«Привет! Как дела? Заключим перемирие?»
Гриммджо оскалился и размашисто начеркал ответ под записью.«Мечтай, шинигами»
Через какое-то время его вернуло обратно в Уэко-Мундо, а когда еще через некоторое время Гриммджо снова обнаружил себя за школьной партой, то его поджидал ответ. «Мечтаю снова попасть на ваш поэтический вечер. Я выучила еще пару стишков» «Только посмей. Я тебе такое здесь устрою!» — взбешенно написал Гриммджо, скрипнув зубами. Он едва отошел от того жуткого раза, когда Айзен ласково спросил, не усладит ли он вновь их уши стихами. «Я тоже могу устроить. Это работает в обе стороны, Гриммджо!» «Тупая шинигами» «Дырявый ублюдок» Их первая переписка не привела к какому-нибудь удовлетворяющему результату, но надо было отдать должное, идея Исиды работала на ура. Это он первым сказал, что им обоим надо просто поговорить и обсудить, как им быть дальше, если они оба попали в такую деликатную ситуацию. Ичиго округлила глаза и спросила, как он это себе представляет. — То его мотает в меня, то меня в него! И в процессе, мы никак не пересекаемся. Исида задумался, постукивая пальцами по твердой обложке блокнота. — А если оставить ему записку. На видном месте. Или прицепить чем-нибудь к руке, например. — Например веревкой, — предложил Абарай. — Или резинкой для волос. Ею проще. Наверное, — пожала плечами Орихиме, и все радостно поддержали идею. А потом Ичиго заупрямилась. — Что я ему напишу? — возмутилась она, едва заметно краснея, и, приложив руку к груди, передразнила, — Хм, привет, чудесная погода, нас тут мотает из тела в тело — не хочешь поговорить об этом? Рукия ободряюще похлопала ее по плечу, вручила чистый лист бумаги и ехидно, в ее духе, пожелала удачи. — Вам в любом случае надо договориться, — проговорила Орихиме. — И Гриммджо первым на контакт не пойдет, — со знанием дела поддержал ее Исида, — Он баран. Так что, Куросаки, все в твоих руках. Тебе нужно сделать первый шаг. Как выяснилось, баранами они были оба, и Ичиго и Джаггерджак. «Перестань грызть мои ручки!» — написала Ичиго, потому что каждый раз, когда она возвращалась в себя, на пластиковом колпачке обнаруживались четкие следы зубов. «Перестань бродить по Лас-Ночас» — пришел ответный приказ. «Почему нет? Я не могу все время стоять на месте!» «Мне надоело каждый раз выбираться из глухомани, о существовании которой я вообще не подозревал» «Заведи карту!»***
«Ты! Что ты пообещала Айзену?» — это была только надпись, но Ичиго буквально услышала, как звенит от ярости его голос. «Какого черта, он вдруг сообщает мне, что я теперь тренирую молодняк?» «Мне показалось, у вас была договоренность» — нахмурилась она, и на вопросительный взгляд Иноуэ, помотала головой. Очи-сенсей методично зачитывала лекцию, и Куросаки, зажмурившись, сосредоточилась, чтобы переметнуться в Уэко-Мундо. Через секунду она открыла глаза и, стискивая зубы так, что заострились скулы, нашла ручку и быстро начеркала на бумаге: «Я тебе тоже договоренность устрою такую, что ты взвоешь» Ичиго, откинувшись на спинку стула, цепко оглядела класс, машинально запуская ручку в рот и покусывая колпачок. Ее резкий взгляд остановился на учительнице, и она быстро выбросила руку вверх, предвкушающе скалясь. — Да, Куросаки? — Очи-сенсей, — вежливо проговорила Ичиго, сверкая глазами совершенно не по-ичиговски, — Можно я целый месяц буду мыть доску? Кажется сзади подавился воздухом кто-то из друзей Куросаки. — И в классе убираться тоже, — победно добил Гриммджо, чувствуя себя полностью отомщенным. Его перебросило обратно, а когда вернуло, он имел удовольствие лицезреть, как изощренно матерится на листе бумаги Куросаки, которую быстро ввели в курс дела ее же друзья. Через два дня взаимных мелких гадостей, на исписанном перепалками листе, Гриммджо обнаружил запись, сделанную аккуратным и ровным чужим почерком. «Куросаки-тян, Гриммджо-кун, может быть, вы список составите, что можно делать в чужом теле, а что нет? А то вы как дети малые, честное слово. Или как пара женатая. Только и делаете, что ругаетесь» Под этой записью шла таблица из двух столбцов, которые сердобольная Орихиме заботливо разукрасила цветочками. Один уже был заполнен привычным почерком шинигами, второй столбец принадлежал Гриммджо, и если бы он не был так увлечен тем, что с ехидным интересом перечитывал этот свод правил, он бы настучал дуре-Орихиме по голове за «женатую пару». Высунув кончик языка, Гриммджо увлеченно принялся строчить. После этого жить как-то стало спокойнее. Они переписывались. В основном на листке Ичиго, но через какое-то время в кармане хакама Гриммджо тоже спрятался листок, на котором Ичиго честно писала, с кем она сталкивалась в запутанных коридорах Лас-Ночес, о чем говорила и когда, чтобы арранкар мог быстро ориентироваться по ситуации. «В конце концов, мне хотя бы друзья все расскажут, а ты там один» «Катись к черту!» — написал он, но Ичиго была уверена, что в глубине души он был благодарен. Ни о каком шпионаже речи не шло, хотя бы потому, что ни та, ни другая противоборствующая сторона еще не планировала ничего серьезного. Или это серьезное просто не обсуждалось с Гриммджо. В любом случае, Ичиго не могла пользоваться преимуществами их связи, просто потому что их не было — были одни лишь неприятности.***
