Golden Dragon Internal Flight

Довольно странно, но, несмотря на то, что Юнги не спал всю ночь, он чувствует себя довольно бодрым. Скорее всего, к вечеру его одолеет сонливость, но пока что он ощущает, что полон сил. Пройдя через главные ворота, изрядно удивив этим стражу, ополоснувшись наскоро в купальнях и переодевшись в чистую одежду, Юнги заглядывает в комнату хранителя покоев. Не обнаружив Хосока там, он решает, что в покои Юнсу не пойдёт — это утро он может подарить им. Собственнолично посетив кухню и устроив тем самым небольшой переполох, он просит принести завтрак к нему в покои. Расправившись с едой, Мин направляется в здание Совета, надеясь, что главный министр уже в своей рабочей комнате. С Намджуном он встречается у самых дверей. — Ты что-то рано сегодня, — Ким удивлённо усмехается. — Я хотел поговорить с тобой насчёт освободившейся должности Чхве. Намджун понимающе кивает. — Сложно будет найти ему замену. У господина Чхве колоссальное количество опыта и отменная интуиция. Он прекрасно образован и в целом эрудированный человек. С ним было легко находить общий язык. В комнате Юнги подходит к окну и отворяет ставни. — Ну, опыт приходит с течением времени, а в образованности и эрудированности Сокджина, я думаю, сомневаться не стоит. За интуицию сказать не могу, но в проницательности и наблюдательности ему тоже не откажешь, а это, по сути, одно и то же. Намджун выглядит немного сбитым с толку. — Несомненно, но… при чём тут твой кузен? Юнги сдерживает уголки губ, не давая им дёрнуться в улыбке. — Он займёт место Чхве в Совете, — брови шатена чуть приподнимаются, он выглядит удивлённым, но практически сразу удивление сменяет лёгкий прищур тёмных глаз. Император знает, что Ким непредвзято взвешивает в голове рациональность выбора кандидатуры. — Я говорил с ним в утро праздника, он согласен и даже встретил предложение с энтузиазмом. Так что, за нахождение с ним общего языка с твоей стороны я тоже могу не переживать. Если Ким и был как-то смущён этой намекающей фразой, то вида не показал. Обсудив ещё несколько вопросов, Юнги прощается с главным министром, покидая здание Совета. Взгляд цепляет фигуру, удаляющуюся от дворца и выходящую через главные ворота, в которой Юнги безошибочно узнаёт брата. Блондин глубоко вздыхает, и в этот момент к нему подходит Хосок. Вместо приветствия, Мин выжидающе смотрит на хранителя покоев. Понимая его без слов, Чон кивает. — Мы поговорили. Всё выяснили, и, более или менее, поняли друг друга. Юнги чувствует какое-то облегчение от этих слов. На его памяти Юнсу и Хосок ссорились всего раза два или три, и каждый раз ему было неуютно и неприятно, что два дорогих ему человека находились в размолвке. *** День выдался спокойным. По небу плыли облака, время от времени скрывая палящее солнце. Праздничные дни закончились, потому всё вошло в привычное русло. Двор жил своей жизнью. Слуги сновали туда-сюда, выполняя те или иные свои обязанности. После полудня вернулась тётушка Сокхи, о чём сообщил заглянувший в покои Хосок. Тётушка планировала уехать на следующий день, так что они ещё встретятся за ужином, и Юнги любопытна её реакция на то, что Сокджин останется при дворе. Разобравшись с несколькими делами, Юнги, как и предполагал утром, ощущает одолевающую его сонливость. Пересев в кресло рядом с открытым окном, он решает немного подремать, чтобы сбить сон. Не спать, иначе ночью он снова будет мучиться бессонницей. И он действительно пребывал в прекрасном состоянии на грани сна и реальности некоторое время, как неожиданно со стороны окна послышался неясный шорох. Лениво повернув в сторону звука голову, Юнги встречается взглядом с большой хищной птицей. Тёмно-коричневые и белые перья, острый клюв и когти, которыми ястреб вцепился прямо в деревянную раму окна. И слишком умные глаза. Глядя в чёрные глаза-бусинки император внезапно ощущает беспокойство. И явственное чувство, что перед ним не просто птица. Их игра в гляделки затянулась на целых несколько минут, после чего ястреб щёлкает клювом, раскрывая