Alone? No

— Стой на месте, Пак Джинен! После своего первого дня в университете Джебом хотел добраться до дома самостоятельно. — Но я все равно ничем не занят, я хочу тебя забрать и… — Мы уже обсуждали! Сиди на жопе ровно, я скоро. В целом, дорога от университета до дома занимает около сорока минут, но Джебом вышел не на той станции, а когда садился обратно оказался совсем на другом конце города. Навигатор говорил двигаться вперед, но впереди нет ничего кроме спального района, а ему нужно метро. В итоге, Джебом потратил два с половиной часа, чтобы все-таки добраться до нужной станции и до нужной этажки. А еще этот Джинен, названивающий каждую минуту с вопросом о том все ли нормально, раздражал! Пусть он и чуть до Пусана не доехал, но все по-прежнему нормально, он может справиться сам. Давно наступил вечер, морозный и темный, Джебом уже набирает на панели код от двери и сразу же ныряет в объятия Джинена. — Ты дома. — Джинен теплый и мягкий, такой уютный и домашний, что он сразу же закрывает глаза, утыкаясь в футболку, забывая про все раздражение и мысленные попытки сжечь линию метро Сеула. — Сказал же, что сам смогу. — Из кухни доносятся аромат карамели и еще чего-то такого же сладкого, что Джебом пока различить не может. — Ты такой молодец. — Джинен помогает раздеться, вешает куртку в шкаф на плечики и за руку ведет на кухню уже совсем расслабленного и довольного собой Джебома. — Как прошло? — О, было круто, преподаватель, он… — на маленьком кухонном столе одна большая свеча, от нее и исходил тот самый сладкий аромат, крохотный букет из зимних белых роз и два бокала, готовых для вина и губ, — это что? — Просто ужин. — Джинен целует легко в губы, усаживая на стул, а после достает с духовки пасту с морепродуктами. — Почему она в духовке? — при виде еды живот начинает урчать, да так громко, что его приходится заткнуть, сделав пару глотков воды прямо с кувшина. — Потому что я заказал ее еще час назад, пришлось подогревать. Рассказывай, как прошло. За едой Джебом делится всем, что впечатлило его на первых трех парах. Вообще, он переживал, что ничего не поймет, так как у него из образования только школьное и сотни прочитанной художки, но это другое. От университета всегда веяло строгостью, амбициями и упорством. То, чего Джебом в себе не замечал. Да и оказаться там самым старшим, пусть и на дополнительных курсах за баснословные деньги, тоже не хотелось. Но вышло наоборот. На первом занятии профессор Хон буквально заставил Джебома с открытым ртом наблюдать за ним все пары. — Он очень харизматичный, и ему нравится классика не потому, что это классика, а потому что это основа. — Джебом рассказывает о своем учителе с искрящимися глазами и таким воодушевлением, что совсем не замечает, как пустеет его тарелка и Джинен подсовывает свою. Он не ел, просто любовался. — Я, кажется, виделся с ним, не помню точно. — Нет, там есть профессор Хо и профессор Хон, Хон приехал с Америки только вчера, вряд ли ты его видел. Кстати, его английский просто идеальный, как и он сам, впрочем. — Не бывает идеальных людей. — Вырывается у Джинена чуть более раздражительно, чем предполагалось. Так, Джинен, это просто учитель, старый профессор, хорошо знающий свою работу. Джебом так радуется не ему, а общим впечатлениям, да? Да. — Ты просто его не видел. — Джебом пожимает плечами, делает глоток вина, мягко при том улыбаясь. — Ну, конечно. — Бурчит, вставая с пустыми тарелками к раковине. Через минуту его уже обвивают со спины. Джебом целует шею, тянет на себя, заставляя бросить тарелки на потом и уйти вместе в спальню. — Профессор порекомендовал прочесть ее, давай вместе? Я