Alone? No

В двухэтажном домике на берегу моря тепло и пахнет апельсинами. Море спокойное, весь день не было ни единой волны, а под вечер вода стала полностью ровной, словно замерзла. Температура в январе не падала ниже минус пяти и было очень комфортно гулять по острову, сидеть на пляже, кормить чаек. — Что-то они опаздывают. — Джинен сидит на полу возле потрескивающего камина, обнимая Джебома со спины. — Джексон писал, что они уже сели. — А мы точно должны их приглашать? — Джебом откидывается назад, чтобы посмотреть на парня, который улыбается, а после целует в носик. — Ты такой злюка. У Джебома день рождения, и еще за неделю до он ясно дал всем понять, что праздновать не будет. Могут просто посидеть в закусочной, но не более. Джексон с Югемом тут же запротестовали, а Марк забронировал домик на острове на два дня. Джинен все равно бы его поздравил, но так даже лучше. Они приехали на день раньше и просто отдыхали, выбрав самую красивую спальню с видом на пляж. Джинен перебирает его длинные волосы пальцами, зарывается носом. Пахнут сладкой ванилью. Недавно они купили целый набор и у них обоих одинаковый запах. Отвозить к маме и к ее ножницам совершенно не хочется, но они обещали на новый год приехать, так что стрижка вроде как неизбежна. — Просто они меня напрягают. Такие шумные. И Югем постоянно лезет к тебе, я ему скоро что-то сломаю. — Джебом даже дует губы и пытается казаться серьезным, но Джинена уже не проведешь. — Да ладно, я же знаю, что они тебе нравятся. И ты им тоже. Даже очень нравишься. — Ага, очень. — Джебом решил промолчать, прикрыв глаза от очередного поцелуя в шею. — Честно. Они все тебе за что-то благодарны и за что-то сожалеют, просто им, как и тебе, неловко говорить об этом. — Все, замолчи, хочешь массаж? — Конечно. Джинена дважды просить не надо. Особенно если дело касается массажа. Они приехали сюда сразу после работы Джинена и он не успел даже поспать, а на острове было так хорошо, ветер вчера был таким освежающим, что они до ночи гуляли, ели местную еду и практически ни о чем не думали. И проснулись к тому же рано утром, чтобы хоть как-то прибрать дом до приезда парней. Джинен растопил камин, а Джебом готовил все для мангала и раскладывал продукты. Только вот вместо двенадцати дня, когда отбывал катер на остров, парней все еще нет и в шесть вечера. Но они вроде как сели и волноваться не о чем. — Так нормально? — Ниже. Джинен снял футболку и придвинулся совсем близко к камину, раскинувшись удобно на полу. Джебом сидел сверху, чуть ниже поясницы и для начала просто водил руками по спине. Ее тут же захотелось поцеловать, провести губами по лопаткам, но Джебом быстро себя останавливает. Если он начнет, то точно на этом не остановится. — А ты собираешься мне что-то дарить вообще? То, что было утром, конечно, хорошо, но я в любое другое время могу это получить. — Вечером. Подарю вместе со всеми. — Джинен свободной рукой хватается за бедро парня, поглаживая. — Я тоже тебе кое-что купил. — На своей день рождения? — Да. — Серьёзно? — Джинен не сдерживает смешок, почему это совсем не удивляет? — Да. Только он дома, получишь, когда вернемся. — Хорошо. Спустя пару минут массажа Джинен уже засыпал. Вся усталость вдруг разом навалилась. Веки тяжелеют и в голове вырисовываются картинки, так словно он уже уснул и видит сны. — Ну, Нёни, ты опять? — опять, потому что во время массажа Джебом всегда обнаруживает его спящим. Он наклоняется, ложится грудью на спину, шепчет на ушко, касаясь губами: — просыпайся, просыпайся, просыпайся. Джинен ведет плечом, улыбается, все