***
Гриммджо походил на загнанного зверя — он метался по покоям, не находя себе места. Еще немного и он начал бы бросаться на стены. На сегодняшнем собрании, Айзен торжественно объявил, что до исполнения его плана осталось всего ничего. Осталось только привести Хогьеку в рабочее состояние. Обманчивое спокойствие давалось Гриммджо с трудом, и он старался не встречаться с владыкой взглядом, потому что не был уверен в том, что отразится в его глазах. Гриммджо коротко рыкнул и, сбросив куртку, толкнул дверь в спортивный зал, смежный с его покоями. В привычном полумраке одиноким призраком висела посреди комнаты груша на цепях. Гриммджо сгруппировался и ударил ее кожаный бок. Ему надо было подумать. Цепь звякнула под потолком, груша отклонилась, и Джагерджак не давая ей качнуться обратно, напал снова, нанося удары, не позволяя себе отдыхать. Она написала, что он виноват. Она писала, что он предал ее доверие. Глупая. Кто же доверяет арранкару? Коротко рыкнув, Гриммджо впечатал кулак в грушу, и та, сорвавшись с крепежа, отлетела на пару метров и гулко бухнулась на пол, протащившись еще до стены. Джагерджак выпустил выдох сквозь стиснутые зубы и утер лоб. Они по разные стороны войны. Гриммджо наконец-то перекинуло. Секста-Эспада удивился. Он сидел на стуле, руки были скованы за спиной, и кто-то торопливо завязывал ему глаза. Темнота, поглотившая зрение, слегка нервировала, как и невозможность двигаться. — Что за дела? — угрожающе проговорил он, делая попытку вырваться, но его удержали и твердо вернули на стул, затянув на затылке узел повязки, от чего попавшие в него длинные волосы неприятно потянуло. — Сиди смирно, иначе мы тебя вырубил, — произнес рядом спокойный голос татуированного дружка Ичиго. — Что? — снова затолкаете в каморку со швабрами? — осклабился Гриммджо, зная, что на лице Куроски оскал выглядит дико и устрашающе. Абарай промолчал, но до ушей донеслось его напряженное пыхтение. Сзади завозились, чьи-то ловкие пальцы проверили путы на руках, и темнота слева вдруг заговорила голосом Кучики Рукии. — Я закончила. Он не выберется. Гриммджо бы кольнуло настороженное беспокойство, если бы он точно не был уверен, что эти ребята не причинят телу Куросаки вред. Их отчаянная дружба, которая так забавляла арранкара, теперь гарантировала ему безопасность. Он расслабился и повернул голову на голос. — А в чем, собственно, дело? — Ты еще спрашиваешь! — в сердцах рявкнул Ренджи, и Гриммджо раздраженно дернул губой. — Если ты о вашей драгоценной подружке, то она в порядке. Жива и здорова и любознательна как всегда. Ей выделили комнату и даже кормят. — Ах, ты! Если бы это тело не принадлежало Куросаки, то Ренджи бы ему врезал от души. Но тот только выругался и, по звуку, явно плюхнулся на что-то (кровать?). Рядом раздался тихий голос Рукии. — Ичиго тебе верила. — Да, менос бы вас всех побрал! — вскипел Гриммджо, — Как будто это я приволок эту рыжую в Уэко Мундо! — Ты мог бы предупредить. — Я вообще о ней не знал, пока ее сегодня в зал не ввели! — Но планы Айзена… — Известны ему одному, — огрызнулся Джагерджак, дергая в раздражении верхней губой, — Ему и, наверное, еще Улькиорре. Но остальным, мне по крайней мере, он Ничего. Не. Сказал. Повисшая пауза отдавала тяжелым мыслительным процессом, вовсю кипящим в головах шинигами. — Все, теперь развязывайте меня! Нахрена вообще этот изощренный перформанс? — Чтобы ты не знал, что мы делаем, — кисло ответила Рукия, но повязку с глаз сняла и распустила веревки на руках. — Да! У нас есть еще беруши и кляп! — поддержал ее Ренджи, и садистский огонек весело сверкнул в его глазах. Джагерджак заржал, поднимаясь и разминая запястья. — Ладно, массовики-затейники, дайте бумагу и ручку, что ли. Я хоть послание Куросаки