***
В течение следующих нескольких дней Гарри не мог не заметить, что в доме номер двенадцать на площади Гриммо был один человек, который, похоже, не был абсолютно счастлив его скорому возвращению в Хогвартс. Сириус искренне радовался, впервые услышав эту новость, крепко пожимая руку Гарри и сияя улыбкой, как и все остальные. Вскоре, однако, он стал более угрюмым и нелюдимым, чем раньше, меньше разговаривал со всеми, даже с Гарри, и проводил все больше времени с Клювокрылом взаперти в комнате своей матери. — Не чувствуй себя виноватым! — строго сказала Гермиона после того, как Гарри поделился некоторыми своими чувствами с ней и Роном, пока они оттирали заплесневелый шкаф на третьем этаже несколько дней спустя. — Ты должен вернуться в Хогвартс, там твое место, и Сириус это прекрасно знает. Лично я считаю, что он ведет себя эгоистично. — Это немного сурово, Гермиона, — сказал Рон, нахмурившись, пытаясь оторвать кусок плесени, прочно приставший к его пальцу, — Тебе бы тоже не захотелось оставаться одной в этом жутком доме. — Но он не будет один! — возразила Гермиона. — Это штаб-квартира Ордена Феникса, не так ли? Он просто надеялся, что Гарри переедет сюда, и будет с ним жить. — Не думаю, что это правда, — произнес Гарри, отжимая тряпку. — Он не дал мне прямого ответа, когда я спросил его, могу ли я жить у него. — Он просто не хотел еще больше надеяться, — мудро сказала Гермиона. — И он, вероятно, сам чувствовал себя немного виноватым, потому что отчасти наделся, что тебя исключат из школы. Тогда вы оба стали бы изгоями. — Перестань! — сказали Гарри и Рон одновременно, на что Гермиона только пожала плечами. Миссис Уизли вошла в комнату, Эдвард шел позади нее. — Все еще не закончили? — спросила она, просовывая голову в шкаф.***
В дверь Эда постучали. Эдвард бросил взгляд на книгу, которую читал. Это была одна из многих книг, которые он привез из Аместриса для работы в Хогвартсе. Он поместил в нее закладку и пошел открывать дверь. За ней был Гарри, держащий в руке два конверта. — Букля вернулась раньше, чем мы предполагали, — сказал он, передавая Эду письма. — Спасибо. После того, как дверь закрылась, Эд открыл письма. Одно было от Мустанга, который просто напоминал ему о его работе и необходимости присылать отчеты. Эдвард скомкал его и выбросил в урну. Следующее письмо он открывал более осторожно. На внешней стороне конверта было написано «Брату». Он открыл его и прочитал: «Дорогой брат, Эта сова нас все-таки напугала! Я был в кабинете полковника, когда она залетела прямо в окно. Я уверен, что полковник был готов спалить ее дотла прямо на месте. Все волшебники отправляют письма совой? Тогда ты тоже должен завести такую, брат. Эта полярная сова была очень милой, и даже позволила мне ее погладить. Здесь, в Аместрисе, все как обычно. Мы с полковником все еще находимся в Централе, но я больше времени провожу в библиотеке. Пожалуйста, обязательно напиши мне, как ты проводишь обучение студентов! Я спрошу Мустанга, смогу ли я как-нибудь к тебе приехать. С любовью, Альфонс» Эдвард улыбнулся и провел пальцами по имени Ала внизу письма. Клянусь, я не упущу эту возможность. Я найду способ вернуть тебе твое тело. Эдвард сунул письмо брата в карман брюк. Преподавание, да? Это будет рутиной.***
Гарри поймал себя на мысли, что с приближением конца каникул все больше и больше мечтает о Хогвартсе. Он не мог дождаться, когда снова увидит Хагрида, сыграет в квиддич, да даже прогуляется через огород к теплицам по травологии. Было бы здорово просто покинуть этот пыльный, затхлый дом, где половина шкафов все еще была заперта, а Кикимер хрипел оскорбления из тени, когда проходишь мимо. Хотя Гарри был осторожен, чтобы не сказать ничего из этого в пределах слышимости Сириуса. Хотя члены Ордена Феникса регулярно приходили и уходили, иногда оставаясь на обед, а иногда только на несколько минут для разговора шепотом, миссис Уизли позаботилась о том, чтобы Гарри и другие ничего не услышали из их разговоров, даже если бы применяли Удлинители ушей. И никто, даже Сириус, казалось, не думал, что Гарри нужно узнать больше, чем он услышал в ночь своего прибытия на площадь Гриммо. В самый последний день каникул Гарри убирал совиный помет Букли с верхней полки шкафа, когда в спальню вошел Рон с парой конвертов. — Списки книг прислали, — сказал он, бросая один из конвертов Гарри, который стоял на стуле. — Кстати, я думал, они про это забыли, ведь обычно письма приходят гораздо раньше… Гарри смел остатки помета в мешок и бросил его через голову Рона в мусорную корзину в углу, которая сразу проглотила его и громко рыгнула. Затем Гарри вскрыл письмо. В нем лежали два листка пергамента: один — обычное напоминание о том, что семестр начинается первого сентября, а другой — о том, какие книги ему понадобятся в этом учебном году. — Только две новые, — сказал он, читая список, — стандартная книга заклинаний, 5 курс, Миранда Гошоук, и теория защитной магии, Уилберт Слинкхард. Раздался треск. Фред и Джордж аппарировали рядом