крылья, и, взмахнув ими, улетает прочь. Мин следит за удаляющимся силуэтом, пока тот не становится неясной точкой на горизонте. Это неожиданное вторжение заставляет насторожиться. Мин уверен, что птицей обернулся маг или колдунья. И император готов многое поставить на то, что знает, кто именно может им быть. Раздражает то, что доказать это не представляется возможным. И для чего это вообще было? Какова цель? Так много вопросов и так мало ответов. Юнги фыркает про себя чуть насмешливо. Всю жизнь он практически не сталкивался с магией, и вот, как только он решил сделать её частью своей повседневной жизни, она уже доставляет ему только головную боль. *** Чем стремительнее время идёт к вечеру, тем больше Мин чувствует приближение неизбежного. Чжан со свитой уедет сегодня в Ин-Шань, а перед этим Юнги ответит ему отказом на предложение политического союза. Император знает, что это может быть роковой ошибкой. Исин не выглядит как тот, кого действительно может оскорбить отказ в браке, но он может воспользоваться этим, как поводом, маленьким предлогом оскорблённого достоинства для разжигания войны. И Юнги разрывает от противоречий. Как хороший государь своей империи, он должен заботиться о своём народе, защищать его и вверенную ему территорию. Делать всё для процветания и спокойствия людей, живущих в Чонкоре, под властью его благодетели. Следить за тем, чтобы всё в стране было благополучно. И, видят боги, он, правда, старался делать всё, что от него зависело, все эти десять лет. Чонкор все эти годы жил мирно, вёл активную торговлю с соседями, ужасные бедствия или эпидемии обошли страну стороной. Урожаи собирались достаточные, а единственный голодный год, пришедшийся на середину его правления, прошёл вполне спокойно, не нанеся ощутимого ущерба благодаря заранее заготовленным запасам и тому, что Мин не побоялся открыть собственные дворцовые зернохранилища для народа. Его примеру последовало и большинство богатых семей в стране, таким образом, голод обошёлся им всего лишь осторожной экономией. И вот теперь он практически обрекает страну на войну с более сильным соперником. То, что Ин-Шань силён — Юнги не сомневается. А если у них и впрямь будет армия колдунов — Чонкор практически обречён на поражение. Отказав сегодня Исину, Юнги, можно сказать, совершит политическое самоубийство. Но поступить иначе — значит отказаться от брата, отдать его на заклание, как товар обменять на своё собственное благополучие. Он не может этого сделать. Юнсу не просто его брат — он его близнец, отражение его самого. Юнги знает, что брат не просто убьёт за него любого, но и отдаст свою собственную жизнь, не задумываясь. Потому, он даже не допускает мысли о том, чтобы самовольно решить судьбу Юнсу таким образом, дав согласие на этот брак против его воли. И это чудовищно неправильно и губительно — ставить судьбу одного человека выше многих сотен простых людей, но он сделает это. Делает ли это его плохим императором? Вполне вероятно. Будет ли его мучить совесть? Конечно. Будет ли он жалеть о своём решении, даже зная о невинных жертвах? Скорее нет, чем да. *** Сумерки неспешно наползают на дворец и окрестности, когда Хосок докладывает о том, что король Чжан, развлекавший себя прогулкой по столице, возвратился и ожидает Юнги в саду. Блондин устало проводит рукой по лицу. Ну, вот и оно, хорошо, так тому и быть. Чжан обнаруживается у клумбы с высокими восточными лилиями. На нём светло-серая накидка, расшитая серебряной нитью, и светлые цвета идут ему, делая черты лица мягче. Длинные смоляные волосы подхвачены лентой у самого основания шеи, свободно струятся вдоль прямой спины. Исин оборачивается на звук приближающихся шагов. — Красивые цветы. Жаль, что в Ин-Шане они растут только в оранжереях. Юнги останавливается в нескольких шагах от брюнета. — Да, они достаточно теплолюбивы, насколько я слышал. Повисает молчание. Мин глубоко вдыхает и выдыхает, собираясь с мыслями. — Что ж, я не буду тянуть. Прежде всего, твоё предложение действительно в равной степени неожиданно и ценно. И я, на