio, чтобы заставить идти под венец с ним. Люпин молчал, ему нечего было сейчас сказать, кроме слов любви, но все они уже были сказаны, оставалась лишь держать ее в объятьях и думать, что она всегда будет с ним, как бы далеко она не была. А Беллатриса чувствовала себя беспомощной: клокочущая ненависть зельем жидкой смерти разливалась внутри и ей не было выхода, и даже поцелуи Ремуса не успокаивали ее, а лишь в очередной раз доказывали, как слаба она сама. Сейчас она завидовала Сириусу: он оказался храбрей, и она ненавидела его за это еще больше. Почему он оставил ее одну в этой зачерствевшей семье? Почему не показал ей выхода? Не позвал за собой? Ведь часами напролет, когда они еще были детьми, он рассказывал ей о своих фантазиях, о том, чем будет заниматься, когда станет большим и свободным от семейных уз Блэков. И где он теперь? Почему не взял ее за руку и не показал ей весь мир? Ответов не было.
Тишина окутала гостиную. Ребята, продолжающие сидеть около камина, где догорали поленья, не отрывали взгляда от языков пламени. Они видели в них отблески тех чувств, которыми только что были наполнены. Джеймс, отставил шкатулку Беллатрисы на журнальный столик, отпил из чашки уже остывший чай, окинул взглядом остальных и очень аккуратно откинул крышку, усыпанную агатами.Сириус сидел на своей кровати, бездумно перелистывая учебник по рунам и краешком взгляда ловил мельтешение Ремуса по гостиной. - Черт, Лунатик! У меня уже в глазах мельтешит, - не выдержал Блэк. – Сядь и успокойся! - Если бы это было так просто, - вздохнул Люпин. – Ты слышал сегодняшние разговоры? - А кто ж их не слышал: наша малышка Цисси надрывала глотку так, что услышали даже те, кто затычки в уши вставил. Прямо наиважнейшая новость во всем Хогвартсе. Тебе то какая разница? Будто ты жениться на ней собирался. Наведываться к ней в спальню можно и когда у нее колечко на пальце будет. Метка ж тебе не меша… Пожалеть о своих словах Сириус смог лишь тогда, когда запыхавшийся и ворвавшийся в комнату Джеймс Поттер привел его в чувства. - Что это было? – кричал он, переведя взгляд с очнувшегося Блэка на стоящего с палочкой в руках Ремуса. – Какого хера, я спрашиваю вас, здесь происходит? - Джеймс, полагаю, мне придется подыскать другую спальню, - будто бы только начав осознавать, что сделал, произнес Рем. - О да неужели, «полагает» он, - встрепыхнулся Сириус. – Значит, ты наконец-то мозгами думать начал. А когда оглушал меня, чем думал? - Заткнись, - прорычал тот ему в ответ. – Еще одно слово от тебя о ней, и я не ограничусь простым Stupefy. - Да, твою ж мать, объясните вы мне, что тут произошло или нет? - не выдержав, закричал Поттер. - Нет, - хором выкрикнули Блэк и Люпин. - О, прекрасно, до меня дошло наконец! – поднявшись на ноги и хлопнув себя по лбу произнес Джеймс. - Вы решили похерачить всю нашу семилетнюю дружбу из-за Беллатрисы Блэк! И нет, не смейте меня перебивать, я достаточно вас наслушался за последние полтора года. И не смотрите так, я не так уж беспросветно туп. Я понятия не имею, что между тобой и сестрой произошло перед тем, как ты приехал ко мне, когда покинул родительский дом, но это явно отразилось на твоем к ней отношении, - размеренно начал он, смотря на Сириуса, а затем перевел взгляд на Люпина, который уже стоял около своей кровати, доставая из-под нее чемодан и начиная хаотично закидывать в него вещи. – Прекрати, Луни! Черт-с-два ты куда-то переедешь из этой спальни, так что прижми свою задницу и послушай меня. Ремус устало прикрыл глаза, но все же выпустил из рук книги и те с глухим грохотом упали к его ногам. Сириус продолжал