Обе белые

Кабинет доктора Маки ничуть не изменился по цвету стен и мебели. Тот же диван Откровений и книжные полки остались постоянными обитателями, разве что изменилось местоположение. Прибавились вазоны, коврик у входа под ногами сменился на светло-розовый. Кресло, под скрип которого доктор Маки любил предаваться мечтаниям, сменилось на деловое - этакое кресло босса с высокой мягкой спинкой из черной кожи, удобными высокими и широкими подлокотниками. Рядом со столом примостилась невысокая тумбочка с двумя бумажными стаканчиками. Диван стоял в середине комнаты напротив стола на выцветшем белом ковре с придавленным от множества ног ворсом. За столом сидела девушка в застегнутом белом халате с выглаженными манжетами и воротничком. На ее черных волосах выделялась ярким пятном малиновая заколка. А за спиной стена в дипломах и наградах, оформленных в аккуратные красивые рамочки. Кенни Стена Наград говорила о гордой показушности, которая добавляла вес в глазах начальства и родственников пациентов белого дома. Кенни недолго косплеил замороженного Хана Соло из “Последнего джедая”. Голос психотерапевта разрушил оцепенение нарочитой доброжелательностью: - Привет, меня зовут Венди. Я твой новый психотерапевт. Она протянула ему бумажный стаканчик с апельсиновым соком. Его брата-близнеца Венди взяла себе и отхлебнула. Улыбнулась Кенни, кивнула, подзывая сесть напротив. - А я - Кеннет Маккормик, - заученные слова приходилось проталкивать через рот, потому что психотерапевт Венди о нем уже все знала и без представления, - и у меня навязчивые идеи. Венди, которую Кенни уже видел, когда болтал со Стэном, натянуто улыбнулась. Она заглянула в раскрытую медкарту, прочитала пару строк и тяжело вздохнула. Кенни не знал, что там написано, и как быстро его жизнь, перенесенная на бумагу шариковой ручкой, снимками и анализами, менялась. Но был уверен: все, что можно было, из него вытащили, отредактировали, сократили и впихнули на расчерченные листы, не утруждаясь заполнять нормальным читабельным почерком. Словно знали, что Кенни сойдется с Кротом и они вместе заберутся в картотеку (кстати, совершенно случайно, они всего лишь ошиблись дверью - в темноте они все одинаковые, впрочем, при свете дня тоже). Венди нервно заправила за ухо прядь волос, приковывая внимание к малиновой заколке, постучала пальчиками по раскрытой карте и сказала: - Кеннет, - можно же тебя так называть, да? - ты понимаешь, почему я здесь? Не она первая, не она последняя. Текучка кадров, к которой привыкаешь так же быстро, как к смене меню в столовой, лекарствам и медсестрам. - Фаталити в стиле съебалити. На замену "просто поговорить о жизни и чувствах" много кто приходил, а потом диагнозы не могли уместиться в напечатанные три строчки - у всех разные подозрения, тестирования и очень веское “Я - лечащий врач, и я знаю как лучше”. Венди никак не отреагировала - ответ ее удовлетворил и, не задумываясь, она спросила: - А знаешь, почему ты здесь? На памяти Кенни до Венди было трое психотерапевтов, которые задавали ему вопросы, выписывали таблетки и обещали скорейшее выздоровление, если он будет слушаться. И обязательно рассказывать обо всём на диване Откровений, словно уже от одного сидения его аура очищается и заряжается положительной энергией. Они бы, блядь, еще воду в банках ставили на диван заряжаться и продавали. - Да. - Отлично. Мы с тобой сегодня познакомимся и поговорим на простые темы. Отвечай, что чувствуешь в данный момент, хорошо? - Она вновь улыбнулась. - Тебе здесь нравится? Как прилежная выпускница, получившая профессию, она пошла по стандартному опроснику. - Неплохо. Кенни действительно здесь нравилось. Если бы еще сестренка чаще приходила, было бы замечательно. Жаль, она готовилась к полугодовым экзаменам, и Кенни сказал ей учиться и не отвлекаться, пусть постарается и выбьется в люди, а он как-нибудь потерпит пару месяцев. Не привыкать. - А как кормят? - Неплохо. - Чем занимаешься в свободное время? - Смотрю. Дышу. Хожу. Думаю. Работаю. - Вот как? И над чем ты работаешь? - В организме человека ежесекундно протекает множество химических реакций. Поэтому даже перед вами я работаю, хоть вы этого и не замечаете. - Курс биологии и анатомии я проходила, Кеннет. И не это имела ввиду. - И кто в этом виноват? - Кенни вернул Венди милую улыбку. - Конкретизируйте в следующий раз вопрос, доктор Венди. Она вздохнула. - Другие пациенты прекрасно понимали мои вопросы. Кенни промолчал, давая ей возможность додуматься до собственного озвученного ответа. - Ладно, пойдем другим путем. Я здесь недавно, но… очень хочу что-то поменять в привычных встречах. Кенни посмотрел на стаканчик в руках. Начала с сока? Где она о таком начиталась? В какой-нибудь книге “Магия лечения. Все легко и просто”? А сок входит в ежемесячный бюджет лечения? Венди продолжила: - Хочу стать тебе другом. Равноценным другом, который не только берет, но и дает что-то взамен. - Она вновь улыбнулась. Кенни не оценил ее потуг влияния за счет лицевой мимики. Он помнил, как ему отбивали почки и селезенку с такой же улыбкой. Кажется, семнадцатая