Alone? No

Небо нежно фиолетового цвета с алыми разводами на горизонте, сливается сначала с пустым полем, серыми, лысыми деревьями, а метров сто дальше, проезжая пустырь, с темно лазурным океаном. Джебом сидит на пассажирском сидении и вопреки беспокойству Джинена, все равно вытаскивает руку в окно. Он перебирает пальцами воздух так, словно и вправду может его ощущать, улыбается, придвинувшись ближе к окну, и выглядит таким сказочным, что Джинен только на него и смотрит. Хорошо, что дорога пустая. — Ты отлично водишь. — Положив голову на свою руку, Джебом уже смотрит на парня, ловя макушкой последние закатные лучи. — А я говорил тебе. — С тобой не страшно. Джинен думает что-то съязвить, но, повернув к обрыву и посмотрев на Джебома, догадался, что тот не только о машине. — На самом деле, ты со всем можешь справиться, для этого тебе никто не нужен. Но я все равно буду рядом. — Обещаешь? — Обещаю. Джинен глушит мотор у небольшой арки. Это самая дальняя точка в городе, самая близкая к морю. Выходят неспеша, Джебом сразу же ныряет в объятия. — Надо было шапку взять. — Я не замерз. — А уши красные. — Джинен кутает его в куртку, целует в носик и только после прижимает к себе. Вчера они ездили к крепости, позавчера полностью объездили весь Ансан за 2 часа. Жизнь стала походить на сплошной отпуск в крайне приятном месте. И это неплохо. Наверное. По крайней мере, Джинен знал, что это временно. — Нёни? — М? Вообще-то, ему не нравится, когда так зовут. Не нравилось. Просто Джебом делает это по-особенному. Когда язвит всегда выбирает его имя, а это так и остаётся самым нетронутым и искренне милым. — Где бы ты хотел жить? Представь, что тебе нужно переезжать, и можно выбрать любое место. — Мне? Или нам? — Джинин чувствует, как Джебом улыбается, пряча лицо в вороте его куртки. Там теплее. — Нам. Море мелодично шумит, волны разбиваются об камни, ветер колышет сухие высокие травы, только Джинен крепко держит Джебома, потому они и не ощущают ветра. — Любое место... — Джебом поднимает глаза, чтобы встретится с его и получает лёгкий поцелуй в губы. — Думаю, я выберу Сеул. Он удобен и с множеством возможностей. Одна доставка чего стоит. А ты бы куда? — Давай переедем? — Что? Джебом смотрит в глаза, надеясь на то, что Джинен и так все поймёт. И он понимает. — Поэтому мы весь Ансан объездили? Как давно ты об этом думаешь? — После дня рождения. Ты против? Джебому даже сейчас страшно сделать что-то не так. Пусть он и принял решение говорить о том, что хочет, но мысли иногда берут вверх. Он знает, что Джинен даже если не захочет, объяснит и он поймёт, но беспокойство, что он может этим изменить их жизнь не в лучшую сторону, все равно ползает по стенкам сознания. Он крепче сжимает куртку Джинена на спине, пытаясь прочесть во взгляде то, что первым он почувствовал. Джинен спокоен, даже когда догадался, все равно остался собой. — Нет, я не против. Просто, я думал, что и так давил, когда без твоего ведома курсы оплатил. — Я не хочу быть в Сеуле без тебя. И в любом другом месте тоже. Так что, если ты можешь перевестись или найти новую работу, я бы очень хотел пожить с тобой там, где тебе нравится. — Джебом... Да, дел в участке опять нет. Снег иногда разгребали, но и он, зараза, не выпадал практически. Джинен начал скучать по работе совсем недавно, но дома всегда мог отвлечься. Они много гуляли и каждый день ездили в новые места, что вызывало некоторые подозрения. Ведь обычно Джебом любил оставаться дома и болтать под фильмы. Джинен мог бы переехать, но