с Гарри. Он так привык к этому, что даже не упал со стула. — Интересно, кто назначил книгу Слинкхарда… — непринужденно сказал Фред. — Потому что это означает, что Дамблдор нашел нового учителя защиты от темных искусств, — закончил фразу Джордж. — И как раз вовремя, — сказал Фред. — Что ты имеешь в виду? — Спросил Гарри, спрыгивая на пол рядом с ними. — Ну, несколько недель назад мы подслушали через Удлинители ушей, как мама с папой разговаривали, — сказал Фред Гарри, — и они говорили, что Дамблдору было очень трудно найти кого-нибудь, кто мог бы выполнить эту работу в этом году. — Ничего удивительного, если вспомнить, что случилось с последними четырьмя? — спросил Джордж. — Одного уволили, другого убили, у третьего стерли память, а последний был заперт в сундуке на девять месяцев. — проговорил Гарри, загибая пальцы. — Понятно, почему с поиском преподавателя возникают трудности. — Но помните про алхимию? — вмешался Фред, помахивая своим письмом. — Нам не нужно покупать никаких книг, так как же, по-твоему, Эд будет нас учить? — О, я не уверен… — Что с тобой, Рон? — спросил Джордж. Рон не ответил. Гарри оглянулся. Рон стоял очень тихо, с приоткрытым ртом, уставившись на свое письмо из Хогвартса. — В чем дело? — нетерпеливо спросил Фред, обходя Рона и заглядывая ему через плечо в пергамент. У Фреда тоже отвисла челюсть, так же, как и у Рона. — Староста? — спросил он, недоверчиво глядя на письмо. — Староста?!***
Дверь с грохотом распахнулась. В комнату ворвалась Гермиона с раскрасневшимися щеками и развевающимися волосами. В руке она держала конверт. — Вы уже… вы получили…? Она заметила значок в руке Гарри и вскрикнула. — Я так и знала! — взволнованно воскликнула она, размахивая письмом. — Я тоже, Гарри, я тоже! — Нет, — быстро ответил Гарри, возвращая значок обратно в руку Рона. — Это Рон, а не я. — Это… что? — Староста Рон, а не я, — ответил Гарри. — Рон? — у Гермионы отвисла челюсть. — Но… вы уверены? Я имею в виду… Она покраснела, когда Рон посмотрел на нее с вызывающим выражением на лице. — На письме мое имя, — сказал он. — Я…- сказала Гермиона, выглядя совершенно сбитой с толку. — я… ну… вау! Молодец, Рон! Это действительно так… — Неожиданно, — закончил за нее фразу Джордж. — Нет, — ответила Гермиона, покраснев еще сильнее, — это не так… Рон много чего сделал… он действительно… Дверь позади нее открылась чуть шире, и миссис Уизли спиной вошла в комнату, неся стопку свежевыстиранных мантий. — Джинни сказала, что наконец-то пришли списки книг, — сказала она, оглядывая конверты, пока шла к кровати и начала разбирать мантии на две стопки. — Если вы отдадите их мне, я съезжу в Косой переулок сегодня днем и куплю вам книги, пока вы будете паковать вещи. Рон, мне придется купить тебе еще одну пижаму, твоя старая по крайней мере на шесть дюймов короче, я не могу поверить, как быстро ты растешь… какой цвет ты бы хотел? — Пусть она будет красно-золотой, под стать его значку, — ухмыльнулся Джордж. — Под стать чему? — рассеянно спросила миссис Уизли, сворачивая пару темно-бордовых носков и кладя их на стопку Рона. — Его значку, — сказал Фред с таким видом, будто все самое худшее уже позади. — Его прелестному блестящему новому значку старосты. Слова Фреда не сразу дошли до миссис Уизли, все еще озабоченной мыслями о пижаме. — Его… но… Рон, ты же не…? Рон поднял свой значок. Миссис Уизли вскрикнула так же, как до этого Гермиона. — Я в это не верю! Я в это не верю! О, Рон, как чудесно! Староста! Это уже традиция в нашей семье! — А мы с Фредом что, соседи? — негодующе воскликнул Джордж, когда мать оттолкнула его и обняла младшего сына. — Подожди, пока твой отец не услышит! Рон, я так горжусь тобой, какая замечательная новость, ты можешь стать старостой школы, как Билл и Перси, это твой первый шаг! О, какая чудесная новость посреди всего этого беспокойства, я просто в восторге, о, Ронни… Фред и Джордж громко издавали звуки тошноты у нее за спиной, но миссис Уизли этого не замечала; крепко обняв Рона за шею, она целовала его в лицо, которое стало еще более алым, чем его значок. — Мама… не надо… Мама, возьми себя в руки… — пробормотал он, пытаясь оттолкнуть ее. Она отпустила его и, задыхаясь, спросила: — Мы подарили Перси сову, но у тебя, конечно, уже есть сова. — Ч-что ты имеешь в виду? — спросил Рон, не веря своим ушам. — Ты должен получить за это награду! — нежно сказала миссис Уизли. — Как насчет хорошего нового комплекта парадных мантий? — Мы уже купили ему парочку мантий, — кисло сказал Фред, который выглядел так, словно искренне сожалел об этой щедрости. — Или новый котел, старый котел Чарли уже совсем ржавый, или новую крысу, ты всегда любил Коросту. — Мам, — с надеждой спросил Рон, — можно мне новую метлу? Лицо миссис Уизли слегка вытянулось — метлы стоили дорого. — Не самую лучшую! — поспешил добавить Рон. — Просто… просто новую для разнообразия… Миссис Уизли помедлила, потом улыбнулась. — Конечно, конечно… Ну что ж, мне пора идти, если мне еще и метлу надо купить. Увидимся