еще поглаживая бедро парня, а когда тот целует его в шею, зарывшись рукой в волосы, окончательно просыпается и поворачивается так, чтобы поймать поцелуй губами. Ладно, сон отложится еще на пару часиков. Совсем скоро положение меняется, и Джебом уже гладит его грудь, ощущая спиной мягкий ковер. Он бы и сам тут уснул, и Джинену позволил бы отдохнуть, потому что это слишком приятно. Все это время, как он вернулся к нему, вернулся словно домой. Джебом учился готовить, учился массажу, учился говорить, если ему что-то не нравилось. Но с Джиненом просто не могло не нравится. Если что-то и напрягало так это то, что он большую часть времени проводил на работе, а Джебом словно пошагово делал из себя домохозяйку и любящую жену. Не то чтобы он против, сейчас это самый приемлемый вариант для них обоих, но так долго продолжаться тоже не может. Он должен чем-то тоже заняться, найти работу или еще что, но пока мысль о том, что еще и из-за него они будут меньше видеться пугает. Да и вообще любимые перемены пугают Джебома, он хочет, чтобы все было как сейчас. Приятно и комфортно, с руками Джинена на своей пояснице, с его губами на своих. — Опять эти ваши штуки. Бе. — Подъем! — Ой, закройтесь в комнате! Совсем не удивительно, что они прослушали звук хлопающей двери в прихожей и то, как их компания прошла мимо с пакетами прямиком к кухне, ограждённой от зала только аркой. — Ну вот, говорил же, что они все портят, — ворчит Джебом, выбираясь из объятий парня, после надевает на него футболку. — И тебе привет, Джебом, — Джексон, оставив пакеты на Марка, расстегнул куртку и вместе с Югемом ушел на задний двор к мангалу. — И чего вы так поздно? — Джинен, проснувшись точно, подходит к Марку, помогая доставать содержимое пакетов, — да и мы закупились продуктами, зачем и вы брали? — Ну не думаю, что вы тут скучали без нас, — волосы Марка отрасли и теперь на макушке болтался милый хвостик, да и весь Марк очень милый, Джинен всегда улыбается, когда видит его. От того контраста, когда вначале он думал, что Марк его ненавидит просто за то, что он есть, и зная его сейчас, когда он всякий раз, напившись, лезет обниматься и рассыпается в комплиментах… как-то радостно от этого всего в общем. — Что за коробка? — Джебом тоже подошел к столу, вернее сразу к белой коробке небольшого размера. — Стоять! — Марк, бросив корзинку с фруктами, подбегает к Джебому и забирает коробку. — Это мое. Не трогай. — Ничего себе! — Джебом фыркает, но решает оставить его вместе с коробкой в покое. Еще час они готовят. Марк, Джебом и Джинен по большей части в доме накрывают стол, разрезают овощи, расставляют приготовленную еду, которую приносят Югем с Джексоном. Они открыли дверь, разделяющую кухню и террасу с мангалом и переговаривались, подпевая песням на колонке, которую привез с собой Югем, одевшись в легкие свитера или кофты. — А где наливка? — Действительно важный вопрос, потому что все пакеты разобраны, а никаких других бутылок помимо соджу Югем не нашел. — В смысле где? Марк, где наливка? — окей, в голосе Джексона уже читается паника. Ели они забыли наливку это будет катастрофа. — Так я ее к тебе привез. Она на кухне была, когда ты… стоп. — Марк хмурится, вспоминая что-то, а потом поджимает губы. — Я, конечно, могу ошибаться, но, скорее всего, она у тебя на кухне так и осталась. — Та за что?! — Югем падает на диван. На лицах горе, а из колонки «не волнуйся, оставайся счастливым». Как вовремя, как кстати. Вообще то у них уже все готово, Джексон занёс последнюю партию сосисок с мангала, а Югем расставил стаканчики