теперь он не один, не может беспокоиться только о себе. А Джебом никогда никуда не ездил из-за страха потеряться или наткнуться не на тех людей. Он и вправду маленький принц. Джинен начинает понимать, что принц давно уже сбежал с высокой башни, и сейчас он хочет покинуть и королевство тоже. — Ты правда хочешь? Если это только из-за меня... — Нет. То есть... да, я знаю, что ты любишь свою работу, и я тоже хочу тебе быть благодарным, но это не будет жертвой, потому что я тоже хочу уехать отсюда. —Забудь о благодарности, иди сюда. Джебом чувствует, что Джинен не против. Перемещает ладони на его шею, притягивая к себе, и целует холодные губы. Эта зима особенная. Обычно, люди весну считают чем-то новым и моментом, когда все перерождается. Может случайно, а может, потому что слишком много зим были для них обоих морозными, эту разрешили сделать теплой. Джебом думает, что если и есть реинкарнация, то это его последняя жизнь. Потому что самая счастливая. Он все еще пугливый маленький ребенок, но с каждым днем он учится крепко стоять на ногах и защищать не только себя. Он всеми словами мира не сможет описать насколько дорог ему это человек, стоящий так близко, целующий так нежно, просто этих слов не хватит. В мире 7174 языков и всех их будет мало. Джебом это точно знает. — Говорил же, замёрзнешь. В машине Джинен включает обогрев, но пока кондиционер начнёт работать греет ладони своими руками. — Нормально все. Ты тоже замерз. Солнце уже утонуло в море и мороз прихватил как всегда неожиданно, поэтому они вернулись в машину. — Мы когда скажем парням? Я, если честно, даже не знаю как. — Джинен нервно улыбается, потому что уже знает, что будет. — Тогда скажем перед самым отъездом. До начала курсов неделя, нам нужно пораньше поехать, чтобы я мог выучить дорогу и разобраться с твоей квартирой. Так что, поедем через пару дней, а пока просто будем вместе, как обычно. — Ладно, надеюсь так будет правильно. — Чего? — Какого хрена? — Да вы издеваетесь! Югем уронил палочки, Марк рюмку, а Джексон челюсть. Завтра они уезжают. Чемоданы упакованы, и они решили устроить прощальный ужин. Но после слов "завтра мы переезжаем в Сеул" над Ансаном собрались тучи. Джинен до сих пор не считает, что поступили они правильно молча так долго, но и мучить их целую неделю тоже было бы неприятно. Да и Джинену очень жмёт в груди, когда видит их лица полные разочарования. Такими целую неделю он бы их точно не вынес. — Простите. Сейчас все объясню. — Да засунь объяснения себе в жопу! — Джексон на эмоциях поднимается со стула, он падает кому-то под ноги, в баре сегодня людно. — Вы давно решили уехать? — голос Югема непривычно тихий. Джинен вздыхает еще раз, но ощутив ладонь на своей, набирается смелости проложить. — Мы переезжаем, не потому что нам тут не нравится, а потому что сейчас так будет удобнее. Джебом будет учиться, а я работать. Я полюбил Ансан очень сильно, это самое тихое, самое прекрасное место из всех, где мне только приходилось бывать, я полюбил его из-за вас, ребята. И мне очень не хочется говорить это и видеть вас такими, но так нужно. Так будет лучше. Я хочу по-прежнему оставаться вашим другом, если вы позволите. Я буду приезжать к вам, а вы к нам, тут всего 4 часа езды, так что... пожалуйста, не злитесь, очень вас прошу, не злитесь, ладно? Джинену сложно, правда сложно. У него были друзья, но по сравнению с этим все оно никуда ни шло. Эти парни, вот настоящие друзья. Поэтому с ними так тяжело расставаться. В баре не слышно посторонних звуков, все