Алхимик в Ордене

У Гарри перехватило дыхание, он ничего не мог с собой поделать. Большой подземный зал, в который он вошел, был до ужаса знаком. Он не просто видел его раньше, он был здесь раньше — это было то место, которое он посетил внутри Омута памяти Дамблдора. Место, где он своими глазами видел, как супругов Лестрейндж приговорили к пожизненному заключению в Азкабане. Стены были из темного камня, тускло освещенные факелами. По обе стороны зала возвышались пустые скамейки, но впереди, на самых высоких скамьях, было множество темных фигур. Они говорили тихо, но когда тяжелая дверь закрылась за Гарри, наступила зловещая тишина. В зале суда раздался холодный мужской голос. — Вы опоздали. — Извините, — нервно сказал Гарри. — Я… я не знал, что время изменили. — Это не вина Визенгамота, — сказал голос. — Сегодня утром к вам отправили сову. Займите своё место. Гарри перевел взгляд на стул в центре комнаты, подлокотники которого были закованы в цепи. Он видел, как эти цепи оживают и связывают руки осужденного. Его шаги звучали даже громче, чем шаги Эда, когда он шел по каменному полу. Когда Гарри осторожно сел на край стула, цепи довольно угрожающе звякнули, но не сковали его. Чувствуя себя, прямо скажем, неважно, он поднял глаза на сидящих перед ним. Их было около пятидесяти, все, насколько он мог видеть, были одеты в мантии сливового цвета с искусно обработанной серебряной буквой «W» на левой стороне груди, и все смотрели на него свысока, некоторые с очень суровым выражением лица, другие — с откровенным любопытством. В самом центре первого ряда сидел Корнелиус Фадж, министр магии. Этот довольно упитанный мужчина сегодня расстался со светло-зелёным котелком, который частенько носил; не было и снисходительной улыбки на лице, с которой он, бывало, обращался к Гарри. Слева от Фаджа сидела волшебница с короткими седыми волосами и широким лицом с квадратной челюстью; она носила монокль и выглядела довольно устрашающе. Справа от Фаджа была еще одна женщина, но она сидела на скамейке так далеко, что ее лицо было в тени. Ведьма в монокле указала на Эдварда. *** — Кто вы? Эдвард шагнул вперед, отдавая честь, когда увидел министра магии. Он дал короткий и четкий ответ на вопрос волшебницы в монокле. — Майор Эдвард Элрик, государственный алхимик, профессор алхимии Хогвартса, мэм. Ненавижу, как это звучит. На лице Фаджа было заметно удивление, хотя оно быстро превратилось в насмешку. — Вы? Новый профессор алхимии? — Он перетасовал свои бумаги. — У меня были сомнения насчет того, что Дамблдор ввёл новый предмет, «Алхимия», представьте себе, и что он обращался в Аместрис, но вы? Эдвард стиснул зубы. — Да сэр. — он вынул свои серебряные карманные часы с гербом государственного алхимика.  — Есть подтверждающие документы? Вероятнее всего, этим вопросом Фадж хотел сбить его с толку, но Эд заранее все продумал. Он достал свой паспорт и письмо от Дамблдора. *** Фадж явно все еще не верил Эду, но продолжал. Очень хорошо, — сказал министр. — Обвиняемый явился — наконец-то, можем приступать. Готовы? — обратился министр к кому-то в конце ряда. — Да, сэр, — прозвучал с нетерпением голос, который Гарри сразу узнал. Брат Рона Перси сидел на самом краю передней скамейки. Гарри посмотрел на него, ожидая от него какого-нибудь знака приветствия, но такового не последовало. Глаза Перси за его очками в роговой оправе были устремлены на пергамент, он крепко держал перо в руке. — Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа, — сказал Фадж громким голосом, и Перси сразу начал записывать, — Разбирается дело о нарушении Гарри Джеймсом Поттером «Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетними» и «Международного статута о секретности», проживающим по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли… — Свидетели защиты, Эдвард Элрик и Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — раздался тихий голос позади Гарри, который так быстро повернул голову, что чуть не свернул себе шею. Дамблдор безмятежно шагал по комнате в длинной темно-синей мантии и с совершенно спокойным выражением лица. Его длинная серебристая борода и волосы блестели в свете факелов, когда он приблизился к Гарри и посмотрел на Фаджа через очки-полумесяцы, сидевшие на середине крючковатого носа. Члены Визенгамота зашептались между собой. Все взгляды были теперь прикованы к Дамблдору. Одни выглядели раздраженными, другие — слегка напуганными. Однако две пожилые волшебницы на заднем ряду подняли руки и приветливо помахали. При виде Дамблдора в груди Гарри возникло сильное чувство надежды и защищенности, словно он услышал песню феникса. Он