позже… малыш Ронни, староста! И не забудь упаковать свои чемоданы… староста… О, я вся дрожу! Она еще раз поцеловала Рона в щеку, громко фыркнула и выбежала из комнаты. Фред и Джордж обменялись взглядами. — Ты не против, если мы станем целовать тебя, не так ли, Рон? — спросил Фред ложно встревоженным голосом. — Мы могли бы сделать реверанс, если хочешь, — сказал Джордж. — Ой, заткнитесь, — хмуро фыркнул Рон. — Нам придется следить за каждым своим шагом, Джордж, — сказал Фред, делая вид, что дрожит, — с этими двумя в нашем случае… — Да, похоже, наши дни нарушения закона наконец-то закончились, — сказал Джордж, покачивая головой. И с еще одним громким треском близнецы дизаппарировали. — Эти двое! — яростно сказала Гермиона, глядя в потолок, сквозь который они теперь могли слышать, как Фред и Джордж смеются в комнате наверху. — Не обращай на них внимания, Рон, они просто завидуют! — Я так не думаю, — с сомнением сказал Рон, тоже глядя в потолок. — Они всегда говорили, что старостами становятся только зануды… тем не менее, — добавил он более радостно, — у них никогда не было новой метлы! Я бы хотел пойти с мамой и выбрать… мы не сможем позволить себе купить Нимбус, но есть новый Чистомет, это было бы здорово… да, так и сделаю, я пойду и скажу ей, что мне нравится Чистомет, просто чтобы она знала. Он выскочил из комнаты, оставив Гарри и Гермиону наедине. Гарри понял, что по какой-то причине, он не хочет смотреть на Гермиону. Он повернулся к своей кровати, поднял стопку чистых мантий, которую положила на нее миссис Уизли, и прошел через комнату к своему сундуку. — Гарри? — неуверенно сказала Гермиона. — Молодец, Гермиона, — сказал Гарри так сердечно, что это совсем не походило на его голос, и, по-прежнему не глядя на нее, он сказал — Великолепно. Староста. Отлично. — Спасибо, — ответила Гермиона. — Э-э… Гарри, могу я одолжить Буклю, чтобы рассказать маме и папе? Они будут очень довольны — я имею в виду, староста — это то, что они могут понять. — Да, без проблем, — сказал Гарри все тем же ужасным, проникновенным голосом, который ему не принадлежал. — Можешь взять ее. Он выпрямился и огляделся. Ни Гермионы, ни Букли в комнате уже не было. Гарри медленно подошёл к своей кровати, опустился на нее, невидящим взглядом глядя в изножье шкафа. Он совсем забыл, что на пятом курсе избирают старост. Он был слишком обеспокоен возможностью быть исключенным, что ни разу не вспомнил про значки и про то, кто их получит. Но если бы он вспомнил… если бы он подумал об этом… чего бы он ожидал? Не этого, — произнес в его голове тихий и правдивый голос. Гарри скривился и закрыл лицо руками. Он не мог лгать самому себе; если бы он не забыл, что на пятом курсе отправляют значки старост, он бы ожидал, что тот вручат ему, а не Рону. Сделало ли бы это его таким же высокомерным, как Драко Малфой? Считал ли он себя выше всех остальных? Неужели он действительно верил, что он лучше Рона? — Нет, — вызывающе сказал слабый голос. — Это правда? — подумал Гарри, с тревогой исследуя собственные чувства. — Я лучше в квиддиче, — сказал внутренний голосок, — Но во всём остальном у меня нет преимущества. — Это определенно правда, — подумал Гарри. В уроках он был не лучше Рона. А как насчет внешкольного опыта? А как насчет приключений, которые он, Рон и Гермиона пережили вместе с тех пор, как начали учиться в Хогвартсе, часто рискуя гораздо большим, чем просто быть исключенными из школы? — Ну, Рон и Гермиона были со мной большую часть времени, — сказал голос в голове Гарри. — Но не всегда, — спорил сам с собой Гарри. — Они не дрались с Квирреллом. Они не сражались с Реддлом и василиском. Они не прогоняли всех этих дементоров в ночь, когда сбежал Сириус. Их не было со мной на кладбище в ту ночь, когда вернулся Волдеморт… И снова возникло то же чувство несправедливости, которое охватило его в ту ночь, когда он прибыл сюда впервые. — Я определенно сделал больше, — с негодованием подумал Гарри. — Я сделал больше, чем они! — Но может быть, — справедливо произнес тихий голос, — Может быть, Дамблдор не выбирает старост, потому что они попали в кучу опасных ситуаций… может он выбирает их по другим причинам… у Рона может быть то, чего нет у тебя… Гарри открыл глаза и сквозь пальцы уставился на когтистые ножки шкафа, вспоминая слова Фреда: «Никто в здравом уме не сделает Рона старостой…» Гарри тихонько рассмеялся. Секунду спустя он почувствовал себя отвратительным другом. Рон не просил Дамблдора дать ему значок старосты. Это не было ошибкой Рона. Собирался ли он, Гарри, лучший в мире друг Рона, дуться из-за того, что у него не было значка, смеяться с близнецами за спиной Рона, и спортить все для Рона, когда тот впервые в чем-то превзошел Гарри? В этот момент Гарри снова услышал шаги Рона на лестнице. Он встал, поправил очки и улыбнулся, когда Рон вернулся назад в комнату. — Только что догнал ее! — радостно сказал он. — Она говорит, что купит Чистомет, если он будет в продаже. — Круто, — сказал Гарри, и он с облегчением услышал, что