они прибывают в какой-то прострации и полнейшем вакууме. Через пару минут слышится всхлип. Это Югем. — Ну не уезжайте! — Тише. Тише. — Марк обнимает его, прижимая к себе, сам выглядит разбитым, но сейчас ему нужно позаботиться об остальных. — Югем, перестань плакать, тебе не пять, ты же сам говорил. — Джебом пытается его поддержать, но это обратный эффект, парень плачет еще громче. — Просто... да ну! — Джексон, толкнув ногой табурет, уходит из бара. — Джексон! — на зов Марка он не оборачивается. — Пойди за ним. Джебом кивает в сторону двери. Джинен долго собирается, но все же выходит, находя парня за зданием. Тут он их разогнал от шайки местных. Марк тогда бутылку разбил, Джексон наорал на всех и ушел, а Джинен поцеловал Джебома. Так давно это было. Он, уперевшись спиной об каменный забор, смотрит на свою обувь, но услышав шаги, отворачивается в другую сторону. — Отвали. — Джексон. Они сразу стали близки. Это что-то по типу дружбы с первого взгляда. Просто Джинен крутой, с ним хотелось больше проводить времени, смешить, потому что улыбка красивая и кормить своей едой, которая никогда ему не нравилась. А Джексон самый искренний и невинный парень, от такого отвернуться просто невозможно. Джинен знает, что вначале Джексон испытывал к нему не совсем дружеские чувства, но то, к чему они в итоге пришли в разы лучше. И терять это вот так вот до противных мурашек не хочется. — Я тоже не хочу бросать тебя. — Так не бросай! Ты знаешь какой ты засранец? — Джексон, опять разгорячившись, уже оттолкнувшись от стены, расхаживает перед ним, тыча пальцем, — ты еще тот говнюк! Не надо было со мной вообще разговаривать, если уезжать собрался! И дружбы мне твоей тоже не надо! Вообще от тебя мне ничего не надо! Мудила! Я думал, мы с тобой до конца жизни напарниками будем, а ты в свой Сеул уезжаешь, пес столичный! Да если бы я знал, что ты такая скотина я бы тебя в дом Ли Рима сразу поселил! — Все сказал? — Нет, не все! Если тебе там скучно станет сюда даже не суйся, тебе на наши тусовки вход воспрещен! Я тут такие дела буду закрывать, что тебе и не снились! А ты так и сиди там, и дальше тухни в пробках! Джексон выдыхается, все тише и тише, облокачиваясь руками о колени. Нет, переставать любит Джинена, как парня было не так сложно, как отпускать его как друга. — Иди обниму. — Иду. Джексон хватается за распростёртые объятия, сильно зажмуриваясь, чтобы не расплакаться. Бешено колотится сердце, он слышит такое же и у парня, крепко его держащего. Хоть это успокаивает. Он не один такой. — Прости. — Не надо... — Нет, прости. Я всегда думаю о себе. — Джексон наконец-то отстраняется, держа парня на расстоянии вытянутой руки, — ты всегда будешь частью нашей компании. Прости. Я правда хочу, чтобы у тебя и Джебома все было хорошо. Так что это ваше право делать со своей жизнью разные вещи. Только не забывай меня. Ладно? — Эй, ну! Я не забуду! Не в тундру же еду! Они опять обнимаются, только на это раз улыбаясь со слезами на глазах. Это точно не последняя встреча. Но ощущается именно так. Джексон еще минуту утирает слезы, пока Джинен похлопывает его по плечу. А вернувшись, они объясняют ребятам, что не все так уж и плохо. Начать стоит с того, что в Сеуле они еще не пили. Ну а дальше выбор лучших мест по мнению Джебома, протесты Джексона, Югем, который постепенно стал улыбаться и придвинулся ближе к Джинену, Марк, записывающий в телефон все адреса и номера, мелькающие в разговоре. У Джебома непонятное чувство гордости и маленькой победы. Кажется, им удалось