для наливки каждому, но сейчас нет больше никакого смысла жить эту жизнь. — Ну и с каких пор вам соджу перенравилось? — Джебом смотрит на эту шекспировскую трагедию приподняв бровь. — Ты просто не пробовал ее. — Джинен тоже расстроен, не так, конечно, трагично как остальные, но тоже вздыхает. — Пробовал, наливка как наливка, слишком сливой отдает. — Все равно, из-за чего такая драма? — Она была персиковой… Персиковая наливка. Они должны были ее впервые попробовать сегодня. Экстракт персика привез папа Марка прямо с Чеджу, потом он вместе со своим братом настаивали ее 180 дней, следя за температурой и градусом алкоголя. Она шикарна, такую еще не делали. Мягкая, с ярко выраженным натуральным ароматом и послевкусием сочного нектарина. Она прекрасна. Была бы. Если бы они не забыли ее на кухне Джексона. — Простите, я был за нее ответственен, так что это моя вина. — Марк, опустив голову, тоже садится рядом с Югемом, а тот лишь машет рукой, мол слезами горю не поможешь. — Я тоже виноват, не расстраивайся, — Джексон пытается улыбнуться, правда пытается, но ели он еще раз растянет свой рот из глаз точно брызнут слезы. В доме не тихо, все еще работает колонка, но у Джебома такое чувство, что вся деревня вымерла, поэтому эти придурки нацепили такой траур на свои лица. Даже самому стало интересно, что это за наливка такая. — Давайте просто поедим, ладно? Мы вас ждали, Джинен не ел еще. — Да, точно. Будем пить соджу, а наливку, когда вернемся. Пока парни пытаются опять поднять себе настроение, Джебом уходит на террасу и набирает папу. Вешая трубку, он уже знает, что папа позаботится и кто-то привезет наливку на их катере через минут сорок. Но так как Джебом тот еще «лучший друг», конечно же об этом он им не скажет. — С кем говорил? — С папой. — Нужно было его еще раз позвать. Они звали Джи Хуна, но он отказался, зайдя к парням на пару минут, чтобы вручить Джебому какую-то коробку. Он ее так и не открыл, но зато с отцом разговаривал нормально, что не может не радовать. Джебом садится на пол, упираясь спиной об диван, рядом с Джиненом. Марк с Джексоном напротив, спинами к камину, а Югем с боку стола, накладывая себе всего и сразу, чтобы заесть горе. — Кем ты хотел стать, когда был маленьким? — бубнит Югем с набитым ром. Марк разливает первую порцию соджу, и они выпивают, демонстративно морщась. — Призраком. Югем давится салатом. Ну да. Призраком. Это же так типично, все дети хотят вырасти и стать призраком. — Почему? — Джинен улыбается, глядя на него. Джебом такой Джебом. — Мне нравилось, что его никто не замечает, а он видит всех. Ну и можно было есть ночью, и никто бы тебе за это ничего не говорил. — Я помню ты такую сказку писал, как она там называлась… — Джексон опускает голову, пытаясь вспомнить название, — «мальчик, гуляющий ночью», «мальчик, летающий ночью»… — «Мальчик, пожирающий ночью». — Подсказывает Джебом, немного в шоке от того, что Джексон помнит ее. — У мальчика был ночной жор? С чего такое пафосное название? — Югем прожёвывает салат и берется за новый. — Мальчик был призраком, помимо того, что он съедал еду с холодильника он еще и пожирал кошмары тех, кто приходил ночью поесть. — Джексон помнит, как Джебом дал одиннадцать листов с ровным почерком и попросил сказать, что он думает, причем очень честно. Джексон испугался, ему было всего двенадцать, но под конец он уже рыдал, обнимая Джебома. Сказка была очень трогательной, даже его двенадцатилетний ум понял почему только ночью люди приходили к холодильнику злые или уже со слезами после кошмара. — Ого, я хочу ее