его голос перестал звучать наигранно искренне. — Послушай, Рон… ты молодец, приятель. Улыбка исчезла с лица Рона. — Я никогда не думал, что это буду я! — сказал он, качая головой. — Я думал, что это ты получишь значок! — Нет, от меня слишком много неприятностей, — сказал Гарри, повторяя слова Фреда. — Да, — сказал Рон, — да, я полагаю… что ж, нам лучше собрать чемоданы, не так ли? Было странно, насколько далеко оказались разбросаны их вещи с момента приезда в этот дом. Большую часть дня им потребовалось, чтобы собрать свои книги и вещи по всему дому и спрятать их обратно в школьные сундуки. Гарри заметил, что Рон все это время перемещал свой значок старосты: сначала положил его на прикроватную тумбочку, затем убрал в карман джинсов, а после вынул и положил на сложенную мантию, словно хотел увидеть, как красный значок смотрится на черной мантии. Только когда Фред и Джордж зашли и предложили прикрепить его ко лбу с помощью Заклятия вечного приклеивания, он нежно завернул свой значок в темно-бордовые носки и уложил в сундук. Миссис Уизли вернулась из Косого переулка около шести часов, нагруженная книгами и неся длинный сверток, упакованный в толстую коричневую бумагу, который Рон взял у нее со стоном нетерпения. — Не думай развернуть его сейчас, люди приходят к обеду, я хочу, чтобы вы все спустились вниз, — сказала миссис Уизли, но в тот момент, когда она скрылась из виду, Рон в исступлении сорвал бумагу и в восторге на лице осмотрел каждый дюйм своей новой метлы. Раздался короткий стук в дверь, после чего та открылась, являя перед ними Эдварда. — Твоя мать хочет, чтобы ты спустился, — его глаза расширились, глядя на метлу. -Вы, волшебники, действительно ездите на метлах? — Да, это так. — Гарри кивнул. — Некоторые из нас играют в квиддич, в спорт с метлами. — Вы все сошли с ума. — Эдвард закатил глаза. — В любом случае, ужин готов. На кухне миссис Уизли повесила над заставленным всякой едой столом алое полотнище с надписью: «ПОЗДРАВЛЯЕМ РОНА И ГЕРМИОНУ, НОВЫХ СТАРОСТ!» За все время пребывания на площади Гриммо, Гарри не видел миссис Уизли в лучшем настроении, чем сейчас. — Я подумала, что лучше устроить небольшую вечеринку-фуршет, а не простой ужин за столом, — сказала она Гарри, Рону, Гермионе, Фреду, Джорджу и Джинни, когда те вошли в комнату. — Твой отец и Билл уже в пути, Рон. Я послала им обоим сов, и они в полном восторге, — добавила она, сияя. Фред закатил глаза. Сириус, Люпин, Тонкс и Кингсли Бруствер уже были на кухне, а Грозный Глаз Грюм пришел вскоре после того, как Гарри налил себе сливочное пиво. — О, Аластор, я так рада, что ты пришел, — весело сказала миссис Уизли, когда Грозный Глаз сбросил свой дорожный плащ. — Мы давно хотели спросить тебя, не могли бы ты заглянуть в письменный стол в гостиной и сказать нам, что там внутри? Мы не хотели его открывать, просто на случай, если это что-то действительно опасное. — Нет проблем, Молли… Волшебный синий глаз Грюма повернулся вверх и уставился сквозь потолок кухни. Эдвард разинул рот, наблюдая за голубым глазом, совершенно не похожим на второй, темно-карий, глаз. — Гостиная… — прорычал он, его зрачок сузился. — Письменный стол в углу? Да, я вижу его… да, это боггарт… хочешь, я поднимусь и избавлюсь от него, Молли? — Нет, нет, я сделаю это сама позже, — просияла миссис Уизли. — Отдохни, выпей. Вообще-то у нас тут небольшой праздник… — она указала на алое знамя. — Четвертый староста в семье! — нежно сказала она, взъерошив волосы Рона. — Староста, да? — прорычал Грюм, его нормальный глаз уставился на Рона, а волшебный повернулся так, что он смотрел сквозь его, Грюма, висок. У Гарри возникло очень неприятное ощущение, что он смотрит на него, и он двинулся в сторону Сириуса и Люпина. — Что ж, поздравляю, — сказал Грюм, все еще глядя на Рона своим обычным глазом, — Авторитетные люди всегда притягивают неприятности, но я полагаю, Дамблдор думает, что вы можете противостоять большинству серьезных проклятий, иначе он не назначил бы вас… Рон выглядел несколько ошарашенным такой точкой зрения, но был избавлен от необходимости что-то отвечать появлением своих отца и старшего брата. Миссис Уизли была в настолько хорошем настроении, что даже не пожаловалась на то, что они привезли с собой Наземникуса. Тот был одет в длинное пальто, которое казалось странно комковатым в неожиданных местах, и отклонил предложение снять его и положить вместе с дорожным плащом Грюма. — Что ж, я думаю, тост будет уместен, — сказал мистер Уизли, когда все взяли напитки. Он поднял свой кубок. — За Рона и Гермиону, новых старост Гриффиндора! Рон и Гермиона просияли, когда все выпили за них, а затем зааплодировали. — Я сама никогда не была старостой, — весело сказала Тонкс из-за спины Гарри, когда все двинулись к столу, чтобы взять себе еду. Сегодня ее волосы были томатно-рыжими и доходили до талии; ее легко можно было принять за старшую сестру Джинни. — Мой декан факультета сказал, что мне не хватает некоторых важных качеств. — Например? — спросила