хотел поймать взгляд Дамблдора, но тот не смотрел в его сторону — директор продолжал пристально смотреть на явно взволнованного Фаджа. — Ага, — сказал Фадж, который выглядел совершенно сбитым с толку. — Дамблдор. Да. Вы… э… получили наше… э-э… сообщение о том, что время и… э-э… место слушания были изменены? — Я, должно быть, пропустил его, — весело сказал Дамблдор. — Однако по счастливой случайности я прибыл в Министерство на три часа раньше, так что все в порядке. — Да… ну… полагаю, нам понадобится еще один стул… я… Уизли, не могли бы вы…? — Не волнуйтесь, не волнуйтесь, — приятно сказал Дамблдор. Он вынул палочку, слегка взмахнул ею, и два мягких ситцевых кресла возникли из ниоткуда рядом с Гарри. — Эдвард, присаживайся. Все время стоять на ногах не пойдет тебе на пользу. Эдвард кивнул ему, усаживаясь в кресло. — Да, сэр. Дамблдор сел, соединил кончики длинных пальцев и посмотрел поверх них на Фаджа с выражением вежливого интереса.Члены Визенгамота все еще шептались и беспокойно ерзали. Только когда Фадж снова заговорил, все вокруг успокоились. — Да, — снова сказал Фадж, тасуя свои записи. — Ну, что ж. Итак. Обвинения. Да. Он достал кусок пергамента из стопки перед ним, глубоко вздохнул и прочитал: — Обвинения против подсудимого заключаются в следующем: он сознательно, намеренно и полностью осознавая незаконность своих действий, получив ранее письменное предупреждение Министерства магии по аналогичному обвинению, произвел заклинание Патронуса в населенном магглами районе в присутствии маггла второго августа в двадцать три минуты десятого, что является правонарушением в соответствии с параграфом «C» «Указа о разумном ограничении колдовства несовершеннолетних» 1875 года, а также в соответствии с разделом тринадцатым «Статуса тайны Международной конфедерации волшебников». Фадж сделал глубокий вдох. — Вы — Гарри Джеймс Поттер, проживающий по адресу: дом номер четыре по Тисовой улице, Литтл-Уингинг, Суррей? — спросилл Фадж, глядя на Гарри поверх пергамента. — Да, — сказал Гарри. — Вы получили официальное предупреждение от Министерства за незаконное использование магии три года назад, не так ли? — Да, но… — И все же вы наколдовали Патронуса в ночь на второе августа? — сказал Фадж. — Да, — ответил Гарри, — но… — Зная, что вам не разрешено использовать магию вне школы, пока вам не исполнилось семнадцать лет? — Да, но… — Зная, что вы были в районе, населенном магглами? — Да, но… — Полностью осознавая, что в то время вы были в непосредственной близости от маггла? — Да, — сердито сказал Гарри, — но я сделал это только потому, что на нас… *** Эдвард наблюдал, как Фадж безжалостно «поджаривал» Гарри, не давая прервать свою тираду. Если Гарри продолжит в том же духе, его исключат. Ему нужно отрастить хребет, нужно быть смелее. Эдвард ухмыльнулся собственным мыслям. Помню, как я наставил копье на фюрера. Ладно, Гарри не нужно быть настолько храбрым. *** Ведьма с моноклем слева от Фаджа перебила его громким голосом. — Вы произвели полноценного Патронуса? — Да, — сказал Гарри, — потому что… — Телесного Патронуса? — Что? — переспросил Гарри. — У вашего Патронуса была ясно очерченная форма? Я хочу сказать, это было больше, чем просто пар или дым? — Да, — сказал Гарри, чувствуя одновременно нетерпение и легкое отчаяние, — это олень, это всегда олень.  — Всегда? — прогремела мадам Боунс. — Вы вызывали Патронуса и раньше? — Да, — сказал Гарри, — первый раз — больше года назад.  — И вам всего пятнадцать? — Да и… — Вы научились этому в школе? — Да, профессор Люпин учил меня на третьем курсе из-за… *** Люпин преподавал в Хогвартсе? Это напоминает мне, что я никогда не спрашивал его обо всей этой истории с оборотнями. *** — Впечатляет, — сказала мадам Боунс, глядя на него сверху вниз, — настоящий Патронус в таком возрасте… действительно очень впечатляет. Некоторые из волшебников и волшебницы вокруг нее снова забормотали. Некоторые кивнули в одобрении, но другие хмурились и качали головами. — Дело не в том, насколько впечатляющей была магия, — раздраженным голосом сказал Фадж. — На самом деле, наиболее впечатляет, а это на мой взгляд — самое ужасное, сам факт того, что мальчик колдовал на виду у маггла! Те, кто хмурился, теперь забормотали в знак согласия, но заставил Гарри заговорить ханжеский кивок Перси. — Я сделал это из-за дементоров! — сказал он громко, прежде чем кто-нибудь снова смог бы его перебить. *** Эд навострил уши, когда услышал, что произнёс Гарри . Отлично. Ты наконец-то назвал причину. Теперь тебе лучше продолжить. *** Гарри ожидал новых перешептываний, но в зале наступила звенящая