прочесть. — Вообще-то Джинен хочет прочесть его работы, как только узнал о них, но Джинен еще ни разу не видел, чтобы он что-то писал. Но так как понравилось даже Джексону, Джинен думает, что выбрал для него хороший подарок. — Я не знаю где они. В общем. Не важно. А ты кем хочешь стать, когда вырастишь, Югем? — Джебом выглядит расслабленным, на самом деле приятно вспомнить то, что так сильно захватывало его. — Что значит хочу стать? Я уже вырос, к твоему сведению. — Если ты поцеловался с Джи, это не делает тебя взрослым. — Кто бы говорил о взрослости! — Хватит. Югем, жуй салат, ладно? — их перепалки никогда не закончатся. — Ладно, Джинени, — а Югем знает, как поддеть. Джебом тихонько выругивается под нос. Еда, приготовленная парнями, действительно вкусная. Немного отличается от того, что они пробовали на острове, и даже от того барбекю на заднем дворе Югема. Тут еда кажется вкуснее. Так что они быстро забывают о наливке, и наслаждаются крылышками в чили соусе, свининой, даже соджу с каждой минутой становится слаще и слаще. Они как раз говорили о том, где в Ансане готовят самый вкусный удон, когда Джебому позвонил отец и сказал, что наливку уже доставили. — Идем со мной, — он шепчет на ухо Джинену, пока тот заворачивает в салат чеснок со свининой. — Куда? — Ну пошли. — Куда вы? — Скоро вернемся. Парни уже навеселе, поэтому Джебом не хочет тащить с собой эти пьяные туши и привлекать много внимания, они уже орут на весь дом. На улице свежо, Джебом сражу же на пороге целует Джинена, пока тот застегивает его куртку, а потом уже тянет к пристани. — Эй, куда мы. — За наливкой. — Какой? — Персиковой. Джинен до последнего не верит, что это и вправду она, пока идет за ней и пока на пристани им не вручают два ящика с бутылками. — Ты это серьезно? Серьезно сделал это для них? — Ну, для тебя. Ты же тоже расстроился. — Вау… Нет, у него однозначно самый лучший парень. Джинен несет в руках ящик с сокровищами максимально аккуратно, обходя каждую ямку и неровность. Джебом хотел было съязвить, что он опять какие-то вещи любит больше него, но видя, насколько же Джинен сейчас милый, просто улыбается, следя за ним и за дорогой. Как только они входят обратно в гостиную свет гаснет. Джебом пугается, сразу же хватается рукой за Джинена, опустив ящик на пол, но расслабляется, когда видит слабые огоньки на торте и слышит в разнобой «с днем рождения тебя». Джинен тоже опускает ящик на пол, чтобы обнять Джебома, который еще крепче сжал его руку. — С днем рождения, Джебом. Загадывай желание. Загадывать ему в принципе и нечего. Счастливее себя, чем сейчас он не знает и не может вспомнить. Пусть парни и напрягают, все равно с ними много чего связано хорошего, и плохого. Сейчас у них все хорошо, и Джебом надеется, что так и будет продолжаться. Взгляд падает на торт, Джебом хмурится. — Прости, это мы из-за него опоздали. Просто первый получился не таким, а над вторым мне уже Марк помогал. Мандариновый торт Джебом не ел с тех пор, когда не стало человека, который его делал. Четыре дня рождения подряд Джексон наминал его вместе с Джебомом, что потом животы болели, но они все равно смеялись и хвалили маму Джебома за самый вкусный торт. Джексону пришлось два дня искать рецепт и еще десять часов на то, чтобы его приготовить. — Быстрее, свечки плавятся уже. — Джексон, если честно, немного нервничает. Он не был уверен, что у него получится, да и в том, что это правильный подарок тоже не был уверен. Да и Джебом ничего не говорит, просто смотрит на торт. — Ты загадал? — Джинен мягко сжимает его в объятиях, после