Джинни, которая выбирала себе печеную картошку. — Например, способности вести себя прилично, — сказала Тонкс. Джинни рассмеялась; Гермиона выглядела так, словно не знала, улыбаться ей или нет, и пошла на компромисс, сделав большой глоток сливочного пива и закашлялась. — А как же ты, Сириус? — Спросила Джинни, хлопнув Гермиону по спине. Сириус, стоявший рядом с Гарри, издал свой обычный лающий смешок. — Никто бы не назначил меня старостой, я постоянно после уроков сидел наказанный вместе с Джеймсом. Вот Люпин был прилежным мальчиком, он и получил значок. — Думаю, Дамблдор надеялся, что я смогу приструнить своих лучших друзей, — сказал Люпин. — Едва ли нужно говорить, что я потерпел сокрушительную неудачу. Настроение Гарри внезапно улучшилось. Его отец тоже не был старостой. Внезапно вечеринка показалась ему гораздо более приятной; он наполнил свою тарелку, чувствуя удвоенное расположение ко всем присутствующим в комнате. Рон восторженно рассказывал о своей новой метле всем, кто готов был его слушать. — …от нуля до семидесяти за десять секунд, неплохо, не так ли? Комета-260 может всего лишь от нуля до шестидесяти, и это только при приличном попутном ветре, так, по крайней мере, написано в буклете «Выбери метлу»… Гермиона очень серьезно говорила с Люпином о своих взглядах на права эльфов. — Я имею в виду, что это такая же чепуха, как сегрегация оборотней, не так ли? Все это проистекает из ужасной привычки волшебников считать себя выше других существ… Миссис Уизли и Билл, как обычно, препирались из-за его волос. — …это совершенно ни в какие ворота, а ты так хорош собой, будет лучше, если они будут чуточку короче, правда, Гарри? — О… я не знаю… — невпопад ответил Гарри, слегка встревоженный тем, что его спросили о мнении в таком вопросе; он отодвинулся от них в сторону Фреда и Джорджа, которые забились в угол вместе с Наземникусом.***
— Ура, Гарри! — радостно воскликнул Фред, когда Наземникус вытряхнул содержимое карманов в протянутые руки близнецов и поспешил к столу с едой. — Нам лучше отнести это наверх… Гарри смотрел им вслед, чувствуя себя немного неловко. Ему только что пришло в голову, что мистер и миссис Уизли определенно захотят узнать, как Фред и Джордж финансируют свой магазин магических шуток, когда, как и следовало ожидать, они наконец узнают об этом. Отдать близнецам свой выигрыш на Турнире Трех Волшебников в то время казалось простой вещью, но что, если это приведет к еще одной семейной ссоре и отчуждению, как в случае с Перси? Будет ли миссис Уизли по-прежнему считать Гарри одним из своих сыновей, если узнает, что он помог Фреду и Джорджу начать карьеру, которую она считала совершенно неподходящей? Стоя там, где близнецы оставили его, не имея ничего, кроме виноватой тяжести в животе, Гарри услышал звук своего собственного имени. Низкий голос Кингсли Бруствера был слышен даже сквозь окружающий шум. — …почему Дамблдор не назначил Поттера старостой? — спросил Кингсли. — У него были на то причины, — ответил Люпин. — Но это доказало бы его доверие. Именно это я и сделал бы, — настаивал Кингсли, — особенно если учесть, что «Ежедневный пророк» то и дело прохаживается на его счет… Гарри не оглядывался; он не хотел, чтобы Люпин или Кингсли знали, что он их услышал. Хотя он и не был голоден, он последовал за Наземникусом обратно к столу. Его радость от вечеринки испарилась так же быстро, как и появилась; ему хотелось оказаться наверху, в постели.***
Поговорив с Римусом, Кингсли Бруствер обнаружил, что Эдвард стоит в стороне ото всех и пьет воду. — Вы новый профессор алхимии? Было трудно не испугаться Кингсли, но Эдвард справился. — Элрик, сэр. -он протянул руку в белой перчатке. — Эдвард Элрик. Бруствер, верно? Он запомнил Кингсли по их короткой встрече во время слушания по делу Гарри. — Да, Кингсли Бруствер. Рад с вами познакомиться. Они стояли молча, пока Кингсли не спросил: — Вы алхимик? — Да, государственный алхимик. Кингсли взял стакан и сделал глоток. — Я слышал об Аместрисе всего несколько раз за всю свою жизнь, это довольно далеко от Лондона, верно? И какова обстановка в вашей стране? Эдвард подумал о том, что сейчас происходит на его родине. Гомункулы и Отец, замышляющие захватить власть над их миром. Фюрер, наблюдающий за каждым движением всех жителей. — Все в порядке, — выдавил он. — А кто ваш президент? — Фюрер Брэдли. Я не думаю, что вы слышали о нем. — Да, вы правы. Значит, вы, алхимики, умеете превращать свинец в золото?» — Да, но мы не… — Не стоит сразу забрасывать кого-то вопросами, Бруствер. — вмешался Грозный Глаз Грюм. — Я думал, ты это знаешь. Возможно, он лжет. Грюм бросил подозрительный взгляд на Эда, который ответил ему тем же. — Грозный Глаз Грюм? Грюм склонил голову набок, не сводя глаз с Эдварда. — Аластор Грюм, если можно.***