самом деле, был бы не против вашего с Юнсу брака, ибо он принёс бы пользу и Ин-Шаню, и Чонкору. — Юнги замолкает на секунду. В голове не к месту всплывает выражение, услышанное им по юности среди горожан: «Всё, что до слова «но» — лошадиное дерьмо». — И мой брат благодарит тебя за столь большую честь, что ты оказываешь ему, но он вынужден ответить отказом. Выражение лица Исина не меняется, оставаясь спокойным, и даже, казалось, чуть равнодушным. Он отводит взгляд, которым внимательно смотрел на Юнги, смотря мгновение прямо перед собой, после переводя его куда-то вдаль, в бескрайнее небо, что окрашивалось сейчас закатными тонами. — Не сказать, что я удивлён, — в конце концов, прерывает тишину темноволосый. — Я наблюдал за твоим братом некоторое время на празднике. Особенно, после того, как ты изволил удалиться. Чжан хмыкает, а Юнги даже становится любопытно, как эти двое выглядят со стороны и в его отсутствие. — Знаешь, я даже в некотором роде позавидовал на мгновение. То, каким взглядом твой брат смотрит на этого слугу. То, как Исин назвал Хосока, и тон его голоса заставляют Мина едва сдержать гримасу. По сути, он прав, но Чон никогда не был для них просто слугой. Император не обязан этого делать, но Юнги чувствует необходимость вступиться за Хосока, даже если того нет рядом и он не слышит этого разговора. — Чон занимает при дворе не последнюю должность, и всегда был для нас с Юнсу больше другом, нежели слугой. — И всё же он далеко не ровня кровному брату императора. Эту фразу Исин произносит негромко, мягко улыбаясь уголками губ. Эта улыбка выглядит снисходительной и даже слегка высокомерной. Юнги никогда, ни разу в жизни не ощущал потребности плюнуть в чьё-то лицо, считая это грубостью и невежеством, признаком самых опустившихся простолюдинов. Однако сейчас он бы с удовольствием стёр этим действием улыбку с лица напротив. — Что ж, — Чжан неторопливым движением складывает руки за спиной. — Я не имею привычки задавать вопрос дважды и принимаю ваш ответ. — Он еле заметно склоняет голову в выражении почтения. — Мы уедем в течение часа. Передай Юнсу мои наилучшие пожелания. Король выходит на тропу, ведущую к Нефритовому дворцу, однако останавливается через несколько шагов, чуть оборачиваясь. — Желаю твоему сыну родиться здоровым. Это искренне. — На мгновение их взгляды встречаются. Исин кивает, подтверждая свои слова и ставя точку в разговоре. — Можешь не провожать нас. Отбросим церемонность. *** Всё же Юнги не слушает его, подходя к воротам в тот момент, когда Исин ловко седлает своего коня. Ифань и Кайе склоняют головы в поклоне, а Гун Ли смотрит на него нечитаемым взглядом. Юнги от него становится неуютно, и он вновь возвращает взгляд на Чжана. — Благодарю вас за приезд и желаю лёгкой дороги. Король лишь кивает, пришпорив коня и выезжая за открытые ворота. Сразу за ним следуют Ван, Ву и слуги. Ведьма же неожиданно спешивается и подходит ближе. Юнги не скрывает своего удивления, смотря на женщину. Она смотрит в ответ внимательно и чуть щурясь, словно взвешивает то, что собирается сказать. — Я рядом с Исином потому, что он силён. Силён сам по себе. Он не маг, но его дух почти такой же, как если бы он был наделён даром, — голос ведьмы тих, и она всё продолжает вглядываться глазами в глаза Мина. Он не отводит взгляд, однако это стоит для него усилий. Её подведённые глаза похожи на два тлеющих уголька в костре: чёрные, горячие и с огнём внутри. — Вы тоже сильны, господин Мин. Но есть кто-то, кто сможет сделать Вас ещё сильнее. Не отпустите его от себя. С этими словами она резко разворачивается, стремительно взлетает в седло, и, пришпорив коня, покидает двор. *** Слова ведьмы так засели в голове Юнги, что, сидя в трапезной зале, он буквально не слушал разговоров за столом. Потому, удивлённо поднял взгляд на тётушку, когда почувствовал, что она выжидающе на него смотрит. Видя его реакцию, её выражение лица мгновенно сменяется с заинтересованного на понимающе-снисходительное с оттенком лёгкого недовольства. — Ясно, ты не слушал. Я