чего он наконец выныривает из воспоминаний. — Да я… спасибо. Джебом задувает свечи, так ничего не загадав, и вместе с тем Югем включает свет. У Джебома все еще потерянный вид, а Джексон хочет провалиться сквозь землю. Надежда на то, что он хоть вкусный. — Ладно. Пока мы тут стоим, то вот мой подарок. — Марк отдает Джебому небольшой сверток в пергаментной бумаге. Джебом открывает его и улыбается. На обложке блокнота красуется беззубый Марк и беззубый Джебом. Внутри перебивки молочных страниц занимают их детские фотки. Даже Югема мелкого запихнул. Последняя фотография какого-то мальчика лет четырех с огромной полицейской шляпой и погонами. — А это кто? — Это я. — Джинен смеется, понимая зачем Мрак просил его фотку. — Оу, такой малыш… Они еще минут пять листают блокнот, смеясь над отсутствием у кого-то зубов или одежды. А потом Югем тычет свой сверток, коим оказывается большая коробка. — Думаю, это идеально тебе подходит. Сплю и вижу, как ты пишешь свои сказки, в каком-нибудь загадочном замке, а на фоне это. — Ага… А на фоне в фантазиях Югема играет проигрыватель виниловых пластинок. И первая пластинка, которую он подарил Джебому это первый альбом Джастина Бибера. — Югем, ты где столько денег взял? — Джебом думал, что его сложно удивить, но он ошибался. Давно хотел попробовать слушать музыку именно так, но почему-то не решался. Все конечно же посмеялись над пластинкой, все, кроме Югема. — Ну и я. Джинен почти не нервничает. Ну подумаешь руки трясутся, ну подумаешь он специально облокачивается об диван, чтобы не грохнуться тут пока протягивает конверт. Подумаешь. — Там что деньги? — Марк хмурится, рассматривая обычный белый конверт в руках Джебома. — Вообще не удивлюсь если он подарит сертификат в книжный. — Югем сам себе кивает, дожидаясь, когда Джебом все-таки его откроет. — Заткнитесь. Джебом аккуратно открывает, достает лист, напоминающий документом, а после читает вслух. — Им Джебом, студент курсов писательского мастерства кафедры литературоведения при Сеульском национальном, что… Джинен, что это? — взгляд Джебома еще больше растерянный, чем когда он смотрел на торт. — Ну… как ты уже понял, это курсы писательского мастерства при университете. Я узнал, они самые популярные, потому что их ведут преподаватели входящие в десятку лучших преподавателей Кореи, да и это экспресс курс, его могут пройти без дополнительной подготовки или образования, кто угодно… и они еще писателей на мастер классы приглашают… вот… — Они же стоят кучу денег! — не выдерживает Югем, вырывая листок. — Не так уж и дорого… — Писательские курсы. — Зачем-то еще раз повторяет Джебом, глядя на бумажку в руках Югема. За минуту он испытал очень много чувств, и определиться на чем же все-таки остановиться он не может. Вдруг, снова начать писать кажется правильным решением. Но эти курсы в Сеуле, и он правда не хочет находиться там один. Но если тратить на дорогу в среднем по три часа туда и обратно, то он может потерпеть. Курсы же не вечные. Ладно, он подумает об этом позже. Чертов Джинен, знающий лучше, что ему нужно, что уже и пугаться не получается. Нужно хоть что-то сказать, парни все еще неловко топчутся вокруг него. — Давайте торт есть. — Да, давайте. — Джексон кивает, сразу же разворачиваясь на сто восемьдесят градусов к столу и ножу. — Ну, надеюсь мы не траванёмся. — Югем идет к камину, подбрасывает дрова, мечтая вслух, — эх, сейчас бы персиковой, да под тортик, ммм. Я кажется, даже ее запах ощущаю, слышу, как она льется. — Югем заткнись, мне теперь тоже пахнет. — Джексон несет уже порезанный торт