две купил. Он достает с сумки одинаковые книги «Сто лет одиночества», заваливаясь на Джинена сверху, двигаясь к подушкам. Джинен промолчал о том, что уже читал ее и ему не понравилось, шах и мат, профессор Хон, но было это давно, книга культовая и вполне заслуживает второй шанс. Да и Джебом уже лежит у него на коленях, с каждой страницей придвигаясь все ближе и ближе. — За обеденным столом можно любить так же, как в постели, — читает вслух Джебом. — Понятно? — Не совсем. — Смеется Джинен, когда парень откладывает книгу в сторону и его забирает. Они прочли уже достаточно, чтобы глаза устали, а Джинен по-тихому засыпал. — Будешь любить меня за обеденным столом? — Джебом подползает уже совсем близко, любуясь морщинками в уголках глаз от улыбки Джинена. — Да, конечно, только крошки протру и можем начинать. — Дурак, — Джебом наклоняется вперед, опускается на мягкие губы своими, целует, перемещая сначала руки на талию Джинена, а потом уже всего себя в любимую позу. — Чем завтра займемся? Я приду пораньше уже, — Джебом спрашивает, каждое слово сопровождается поцелуем. — Профессор Хон… — Джебом, — руки обвивают поясницу, прижимая к животу, а Джинен уже не улыбается, — мне совсем не интересен какой-то там супер умный профессор, так что, просто поцелуй меня, хорошо? — Стоп. — Джебом приподнимается на локтях, не сильно, чтобы не давить на грудь, но достаточно для того, чтобы заглянуть в глаза. — Ты ревнуешь? — Нет. — Ты ревнуешь. Странное чувство. Джебом удивлен не меньше Джинена. Вообще-то, это он не привык делиться своим. И его никогда не ревновали, что сейчас чувствовать он не знает. Но все же, это чувство отдает теплотой. Если поставить себя на место Джинена, то ему точно не хотелось бы слушать о каком-то профессоре, не имеющем к их жизни никакого отношения. — Нёни, — он усаживается на него, обвивая коленями бока, опускается так, чтобы ухватить ладонями лицо и заставить смотреть на себя. — Я не ревную. — Руки сами обнимают его бедра, поглаживая. — Ты же самый идеальный парень, как можешь ревновать? — Идеальных людей не бывает. — А как на счет тебя? Ты самый идеальный из всех, кого я знаю. — Айщ, — сопротивляться невозможно. Если бы Джинен был полководцем, или королем воюющей страны, а Джебом той самой стороной, то проиграл бы абсолютно все, и себя тоже. Невозможно сопротивляться его голосу, его улыбке, губам и красоте. Хорошо, что Джинен не король, иначе его народ вымер давным-давно. — Поцелуй меня. Джинен знает, что не идеальный, но. Если бы его спросили о том, кто самый идеальный человек он без раздумий назвал бы имя Джебома. Никто из них таковым не является для остальных, но друг для друга они совершенны. — Ну и зачем мы тут? — Джебом стоит напротив письменных столов в торговом центре и хмурит брови. Он после пар устал и хотел просто лежать с Джиненом дома на кровати, но он заехал за ним в университет, да еще и сцену устроил, если можно так назвать то, что он подслушал. — Будем тебе кабинет делать. — Джинен идет к письменным столом, выстроенным в ряд под стеной. В принципе, места хватит на целый кабинет, но для начала нужен стол. — Кабинет? — Джебом как раз не выспался из-за того, что писал всю ночь на кухне, чтобы не будить Джинена светом монитора и ударами по клавиатуре, но, если он отдаст гостиную под кабинет, ему самому негде будет отдыхать. — Ну тебе же нужно где-то писать? Ты не можешь заниматься этим на кухне. — Оба смотрят на лаконичную столешницу около полутора метра длинной, предназначенной как навесная полка под самую стену. Выглядит неплохо, плюс к ней крепятся по бокам полки и навесные шкафы. — Эй, тебе что заняться нечем? — Джебом