рассказывала о своей поездке, но раз тебе неинтересно, то значит это и не важно. Юнги улыбается уголками губ, протягивая руку и накрывая тётушкину ладонь, лежащую на поверхности стола. — Простите меня, тётушка. Мне всегда интересны все ваши речи, просто я немного отвлёкся, обдумывая разговор, что был у меня ранее. Но сейчас я полностью Ваш. Маленькая довольная улыбка Сокхи даёт ему понять, что та ничуть не обижается. — Ладно, но всё повторять мне изнурительно. Просто считай, что съездила я прекрасно, повидать мою дорогую госпожу Ли было весьма радостно, а ещё её дочь Хибин стала по-настоящему красавицей, — тётушка приподнимает брови в намекающем жесте. — Императрица из неё вышла бы весьма недурная. Юнги фыркает, прикрывая глаза. — Не начинайте этот разговор, тётушка. С прошлого раза я не изменил решения. Я женюсь только в том случае, если буду крайне нуждаться в политическом союзе. Сейчас в этом нет ни малейшей необходимости. Так что, в ближайшее время обзаводиться женой я не намерен. Голос его мягок, но тон указывает на то, что обсуждать этот вопрос он не горит желанием. Сокхи чуть сжимает губы в гримасе недовольства. — Какие же вы все, Мины, упрямые! — С жаром восклицает женщина. — Что ты, что отец твой, да хранят боги его память. Сам не хочешь жениться, ещё и Сокджина у себя оставляешь. — Мама. Брюнет, до этого переговаривавшийся с Юнсу, осторожно пытается воззвать к своей родительнице, но тщетно, это её как будто только распаляет. — Что «мама»? — Госпожа Ким направляет загоревшийся негодованием взгляд на своего старшего сына. — Аланта замечательная девушка из уважаемой семьи. И к тому же, дальняя родственница госпожи королевы. Ну и что же, что она мараанка? Разве ж это преграда? — Я ничего не имею против девушки или её происхождения, — устало выдыхает Сокджин, отводя взгляд от матери. Видно, что этот их спор уже не первый, и даже не десятый. — Я в принципе не планировал сейчас женитьбу. Давайте уже закроем эту тему, пожалуйста. Я принял решение согласиться на предложение Юнги и занять пост в Совете, и менять это решение не намерен. И то, как его голос вдруг становится твёрдым и непоколебимым, кажется, впечатляет женщину. Она удивлённо приподнимает брови, несколько мгновений смотря на сына, а потом её лицо приобретает какое-то удовлетворённое выражение. Вероятно, ей самой тоже было своеобразно приятно, что Сокджин смог дать ей отпор, при этом сохранив вежливость. Мин же улыбается уголками губ. О, он определённо не ошибся насчёт Сокджина. Как мягкий шелк скрывает сталь меча, так и Сокджин за внешней мягкостью и учтивостью скрывает твёрдость и силу. Мин знает, что руки кузена в равной степени ловко управляются и с пером, и с веером, и с мечом. *** Встретив рассвет нового дня, император неторопливо идёт чуть впереди Юнсу и Хосока, дабы проводить тётушку Сокхи и Тэхёна. Утро выдалось достаточно прохладным, особенно на контрасте с неимоверной жарой последних нескольких недель. Небо покрывали облака, не давая лучам солнца выбраться из своих пушистых объятий, и было довольно пасмурно. Когда братья и хранитель покоев подходят к Нефритовому дворцу, по ступеням спускается Тэхён, изо всех сил пытаясь скрыть отчаянный зевок. Юнсу хмыкает, расплываясь улыбке, явно зная что-то, о чём другие не догадываются. — Задолго ли до рассвета ты вернулся, Тэ? Очередной зевок Кима резко обрывается невнятным звуком, когда тот, удивлённо распахнув глаза, смотрит на принца. — Как ты узнал? — Видел, как ты уходил, — Юнсу чуть небрежно пожимает плечами. Его улыбка становится шкодливой, и он поигрывает бровями. — Хорошенькая? — Ким закатывает глаза, что получается весьма наигранно. — О, или, может быть, хорошенький? Тэхён фыркает, но его скулы едва заметно розовеют. Юнги и Хосок улыбаются, а Юнсу громко смеётся, показывая дёсны. — А ты как всегда — везде успеваешь, проныра! Кузен краснеет ещё ярче. По ступеням спускается тётушка, но от расспросов о причине веселья её отвлекают слуга и Сокджин. — Карета готова, вещи уложены. Та кивает немного рассеянно, словно