обратно, а Марк следом за ним чистые тарелки. — И мне пахнет. Может, соджу просроченное? Вдруг они втроем поворачиваются к Джебому и Джинену, которые налили себе по рюмке и уже, чокнувшись, выпили до дна. — М, неплохо. Эта получше будет. — Джебом смотрит на дно стакана, растягивая капли по стеклу. — Шутишь? Это буквально лучшее, что я пил. — Джинен правда сейчас заплачет. Наливка просто тает во рту. — Ты мало пьешь, поэтому я тебе не доверяю. — А что происходит? — Югем подползает к столу, отбирая бутылку, и принюхивается. — Ребята, или я правда сошел с ума, или это она. В них влез ящик наливки. Целый ящик наливки. День рождение Джебома давно закончилось, уже три утра, а они до сих пор сидят и собирают дженгу. — Это последняя. — Джексон икает, его глаза уже слипаются, но он все равно вытаскивает деревяшку, а конструкция остаётся прежней. — Тогда нам нужно поменять наказание. А то пить уже не интересно. — Югем, застывает, когда небольшая башня пошатывается, и начинает дышать только когда она успокаивается. — Предлагаю искупаться голышом. — Даже не думай. — Джинену теперь очень сложно сконцентрироваться и из-за алкоголя, ведь его как обычно накрыло раньше всех. И из-за того, что Югем все-таки сдвинул дощечки, Джебом угрожает ему пальцем. Нашел, когда задницу свою мочить. — А я за. — Джексон внимательно следит за тем, как Джинен пытается вытащить дощечку и у него получается. — А я тоже против. Заболеешь. — Марк без особых усилий вытаскивает свою. — Почему заболею? — Потому что ты проиграешь. — Джебом тоже ровно вытаскивает свою. — Ну да, ну да. Джинен, твой голос решающий. — Ну… — начнем с того, что после половины ящика он уже вовсе перестал говорить и засыпал раза два. Его обнимал Джебом, гладил бедра, щекотал пальцами кожу под футболкой, а все вокруг так пахло персиками, что он просто не мог не наслаждаться, а вместе с тем и убаюкиваться. Правда, о чем сейчас разговор он прослушал, но если его голос решающий, то он за. — Хорошо. Я да. — Боже… — Джебом не сильно ударяет ладонью по его бедру от чего Джинен решает забрать слова обратно. — Я нет. — Все, поздно. Джексон тянет свою дощечку, но прежде, чем он успевает обрадоваться вся конструкция падает на стол, разлетаясь по пустым тарелкам. — Ну, раздевайся. — Джебом довольно хмыкает, скрещивая руки на груди, но вместе с Джексоном начинает раздеваться и его Джинен, — э, нет, не ты. — Я за полотенцем, — Марк идет в душевую, смеясь над парнями. — А я за камерой. — Югем тоже встает в поисках, а Джинен так же по инерции встает, словно и его очередь настала что-то делать. — Нёни, пошли спать, — Джебом улыбается, поднимаясь следом, и приобнимет парня за спину, ведя к лестнице. В их комнате через стеклянный балкон как раз видно, как Джексон бежит голышом по пляжу, за ним Марк с полотенцем и Югем с камерой. Джебом улыбается, задвигая шторы, полная луна слишком ярко светит. Он садит Джинена на кровать, целует в макушку, пока снимает футболку и улыбается еще теплее, когда его обвивает за талию руками и Джинен утыкается лицом в живот. Джебом обнимает его за плечи, зарываясь в волосы. — Все хорошо? Тебя не тошнит? — Немножко. — Джинен трется щекой о мягкий свитер, наконец вдыхая ваниль, вместо персика. — Тогда не ложись еще. — Джебома? — М? — Ты же поедешь учиться? Я никогда не читал, что ты пишешь, но заранее знаю, что это что-то очень хорошее. — Это потому, что я тебе нравлюсь, ты не можешь быть объективным. — Ты мне не нравишься, я тебя люблю. — Ах, да, — Джебом смеется, поднимая ладонями его лицо, чтобы поцеловать. — Это, конечно