тянет за руку, чтобы посмотрел на него. — Ну да, я же безработный. — Джинен все откладывает поиск участка, потому что ему нужно много чего сделать, ремонт и прочее, а еще спальня какая-то скучная и Джебом еще не до конца привык. — Я против. Сам себе кабинет делай, мне и на кухне хорошо. — Джебом знает, что проиграл, поэтом дуется и отворачивается, но Джинен, обнимая со спины, все равно заставляет улыбнуться. — Тебе нужен кабинет, а мне только кровать. Да и ты видел наш балкон? Если разобрать коробки получится неплохое место для отдыха. А еще, — Джинен наклоняется к шее, ведя губами, — я дом хочу. С садом и собакой, так что, этот кабинет ненадолго, хорошо? — С собакой? —Джебом разворачивается в объятиях, быстро целует в губы, они в общественном месте все-таки, бесящем общественном месте, — как назовем? — Шарик? — Джебом закатывает глаза, а Джинен смеется. Ну что с него взять, в детстве он хомячка «Хомяк» назвал. Неудивительно, что он сбежал. — Беды с фантазией, Нёни. В итоге они выбирают тот стол, который увидели первым. Заказали доставку и пока ждали возле дома в кафе, Джебом все же вспоминает случай в университете. — Так, значит, я твой парень. — Джинен непонимающе хмурится, вытаскивая трубочку со стакана. — Ну не девушка же. — И ты будешь говорить об этом всем, кого видишь? — прищур Джебома ничего хорошего не предвещает. — Нет? Зачем мне это? — в кафе тепло, вон люди какие-то зашли, парочка, еще одна парочка. Печенье в пакет засовывают, молоко в чашу наливают, а кофе в зернах… — На меня смотри. — Да случайно я! — Джинен уже понял, что он слышал. И ему неловко, но слов не вернешь. — И как это у тебя случайно получилось встретить профессора Хона и так же случайно завести с ним разговор суть, которого, если вкратце, что я твой парень, м? — Джинен сейчас встанет и уйдет, честное слово. Он никого никогда не ревновал, и всегда считал подобное поведение глупым и школьным. Но он был в университете, может, это он так влияет, в общем, хрень какая-то. — Я действительно случайно его встретил. У кабинета, когда тебя ждал. Он сам спросил кого я жду, я ответил, что тебя, ну он и давай тебя нахваливать и оды петь. И это ладно, ты заслужил, но он говорит, мол, твой друг пошел в сторону корпуса С, и я… сказал, что сам он друг, а я твой парень. — Браво. — Нет, Джинен никогда в жизни больше на него не посмотрит, так и будет ходить с опущенной головой всю оставшуюся. — Нёни, посмотри на меня. Он не слушается, поэтому Джебому приходится пересесть к нему на диванчик и завалиться всем телом, прижимаясь к груди. — Можешь забирать меня, если хочется, только не думай, что мне кто-то кроме тебя может понравиться. Ты лучше профессора Хон, понял? — Замолчи уже, ладно? Возле подъезда выгружается не только мебель Джебома с Джиненом. Какой-то парень по одной переносит большие коричневые коробки в подъезд, а пока Джинен расписывается в накладной, он уже возвращается за новой. Справившись со своими, он помогает, как оказалось, их новому соседу. — Спасибо огромное! Хотите свининкой угощу? Или скидку на тату? Я Бэм, кстати. Парень, на вид лет двадцати, с разводами на руках и странным цветом волос до смутного напоминал их Югема. Нужно сделать так, чтобы они не встретились. Для полного счастья Югему только тату не хватало. — Ты тату мастер? — Джебом за руку тащит Джинена в квартиру. Он тоже уловил вайбы Югема, и связываться с еще одним сорванцом не хотелось от слова совсем. — Да, салон как раз напротив дома, приходите! — Ты же понимаешь, что Югема мы к себе не позовем? — Джебом косится на закрытую дверь, пока Джинен тащит коробку с ножками в гостиную. — Понимаю. Все шло своим