мыслями уже находясь в дороге. Юнги подходит чуть ближе, предлагая руку, и женщина берёт его под локоть. Позади них Тэхёна буквально сгребает в объятия Юнсу, явно намереваясь вытянуть подробности ночных похождений младшего. Это заставляет Юнги чуть улыбнуться. Некоторое время они медленно идут к площадке перед главными воротами. — Я хотела бы извиниться перед тобой, Юнги, — заговорив, тётушка отвлекает блондина от возни, возгласов и страдальческих стонов Тэхёна за их спинами. — Извиниться? Помилуйте, за что же? — За мой властный и вздорный характер, я полагаю, — женщина вздыхает. — Ты уже давал мне понять, что твоё решение относительно женитьбы однозначно, но я всё ещё продолжаю свои намёки. Это неприемлемо с моей стороны, ведь ты уже давно взрослый человек, и повелитель империи. Ты наверняка сам лучше знаешь, что тебе нужно. Так что я прошу прощения за то, что повела себя явно неподобающе. Юнги трогает и удивляет эта речь. — Вы желаете мне добра, тётушка, и я это знаю и ценю. Они останавливаются возле кареты, запряжённой парой лошадей. Он не отпускает женщину, беря обе её руки в свои ладони и чуть сжимая пальцы. — Обязательно приезжайте на праздник сбора урожая. — Конечно. За такое время я захочу увидеть своего сына и, да благословят его рождение боги, твоего сына тоже. Тётушка крепко обнимает его, целуя обе щёки, и даря такие же объятия и поцелуи Юнсу и Хосоку, заставая этим последнего врасплох. Чон смущённо кланяется в ответ, а женщина ласково улыбается. Она всё видит и понимает. Этот мальчик делает Юнсу счастливым, потому она обязана показать своё расположение к нему. Мины крепко жмут руки Тэхёну, и отходят чуть дальше, позволяя Сокджину выслушать наставления матери наедине. После она и Тэхён, помахав напоследок, садятся в карету, и та трогается с места, покидая территорию дворца. *** Сокджин отправляется к зданию Совета, дабы Намджун мог начать вводить его в курс дела для его должности. Юнги одобрительно кивает на это. Ким с самых первых минут воспринял своё назначение более чем серьёзно, что император встречает с удовлетворением. Некоторые из десятки знатных семей просто занимают своё место в Совете, особо не вникая и не занимаясь делами, но Сокджин явно не будет на них похож и, несомненно, принесёт много пользы. Решив немного размяться, Юнги предлагает брату бой на мечах. Взяв тренировочные, не заточенные мечи, по тяжести, однако, не уступающие боевым, близнецы становятся друг напротив друга на площадке возле казарм стражи, где обычно проходят их тренировки. — Ты давно не просил подраться с тобой, что вдруг? — Хочется очистить мысли, а поединок для этого самое лучшее средство. Юнсу хмыкает понимающе, и, не говоря более ни слова, совершает первый выпад. Лязг стали звенит в воздухе, когда блондин отражает атаку, сразу же предпринимая свою. Он наступает несколько шагов, заставляя Юнсу обороняться от града ударов, но это не длится долго. Извернувшись, брат ударяет по мечу, чуть не вынуждая выпустить его из рук, и сам переходит в нападение. Вот такой вид «танца» Юнги любит. Когда ты сосредоточен, обращаешь внимание только на противника и следишь за каждым его движением, за каждым взглядом и даже вздохом. Когда любая твоя оплошность и невнимательность чревата смертью. Ну, или болью и синяками, как сейчас. Юнсу неловко отбивает меч и тот ударяет его по ноге. Брюнет шипит, но не отступает ни на шаг. Они оба любят поединки на мечах, и находят удовольствие в соревновании между собой. Кто же в этот раз одержит победу? Учил их один мастер, сила, сноровка и выносливость у них примерно одинакова, потому поединки их всегда длятся чуть ли не по несколько часов, пока один не совершает какую-нибудь ошибку: ни один из них никогда не будет поддаваться другому. Несмотря на прохладный день, поединок и выглянувшее из-за облаков солнце заставляют их обоих взмокнуть с головы до пят. Тёмная чёлка Юнсу мокрыми прядями лезет в глаза, что в этот раз и является причиной его поражения: движением головы откидывая её назад, он едва заметно оступается, но Юнги