тишина. — Дементоры? — сказала мадам Боунс через мгновение, приподняв густые брови, так что ее монокль грозил вот-вот выпасть. — Что вы имеете в виду, молодой человек? — Я имею в виду, что в этом переулке было два дементора, и они погнались за мной и моим кузеном! — Ага, — снова сказал Фадж, неприятно ухмыльнувшись, он обернулся к членам Визенгамота, словно приглашая их разделить его шутку. — Да. Да, я думал, мы услышим нечто подобное. — Дементоры в Литтл-Уингинге? — сказала мадам Боунс с большим удивлением. — Я не понимаю… — Неужели, Амелия? — сказал Фадж, все еще ухмыляясь. — Позвольте мне объяснить. Он все продумал и решил, что дементоры могут стать отличным прикрытием, действительно очень хорошим. Магглы не могут видеть дементоров, не так ли, мальчик? Получается, есть только твои слова и никаких свидетелей… — Я не лгу! — громко сказал Гарри, несмотря на очередную вспышку шепотков из зала. *** И этот самодовольный трус — их министр? Я готов отдать предпочтение фюреру. Почти. *** — Их было двое, они шли с противоположных концов переулка, вокруг стало темно и холодно, мой кузен почувствовал их и побежал в их сторону… — Хватит, хватит! — сказал Фадж с очень высокомерным выражением лица. — Прошу прощения, что прерываю то, что, я уверен, было бы очень хорошо отрепетированной историей… Дамблдор прочистил горло. Разговоры в зале смолкли. — Фактически, у нас есть свидетель присутствия дементоров в этом переулке, — сказал он, — я имею в виду, кроме Дадли Дурсля. Пухлое лицо Фаджа, казалось, сдулись, как будто кто-то выпустил из него воздух. Он смотрел на Дамблдора пару мгновений, а затем, с видом человека, снова собравшегося с силами, сказал: — Боюсь, у нас нет времени слушать еще одну байку, Дамблдор. С этим делом нужно разобраться быстро. — Я могу ошибаться, — спокойно ответил Дамблдор, — но я уверен, что в соответствии с Хартией прав Визенгамота обвиняемый имеет право представлять свидетелей по его или ее делу? Разве это не политика Департамента магического права? Ведь так, мадам Боунс? — продолжил он, обращаясь к волшебнице в монокле. — Верно, — сказала мадам Боунс. — Совершенно верно. — О, очень хорошо, очень хорошо, — отрезал Фадж. — Где ваш свидетель? — Я привел ее с собой, — сказал Дамблдор. — Она прямо за дверью. Нужно ли мне?.. — Нет… Уизли, иди, — рявкнул Фадж Перси, который тут же поднялся, поспешил вниз по каменным ступеням с балкона судьи и поспешил мимо Дамблдора и Гарри, не взглянув на них. Мгновение спустя Перси вернулся в сопровождении миссис Фигг. Она выглядела напуганной и еще более нервной, чем когда-либо раньше. Гарри надеялся, что ей пришло в голову сменить для заседания свои махровые тапочки. Дамблдор встал и уступил миссис Фигг своё кресло, наколдовав себе третье. — Ваше имя? — громко сказал Фадж, когда миссис Фигг нервно устроилась на самом краю своего сиденья. — Арабелла Дорин Фигг, — дрожащим голосом ответила женщина. — А кто вы такая? — спросил Фадж надменно и скучающим голосом. *** Он пытается снова вернуть себе контроль над ситуацией после того, как Дамблдор обернул все в свою пользу. Но Фадж плохо с этим справляется. *** — Я жительница Литтл-Уингинга, живу по соседству от дома, где живет Гарри Поттер, — сказала миссис Фигг. — У нас нет сведений о каких-либо волшебницах или волшебниках, живущих в Литтл-Уингинге, кроме Гарри Поттера, — сразу сказала мадам Боунс. — Эта ситуация всегда находилась под пристальным наблюдением… учитывая прошлые события. — Я сквиб, — сказала миссис Фигг. — Поэтому вы бы не заинтересовались мной, не так ли? *** Что за «сквиб»? Слово похоже на «кальмар». *** — Сквиб, да? — проговорил Фадж, подозрительно глядя на нее. — Мы это проверим. Вы оставите сведения о своих родителях моему помощнику Уизли. Кстати, а сквибы могут видеть дементоров? — добавил он, довольно грубо оглядывая скамейку, на которой сидел. *** Уизли?! Есть еще один? Эдвард с любопытством огляделся. Единственным человеком с волосами, отдаленно близкими к знаменитому рыжему цвету Уизли, был помощник Фаджа, высокомерный юноша, который лихорадочно записывал все, что говорил министр. Это еще один Уизли? Может быть, брат или кузен Рона? *** — Да, мы можем! — возмущенно сказала миссис Фигг. Фадж снова посмотрел на нее, приподняв брови. — Очень хорошо, — холодно сказал он. — И что же вы видели? — Я вышла купить кошачий корм в магазинчике на углу, в конце улицы Глициний, вскоре после девяти вечера второго августа, — сразу же пробормотала миссис Фигг, как будто она выучила то, что говорила, наизусть, — когда я услышала какой-то шум в переулке между улицами Магнолий и Глициний. Приближаясь к переулку, я