Эдварду наконец удалось сбежать от Бруствера и Грюма. Он вышел из кухни, стараясь ступать как можно тише и особенно осторожно наступая на свой автопротез. Этот Грюм. Он странный. Держу пари, мой автопротез в разы круче, чем его деревянная культя. Интересно, есть ли у них в Лондоне мастерские автоброни? Завернув за угол, он услышал рыдания. Исполнившись любопытства, Эдвард открыл дверь в гостиную. Это была миссис Уизли, все ее тело сотрясалось от рыданий. Она взмахнула палочкой, указывая на неподвижную фигуру, лежащую напротив нее. — Р-риддикулус! — сказала она, все еще всхлипывая. Именно тогда Эдвард разглядел черты фигуры — рыжие волосы, веснушчатое лицо, но не такое взрослое, как у близнецов. Рон лежал на полу, мертвый. Нет, Рон не умер, он внизу… — Риддикулус! — неподвижное тело Рона исчезло, и вместо него появилось тело Гарри, тоже мертвое. Нет, Гарри тоже внизу! Эдвард торопливо вошел в комнату, тут же похлопав миссис Уизли по плечу. — Миссис Уизли? Миссис Уизли? И пока он пытался отвлечь ее внимание от этой ужасной картины, мертвый «Гарри» изменился, и на его месте появилось… Нет. НЕТ! Эдвард попятился, пока не уперся спиной в стену. Это был круг трансмутации, с рунами и символами, которые он слишком хорошо знал. Круг занимал всю комнату, нарисованный мелом неуверенной детской рукой… Он зажал рот рукой, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Нет. Там была масса органов, конечностей, волос… протянутая рука… искривленный рот… рот открылся, чтобы что-то сказать, и Эдвард почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Появилась другая фигура, облаченная в доспехи. Фигура была разодрана на маленькие металлические осколки, единственной целой деталью был шлем. — Брат, почему ты не спас меня? Голос Альфонса эхом разносился по комнате, более печальный и хриплый, чем Эд когда-либо слышал. Потом была Нина, только это была не Нина, а химера из нее и Александра, и это было ужасно… — Эдвард! Ты не смог спасти меня! Спаси меня. Спаси меня. Эдвард схватился за голову, чувствуя, что она вот-вот взорвется. — Прости, — шептал он снова и снова. Он закричал, не зная, что делать. Кровь на полу все ближе стекалась к нему, Нина… Нина, но не та милая девочка, а жуткая химера, подходила все ближе… Я не могу никого спасти.***
— Первый состав Ордена Феникса, — проворчал Грюм. В руках он держал маленькую фотографию. После того как Эдвард улизнул, Грозный Глаз нашел Гарри, прислонившегося к стене. — Я нашел ее вчера вечером, когда искал запасную мантию-невидимку, поскольку Подмор так и не отдал мне мою лучшую… подумал, что люди захотят увидеть это фото. Гарри взял фотографию. Небольшая группа людей смотрела на него — некоторые махали ему, другие поднимали свои бокалы. — А вот и я, — сказал Грюм, без всякой надобности указывая на себя. Грюм на фотографии был безошибочно узнаваем, хотя его волосы были чуть менее седыми, а нос — еще целым. — А рядом со мной Дамблдор, Дедалус Диггл с другой стороны… это Марлин Маккиннон, она была убита через две недели после того, как было сделано это фото, вместе со всей семьей. Это Фрэнк и Алиса Лонгботтом… Желудок Гарри, уже испытывавший неловкость, сжался, когда он взглянул на Алису Лонгботтом; он очень хорошо знал ее круглое дружелюбное лицо, хотя никогда не встречался с ней: ее сын Невилл был ее копией. —… бедняги, — проворчал Грюм. — Лучше умереть, чем то, что случилось с ними… а это Эммелина Вэнс, ты с ней встречался, и, конечно же, Люпин… Бенджи Фенвик, он тоже погиб, мы смогли отыскать только куски его тела… Подвиньтесь чуть-чуть, — добавил он, тыча пальцем в фотографию, и маленькие фигурки отодвинулись в сторону, чтобы те, кто стоял позади них, смогли выйти вперед. — Это Эдгар Боунс… брат Амелии Боунс, его тоже прикончили вместе с семьей, он был великим волшебником… Стерджис Подмор, черт возьми, какой он здесь молодой… Карадок Дирборн исчез через полгода, мы так и не нашли его тело… Хагрид, конечно, выглядит точно так же, как и всегда… Элфиас Дож, ты его видел, я и забыл, что он носил эту дурацкую шляпу… Гидеон Пруэтт, потребовалось пять Пожирателей смерти, чтобы убить его и его брата Фабиана, они сражались как герои… вперед, вперед… Маленькие люди на фотографии снова поменялись местами, и те, что стояли сзади, появлялись на переднем плане картины. — Это брат Дамблдора, Аберфорт, единственный раз, когда я его встречал, странный тип… это Доркас Медоуз, Волдеморт убил ее лично… Сириус, когда у него еще были короткие волосы… и… ну вот, подумал, что это тебя заинтересует! Сердце Гарри перевернулось. Его мать и отец улыбались ему, сидя по обе стороны от маленького человечка с водянистыми глазами, в котором Гарри сразу узнал Хвоста, того самого, который выдал Волдеморту местонахождение его родителей и тем самым способствовал их смерти. — Ну? — спросил Грюм. Гарри взглянул на покрытое шрамами и язвами лицо Грюма. Очевидно, у Грюма создалось впечатление, что он доставил Гарри определенное удовольствие. — Да, — сказал Гарри, снова пытаясь улыбнуться, — Слушайте, я только что вспомнил, что еще не упаковал свои вещи… Он был избавлен от необходимости придавать подробности своей отговорки. — Что это у тебя там, Грозный глаз? — спросил Сириус, и Грюм повернулся к