Их с Гриммджо связь иногда выдавала странные и неожиданные фортели. Их меняло не всегда. Вернее, не всегда полностью. Ичиго могла почувствовать легкую боль в костяшках пальцев, когда Гриммджо дрался там, в Уэко-Мундо, или ощущение песка в ботинках, когда он выбирался в пустыню, или капли воды на коже, когда он умывался. Ичиго не знала, что из того, что она делает, ощущает Джаггерджак. Он не говорил, даже когда она спрашивала. Он вообще был не особо многословен и почти всегда игнорировал ее реплики. «Я тебя чувствую. Иногда. Не всегда» — писала Ичиго одним вечером, — «Такое странное ощущение» «У тебя сегодня было холодно» — закусывая губу то ли смущенно, то ли задумчиво, вывела она на бумаге, потому что знала, что теплолюбивый Гриммджо замерз, потому что она мерзла вместе с ним. Она дрожала от холода, в то время как все просили открыть окно, потому что октябрь выдался на удивление теплым, а Ичиго казалось, что у нее изо рта вырывается облачко пара. Без электричества, которое арранкары подсасывают из мира живых через маленькую маломощную гарганту, в Лас-Ночасе было безумно холодно. Это Заэль подключил к сети какой-то слишком прожорливый прибор и сжег сеть. И пока меняли сгоревшие провода, Ичиго в теле Гриммджо успела околеть, в его-то короткой куртке. Гриммджо никогда не писал просто так. Он либо черкал недовольства, либо не писал вообще, и Ичиго казалось, что она долбится в пустоту и лишний раз марает листок какими-то ненужными разговорами. Ичиго считала, что нужно хоть немного узнать человека (арранкара), чье сердцебиение она может почувствовать у себя в груди, просто сосредоточившись. Чье тяжелое дыхание пробивается в легких и смешивается с ее. Иногда Ичиго накрывало так сильно, что она едва не теряла сознание, уплывая в тягучий морок, а их связь выдавала что-то совершенно неожиданное. Просто однажды Куросаки, стоя перед зеркалом в своей комнате, почувствовала это. Будто Гриммджо стоял за спиной, а его дыхание ощущалось и теплом на затылке, и выдохом из ее легких, отчего так волнительно до дрожи бежали мурашки по спине и рукам. Он словно был и рядом и одновременно ею. В голове будто пухла вата. Ичиго тяжело прикрыла глаза, и распахнула губы, дыша удвоенным фантомным вздохом, внезапно ощущая крепкую призрачную хватку на своих плечах, а на ладонях тепло чужой кожи, хотя ее руки были вот, перед ней — она специально посмотрела — пустые и открытые. Едва найдя у себя силы, Ичиго обернулась, уже уверенная, что встретится взглядом с Гриммджо, но она увидела гору подушек там, где у нее в комнате должна была стоять кровать. И все фантомные ощущения пропали разом, как отрезало. Вздыхая наконец-то своим вздохом, пусть и в чужом теле, девушка оглядела помещение, в которое попала, и первое что ее впечатлило, так это отсутствие мебели. Просто комната, с наваленными прямо на пол подушками, мягкими валиками и несколькими большими мешками-креслами, в которые обычно плюхаешься, и они принимают форму тела. — Миленько, — хмыкнула Ичиго мужским резковатым голосом, надеясь, что попала в покои Гриммджо, а не на хозяйственный склад. Ичиго посмотрела на себя, и обнаружила, что на ней нет привычной куртки, только свободные хакама, а длинный ворс толстого ковра мягко щекотал босые ноги. И несмотря на это, холодно не было. Видимо, электросеть уже починили. В покоях Гриммджо она была впервые и решила утолить разыгравшееся любопытство. Ичиго вышла из подушечной комнаты и попала в другую комнату, судя по всему, гостиную, в которой хотя бы был шкаф, сервант, два дивана и два кресла, выстроенных квадратом, и комод у стены, и опять куча, куча, куча подушек. Похоже, Секста-Эспада собрал у себя весь текстиль Уэко-мундо, и Ичиго вдруг стало смешно. Она вспомнила яростного, бьющего на поражение Гриммджо, и попробовала сопоставить этот образ с его жилищем. Попробовала представить, как он приходит после долгого дня и валится в подушки или устало растягивается на диване, хотя было сложно вообразить Гриммджо в быту. Обследовав все покои, Ичиго обнаружила спортзал с несколькими грушами и турником, совершенно пустую необжитую кухню и небольшую ванную. Она даже успела присесть на диван, когда ее притянуло обратно в свое тело. Ичиго кинула быстрый взгляд на зеркало и опустила глаза на зажатый в руке неровно отрезанный листок в клетку, на котором размашисто было начеркано: «Какого черта это только что было?» Ичиго не знала. Она сжала кулак, комкая бумажку, напряженно сводя брови к переносице. Гриммджо смог… что? Дотронуться до нее? А она? Они просто потрогали друг друга, находясь в разных мирах, и привычно поменялись телами. Ичиго тяжело сглотнула, сжимая и разжимая пальцы, вспоминая ощущения теплой гладкой кожи на руках. Ощущения, которые она бы получила, если бы действительно дотронулась бы до Гриммджо. Но прикосновения не было. Но рецепторы кожи повели себя так, будто оно было. Но его не было. Ичиго вдруг с ужасом наконец-то осознала, что они не просто меняются телами. Они связаны настолько, что могут погружаться практически в транс и становиться одним целым. Кажется, Урахара что-то серьезно напутал в расчетах. Вряд ли он бы хотел воспроизвести такой эффект.