сохранить все таким, как есть. Эту ночь они проводят вместе. Утром, сразу после бара, парни помогают упаковать коробки на заднее сидение. — Возьмите, у вас не будет времени готовить, как приедете. — Тетушка от такой новости тоже была в шоке. Но отвлеклась привычным для нее способом — всю ночь готовила еду. — Спасибо. Больше отдыхайте. — Спасибо. — Тетушка смахивает слезу. К Джинену она очень привыкла и полюбила, как настоящего родственника. Странно отпускать его. Глядя на коробки и машину, она понимает, что и Югема увидит точно так же, это заставляет ее плакать еще сильнее. — Позвоните по приезду. — Джи Хун тепло им улыбается, и вопреки чувствам тетушки, он наконец счастлив. Его сын впервые готов выйти в большой мир, и он совсем не выглядит напуганным. Может, немного сонным и немного пьяным, но точно не таким, каким Джи Хун его помнит. Его сын тоже счастлив, большего и не надо. — Обязательно приезжайте на выпускной! Парни машут им вслед. Югем думал, что все уже выплакал, но, как только машина пропадает с поля зрения его опять накрывает. — Да что ж такое, Гёми, перестань. — Джексон и хочет его поругать, и не может. Обнимает, положив подбородок на плечо и закрывает глаза. Все это похоже на дурацкий сон. Спать хотелось очень сильно. Они провели всю ночь в баре, Джинен не пил, а вот Джебом опьянел немного, так что сейчас его глаза просто слипаются, хотя они еще с Ансана даже не выехали. — Жаль сзади места нет, но ты можешь немного сидение откинуть, так будет удобнее. — Джебом, хмурится, наконец понимая, о чем речь. Потом он все же делает так, как говорит Джинен, и поворачивается на бок в его сторону. — Прости, я отключаюсь. Но когда приедем я сам все разберу, а ты можешь поспать. — Все хорошо. Спи. — Джинен улыбается ему, касаясь ладонью волос. Вот за это, пожалуй, он и обожает автоматическую коробку передач. Можно держаться за руки, можно сжимать колено, перемещая ладонь чуть выше, слыша то недовольство, то довольные смешки. Отличный век, отличные технологии. — Что делаешь? Джебом достал телефон и пока в нем что-то печатал у Джинена тоже вибрировал на бардачке. — Узнаю, что Югем хочет на выпускной. — И что же? — Фигню, как обычно. Джебом раздраженно откидывает телефон, и укутавшись в куртку, закрывает глаза. Джинен проверяет чат и то, что испортило Джебому настроение только на заправке, миновав полпути. «Хочу жить по соседству с Джиненом» «И ТЫ В СЕУЛ СОБРАЛСЯ, МЕЛОЧЬ НАГЛАЯ?» «НЕ ОРИ НА МЕНЯ! Я С ДЖИНЕНОМ ГДЕ УГОДНО ЖИТЬ БУДУ» «Мы воспитали предателя» Они приехали в Сеул в 12 дня и вопреки уговорам Джебома, Джинен не лёг спать и коробки разбирать тоже не хотелось. Если они начнут, то затянется это надолго. Зная своеобразные взгляды Джебома на интерьер, они будут целый час носить светильник по квартире, придумывая, где бы лучше ему остаться. А еще, Джинен не хотел так быстро забывать домик в Ансане и засыпать в этой квартире. Они позволили маме Джинена, выбрали цветы и торт и поехали к ней. Хотелось поесть, а еще Джинен очень по ней соскучился. Джебом выглядел уверенным ровно до того момента, как Джинен не заглушил мотор у старой пятиэтажки. — Цветы достаточно красивые? — Достаточно. — А этот торт ей точно нравится? — Точно. Джинен берет лицо парня в ладони, заставляя смотреть на себя. Он тоже немного волнуется, но потому что еще никого не знакомил со своей мамой. А Джебома очень хочется и он очень милый, когда волнуется по пустякам. — И ты ей тоже очень понравишься. Когда он так смотрит, Джебом готов поверить во что