нему. Гарри пересек кухню, проскользнул в дверь и поднялся по лестнице, прежде чем кто-нибудь успел его окликнуть. Он не знал, почему это так потрясло его; в конце концов, он и раньше видел фотографии своих родителей, да и встречался с Червехвостом… но чтобы ему напоминали об этом вот так, когда он меньше всего этого ожидал… Он сердито подумал, что мало кому бы такое понравилось. А потом увидеть их в окружении всех этих счастливых лиц… Бенджи Фенвик, которого нашли разорванным на куски, и Гидеон Пруэтт, который погиб как герой, и Лонгботтомы, которых пытали до безумия… все они счастливо махали с фотографии еще целую вечность, не зная, что обречены… ну, Грюму и казалось это интересным и забавным… но для Гарри это было слишком тяжело. Гарри на цыпочках поднялся по лестнице в холл мимо чучел эльфийских голов, радуясь, что снова остался один. Но когда он приблизился к первой площадке, то услышал шум. Кто-то шептался в гостиной. — Эй? — спросил Гарри. Ответа не последовало, но шепот продолжался. Гарри поднялся по оставшейся лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пересек лестничную площадку и открыл дверь в гостиную. Эдвард стоял у стены, широко раскрыв глаза и шепча что-то, чего Гарри не мог разобрать. Что-то было в середине гостиной: повсюду была кровь, был разбитый доспех, была маленькая девочка и собака — но потом все изменилось, хотя кровь все еще была повсюду. Это было ужасно, там была огромная груда чего-то, похожее на монстра с человеческим лицом. Нет, теперь, когда он подумал об этом, это было похоже на женское лицо. Она протянула руку. Видение снова изменилось, превратившись в настоящее чудовище, с тысячами лиц внутри, некоторые плакали, некоторые кричали… Боггарт. В гостиной. — Эдвард, просто убирайся отсюда! — крикнул Гарри, уставившись на массу крови и органов, из которых тянулась рука. — Что происходит? В комнату вбежал Люпин, за ним следовал Сириус, а за ними — Грюм. Глаза Люпина расширились, когда он увидел кровь и чудовищных существ, парящих рядом с Эдвардом, который был бледнее призрака. Но по мере того, как образы менялись и менялись, он, казалось, начал понимать, что это был боггарт. — Риддикулус! Кровь, чудовища, доспехи, девочка и собака — все исчезло. Серебристый шар повис в воздухе над тем местом, где только что была кровь. Люпин еще раз взмахнул палочкой, и шар исчез в клубах дыма. — О-о-о! — выдохнула миссис Уизли. Никто из них не заметил ее раньше, она сидела на полу сгорбившись. — Молли, — сдержанно сказал Сириус, подходя к ней. — Молли… Эдвард… Эдвард не двигался со своего места у стены, его глаза были широко раскрыты, как блюдца. Похоже, он даже не дышал.***
Послышался глухой звук Эд упал на пол, глубоко дыша, словно не в силах понять, что произошло несколько секунд назад. Он сжал кулаки, чувствуя металл на правой руке, кожу — на левой. Нет. Нет. Я ведь не у ворот, правда? Нет. Чья-то рука мягко похлопала его по плечу. Это был Римус. Эдвард отпрянул от этого прикосновения, отползая назад. — Нет, нет! — его тело била дрожь, казалось, что он не замечал того, что находилось перед ним. — Перестаньте…не надо! Я пытался спасти их, понимаешь? Я пытался! — его голос был слаб. — Я потерпел неудачу, я потерпел неудачу…***
— Эдвард, это я, — твердо сказал Римус. — Римус Люпин. Часть сознания, казалось, вернулась. — Это ты…оборотень. — Да, это я. Эдвард посмотрел через плечо Римуса на Гарри, Сириуса и Грюма. — Ты же… Поттер. — он его узнал. Гарри кивнул, чувствуя, как его охватывает мрачное предчувствие. Он видел самые большие страхи Эдварда совсем недолго, но как долго Эдвард был там? Там были руки и ноги, кровь и органы. И была эта ужасная тварь, похожая на собаку… — Ты же Сириус… Крестный отец Поттера. — Да, Элрик. — Сириус положил руку на плечо Гарри, явно пытаясь увести его из комнаты. — Аластор. Грозный Глаз придвинулся ближе. — Ты все правильно понял. — Он протянул руку Эдварду. — Я знаю, что ты чувствуешь, парень. Воспоминания не становятся краше. — волшебник бросил полный отвращения взгляд туда, где только что был боггарт. — Проклятые твари. Они показывают худший страх человека. Эдвард, казалось, начал приходить в чувства. — Они… показывают твои худшие опасения?***
— Именно это я и сказал. Эдвард заставил себя подняться, прислонившись к стене. Миссис Уизли подошла к нему ближе, по ее щекам текли слезы. — Прости, — всхлипнула она. - Я собиралась избавиться от боггарта, но все время видела их мертвыми, я не могла этого сделать… — Не волнуйся, Молли, боггарты могут одолеть даже сильнейших из нас… — Римус успокаивающе погладил ее по спине. — О, прости меня, Эдвард! Эд удалился, держась за стену. — Это не ваша вина, миссис Уизли. Пожалуйста, не плачьте. Я не смог спасти маму. Я не смог спасти Ала. Я не смог спасти Нину. Его рука сжала серебряные карманные часы государственного алхимика. Бесполезный. — Эд… Он оглянулся через плечо к тому месту, где стояли Сириус и Гарри. — Да? — ему удалось сдержать свой голос. — Я просто хочу, чтобы ты знал, Эдвард…- Сириус сглотнул. — Ты здесь не один. Мы тебя прикроем. Эдварду пришлось сдерживать слезы. Всю свою жизнь он вел себя словно он старше, умнее и лучше, чем был на самом деле. До сих пор никто из взрослых не властвовал над его жизнью. — Спасибо вам большое, — выдавил Эдвард, прежде чем почти броситься наверх, словно ребенок. Именно в своей комнате он позволил единственной дорожке слез скатиться по щеке, прежде чем сердито вытереть ее. Тебе еще многое предстоит сделать. Ты должен спасти Ала. Нет времени плакать.***