увидела бегущих дементоров… — Бегущих? — резко переспросила мадам Боунс. — Дементоры не бегают, они скользят. — Это то, что я хотела сказать, — быстро сказала миссис Фигг, и на ее иссохших щеках появились розовые пятна. — Они скользили по переулку к двум мальчикам. — Как они выглядели? — спросила мадам Боунс, сузив глаза так, что края монокля глубоко ушли в кожу. — Ну, один был очень крупным, а другой довольно тощим… — Нет-нет, — нетерпеливо сказала мадам Боунс, — дементоры… Опишите их. *** Я до сих пор не знаю, что такое «дементоры». Надо спросить у Гарри об этом позже. *** — О, — сказала миссис Фигг, и теперь по ее шее залился румянцем. — Они были большими. Большие и в плащах. Гарри почувствовал ужасное ощущение в животе. Миссис Фигг описывала их так, как будто то, что она увидела, было, в лучшем случае, изображением дементора. В то время, как картина никогда не могла бы передать правду о том, на что были похожи эти существа: их жуткие движения, когда они парят в нескольких дюфмах над землей, или их запах гниения, или тот ужасный дребезжащий звук, который они издают, всасывая окружающий воздух… Коренастый волшебник с большими черными усами во втором ряду наклонился к своей соседке, волшебнице с вьющимися волосами, и что-то прошептал ей на ухо. Она ухмыльнулась и кивнула. — Большие, в плащах, — холодно повторила мадам Боунс, а Фадж насмешливо фыркнул. — Понятно. Что-нибудь еще? — Да, — сказала миссис Фигг. — Я чувствовала их. Стало холодно, хотя это была очень теплая летняя ночь, заметьте. И я почувствовала… как будто все счастье ушло из мира… и я вспомнила… ужасающие вещи… Ее голос задрожал и замер. Глаза мадам Боунс слегка расширились. Гарри видел красные отметины под ее бровью, там, где монокль вонзился в нее. — Что сделали дементоры? — спросила она, и Гарри почувствовал прилив надежды. — Они следовали за мальчиками, — сказала миссис Фигг, ее голос стал сильнее и увереннее, и розовый румянец исчез с ее лица. — Один из мальчиков упал. Другой отступал, пытаясь отразить дементора. Это был Гарри. Он попробовал дважды, но получил лишь пары серебристого тумана. С третьей попытки он создал Патронуса, который атаковал первого дементора, а затем, с его помощью, прогнал второго от своего кузена. И это... вот что случилось, — несколько неубедительно закончила миссис Фигг. Мадам Боунс молча посмотрела на миссис Фигг; Фадж вообще не смотрел на нее, а возился со своими бумагами. Наконец он поднял глаза и довольно агрессивно сказал: — Это то, что вы видели, не так ли? — Да, так все и было, — повторила миссис Фигг. — Очень хорошо, — сказал Фадж. — Вы можете идти. Миссис Фигг перевела испуганный взгляд с Фаджа на Дамблдора, затем встала и снова пошла к двери. Гарри услышал глухой звук закрывающейся двери. — Не очень убедительный свидетель, — надменно сказал Фадж. — О, я так не думаю, — сказала мадам Боунс своим громким голосом. — Она определенно очень точно описала последствия нападения дементора. И я не могу найти причин, почему она сказала, что они были там, если бы их не было… — Но дементоры, забредающие в пригород магглов, случайно наткнулись на волшебника? — фыркнул Фадж. — Шансы на это должны быть очень, очень малы, даже Бэгмен не стал бы ставить… — Я не думаю, что кто-то из нас верит, что дементоры оказались там случайно, — легкомысленно сказал Дамблдор. Волшебница, сидящая справа от Фаджа, чьё лицо было скрыто в тени, слегка пошевелилась, но все остальные остались тихими и неподвижными. — И что это должно значить? — ледяным тоном спросил Фадж. — Это означает, что я полагаю, их прислали туда, — сказал Дамблдор. — Я думаю, у нас могли бы быть записи об этом, если бы кто-то приказал паре дементоров прогуляться по Литтл Уингингу! — рявкнул Фадж. — Нет, если в наши дни дементоры подчиняются приказам кого-то другого, а не Министерства магии, — спокойно сказал Дамблдор. — Я уже изложил вам свое мнение по этому поводу, Корнелиус. — Да, — решительно сказал Фадж, — и у меня нет оснований полагать, что ваши взгляды являются чем-то иным, кроме пустой болтовни, Дамблдор. Дементоры остаются в Азкабане и подчиняются приказам Министерства! *** Азкабан… Сириус… что? Что-то случилось с Сириусом, и он отправился… в Азкабан? Я все уже забыл. Но я определенно слышал это слово раньше. Термины этих волшебников сбивают с толку. *** — Тогда, — сказал Дамблдор тихо, но отчетливо, — мы должны спросить себя, почему кто-то в Министерстве приказал паре дементоров отправиться в этот переулок второго августа. В полной тишине, вызванной этими словами, волшебница справа от Фаджа наклонилась вперед, так что Гарри смог впервые ее