угодно. Сердце бешено стучит, поднимаясь по лифту, а после, у самой двери замирает. Джинен два раза нажимает на звонок, а через пару секунд из-за двери показывается улыбчивая женщина. — Вы рано, ребрышки еще запекаются, ну проходите, проходите. — Голос такой же приятный, как и она сама. Затолкнув парней в коридор и заперев дверь, она, улыбаясь, ждет, пока они поздороваются и отдадут цветы. Но никто из них не спешит. Джебом внимательно на нее смотрит, а Джинен так же на него. Таким она его себе и представляла. Красивый, высокий, немного сказочный, но ощутимо реальный. Сложно не заметить, как сын смотрит на него, как переживает, как мягко поддерживает, касаясь талии. — О чем думаешь? — женщина, сложив руки на переднике, встречается со взглядом Джебома. Он оценивал ее все это время, но как-то, по-своему. Безоценочно? От его взгляда не было неловко. — Думаю, что вы очень красивая, и Джинен на вас похож. — Его отец говорил, что Джебом особенный, но она так не думает. Он просто честный. Его слова не звучали, как комплимент или попытка понравится, он сказал то, что действительно думал. — Теперь можешь отдать мне цветы и мыть руки. — В какой-то степени, они прошли проверку друг друга. Все же Джебом отдает ей цветы, а Джинен целует, обнимая. Помыв руки, они приходят на кухню. Пахнет ванилью и свежим зеленым чаем. — А кофе есть? — Джинен открывает шкафчик над раковиной, но находит там только пару растворимых смесей, — гадость. — Пейте чай, обед скоро будет готов. — На столе полно мисок с готовыми блюдами и только нарезанными. — Вам помочь? Джинен может пока поспать, он вел всю дорогу. — Джебом принюхивается к кимчи на столе. Давно он его не ел. У Марка слишком кислый, у Джексона острый, у Югема один из лучших, интересно узнать какой этот. — Точно, идите отдыхать, только чай прихватите. — Но я… — Джинен замолкает, на него смотрят две пары глаз, приподняв брови. — Ладно. — Я сейчас вернусь, — Джебом забирает две чашки, кивая тете, и идет за Джиненом в его комнату. — Ты же со мной будешь спать? — Джинен обижен. Он, вообще-то, хотел быть вместе с ними, а они его спать отправляют. И этот человек нервничал, что может не понравится? Ага, конечно. Они уже спелись, оба прямолинейные до чертиков. — Нет. Я хочу помочь. В комнате Джинена после того, как он съехал, никто ремонт не делал. Книжный шкаф, забитый до отказа, медали и грамоты на стене, бумажные самолетики на люстре, одиночная низкая кровать и письменный стол. Понятно же чем в этой комнате занимались? Джебом ставит чашки на стол, задвигает шторы, и поворачивается к Джинену, который смотрит на него, уперевшись об стену у кровати спиной. — Ложись. — Полежи со мной. Пока не усну. — Хорошо. А чай? — Не хочу. Джебом делает глоток со своей чашки, чай очень вкусный, с мятой, лимоном и чабрецом, а после подходит к парню, который не спешит ложиться. Джебом обвивает его руками за шею, с интересом рассматривая улыбчивое лицо. — О чем думаешь? — Джинен обнимает его за талию, шагая так к кровати. — Думаю, что мне сейчас очень хорошо. Но вы все равно избавились от меня. — Джинен садится на нее, притягивая Джебома к себе на колени, а потом уже, привычным движением, опускает их на спины. — Тебе нужно поспать, не ворчи. — Где-то в ногах Джинен находит плед и укрывает их, улыбаясь, когда Джебом целует его в губы, ведя носиком по щеке. — Еще. — Что еще? — Поцелуй еще. Странно от того, что в этой комнате никогда таким не занимались. Джинен тут учился до утра, читал и статьи писал. Его квартира уже по развратней