же, меняет дело. — Если хочешь, я поеду с тобой. Ну, я… не устал от Ансана, просто соскучился по Сеулу. И ты будешь жить в моей квартире, я починю отопление, ладно? — Джинен невозможный, когда выпьет. Такой милый и маленький, такой ласковый, как ребенок. Джебом еще раз целует его, отгоняя панику на потом. — Хорошо, поговорим об этом завтра. — Иди сюда. Джинен садит Джебома себе на колени, потом, прижав крепко к себе, ложится вместе с ни поперек кровати, все еще обнимая. — Спасибо, Джинен. — М? — Спасибо. Люблю тебя. Джинен уснул сразу же, а Джебом не смог даже когда в доме утихли все звуки и солнце, уже рассветное, пробивалось даже сквозь штору. Джебом понял, что в Ансане его больше ничего не держит. Даже кошмары. Им нужно двигаться дальше, и если они продолжат двигаться вместе, тогда хорошо, тогда это даже не пугает. Джинен полицейский, а это не тот город, где он может полностью себя реализовать. Джебому уже все равно где, лишь бы вместе. На утро у Джексона саднит горло, у Джинена болит голова, а Югем даже не разговаривает, такого похмелья у него еще не было. Джебому и Марку это только на руку, они тут лучше всех переносят алкоголь, так что домой они добираются в спокойствии и тишине. Ну почти. Югема за сорок минут три раза рвало в море. — Увидимся, ребята, как ни будь. Марк и Джексон уходят вместе, а Югем идет вместе со своими сожителями, держащими его под руки. — О, у тети гости. — Ого. Возле двора красуется шикарный Range Rover Sport , черного цвета и отполированный так, словно только из салона прибыл. — Новенький еще. Парни останавливаются возле него, Джинен даже про свою головную боль забывает, увидев такого красавца. Холодные утренние лучи, подсвечивают машину, словно специально дразня своей шикарностью. — Это даже лучше, чем ваш полицейский хундай. — Сравнил велосипед с палкой. — Нравится? — Джебом выглядит очень довольным. Даже через чур, что подозрительно. — Говоришь так, словно он твой. — Фыркает Югем. — Нет, он Джинена. — Что? — обоим показалось что-то нереальное, поэтому они оба поворачиваются к Джебому, который уже достал с кармана ключи и снял сигнализацию. — Это твоя. — Джинен вместе с Югемом смотрят на Джебома и до сих пор ничего не понимают. — Если это сон, то я не хочу просыпаться. — Хреновые у тебя сны, если помимо нас тут еще и Югем. Ну все, забирай, я замерз уже. Джебом пихает ключи в руку Джинена, довольный тем, насколько же растерянным он может выглядеть. Машину он выбирал вместе с отцом, ключи от которой он принес как раз в той коробочке в день рождения Джебома. И если у него и оставалось хоть одно желание, тогда оно наверняка было связано с Джиненом. Чтобы у него было все, чего он пожелает. — Охринеть, Джебом! — Югем бежит к машине, заглядывая в окна, проверят зеркала и ни на секунду не перестает охреневать в голос. — Даже не думай, — Джебом прячет руки в карманы, так как Джинен уже пришел в себя и протягивает ключи обратно, — я ее обратно сдавать не буду, и все, документы в бардачке на твое имя. Ничего не знаю. — Но, я… — Никаких «но». Просто поцелуй меня и пошли в душ, я замерз. Джинен кивает, глядя на ключи, потом на Джебома, который еще никогда собой так не гордился. — Ты замерз? — Джинен обнимает его за плечи и ведет в дом, стараясь не оборачиваться. Если еще хоть раз посмотрит на машину у него подскочит давление. — После душа можем покататься, хочешь? — На моей машине? — зачем-то уточняет Джинен. — Ага, на твоей новенькой машине. — Джебом смеется, быстро чмокнув в щеку. — Конечно, я покажу тебя, как умею водить. — Не могу дождаться.