пользуется этим, и его меч плашмя ударяет брюнета по груди, выбивая из неё воздух. Останется синяк, но Юнсу ухмыляется. *** Парадоксально, но после поединка с братом Юнги чувствует прилив сил. И дело даже не в том, что ему удалось выиграть в этот раз, а в том, что напряжение физическое сняло напряжение ума. Все его мысли пришли в упорядоченность. Он действительно не знает наперёд, что предпримет Исин, и предпримет ли вообще, но обязан озаботиться заранее о безопасности своей страны. Выйдя из купален, он просит Хосока отправить посыльного слугу с запиской, дабы вызвать на завтра военного министра, и выслушать его доклад о состоянии дел. Чонкор не держит постоянной армии, что и понятно — это было бы весьма накладно. Границы охраняются отрядами хорошо обученных воинов, также в распоряжении императора всегда находится имперский гарнизон, и он считается лучшим и элитным отрядом воинов в стране. Попасть туда удавалось не всем, желающие проходили жёсткий отбор, и быть частью гарнизона было максимально почётно. Именно из него назначались высшие военные чины во время войн, именно он был бы последней преградой к императору на поле битвы. Находясь в непосредственном подчинении императора и военного министра, гарнизон располагается всего лишь в паре миль от Гурё. Министр лично следит за его порядками, и лично докладывается императору. Также Юнги решает, что первое совещание нового состава Совета стоит провести завтра же. Наведавшись к Намджуну, Мин застаёт у него Сокджина, всё ещё скрупулёзно изучающего некоторые бумаги. Подумав, Юнги присоединяется к ним, приходя к мысли, что освежить в памяти данные и отчёты не будет лишним. *** Юнги, Сокджин и Намджун проводят за разговорами и просмотром документов бо́льшую часть дня. Лишь когда солнце, проглядывающее меж облаков, начинает светить в открытые окна комнаты, стремительно приближаясь к закату и окрашивая облака в яркие цвета, Юнги вспоминает о грядущей встрече, которую сам же попросил. Попрощавшись с обоими Кимами, он покидает здание Совета, сразу находя Хосока и прося встретить танцоров, как те прибудут, и проводить в сад, а проходящей мимо служанке император велит подать фрукты и разбавленное вино в его любимую открытую беседку в саду. Мин не ожидает, но его охватывает явное волнение и предвкушение от предстоящей встречи. Перед мысленным взором предстаёт облик сероволосого танцора и в груди поселяется какое-то тепло. И это ощущение внутри него слегка сбивает с толку. Ведь Пак Чимин ему никто, он видел его всего несколько раз, и лишь однажды говорил с ним, но то, как его необъяснимо тянет к этому юноше — немыслимо и столь явно, что Мин не может этого отрицать. Юнги ест яблоко прямо с ножа, когда видит, что к беседке подходят трое: Хосок сопровождает юношу и девушку. Мин чуть хмурится, когда они почтительно кланяются ему, подойдя ближе. — Господин император, для нас большая честь быть вновь удостоенными приглашения танцевать перед Вами, — заговоривший юноша склоняет голову в выражении благодарности. Его черты лица мягкие, а волосы в свете закатных солнечных лучей отливают цветом красного дерева. Девушка рядом блондинка и внешностью похожа на мараанку, но Юнги интересует другое. — Да, мне весьма понравилось ваше выступление на празднике. Но что-то случилось? Почему с вами нет Чимина? Я просил его прийти. Юноша несколько раз моргает, явно не ожидавший этого вопроса. Он облизывает губы, прежде чем ответить. — Простите, господин император, Чимин…не смог прийти сегодня. Юнги чуть хмурится. — Но, возможно, он сможет прийти завтра? Внезапно, его взгляд падает на девушку, и он замечает, как та прикусывает губу, а глаза её блестят, словно она пытается сдержать слёзы. — Боюсь…боюсь, Чимин не сможет прийти и завтра, господин. Юнги при этих словах танцора поднимается, подходя ближе. Он становится напротив девушки, вынуждая ту посмотреть на него. — Почему? Его вопрос звучит требовательно и властно. Девушка стискивает пальцами рукава своего одеяния. — Чимина у-укусила змея… Мы…мы боимся, что он не выживет.