будет, но эта комната все еще невинна. Ну или пока невинна. Джебом целует в щеки, нежно и медленно, поднимается к вискам, массирует пальцами плечи, поднимается к шее, спускается к губам. Может и правда из-за усталости, а может, потому что Джебом точно знает куда давить, он засыпает быстро. Но Джебом не останавливается. Целует его спящего еще пару минут, потом, аккуратно выбравшись из объятий, и укрыв хорошенько Джинена, идет на кухню. — Уснул? — тетя как раз мыла овощи для очередного блюда, когда Джебом вернулся. — Он быстро засыпает. Вкусный чай. — Джебом наливает себе еще, садясь за стул, а тетя ставит перед ним уже помытые овощи и доску. — Как я могу вас называть? — Кубиками, — она указывает на овощи перед Джебомом, — зови просто Им Джа. Если успеем еще фаршированный чернослив сделаем. — Зачем вы столько готовите? Все равно не съедим. — Просто нервничала. И останавливаться уже поздно. — Она садится напротив, доставая из миски вяленую рыбу. — Боялись, что я вам не понравлюсь? Она смотрит на Джебома, он всего лишь интересуется, поэтому и скрывать нечего. — Да. — Я тоже боялся, что не понравлюсь, так что все нормально. — Если что, ты мне понравился. И насчёт прически, думаю, я знаю, что тебе пойдет. Джинен не знает сколько проходит времени, но он выспался. Рука привычно тянется в поисках Джебома, потом он вспоминает, где они и, потянувшись, встает с кровати. Живот урчит и хочется пить. — На самом деле, даже Джинен мог так сделать. — Он тоже умеет стричь? Голоса доносятся с гостиной, Джинен идет туда, потирая лицо. На полу сидит мама и кто-то, кому принадлежит голос Джебома. — Да, я оставляла его пару раз вместо меня, когда нужно было по делам. — А есть то, чего он не умеет? — женщина задумывается, вертя в руках бокал с вином. — Да, есть, он плохо о себе заботится. — Ну, мы над этим работает. У Джебома новая прическа. Без предупреждения. Джинену приходится стукнуться плечом об стену, чтобы понять не спит ли он до сих пор. На звук оборачиваются оба. И в анфас это еще непривычнее. У Джебома каскадом выстриженными виски, неровная челка и выглядит он… потрясающе? Так его подбородок выглядит более острым, а взгляд дополняют черные волосы по бокам лица. То есть, до этого он был просто принц, а теперь он кто? — Проснулся? — Еще не понял. Джебом улыбается, очень красиво улыбается, он-то не сожалеет о своих волосах, а вот Джинен даже погладить их напоследок не успел. — Так и знал, нельзя было вас вдвоем оставлять. — Да ладно, согласись, вышло очень даже хорошо. — Ну да, это очевидно. Но все равно неожиданно. — Я за вином, а вы садитесь. Мама выходит с зала, а Джебом, шире улыбнувшись и оперевшись об свои руки, ждет, когда Джинен подойдет ближе. Джинен-то подходит, садится на корточки перед ним и сразу же касается рукой затылка. Очень непривычно. Зато Джебом довольный, льнет еще ближе, останавливаясь в сантиметре от лица напротив. — Скажи, что тебе понравилось. — Кое кто уже пьян, да? — глаза у Джебома слегка стеклянные и плохо фокусируются. Все падают на губы перед собой и никак не могут переключиться на что-то другое. — Нет, я абсолютно трезв, а ты съезжаешь с темы. — Он дует губы, все еще смотря на Джинена. — Нельзя так неожиданно, но в общем то, неплохо. — Джинен этого и добивался. Джебом демонстративно фыркает, отстраняясь, и смотрит в сторону, прикусив губу. — Вообще-то, я выгляжу хорошо. И тебе ничего не остается, кроме как привыкнуть. — Эх, ладно. Я привыкну. Возвращается мама с бутылкой праздничного вина. Она заметила, что