чередом. Новые шторы, новая работа. Джинена все-таки приняли в участок возле дома, и он был вполне этим доволен. Мэр и начальник в Ансане написали лучшие рекомендации, так что с первого дня к нему отнеслись хорошо и не заваливали бумагами. Джебом занимался своим делом, писал много, особенно ночами, так что Джинену сложно было поначалу спать одному. Но вскоре, он стал приходить в кабинет, просто лежал на диване, слушал клавиатуру или ворчание Джебома на своих же персонажей и засыпал уже там. Однажды придя домой Джинен застывает на пороге квартиры. На него смотрит маленький мокрый комок и то ли жалобно, то ли благодарно мурчит. — Джебом? Через секунду и Джебом показывается из своего кабинета, скрестив руки на груди. Выглядит он не так, как обычные люди при заведении питомца. — Выкинь его. — Что? — Он увязался за мной со станции и вообще не слушал, когда я говорил ему уйти. Так что выгони его. — А чего я? Ты его привел ты и выгоняй. — Отлично. Тогда пусть тут живет. В общем, кот остался. Пол они посмотрели по интернету, задрав животному хвост. Он был маленьким, как кулак Джинена и сереньким, как мокрый голубь. — Как назовем? Вообще, что делать с этой информацией никто не знал. Кот пока не доставлял никаких неудобств, просто сидел напротив и жалобно смотрел. Но прошло не больше пяти минут, все еще впереди. — Бомж. — Джебом опускается перед ним на колени, а кот, весь мокрый, выбирается из футболки Джинена и бежит ласково тереться об его ногу, — фу. — Ну, чисто теоретически, он уже не бомж. — Джинен тоже присаживается, оттаскивая его за хвост подальше. Пахнет он не лучшим образом. — Тогда домовой. — Домовенок. — Хорошо. Так в доме появился домовенок. И он совсем не был противным и вредным, как они боялись. Сначала, помыли и высушили его, а пока Домовенок спал, уселись искать, как и чем кормить маленьких котов. Ни у кого из них не было животных, кроме сбежавшего Хомяка Джинена. — А что, если у него будет аллергия на сухой корм? — в статье говорилось, что сухой корм не всем подходит, и может вызывать рак печени. — Ну мы можем спросить уже в аптеке и взять два вида, — кот спал возле них на диване, свернувшись клубочком, а они, зачем-то, говорили шепотом. — Может сразу к ветеринару отвезем? Вдруг ему прививки надо какие? — Господи, это еще хуже, чем ребенок. Спустя месяц Домовенок заметно подрос, просто Джинен принял решение готовить ему домашнюю еду, все же, та строка с раком печени не давала ему покоя. А котик, в свою очередь, был таким милым и послушным, сразу же приучился к лотку, послушно купался, а еще любил фотографироваться. Он не доставлял никаких неудобств, что было странным, хотя, может, он перерастёт? — Я дома. Первый его встречает Домовенок. Приветствует коротким «мяу», трется шерсткой об ногу и идет обратно в кабинет Джебома, ему там больше всего нравится. — Я их всех убью! — Джебом выходит со спальни, сразу же обнимая за шею. — Что случилось? — Джинен улыбается, так и не сняв куртку, он крепко держит повисшего на нем парня и шагает с ним к тумбе, чтобы бросить ключи. — Тупые… Бесят. Мне не нравится Тини, совершенно не нравится, он такой правильный, что врезать хочется, и откуда только у меня такие персонажи? — Действительно несостыковка. Он смеется, уворачиваясь от проворных рук на боках. Джебом пишет уже месяц, не удивительно, что глаз замыливается и персонажи воспринимаются не так как раньше. Он совершенно не дает себе отдыха и передышки, сколько бы Джинен не звал его прогуляться. Скоро конкурс, в котором ему очень хочется не просто поучаствовать, а победить. — А еще этот придурошный сосед! Он слушал целый день новую песню