нацарапаю. Раз уж я здесь. Пока Гриммджо писал, шинигами наблюдали за ним пристально и напряженно, будто он мог в любой момент испариться и пойти крушить мир. — Слышь, Эспада, — гаркнул Ренджи. — Чего? — Как долго вы обычно сидите друг в друге? Ну, в смысле в телах. Гриммджо посмотрел на него как на идиота, но на вопрос все-таки ответил. — Самое долгое было два часа. — Ясно. Арранкар прищурился, но даже если и подумал что-то, то промолчал. Однако нехорошее подозрение все равно закралось. — Я надеюсь, она не натворит глупостей, — как бы между делом произнес Гриммджо, подкладывая листок с привычными репликами в одну из тетрадок, и, когда бросил взгляд на застывших шинигами, с нажимом уточнил, — Она же не натворит? От того как заторможено переглянулись Рукия с Ренджи, Гриммджо захотелось разбить голову Куросаки об стену. Но он только длинно и изощренно выругался.***
Ичиго торопилась. За пару недель регулярных перекидок ей уже не требовались кривоватые схемы Гриммджо, которые он исправно подкладывал в карманы, потому что она уже выучила самую обитаемую часть арранкарского дворца и вполне могла не только сказать, где держат Орихиме, но и дойти туда. Ичиго завернула за угол, прошлась по коридору, зыкнула на двух почтительно поклонившихся нумеросов, и нырнула в одну из дверей, тут же попадая на узкую полутемную лестницу, ведущую вниз. Куросаки спустилась, экономя минут двадцать блуждания по обычным коридорам, и вышла в самой оживленной части Лас Ночес, тут же попадая в гомон голосов и смеха и чьего-то припорошенного помехами вещания — кажется радио. На этом этаже жили простые арранкары, здесь же они отдыхали в большом круглом холле с диванами, от которого коридоры тянулись в разные стороны лучами. Уж не известно, на какой диапазон Заэль переключил приемник, что антенна начала добивать до мира живых и развлекать столпившихся нумеросов какими-то юмористическими программами, но толчею «волшебная коробочка» создавала вокруг себя немаленькую. Ичиго грозно сдвинула гриммджовские брови, надеясь, что лицо получилось достаточно зверское, и целенаправленно зашагала к дальнему коридору, неумолимо как таран. Нумеросы отшатывались с дороги, боязливо проявляя почтение, и уж тем более не интересовались, куда это спешит Эспада с такой перекошенной рожей. Пусть себе спешит — целее будут все остальные. Ичиго торопилась. Времени у нее было немного. Она не знала, когда Гриммджо догадается, что она задумала, и попробует перетянуть их по местам, но она не могла не использовать то единственное преимущество, которое открыла их связь. Не могла не использовать допущение, благодаря которому быстро и незаметно она в мгновение ока могла оказаться в тылу врага. Перед покоями Орихиме, если маленькую комнатушку вообще можно было так назвать, на удивление не было стражи, и в последние метры, отделяющие ее от вожделенной цели, Ичиго сорвалась на бег. Она толкнула дверь, врываясь внутрь, как нежданный ураган, и Орихиме испуганно подскочила над диваном. — Иноуэ! Орихиме изумленно рассмотрела ворвавшегося к ней Гриммджо, потом пригляделась и просияла. — Куросаки-тян! Иноуэ вспорхнула к своей спасительнице, и Ичиго взяла ее за руку и потянула в коридор. — Скорее, у нас мало времени! Меня в любой момент может перекинуть обратно. И тогда ничего не выйдет. Орихиме серьезно и решительно кивнула, поджимая губы. Они осторожно выглянули в коридор, покрутили головами и, убедившись, что никого нет, бесшумно пошли вперед. Они успешно преодолели три глухих коридора, никого не встретив, и, когда Куросаки уже мысленно обрадовалась, что удача им благоволит, из-за поворота, неспешно вышла Трес-Эспада, окидывая их долгим бесцветным взглядом так, будто до этого она стояла за углом и ожидала их