разглядеть. Он подумал, что она похожа на большую бледную жабу. Она была довольно приземистой, с широким дряблым лицом, такой же маленькой шеей, как у дяди Вернона, и очень широким отвисшим ртом. Глаза у нее были большие, круглые, слегка выпученные. Даже маленький черный бархатный бантик на ее коротких вьющихся волосах напомнил ему о большой мухе, которую она собиралась поймать своим длинным липким языком. — Слово передается Долорес Джейн Амбридж, старшему заместителю министра, — сказал Фадж. Волшебница заговорила трепещущим девчачьим голосом, который застал Гарри врасплох. Он-то ожидал кваканья. — Я уверена, что, должно быть, неправильно вас поняла, профессор Дамблдор, — сказала она с улыбкой, но ее большие круглые глаза остались такими же холодными, как до этого. — Так глупо с моей стороны. Но в какой-то момент это прозвучало так, как будто вы предполагали, что Министерство магии приказало напасть на этого мальчика! Она рассмеялась серебристым смехом, от которого волосы на затылке Гарри встали дыбом. Несколько других членов Визенгамота засмеялись вместе с ней. Но в этом смехе было слышно, что никому из них это не понравилось. *** Жуткая леди. *** — Если правда, что дементоры подчиняются приказам только Министерства магии, и также правда, что два дементора напали на Гарри и его кузена неделю назад, то из этого логически следует, что кто-то в Министерстве мог дать приказ их атаковать — вежливо сказал Дамблдор. — Конечно, конкретно эти два дементора могли быть вне контроля Министерства… — Все дементоры под контролем Министерства! — рявкнул Фадж, его лицо стало кирпично-красным. Дамблдор слегка поклонился. — Тогда, несомненно, Министерство проведет полное расследование, почему два дементора были так далеко от Азкабана и почему они напали без разрешения. — Не вам решать, что Министерство магии должно делать или не делать, Дамблдор! — отрезал Фадж, приобретая уже пурпурный оттенок, которым дядя Вернон гордился бы. — Конечно, нет, — мягко сказал Дамблдор. — Я просто высказал свою уверенность, что это дело не останется без расследования. Он взглянул на мадам Боунс, которая поправила монокль и посмотрела на него, слегка нахмурившись. — Я хотел бы напомнить всем, что поведение этих дементоров, если они действительно не плод воображения этого мальчика, не является предметом слушаний! — сказал Фадж. — Мы здесь, чтобы расследовать преступления Гарри Поттера в соответствии с Указом о разумном ограничении колдовства несовершеннолетних! *** Какой же это бред. *** — Конечно, — сказал Дамблдор, — но присутствие дементоров в этом переулке очень важно. Пункт седьмой Указа гласит, что магия может использоваться перед магглами в исключительных обстоятельствах, и поскольку эти исключительные обстоятельства включают ситуации, которые угрожают жизни самого волшебника или волшебниц, волшебников или магглов, присутствующих во время… — Мы знакомы с седьмым пунктом, большое спасибо! — прорычал Фадж. — Безусловно, — вежливо сказал Дамблдор. — Значит, вы согласны с тем, что использование Гарри заклинания Патронуса в этих обстоятельствах попадает именно в категорию исключительных обстоятельств, которые он описывает? — Если бы там были дементоры, в чем я сомневаюсь… — Вы получили показания от очевидца, — прервал его Дамблдор. — Если вы все еще сомневаетесь в ее правдивости, позовите ее снова, расспросите ее повторно. Я уверен, что она не станет возражать. — Я… это… не… — возмутился Фадж, возясь с лежащими перед ним бумагами. — Мы… Я хочу покончить с этим сегодня, Дамблдор! — Но, естественно, вам было бы все равно, сколько раз вы слышали слова свидетеля, если бы альтернативой была серьезная судебная ошибка, — проницательно сказал Дамблдор. — Серьезная ошибка, вздор! — во весь голос сказал Фадж. — Дамблдор, вы когда-нибудь пытались подсчитать количество нелепых историй, которые придумал этот мальчик, пытаясь скрыть свое вопиющее злоупотребление магией за пределами школы? Полагаю, вы забыли чары парения, которые он использовал три года назад… — Это был не я, это был домовой эльф! — сердито сказал Гарри. — ВОТ ВИДИТЕ? — взревел Фадж, яростно указывая на Гарри. — Домовой эльф! В доме магглов! Я спрашиваю вас. — Этот домовой эльф в настоящее время работает в школе Хогвартс, — спокойно сказал Дамблдор. — Я могу немедленно вызвать его сюда, чтобы дать показания, если вы этого хотите. — У меня… нет… у меня нет времени слушать домашних эльфов! Во всяком случае, это не единственное — ради бога, он раздул свою тетю! — крикнул Фадж, стукнув кулаком по судейской скамье и опрокинув бутылку с чернилами. *** Поттер надул свою тетю? Круто-о-о. *** — И