— Что это было, Аластор? — спросил Кингсли. Грозный Глаз сделал еще один глоток из своей фляжки и сказал: — Мальчишка Элрик столкнулся с боггартом. И это было не лучшее зрелище. — Думаю, это еще мягко сказано. — Римус вздрогнул. — Аластор, ты был сзади. Ты не видел… — он потер лицо. — Кровь, конечности, чудовища… Я не хочу знать, на что похожа жизнь в Аместрисе. Грюм молчал. Он думал о чем-то другом, о чем-то, что было совсем не его делом.***
— Аластор Грюм, если можно. Первое, что заметил Грюм, когда представился Элрику. Металлическая рука. И нога. Он видел это ясно, как день, своим волшебным глазом. Отсутствие одной конечности не было чем-то необычным. Сам он потерял ногу. Один из его коллег потерял руку. Но это было на войне. Я думал, что он просто вундеркинд. Но он же солдат? Грюм не слишком вмешивался в разговор между Кингсли и Эдвардом, а просто пристально смотрел на Элрика, проверяя, нет ли еще чего-нибудь определенно странного в нем. Его рука и нога не были просто «колышками», как у самого Грюма. Они выглядели так, будто там, где должна была быть каждая конечность, вместо нее были металлические детали, соединенные проводами и листками металла. Грюм взглянул на лицо Эда. Тот выглядел немного взволнованным, пока разговаривал с Кингсли. Однако, в его глазах не было того мертвого выражения, как у Лонгботтомов после пыток Пожирателей. Эдвард явно видел вещи и похуже… и выжил. Парень сильный.***
На кухне Молли была с мужем и Сириусом. — Молли, с тобой все в порядке? Миссис Уизли подняла голову и увидела озабоченное лицо мужа. Он протянул ей кружку с горячим чаем, и миссис Уизли приняла ее, пробормотав: — Спасибо, Артур… — она сделала глоток. — Да, я в порядке, Артур. Но Эдвард… — она посмотрела на мужа. — Когда я разбиралась с боггартом, я видела…тебя, мальчиков, Джинни, Гарри… всех мертвыми. Артур напрягся, но затем погладил ее руку своей. — Мы живы и здоровы, Молли, пожалуйста, не волнуйся. — Это так! Эдвард увидел меня, и он пытался помочь мне…- она смахнула слезу. — Затем боггарт изменился, он был ужасен, он превратился в кровь, жуткий шепот и монстров… Сириус сел за тот же стол, что и Молли. — Помнишь, Эд говорил, что служил на войне? — Война? — Артур был ошеломлен. — Да, — подтвердил Сириус. — Ишвар или что-то в этом роде, кажется, несколько лет назад. — Блэк уставился на свои руки, которые ненепривычно дрожали. — Хотя мы мало что сделали во время нашей последней войны, я все еще помню ужасные вещи… — Сириус, ты сделал больше, чем любой из нас! — взмолилась Миссис Уизли. Но Сириус покачал головой. — Нет, я этого не делал. Эд сказал, что он майор. А значит, он мог быть на передовой… Они все не знали, что беспокоились совсем не о том. Эдвард пережил не воспоминания о войне, а крики собственной трансмутированной матери, и это было намного хуже.***
— Мне нужно вам кое-что сказать, — тихо сказал Гарри Рону и Гермионе. Они кивнули и последовали за Гарри наверх в комнату. — Так что ты хотел нам сказать, Гарри? — спросила Гермиона. Гарри понизил голос. — Помнишь, как миссис Уизли сказала, что позаботится о боггарте? — Ну да… — Так вот, прежде чем она успела от него избавиться, вошел Эд. Гермиона и Рон ахнули. — Ну и что это было? — спросил Рон. — Чего он больше всего боится? — Говори тише! — Прошипел Гарри. — Его комната напротив нашей. — Рассказывай уже! — Это было… страшно. — Ну да, это же его худший страх! — Рон, прекрати уже! — огрызнулась Гермиона. — Так что же это было? — Все изменилось. Когда я вошел, там было что-то вроде монстра с миллиардом разных лиц. — И это все? — Нет, потом он превратился в другого монстра. Это было похоже на девушку и собаку, соединенных вместе. Это было… — он подумал о том ужасном чувстве, которое испытал. — …Это было неправильно. А потом появился нарисованный меловой круг, в центре которого была масса конечностей и крови, и Эдвард смотрел на все это так, словно вот-вот потеряет сознание. — О, — тихо сказала Гермиона, — помнишь, он сказал, что служил в армии? — Ты думаешь, он видел это на войне? — Возможно. Я не знаю. — О, надеюсь, мы никогда не увидим ничего подобного! Без всякого предупреждения шрам на лбу снова обожгло болью, а желудок ужасно скрутило. Гарри прижал ладонь к своему шраму. — Гарри, у тебя снова болит шрам? — Э, все в порядке. Он почувствовал себя старше, чем когда-либо в своей жизни, и ему казалось странным, что всего час назад он беспокоился о магазине магических приколов и о том, кто получил значок старосты.