Обе белые

И все же, сомнения держали крепко, уверенно прорастая. Следующий прием через три дня у Венди был незапланированным. Невероятно быстро она придумала очередную гадость. Три дня, которые Кенни не находил себе места: действительно ли у них со Стэном все в порядке? А то Кенни так облажался, что до сих пор метался в панике. - Ты так часто говорил про этого своего друга, что я проверила. Стэнли Марша, - Венди просмотрела экран телефона и продолжила: - Мне стало интересно, как у него дела и как он справляется. Решила созвониться с его врачом, поболтать. Ты ведь понимаешь? Так вот. Его не лечили в той клинике, которую ты назвал. Прости. Кенни кивнул, принимая ее пустые извинения. Если Стэн все выдумал - неважно. Главное, пусть приходит. Диагнозы не такая важная вещь в отношениях. Но Венди ждала реакции. Определенной реакции за свою работу. - Я хочу умереть, - Кенни заглянул в кружок внутренностей стаканчика. Ему хотелось видеть себя настоящего, вне белого дома и без надуманных диагнозов. Быть обычным, насколько возможно, и предложить Стэну встречаться. И умереть - единственный выход обнуления сомнительных достижений. - И как ты планируешь это сделать? - Она чертовски быстро переключалась с одной темы на другую, когда не надо. - Выброшусь в окно, два пальца в розетку, зарежусь, напьюсь антисептика, постучусь головой об стену, - перечислил Кенни. - Мне достаточно любой мелочи, чтобы умереть. Разве ты не знала? Каждый вариант он обдумывал и вполне представлял, как исполнить в условиях, где все под запретом, кроме мягких стен и пластиковой посуды. И только он настоящий среди белых загородок, чья мягкость не спасет целеустремленных шизофреников с галлюцинациями. И откуда галлюцинации? У него же их никогда не было, не считая единственного раза, когда он пробовал нюхать клей с ребятами за школой. И вот к чему привела кривая однообразия. Он ухмыльнулся. Какой-нибудь вариант обязательно добавится в копилочку странных смертей под безразличие окружающих. Как там говорил Росомаха из Людей-Икс в фильме? “Надеюсь, это не ради парня?” Ради него. Иначе все ухудшится и не вернется обратно. - А что ты будешь делать потом? Когда умрешь? Кенни поднял равнодушный взгляд, отвлекаясь от мутного геометрически точного отражения в ладони. - Как и много раз до этого - вернусь домой. И ты обо мне не вспомнишь. - Почему ты думаешь, что после смерти вернешься домой? - Я всегда туда возвращаюсь. И рад, что Карэн сейчас нет дома. Венди переложила бумаги, подвинула одну из них поближе и зачитала: - В последнее время ты не выходишь из комнаты кроме как в туалет и столовую, в которой ничего не ешь. Кенни усмехнулся: - От голода я еще не умирал, а ведь мы очень бедные. Были. А ты, Венди? Знаешь, что такое подколки окружающих из-за малообеспеченности? Когда родители все проебывают во славу Ктулху, и только мудак в маске может вбить что-то в их тупые головы? А единственная радость - просмотр порно в подвале с друзьями. - Тебе нравится порно? - Мне нравятся большие сиськи. А тебе? - Я не смотрю порно, - Венди покачала головой. - Если тебе что-нибудь такое показать, это поможет? - Поможет в чем? - Не… - она помолчала, обдумывая ответ-который-ничего-не-испортит: - Не умирать. Раньше каждая прошлая смерть была его настоящим. Она цеплялась за Кенни и отматывала жизнь ровно до утра, чтобы он поднялся здоровым и полным сил. Смерть цеплялась за жизнь клыками, когтями, косой - всем, что входило в арсенал, - и оставляла шрамы не на теле, а в сознании. Кенни их все знал наизусть до сих пор, но прятал от окружающих. От себя в первую очередь. Но врачи не слушали и разговаривали о его "проблеме". Приходилось вспоминать, пересчитывать, пересказывать… Венди назвала число 99. Но она ошиблась. Смертей было намного больше. Некоторые смерти Кенни успешно прятал даже от самого себя. - Ты знаешь, что мне нужно. Сама предлагала. - Ты мне не веришь, - догадалась она. Ее лица коснулась добрая всепонимающая улыбка, от которой тошнило еще пару мозгоправов назад. Графики улыбок скрывали мерзкие намерения, после которых ухудшалось все привычное. - И не должен, - Кенни посмотрел на руки и хотел засунуть их в карманы, но вовремя положил ладонями на колени. В карманах - потенциально опасная поза, за которой следовали ненавистные расспросы. - Ты все еще не веришь мне. - Почему же? - Ладно. - Венди поднялась и направилась к двери. - Тогда проведем небольшой эксперимент. Кенни ненавидел эксперименты. После них ощущал себя дебилом, которому объясняли, почему дважды два четыре, а не пять или двадцать. - Идем со мной. Сегодня погуляем по коридору. Куда ты захочешь. В любое место. И кое-что проверим. Пришлось последовать за ней. Они вышли в коридор. Пока Венди закрывала дверь, Кенни уставился на ее ноги: юбка до колена, белый халат на сантиметр короче. Черные туфли на невысоком каблуке с бусиной выглядели слишком нарядно для выпотрошенного коридора без единого ходячего тела. Венди вообще выделялась среди всех обитателей больницы, которая не переварила и не сделала частью своей обыденности и окружающей среды. Разве что у