приближение. Ичиго притормозила, судорожно соображая, что делать, интуитивно закрывая Орихиме собой. Иноуэ нервно вздохнула и потупила взгляд в пол. Они обе молились, что Халлибел пройдет мимо по своим делам, но та остановилась в паре метров, продолжая на них смотреть. Ичиго дернула щекой и потянула Иноуэ за собой, обходя Трес, но та сделала шаг в сторону и встала прямо перед ними. — Пропусти, — прорычала Ичиго, вспоминая, что она все-таки Гриммджо, и арранкарша видит перед собой Гриммджо, а потому не все потеряно, — Владыка Айзен приказал привести девчонку к нему. Куросаки надеялась, что имя Айзена произведет хоть какой-нибудь эффект, но Трес скользнула задумчивым взглядом, окутывая ее с головы до ног, и не сдвинулась с места. Вместо этого она произнесла: — Я думаю, Айзен-сама здесь не причем. Верни девочку обратно. Ичиго почувствовала, как холодок скользнул по позвоночнику, но от того, как судорожно вздохнула Иноуэ за ее спиной, она поняла, что не имеет права отступиться сейчас. — Прочь с дороги, — процедила она сквозь зубы, собираясь обойти Эспаду, но Трес не дала, вновь вырастая на пути. — Не знаю, что происходит, Гриммджо. Но я не дам тебе натворить глупостей. Ичиго машинально потянулась к зампакто, и глаза Трес выжидающе сощурились, промораживая насквозь. Но Куросаки заломила пальцы у самой рукояти, отчаянно вспоминая, чем в прошлый раз закончилось атака чужим зампакто. Она не могла так рисковать, за ее спиной стояла Орихиме, и при взрыве она могла пострадать. Оставалось только блефовать. — Последний раз говорю. Отойди. Иначе тебе придется скрестить со мной мечи. На той части лица Эспады, которая не была закрыта плотным воротником, не дрогнул ни один мускул, глаза так и остались непроницаемыми. Ичиго не совсем понимала, что связывает Гриммджо и Трес, но учитывая, что она, вместо того, чтобы поднять тревогу, стояла перед ней и все еще уговаривала словами, их отношения были далеки от сдержанно-учтивого взаимодействия простых коллег по Эспаде. Перекидываясь в его тело, она не могла этого не заметить, хотя арранкарша производила впечатление замкнутого, необщительного человека. Но в одном Ичиго была уверена: за всем этим стояло, что-то большее. «Сначала Гранц, теперь она» — скомкано подумала Ичиго, напряженно хмуря брови, — «Может она могла бы помочь» — Просто поверь мне, — произнесла Куросаки, идя ва-банк и выставляя на карту все. Трес ожесточенно сощурилась, всматриваясь в ее гриммджино лицо, и в пустых холодных зрачках, Ичиго заметила едва уловимое — то густое пылкое чувство, что заставляло ее саму сражаться с капитанами Готея, чтобы спасти Рукию, то чувство из-за которого она сейчас здесь, заслоняет плечом Орихиме. Что-то большее. Ичиго считала мучительно долгие секунды, когда Эспада ответила. — Я поверю тебе, когда придешь в себя. А до этого ты не совершишь глупость. Она была быстрой. Ичиго успела вобрать в легкие воздух для новых слов, когда Трес рванула к ней, и едва коснуться рукояти зампакто, когда ощутила сильный удар. Трес била быстро, безжалостно — ребром ладони в заднюю часть шеи так, что в глазах тут же помутнело, а сознание уплыло. Иноуэ закричала что-то, наверняка бросаясь к ней, но это осталось где-то далеко за гранью, не в этом мире. В своем Ичиго открыла глаза и посмотрела на друзей. — У меня не вышло.***