BLACKPINK! Даже я слова знаю! — Я поговорю с ним, хочешь кофе? — Джинен прижимает его к стене, разглядывая лицо. Смена была легкой, он оставался в участке и опрашивал подозреваемых по новому делу, так что даже задержаться не было необходимости. — Хочу. — Джебом наклоняется к губам, целуя. — Я покормил Домовёнка, можем и тебя покормить, прокатимся? — Ого, даже уговаривать не пришлось. — Просто, если останусь точно убью их всех. Почти девять вечера, пробок уже нет, но поток машин все равно плотный. Но им нравится. Проезжая по мосту через реку, где все отдает синим, Джебом всегда делает фотографию и сохраняет на паять. Меняется только свет или время, но даже эти перемены красивы и различимы. Взяв кофе и лапшу на драйве какой-то очередной кафешки, они едут ближе к новым паркам и зеленым участкам. Зелёными пока их сложно назвать, но Сеул тоже не сразу строился. Джебом кормит Джинена, пока он ведет, и не прекращает, даже когда останавливается на парковке, где уже начался какой-то фильм. — Знаешь его? — Джинен не сразу узнает актеров, да и остановились они далеко. — Нет, иди сюда. Джебом ходил за закусками, и оплачивал парковку, а вернувшись сел сразу назад, Джинену ничего не осталось кроме выйти с машины и сесть к нему. — Это «Общество мертвых поэтов», давно я его смотрел. — Гадость, и тут эти поэты. Фильм на заднем сидении не особо уж и посмотришь, особенно когда Джебом заваливается головой на колени и заставляет кормить себя всякой гадостью. Когда любимые банановые желешки заканчиваются и ему становится скучно, Джебом тянет ворот рубашки Джинена на себя. — Интересно? — смотрит с вызовов, и да, он уже понял, что сегодня никакого кино. Разве что для взрослых. — Ага, — опустившись на губы своими, Джинен слышит довольный стон и ощущает нетерпеливые руки на макушке. Он целует его, замедляясь или углубляя поцелуй, но только так, как ему хочется. Одну руку перемещает на живот, поглаживая, а второй придерживает Джебома за шею, чтобы тот мог подняться и сесть ему на колени. Поцелуев очень скоро становится мало, взгляд мутнеет, тело горит и требует такого же тела близко и сейчас же. — Нёни, нам же ничего не будет? — тут полно машин, ни у кого не горит свет или открыты окна, конец февраля все-таки, но все равно, присутствие людей ощущается, да и они никогда не занимались сексом ни в машине, ни вне пределов дома. — Ты о чем? — И Джинен понимает, о чем он, когда Джебом усаживается на его колени, вернее вжимается, что у обоих стон слетает с губ. — Не думаю, что это хорошая идея. — Но Джебом уже не слушает, он двигается на нем, заглушая стоны поцелуями. — Так ты и не думай. У него горят щеки, горит все тело, и скорее всего, стыдно после будет Джинену, никак не Джебому, но он все равно сползает на колени, устраиваясь между ног Джинена, посматривая на него из упавшей челки на глаза. — Будь потише. Продолжим дома, потому что я молчать не собираюсь. Почему именно сейчас, никогда до этого не быв особо громким, Джинену хочется им быть? Почему Джебому приходят такие странные идеи, и он всегда на них ведется? — Тиши, Нёни, тише, — еще это чертово «Нёни», и липкие звуки, никак не связанные с фильмом, господи боже, он будет гореть в аду, даже будучи атеистом. — Ай, — выйдя с лифта, во время которого на шее Джебома не осталось ни одного нетронутого места, Джебом ударился плечом об дверь. — Прости, — Джинен продолжает ласкать его везде где только можем, ведя к двери. Если их увидят, вообще уже не волнует. Ну, час назад их это не остановило. Но Джинена все же останавливает картина у двери. — Эй, поцелуй, — Джебом толкает его, обхватывая за шею, но когда сам поворачивает к двери