Джебом немного расстроен, наверное, это из-за прически, но все равно решила не вмешиваться. Джинен просто еще не проснулся и не может понять, что выглядит Джебом шикарно. За едой атмосфера меняется. Джебом пусть и обижен, но пока решает отложить эмоции на потом, потому что ничего вкуснее он точно не пробовал. И вино так хорошо подходит под каждое блюдо, что первую бутылку они допивают с мамой вдвоем, Джинену еще за руль садиться. Да он и не против. Он рад, что два самых близких ему человека нашли общий язык и сумели поладить всего за пару часов. — Вы можете остаться тут, не обязательно вести ночью. — Джинен придерживает парня за плечи, на одной бутылке они не остановились. — Мы не брали с собой вещей, так что будет неудобно. Приезжай лучше ты к нам на днях, нам коробки разобрать нужно. — Джинен прикусывает губу, чтобы не засмеяться, потому что Джебом шепчет ему на ухо, что очень хочет спать. — Хорошей дороги, рада с тобой познакомиться, правда, — Джебом жмет протянутую руку мамы Джинена и они одновременно икают. На улице свежо и светло. Джебом прячется в куртку, но на небо смотрит, недовольно хмурясь. — А звезды где? — Из-за фонарей плохо видно, но они все равно есть. — Джинен доводит его до машины, аккуратно усаживает, а уже потом и сам садится. — Ужасно. — Бурчит Джебом, когда Джинен выезжает с парковки, вливаясь в основной поток на магистрали, — просто ужасно. — Что такое? — Джебом, конечно, хорошо переносит алкоголь, но не в тех случаях, когда пьет два дня подряд и практически не спит. Так что сейчас он сидит обиженный на весь мир и бурчит, чтобы Джинен мог его хорошо слышать. — Ты. Ты такой ужасный. — Правда? — сложно держать себя в руках, очень сложно, но Джинен старается хотя бы не так сильно улыбаться. — Ну, не совсем. Или да. — А конкретней? — А конкретней я тебе не нравлюсь. К счастью, Джебом смотрит в окно, поэтому Джинен может себе позволить даже беззвучно засмеяться. — И с чего ты это взял? — Ты все время ел свои салаты, пил чай и вообще на меня не смотрел. А когда у меня были длинные волосы ты постоянно на меня смотрел. Дурацкие волосы. Я тебе больше не нравлюсь, да? — теперь Джинен держит себя в руках, он очень серьезен, Джебом внимательно смотрит на него. — Ты мне нравишься. — Ах, — он фыркает, отворачиваясь к окну, — брехня. До дома доезжают молча. Ну, потому что нужно было хотя бы предупредить. Джинену правда очень нравились его волосы, очень сильно. И Джебом так тоже прекрасен, даже по-новому прекрасен и обворожителен, на него хочется смотреть каждую секунду, но все же помнят, что Джинен любит иногда вредничать? В квартире тепло. Уезжая, Джинен подключил отопление. Правда коробки по всему коридору и даже спальне не особо вписываются, но скоро и их не будет. — Я в душ. — Джебом с полотенцем, найденным в одном из шкафов, уходит в ванную комнату. — Я с тобой. — Ага, очки надень и носи их пока у меня волосы не отрастут. Он смеется, уходя в спальню. Готовит кровать, надевает чистое постельное белье, а потом уже присоединяется к парню. Душевая тут немного больше чем в Ансане, но все равно достаточно для того, чтобы Джинен, раздевшись, пристроился сзади Джебома. Ну или не в душевой дело. Джебом стоит к нему спиной, подставив лицо под воду. Вода стекает с лица, шеи, на плечи. Джинен уже не сдерживается, тянется к шампуню и мягко распределяет его по волосам парня. Джебом мурчит, он специально не наносил шампунь, дожидаясь Джинена. — Джебом, — Джинен зовет его, чтобы повернулся к нему лицом, и он послушно