вы очень любезно не выдвинули обвинений по этому поводу, допуская, я полагаю, что даже лучшие волшебники не всегда могут контролировать свои эмоции, — спокойно сказал Дамблдор, когда Фадж попытался стереть чернила со своих записей. — И я даже не говорю о том, чем он занимается в школе… — … но поскольку у Министерства нет полномочий наказывать учеников Хогвартса за проступки в школе, поведение Гарри там не имеет отношения к данному расследованию, — сказал Дамблдор, как всегда, вежливо, но теперь с намеком на хладнокровие в своих словах. — Ого! — удивленно сказал Фадж. — Не наше дело, чем он занимается в школе, да? Вы так думаете? — Министерство не имеет права исключать студентов Хогвартса, Корнелиус, как я напомнил вам в ночь на второе августа, — покойно ответил Дамблдор. — Оно также не имеет права конфисковать палочки, пока обвинения не будут успешно доказаны, опять же, как я напомнил вам в ночь на второе августа. В своей восхитительной спешке обеспечить соблюдение закона вы, кажется, случайно, я уверен, сами упустили из виду несколько законов. — Законы можно и изменить, — яростно парировал Фадж. *** Вы пожалеете об этом, министр. *** — Конечно, можно, — сказал Дамблдор, склонив голову. — И, Корнелиус, вы определенно вносите изменения на каждом шагу. Почему за несколько коротких недель, прошедших с тех пор, как меня вынудили покинуть Визенгамот, уже стало практикой проводить полный уголовный процесс, чтобы разобраться с таким простым вопросом, как использование волшебства несовершеннолетним? Несколько волшебников над ними неловко поерзали на своих местах. Лицо Фаджа приобрело темно-красный оттенок. Однако жабообразная волшебница справа от него просто смотрела на Дамблдора, ее лицо было совершенно невыразительным. — Однако, насколько мне известно, — продолжил Дамблдор, — еще нет закона, который гласил бы, что задача этого суда — наказывать Гарри за каждое волшебство, которое он когда-либо совершал. Ему было предъявлено обвинение в конкретном правонарушении, и он представил свою защиту. Все, что мы с ним можем сделать сейчас, это дождаться вашего вердикта. Дамблдор снова свел кончики пальцев и больше ничего не сказал. Фадж сердито посмотрел на него. Гарри искоса взглянул на Дамблдора, ища утешения. Он вовсе не был уверен, что Дамблдор был прав, говоря Визенгамоту, по сути, что им пора принимать решение. Однако снова Дамблдор, казалось, не обращал внимания на попытку Гарри поймать его взгляд. Он продолжал смотреть на скамейки, на которых весь Визенгамот вел настойчивые разговоры шепотом. Гарри посмотрел себе под ноги. Его сердце, которое, казалось, раздулось до неестественных размеров, громко стучало под ребрами. Он ожидал, что слушание продлится дольше. Он вовсе не был уверен, что произвел хорошее впечатление. На самом деле он сказал немного. Ему следовало более подробно рассказать о дементорах, о том, как он упал, о том, как он и Дадли чудом избежали поцелуя дементора… Дважды он взглянул на Фаджа и открыл рот, чтобы что-то сказать, но сердце, казалось, разбухло так, что теперь сжимало его дыхательные пути, и оба раза он просто глубоко вздохнул и снова принимался рассматривать свою обувь. Я собираюсь высказаться, я собираюсь рассказать Фаджу, как ужасно это чувствовалось, дементоры… Рука схватила Гарри за рукав. Эдвард протянул руку и слегка коснулся Гарри, чтобы привлечь его внимание. Алхимик поднес палец ко рту. Гарри понял. Тише. Совещание министерства. Затем шепот прекратился. Гарри хотел взглянуть на судей, но обнаружил, что было намного, намного легче продолжать изучать свои шнурки. — Кто выступает за снятие с подсудимого всех обвинений? — сказал громкий голос мадам Боунс. Голова Гарри дернулась вверх. Руки были подняты, их было много… больше половины! Очень быстро дыша, он попытался сосчитать, но прежде, чем он успел закончить, мадам Боунс спросила: — А кто за то, чтобы признать его виновным? Фадж поднял руку; то же самое сделали полдюжины других, включая волшебницу справа от него, усатого волшебника и даму с кудрявыми волосами во втором ряду. Фадж оглядел их всех с таким видом, будто у него в горле что-то застряло, затем опустил руку. Он сделал два глубоких вдоха и затем сказал голосом, искаженным подавленным гневом: — Очень хорошо, очень хорошо… все обвинения сняты. — Превосходно, — бодро сказал Дамблдор, вскакивая на ноги, вытаскивая палочку и заставляя два ситцевых кресла исчезнуть, в то время как то, в котором сидел Эдвард, осталось. — Ну, мы, должно быть, поладили друг с другом. Хорошего вам дня. — Подождите минутку! — голос Фаджа звучал прерывисто, почти безумно из-за