тоже застывает. — Фу, что с вами Сеул сделал? Совсем стыд потеряли. — Югем сидит на чемодане и, скрестив руки на груди, строго на них смотрит. — Пришли? — на голоса из квартиры Бэма вываливаются Марк и Джексон, а вместе с ними уже и Бэм с новым цветом волос. — Приветики! — Джексон набрасывается на них, втиснувшись между, а Марк помогает Бэму выкатить их чемоданы. — А вы вообще дверь открывать будете? Или здороваться там? — Югем щелкает пальцами перед их лицами, и только после этого Джинен осознает всю реальность происходящего. — А вы… — Ну почему приперлись именно сейчас? — заканчивает вместо него Джебом, обиженно расталкивая всех у двери и открывая ее. — Да, да, понимаю, обломали всю малину. — Югем проходит в коридор, за ним все остальные, а потом выбегает Домовенок, он тоже в шоке от такого количества мужиков на один квадратный метр. — О, вы себе уже ребеночка завели, как мило. Домовенок не сразу, но идет к Югему. Джебом забирает его из рук младшего и сам гладит, пусть никогда и не носил того на руках. Домовенок опять в шоке. — Так а вы… — А мы переехали. Бесят меня эти переписки. — Джексон идет прямо на кухню, пить хочется неимоверно, Бэм слишком сладкий чай сделал. — В смысле переехали? Вы же не собираетесь жить с нами? — Джебом чуть кота не роняет, но тот успешно цепляется когтями за свитер. — Нет, мы бизнес будем делать. — Марк достает телефон с кармана, открывает галерею и показывает фотки серого двухэтажного здания, — это наша кафешка. — Ваша? —Джинен присматривается к снимкам, но ничего кроме бетонной отделки не видит. — Мы скинулись и купили помещение, я завязал с полицейской деятельностью, буду бизнесменом. — Напившись, Джексон наливает стакан воды и Марку. — Ага, а я их первый официант. И строитель тоже. Джинен подходит к Джебому, забирая кота себе. Он не может пока понять из-за шока насколько рад их видеть, но то что рад, это точно. С губ слетает улыбка, когда Югем, окидывая Бэма взглядом, морщится от его тату. — Все кто похожи на G-Dragon мне не нравятся. — О, он красавчик! — Бэм протягивает ему руку, но Югем фыркает, отворачиваясь. — Красавчик, а как же. — Э, мелкий, больше уважения, он, между прочим, разрешил переждать этих двоих у себя, — Джексон тычет ему пальцем угрожающе. — Так я на лестничной площадке ждал! Тебе надо ты и уважай! — Югем! — Марк приподнимает брови, вопросительно глядя на их мелкого. — Еще одни женатики. — Опять началось. — Джебом опускается на стул, придвигая аромасвечу к себе, — спалить тут все, что ли? — А как же университете? Ты не закончил, — Джинен тоже садится, обнимая Джебома за талию. — Так сейчас каникулы, помогу с ремонтом, поеду обратно, а потом уже совсем перееду. Я, кстати, думаю в Сеульский поступать на книжного критика… — Даже не смей! — Джебом тычет в него указательный палец, а все начинают по одному смеяться. Джинен очень скучал поэтому. Очень скучал. Он знает, что и Джебом скучал, просто они приехали немного невовремя, но он точно рад. Галдёж на кухне стоит до утра. Несмотря на то, что Бэм не понравился Югему, под утро они уже обменялись соцсетями и кидали друг другу песни. — Ты знаешь эту, как ее, типа лалаЛалЛАА, ла ла… — Да, там ЛАлаЛАлала, это TWICE. Марк спал на полу на руке Джексона, Джебом укрыл их одеялом. — Может, продолжим? — падает на Джинена, который уже сладко потягивался в кровати, но после его слов, перекатывается на бок. — Там Югем с Бэмом на кухне. — Так даже веселее! — Заткнись. Он смеется, прижимаясь сзади, и засыпает сразу же, шесть утра, как никак. Домовенок подползает к Джебому, и пока никто не видит, он его обнимает, утыкаясь носом в мягкую шерстку, пряча улыбку.