Он пришел в себя на диване, заботливо укрытый пледом, и с подложенной под голову подушкой, чувствуя такие боли, что лучше бы он оставался в небытие. Голова взрывалась маленькими болезненными фейерверками в висках и затылке, а от того, что Гриммджо дернул веками и слабо приоткрыл глаза, лоб словно закололо тысячью иголок. Он выстонал что-то бранное и накрыл голову ладонями, малодушно желая сдохнуть прямо сейчас. Рядом послышался шорох, и Гриммджо напрягся. Даже безжалостная пульсация в голове, кажется, на секунду замерла, переставая растягивать череп и давая ему сосредоточиться. То что он очухался с дичайшей головной болью после того, как в его теле побывала Куросаки — это чертовски плохой знак — а то, что за ним еще и наблюдают при этом (и скорее всего, наблюдали все время) — еще хуже. Гриммджо, перетерпев удары в виски, приоткрыл один глаз и покосился вправо, тут же успокаиваясь. В кресле восседала Халлибел. Вот так, изящно закинув ногу на ногу, сложив руки на широкие подлокотники, она походила на языческую королеву варваров, готовую карать или миловать, в зависимости от того, что посчитает нужным. Потому что смотрела она пристально и изучающее, будто обдумывала, чего от Гриммджо будет больше — пользы или проблем. И Джагерджак бы поежился, если бы мог двигаться без вспыхивающей от каждого движения головы. Хотя упорства ему было не занимать: он попробовал подняться. — Лежи, — тихо скомандовала Трес, когда Гриммджо попробовал и повалился обратно на подушку, зажмуриваясь и стискивая зубы. Она встала и, приблизившись к Шестому, поднырнула рукой ему под шею и нажала ловкими пальцами на какие-то хитрые точки так, что головная боль внезапно схлынула, но не исчезла насовсем, становясь терпимо умеренной. Но Гриммджо вздохнул свободнее. — Что произошло? — спросил он, когда почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы разговаривать. Трес медленно опустилась обратно кресло. Тия молчала, рассматривая его, и Гриммджо внезапно догадался почему. Она сравнивала. То что видела раньше, и что видела сейчас. Пыталась понять, что происходит, и не понимала. Когда ее молчание исчерпалось, Халлибел ответила. — Я вырубила тебя, Гриммджо. Когда ты пытался выкрасть человеческую девочку. Прямо из ее камеры. Джагерджак застыл, а потом его лицо комично вытянулось. — Я пытался выкрасть Иноуэ? Вот идиотка! — хохотнул Гриммджо, теперь понимая, какой план был у Куросаки, но когда бровь Трес с легким намеком на скорую расправу медленно поползла вверх, Джагерджак спохватился и уточнил, — Не ты! Халлибел молчала, смотря хлестко и пристально. Она как-то умела говорить лишь молчанием, не используя слов, и одними глазами, не задействуя лицо. Хотя для той, кто скрывает половину лица всю жизнь, это не сложно. А Гриммджо, знающий Халлибел достаточно долго, не сложно было ее понимать. Сейчас ей хотелось знать правду, любую, и Гриммджо подумав решился. В конце концов, он очнулся с раскалывающейся головой в своих покоях, а не в темнице Лас Ночес. — Хочешь, расскажу дерьмовую историю? Тия повела головой, явно усмехаясь, и вокруг ее глаз засияли тонкие улыбающиеся морщинки. — Ну, только если дерьмовую, — сказала она расслаблено. — Дерьмовей некуда, — многообещающе оскалился Гриммджо.***
«Ладно. Допустим, ты вытащила свою рыжую подружку. Допустим ты успешно преодолела все уровни Лас Ночес и вышла незамеченной. А дальше, что было в твоем несомненно гениальном плане?» «Ты понимаешь, что вас бы поймали уже через несколько часов?» «Тем более в пустыне, где вы ничерта не знаете» «Ты ответишь мне что-то, наконец?» «Я иду в Уэко-Мундо, Гриммджо» «Меня-то нахрена ставить в известность? Или надоело себя от стула откручивать каждый раз?» «Я нашла твой листок в тетрадке и подумала над тем, что ты мне написал сегодня. Я подумала…какая разница, знаешь ты или нет. Какая разница, донесешь Айзену о моих планах или нет. Я все равно, в любом случае пойду в Уэко-Мундо и надеру всем задницу (и тебе тоже, если понадобится!). И не надо меня отговаривать» «Считаешь, я буду тебя отговаривать?» «Я может тебя и не так хорошо знаю, но могу сказать точно. Ты упрямая. Так же как и я» «Буду ждать тебя на той стороне, шинигами»