входа собирался островок реальности, который рассасывался слишком быстро. Место вытягивало жизнь из пациентов, персонала и посетителей - некоторые оказывались безумнее тех, кого держат взаперти в комнатах, - подпитывало свою жизнь и существование как гигантская паучиха питалась страхом детей. И, кажется, Кенни сдался под напором и вскоре срастется с белизной до неузнаваемости. - Ты же вроде по большим сиськам, - Венди проследила за его взглядом и выпятила грудь вперед. Кенни посмотрел под ноги, не понимая, как уставился и завис, углубившись в мысли. - Забуксовал. С кем не бывает?.. - Тогда веди. Кенни не совсем понимал, что Венди пытается сделать, но послушно побрел по коридору. Из соседнего кабинета вышла главная медсестра - пожилая полная женщина, с пучком рыжих неравномерно окрашенных волос. Венди поздоровалась и попросила помочь. - Чем смогу, - она окинула Кенни равнодушным взглядом. - Кенни, покажи ей свои руки. Послушно выполнив ее просьбу, он протянул руки ладонями вверх. - Что вы видите? Опишите. - Да обычные руки же. Все как и всегда: шрамы, шрамы, шрамы. Ничего целого не осталось. - Она повернулась к Венди и продолжила: - Хорошо, что без татуировок и следов от иглы. Вовремя спасли, спасибо должен сказать и не гробить свою жизнь, а исправиться. А шрамы пусть в назидание останутся, какой ты глупый был… - Спасибо, - прервала Венди и подтолкнула Кенни дальше. - Вы нам очень помогли. Нас ждут еще дела. На лестнице им встретился медбрат и все повторилось. Только в этот раз он не ахал о загубленной жизни, ограничившись коротким "Усеяны как млечный путь звездами". Поэт, блядь. Так повторилось с еще парой человек. Кенни даже на первый этаж сходил, к тетке у входа, которая выдавала халаты посетителям, но и от нее услышал про эти "ужасные белые шрамы". Дались им всем эти шрамы! Подумаешь, Кенни их не видит, так зачем из этого проблему создавать! Встретив очередного человека, Венди остановилась, а Кенни прошел мимо. - Я понял, - зло сказал он, пониже натягивая рукава. Надоело, что все пялятся в них с умным видом, словно на запястьях ответ на главный вопрос о смысле жизни и всего такого. Только цифры “42” не хватает. Венди извинилась и последовала за ним до своей пыточной. Он ввалился в нее, словно за ним стояла привычная Смерть с опущенной косой и пожимала плечами, мол, все так и есть, чувак. - Вот, держи. - Венди протянула ему бумажный стаканчик с соком. - Ты мне уже давала такой. - Каждый пациент, который заходит в двери, получает его. Это незыблемое правило моего кабинета. Кенни взял стаканчик, покрутил в руках, рассматривая все такое же оранжевое содержимое, вздохнул и отставил на подлокотник. - Ну как ты? - Венди взяла себе точно такой же стаканчик и отпила пару глотков. - Все нормально? - Да как, блядь, будет нормально, когда все признали меня глючным уродом? - постарался ровно произнести Кенни. - Ты не совсем глючный урод, - мягко поправила Венди. - Я пыталась донести до тебя, что даже если ты не видишь и не чувствуешь шрамы, они остаются при тебе, их видят другие. - Типа, бесполезно бежать, все равно найдет и ударит? - Рано или поздно. Кенни предпочел бы "никогда". До этой минуты ему было плевать, что с телом и как оно выглядит. Однако… видел ли эти шрамы Стэн? Кенни замечал его взгляды на руках, но он никогда не задавал неуместных вопросов. Интересно, что Стэн видел? Действительно ли все так ужасно? Кенни ненадолго зажмурился, подавляя бессильный крик, и закатал рукава толстовки. Старые кривые шрамы, побелевшие со временем, проступали уродливыми наростами как очертания фотографии в проявителе. Раньше их не было. Раньше и Кенни не знал об их существовании. Или не помнил. - Ты семь раз резал себе вены, Кеннет. - Венди посчитала нужным дополнить и без того скачущие мысли и чувства, готовые вот-вот выпрыгнуть из горла в потоке переваренного супа сердца. - Ничто не проходит бесследно и оставляет свой отпечаток. Там есть один кривой, который вдоль вен. По заключению врача, ты пытался зарезаться тупым ножом, и кожа вспарывалась, оставляя бахрому. Теперь и Кенни увидел это шрам. Толщиной в миллиметров шесть он проходил от середины предплечья до ладони в такт словам Венди. - Их раньше не было, - прошептал Кенни. Он не верил глазам, но видел и чувствовал. - Визуальные галлюцинации. Твое сознание вычеркнуло их, и тебе казалось, что все в порядке. - Их раньше не было, - вновь неверяще повторил Кенни. Он погладил шрам по всей длине, но ничего не почувствовал. Вот от чего в жизни не было смерти, так от вскрытия вен. Кенни рассмеялся надорвано, грустно, скривив губы в изломанной усмешке, и откинулся на спинку дивана. Он максимально стянул капюшон, оставляя небольшую дырку для дыхания. Прикрыв глаза рукой, он вновь выдавил смешок: - А теперь вижу. Он смеялся еще несколько минут, пока не выпрямился. Уставившись на Венди - нихера не видел из-за капюшона, - он жестко и зло спросил, имея в виду не только шрамы: - Зачем ты все это сделала? Кто тебя об этом просил? Венди выдержала его скрытый взгляд, глубоко вдохнула и спокойно ответила: - Я обязательно тебя вылечу.