человека, который получил кусочек его удовлетворения. Дамблдор обернулся. — Есть другой вопрос, Корнелиус? Я действительно довольно занят. — Возможно, вы заняты, вы должны ответить на это! Фадж бесцеремонно вручил паспорт Эдварда Дамблдору. — Там, в правом нижнем углу. — Он наклонился ближе. — У меня были подозрения насчет нового предмета, Алхимии, из Аместриса, страны, с которой мы не контактировали почти сто лет. Но вы не только каждый год вытаскиваете новых профессоров словно из воздуха, но и нанимаете в профессора несовершеннолетних?! *** Эдвард ощетинился и вскочил на ноги. — Что вы имеете в виду, вы… Голос Дамблдора, холодный, как лед, рассек воздух. — Я сам разберусь с этим, профессор Элрик. Казалось, вся комната вот-вот взорвется от голосов, люди смотрели то на Эдварда, то на Дамблдора, то на Гарри, который выглядел так, будто хотел вжаться в свое кресло. Эдвард снова сел в кресло. Дамблдор прочистил горло. — Как я уже говорил, министерство не имеет права наказывать учеников Хогвартса за происшествия в школе. Я хотел бы полагать, что это относится и к моим профессорам. Фадж и Дамблдор смотрели друг на друга, взглядами отстаивая свои точки зрения. Внезапно, как будто силы его покинули, Фадж издал полный гнева и разочарования звук и вышел из комнаты вместе с похожей на жабу волшебницей. Это не сильно отличалось от реакции непослушного ребенка, которого отправили в свою комнату. Дамблдор протянул Эдварду паспорт. — Увидимся первого сентября, профессор Элрик. Эдвард кивнул, принял паспорт и документы и убрал их в куртку. — Хорошего дня, сэр. И Дамблдор ушел, даже не оглянувшись на Гарри. *** Гарри, казалось, приклеился к своему месту. Никто другой не обращал на него внимания, кроме Эдварда, который был сам на себя не похож, но Гарри не придал этому значения. Мог он просто уйти? Все равно на него никто не обращал внимания. Рука Эдварда хлопнула его по плечу. — Пойдем, Гарри. Артур ждет. Гарри выглядит бледнее призрака. — Д-да, конечно. Он встал, не зная, будут ли его ноги подгибаться или нет. Последние несколько шагов Гарри пробежал, распахнул дверь и чуть не столкнулся с мистером Уизли, который стоял сразу за ней, бледный и озабоченный. — Дамблдор ничего не сказал… — Оправдан, — сказал Гарри, закрывая за собой дверь, — по всем обвинениям! Сияя, мистер Уизли схватил Гарри за плечи. — Гарри, это прекрасно! Ну, конечно, они не могли признать тебя виновным, не было никаких улик против тебя, но даже в этом случае я не могу притворяться, что я не… Но мистер Уизли прервался, потому что дверь зала суда снова открылась.Члены Визенгамота стали выходить. — Борода Мерлина, — с удивлением сказал мистер Уизли, отводя Гарри в сторону, чтобы позволить им всем пройти, — тебя судили полным составом судей? — Думаю, да, — тихо сказал Гарри. Один или два волшебника кивнули Гарри, когда проходили мимо, и несколько, включая мадам Боунс, пожелали доброго утра мистеру Уизли, но большинство отводили взгляд. Последним ушел рыжий помощник министра, предположительно еще один из детей Уизли. Эдвард внимательно наблюдал, как он проходил мимо Гарри и мистера Уизли. Но кроме того, что мистер Уизли поджал губы, никакой другой реакции не последовало. — Я собираюсь отвезти вас обратно, чтобы вы могли сообщить остальным хорошие новости, — сказал мистер Уизли, поманив Гарри вперед, когда звук каблуков Перси затих наверху лестницы на девятый уровень. — Я подвезу вас по дороге к извергающемуся унитазу в Бетнал-Грин. Пойдем… — Так что вы будете делать с этим туалетом? — ухмыльнулся Гарри, и внезапно все показалось в пять раз смешнее, чем обычно. Его разум стал осознавать: он был оправдан, он возвращался в Хогвартс. — О, есть достаточно простое средство против сглаза, — сказал мистер Уизли, когда они поднимались по лестнице, — но дело не столько в ремонте повреждений, сколько в отношении к вандализму, Гарри. Травля магглов может показаться некоторым волшебникам смешной, но это проявление чего-то куда более глубокого и отвратительного, и лично я… Мистер Уизли замолчал на полуслове. Они только что достигли коридора девятого уровня, и Корнелиус Фадж стоял в нескольких футах от них, тихо разговаривая с высоким мужчиной с гладкими светлыми волосами, более светлыми, чем у Эдварда, и острым бледным лицом. Второй мужчина повернулся на звук их шагов. Он тоже прервался посреди разговора, его холодные серые глаза сузились и остановились на лице Гарри. — Так, так, так… Патронус Поттер, — холодно сказал Люциус Малфой. У Гарри перехватило дух, будто он только что наткнулся на что-то тяжелое. Эти холодные серые глаза в последний раз он видел сквозь