смерть на улицах. - Расскажи: с твоей последней встречи с доктором Маки у тебя что-нибудь изменилось? Кенни откинулся на спинку дивана, привычно скрипнувшего под его весом. Перетянул несколько раз шнурок в капюшоне. Прошло минут 15 с начала отведенного часа, а Венди уже раздражала улыбками и навязчивостью. Ладно, можно списать на ее так называемое знакомство с ним как пациентом. Многое можно рассказывать, ведь она действительно рвется помочь, но если затронет запретные темы, которые не хочется вспоминать, то… Как же сложно с этими людьми! Он закрыл глаза. Спасибо, Венди не торопила, выжидательно глядя на него. Ее взгляд сканировал словно EDITH Тони Старка, и раскладывал на компоненты, готовясь обнаружить любое несоответствие нормам. А уж когда найдет что-то интересное, разложит на доске как бабочку и проколет разноцветными булавками. Нужно с ней сотрудничать, но ограничить запретные темы. Она ведь предложила равноценный обмен, верно? - И что вы готовы дать взамен? - Кенни открыл глаза и осмотрел ее оценивающе - симпатичная, если не будет поджимать тонкие губы и подчеркнет глаза. Под халатом грудь не приподнималась, значит, лифчик без пуш-апа, примерно третий размер. Маловат, Кенни любил больше. - Смотря что ты готов рассказать и попросить. - Значит, оценка знаний как в школе? Я думал, давно от оценивания избавился. - Школа - это подготовка вслух. Каждый сталкивается с оценкой ежедневно, и не только по знаниям, но и другим категориям. Оказывается, Венди не такая уж и дура. Очко в ее пользу. Кенни съехал чуть ниже, свободнее расставил ноги, правую руку закинул на подлокотник и подпер щеку, левую со стаканчиком пристроил на бедре. Психотерапевт оценила неозвученное согласие. - Вижу, ты все понял. Ну что? Подумал? Доверишься мне? С ней будет сложно, а ведь это только первый сеанс совместных слушаний. - Да, - выдохнул Кенни. - Изменилось. Я встретил друга. Ее руки напряглись. От Кенни не ускользнуло то, как она едва заметно нахмурилась - она ждала совершенно другого. - Вот как? И кто же этот друг? - Его зовут Стэн, и он… Остальное он не смог договорить. Это секреты и жизнь Стэна, и Кенни не имел права рассказывать об услышанном. Не как устная характеристика точно. Обычно ведь рассказывают об эмоциях от общения, верно? - Что “он”? - Когда я с ним общаюсь… Он вспомнил доктора Маки и его цветовую шкалу эмоций. Отличный повод воспользоваться. - Я общаюсь, и все вокруг становится ярким и голубым, словно в солнечный летний день я смотрю в голубое небо без единого облачка. - Значит, голубой… - Да, такой оттенок, который не чисто голубой, а с примесями… Как бы объяснить… - Если получится - поподробнее. Венди взяла из железного стаканчика синюю ручку, хотя две точно лежали на столе - может, и больше, Кенни не видел со своего чертовски удобного дивана Откровений. - Яйца дрозда. - Прости, что? - Она отвлеклась от писанины. - Причем здесь яйца дрозда? - Так называется цвет - яйца дрозда. Ее взгляд “Опять ты выдумываешь” был отрепетирован и раскачан на максимальный уровень применения способности. Кенни не повелся. - Мне кажется, ты что-то путаешь. - Обычно его путают с ярко-бирюзовым или цианом, но… Хотя нет, это совсем не то. Слишком ярко. Скорее небо цвета лазури, морской волны или даже… - Кенни усмехнулся от тавтологии: - Или небесного цвета. - Это очень интересно. Она надолго отвлеклась, сосредоточившись на писанине. И зря Кенни надеялся, что она замолчит. - У тебя любимое время суток - утро? Вопрос застал врасплох. Кенни не любил ни утро, ни день, ни вечер, ни тем более ночь. Поэтому осторожно ответил: - Когда ничего не происходит. - Значит, тебе здесь нравится? - Неплохо. - А какой твой любимый цвет? - Киноварь. Правдиво отвечать она не просила, так что Кенни говорил первое пришедшее в голову. - Погода? - Неважно. - Любимый размер… - Пятый. - ...книг для чтения: до трехсот, пятисот или больше шестисот страниц? - Тысяча двести семьдесят три. - А любимый урок в школе? - Труды для девочек. Она, наконец, оторвалась от записей: - Почему для девочек? - Я люблю готовить. А правильно распилить деревяшку может любой, у кого руки не из жопы. К тому же, Кенни нравилось готовить, если это не заканчивалось глупой смертью. И сестренка любила его стряпню. - Что ж, спасибо, Кеннет. На сегодня наша встреча закончена. То, что она не ухватилась за цветовое предпочтение, говорило лишь о ее незнании всей информации. Кенни был уверен - доктор Венди продолжит расспросы при первом удобном случае. Все психотерапевты были похожи - делали вид, что внимательны к тебе, втирались в доверие, а потом заставляли пить таблетки, переодеваться в другую одежду и говорить на неприятные темы. Кенни надеялся, что доктору Венди хватит тактичной выдержки не зайти ему за спину и не постучать по голове со словами: "Что же спрятано в этой черепушке, а? Какие секреты и тайны? Сим-сим откройся". Так делал доктор Васнокер. Бесило до чертиков. Кенни ненавидел пренебрежительного отношения, словно он тупой идиот, к которому надо стучаться, чтобы войти. Как хорошо, что старпера уволили.