лежать на своей кровати, закрыв лицо руками. А Джеймс стоял в центре комнаты и смотрел прямо между ними. - С учетом сложившейся ситуации, я полагаю, что мы с тобой, Сириус, должны помочь другу. Заткнись, а? Дослушай для начала, а потом уж будешь излагать свои восхитительные идеи, – произнес он, как только Блэк попытался открыть рот, а затем развернулся к Люпину. – Ты уже предлагал ей свалить от ее семейки раньше, чем они попытаются выдать ее замуж? - Я уже перебрал все возможные варианты, - тяжело выдохнул Рем в ответ. – Может закончим этот разговор? - Да, точно, давайте заканчивать этот балаган, - прорычал Сириус и, вскочив на ноги, стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью. Почти пробежав через гостиную, пару раз запнувшись за кресла и чертыхнувшись, Блэк наконец-то вывалился через проем в пустой коридор. Теперь он мог глубоко вздохнуть и попытаться понять, что же произошел и почему он десятом минут назад так ненавидел Ремуса, одного из своих троих лучших друзей! С ним они вот уже шесть с половиной лет прожили бок о бок, а сейчас единственное, что он хотел сделать, это как можно больнее ужалить словами того, кто думал лишь о ней, Беллатрисе Блэк. Какого черта она выбрала именно Лунатика? Того, кто так близок ему и теперь с каждым шагом навстречу ей, отдаляется от него все дальше. Сириус шел, не разбирая дороги, а в голове были лишь мысли о том, что она, сгубив его, теперь решила взяться за его близких: сделать еще больней, разрушить все вокруг. Он не знал, кого больше сейчас ненавидеть: ее, Рему или себя… - Твою ж мать, ты совсем не смотришь, куда прешь? – выкрикнул он, оборачиваясь, когда в его плечо кто-то врезался. - Братишка, - оскалившись хищной улыбкой, произнесла девушка. – А я тебя и не заметила. - Ты… - прорычал в ответ Сириус и не дожидаясь, пока Беллатриса ответит, схватил ее за локоть и затащил в пустой кабинет, рядом с которым они столкнулись. - Какого черт ты делаешь? Отпусти меня! – взвизгнула она и попыталась свободной рукой достать палочку, которая лежала в кармане на другой стороне мантии. - Не заставляй меня кидать в тебя Petrificus Totalus, и прекрати дергаться! - захлопывая за собой дверь и отпихивая к центру класса Беллу, сказал Блэк. - И что тебе нужно от меня? – поправляя перекосившуюся мантию, спросила она. - Я… я хотел спросить, почему? – произнес Сириус, сев на одну из парт и уставившись на носки своих ботинок. - Что? – недоуменно спросила она в ответ. – Ты мозгом повредился, что ли? - Ага, ты мне его и повредила, - почти шепотом произнес Сириус. - К чему этот разговор? - Я просто хочу знать. Беллатриса медленно подошла к кузену, взяла в руки его лицо и заставила, наконец, посмотреть прямо себе в глаза: - Сириус Орион Блэк, все, что было, уже прошло и ты сам сделал свой выбор. Он сначала попытался возразить ей, но почувствовал на своих губах прикосновение ее большого пальца и замолчал, позволив ей продолжить свой монолог. - Ты оставил меня одну наедине с семьей, после всех тех разговоров, после всего того, о чем мы мечтали вместе и теперь ты спрашиваешь меня «почему»? – она не отрывала от него своего пронзительного взгляда даже тогда, когда за его спиной раздался скрип двери. – Потому, что ты это заслужил! Когда он все-таки вырвал свою голову из ее железной схватки и развернулся, было уже поздно: на лице Джеймса отражалось недоумение смешанное с презрением. - Я не ожидал от тебя такого, - очень тихо произнес Поттер. Когда дверь за ним захлопнулась, кабинет наполнился истеричным смехом и когда Сириус обернулся, он увидел в глазах Беллатрисы зарождающиеся сумасшествие.