прорези в капюшоне Пожирателя Смерти, а насмешливый голос этого человека слышал на темном кладбище, пока лорд Волан-де-Морт мучал его. Он не мог поверить, что Люциус Малфой осмелится посмотреть ему в лицо; он не мог поверить, что он здесь, в Министерстве магии, или что с ним разговаривает Корнелиус Фадж. Ведь Гарри сказал Фаджу всего несколько недель назад, что Малфой был Пожирателем смерти. — Министр только что рассказал мне о вашем удачном спасении, Поттер, — протянул мистер Малфой. — Ваша способность избегать наказаний поразительна… Фактически, как у змеи… Мистер Уизли предостерегающе схватил Гарри за плечо. — Да, — сказал Гарри, — да, я умею выбираться из проблем. Люциус Малфой поднял глаза на лицо мистера Уизли. — И Артур Уизли — какая встреча! Что ты здесь делаешь, Артур? — Я работаю здесь, — коротко сказал мистер Уизли. — Не прямо здесь, конечно? — спросил мистер Малфой, приподняв брови и взглянув на дверь через плечо мистера Уизли. — Я думал, ты на втором этаже… Разве твоя работа не состоит в том, что вы утаскиваете домой маггловские артефакты и заколдовываете их? — Нет, — отрывисто сказал мистер Уизли, впиваясь пальцами в плечо Гарри. — Что вы вообще здесь делаете? — спросил Гарри Люциуса Малфоя. — Я не думаю, что личные дела между мной и министром касаются вас, Поттер, как и всяких иностранцев, — сказал Малфой, глядя на Эдварда с большой неприязнью. Неприязни во взгляде Эда было в десятки раз больше, но мистер Малфой лишь отвернулся от него. Люциус разгладил переднюю часть своей мантии; Гарри отчетливо слышал нежный звон, похоже, что карманы были полны золота. — На самом деле,только от того, что ты любимый ученик Дамблдора, тебе не следует ожидать того же снисхождения от остальных из нас... Не стоит ли нам пройти к вам в кабинет, министр? — Конечно, — ответил Фадж, поворачиваясь спиной к Гарри и мистеру Уизли. — Сюда, Люциус. Они пошли вместе, беседуя в полголоса. Мистер Уизли не отпускал плечо Гарри, пока они не исчезли в лифте. — Почему он не ждал возле офиса Фаджа, если у них есть совместные дела? — взорвался Гарри. — Что он здесь делал? — Пытался прокрасться в зал суда, как по мне, — сказал мистер Уизли, он выглядел чрезвычайно взволнованным, оглядываясь через плечо и как бы убеждаясь, что их нельзя подслушать. — Хотел узнать, исключили тебя из школы или нет. Я оставлю записку Дамблдору, когда верну вас, он должен знать, что Малфой снова разговаривает с Фаджем. — А что у него за дела с министром? — Полагаю, вопрос в деньгах, — сердито сказал мистер Уизли. — Малфой много лет не скупился на пожертвования на самые разные вещи… Это сводит его с нужными людьми… Потом он может попросить об одолжении… отсрочить принятие законов, которые он не хочет принимать… О, у него очень хорошие связи, у Люциуса Малфоя… Подъехал лифт; он был пуст, если не считать записок, круживших вокруг головы мистера Уизли, когда он нажал кнопку атриума, и двери с лязгом захлопнулись. Мистер Уизли раздраженно отмахнулся от них. — Мистер Уизли, — медленно произнес Гарри, — если Фадж встречается с Пожирателями смерти, такими как Малфой, если они встречаются наедине, откуда мы знаем, что они не наложили на него проклятие Империус? — Что такое Пожиратели смерти? Гарри взглянул на задавшего вопрос Эдварда. — Помнишь, мы говорили о Волдеморте? — Эд кивнул. — Пожиратели смерти — его последователи. Эдвард задумался. Значит, высшее руководство коррумпировано во всем мире. Я не удивлен. — Не думай, что нам это не пришло в голову, Гарри, — пробормотал мистер Уизли. — Но Дамблдор думает, что Фадж в данный момент действует по собственному желанию, что, как говорит Дамблдор, не особо утешает… Лучше не говорить об этом сейчас, Гарри… Двери открылись, и они вышли в уже почти заброшенный Атриум. Эрик, охранник, снова спрятался за своим Ежедневным Пророком. Они прошли прямо мимо золотого фонтана прежде, чем Гарри вспомнил. — Подождите…— сказал он мистеру Уизли и, вынув из кармана сумку с деньгами, снова повернулся к фонтану. Он взглянул в лицо красивому волшебнику, но вблизи Гарри подумал, что тот выглядел довольно слабым и глупым. У волшебницы была банальная улыбка, как у участницы конкурса красоты, и, судя по тому, что Гарри знал о гоблинах и кентаврах, вряд ли их можно было заставить смотреть на людей такими полными нежности глазами. Только подобострастие домового эльфа выглядело убедительно. С усмешкой при мысли о том, что сказала бы Гермиона, если бы увидела статую эльфа, Гарри перевернул свою сумку с деньгами и высыпал в фонтан не только десять галлеонов, но и все содержимое своего кошелька, игнорируя возмущенный вопль Эда.