разворачивается, прикрыв глаза от приятных ощущений, — ты красивый. Джебом открывает глаза неспеша, разглядывая такое привычно нужное лицо перед собой. Ну да, он хотел услышать именно это, так почему, услышав, покрывается мурашками? Почему Джинен не улыбается даже? — Так тебе нравится? — Очень. Ты очень красивый. Вода смыла шампунь и теперь пряди прилипли к лбу, вискам, Джинен зачесывает их назад, любуясь своим Джебомом. — Ты такой вредный. — Джебом выдыхает, обнимая за шею, и притягивая к себе еще ближе. — Ну, не вреднее тебя. — Джебом закатывает глаза, а Джинен целует его, улыбаясь. В комнате нет штор. Джинену, во-первых, некогда было их подцепить, а во-вторых, так легче было просыпаться. Сейчас они лежат на боку, Джинен обнимает Джебома со спины, и смотрят на фонари и звёзды, вперемешку. — Чем хочешь завтра заняться? — Съездим в университет? А еще шторы купим. — Ладно. Кожа у Джебома после душа мягкая и бархатистая, Джинен не может прекратить целовать его плечи. Джебом прижимается к груди ближе, поглаживая руку, на которой лежит. Невольно он вспоминает тот день, когда остался тут один. Не хочется переживать это снова, но в любом случае он должен быть готов. Вдруг они серьезно поссорятся или еще что? Джебом обещал себе, что будет в порядке. Но вопреки своим же мыслям, разворачивается к Джинену, крепко его обнимая. Если тот парень опять придет, то Джебом спустит его по лестнице и скажет, что так и было. — Ты чего? — Джебом не заметил, как сжал слишком сильно, поэтому Джинен переместил их в его любимую позу. — Чем хочешь позавтракать? — А ты съезжаешь с темы, — Джинен улыбается, придерживая его за поясницу, пока Джебом поудобнее устраивается на нем. — Это не важно. — Точно? Звучит так, словно это тебя волнует. Джебом, сложив руки на его груди, смотрит в глаза, перебирая все за и против. Он же может просто спросить, всего один вопрос? — Тот парень… он… — Джинен понимает сразу. Знал, что они вряд ли уснут, если не обсудят это. — Он больше не придет. А если вдруг придет, я не буду этому рад и объясню ему. Ладно? — Ладно. Джебом наклоняется к губам, потому что ладонь давит на лопатки и шепчет, касаясь своими. — Сладких снов, Нёни. — Сладких снов, милый. Джинен целует его, перебирая ладонью короткие волосы на затылке. Ощущения пусть непривычные, но приятные. Хочется ухватиться сильнее, но он может только водить ладонью. Джебом спускается поцелуями к шее, понемногу успокаиваясь. Они оба устали, пара лишних телодвижений и они точно отключатся, но пока они могут касаться друг друга — они касаются друг друга. Джебом плохо спит на новом месте. Да даже в собственном доме со сном были проблемы, но стоило ему один раз уснуть с Джиненом, он уже мог спать, где угодно. У Марка, в магазинчике, в домике тетушки Ким, даже тут, где ничего привычного и знакомого, кроме Джинена, он засыпает. Возможно ли что один человек так влияет на другого? Ну, вероятнее всего возможно. Джинен не любил эту квартиру, слишком уж много с ней плохого связано, но сегодня он рад быть тут, обнимая Джебома, и зная, что совсем скоро это место преобразится и станет уютным даже с виду. Совсем скоро, эту серую квартиру с минимум вещей, можно будет назвать своим домом. На телефон обоих приходят уведомления, но они проверят их только утром. «И как спится?» «Югем, заткнись, и сам спать ложись» «Ага, свалили оба, оставили меня, все меня оставили. Как жить-то?» «Тебе грустно?» «Да, Марк-хен, мне очень грустно» «Ладно, приходи к нам. Мы в доме культуры, обсуждаем кое-что» «Бегу»