ID работы: 9924709

Дуэль

Слэш
NC-17
Завершён
23
_Leoka_ бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
10 страниц, 2 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
23 Нравится 51 Отзывы 9 В сборник Скачать

Дуэль

Настройки текста
      На первом ряду актового зала, через одно место от Наили Альбертовны, мирно сложив руки на голых коленках, сидела Саша, то и дело сдувая чёлку, лезущую в глаза, и с интересом поглядывая на нервно мерящего шагами сцену Якова. Он сжимал в руках свой победный, как он считал, арт, а в голове у него мерзким козлиным тенорком, подозрительно напоминающим голосок Киры, кто-то пел: «Что-о день грядущий мне готовит?» Тут с противоположной стороны на сцену ворвался запыхавшийся Кира, в руках у которого белел свёрнутый в трубочку листок.       — Картина Репина «Не ждали», — разочаровано процедил Яков. — Ты опоздал!       — Не дождёшься! — возразил Кира, ещё бурно дыша. — Давай, показывай, что ты там намалевал.       — Да-да, Яков, покажите же нам, мы с Сашей в нетерпении ждём, — подключилась Наиля Альбертовна.       Саша утвердительно шмыгнула носом. Яков вздохнул и развернул свой арт. По лицам зрителей, которым попеременно он поворачивал свой лист с изображением, понять реакцию было сложно: она была неоднозначной и почему-то не очень-то походила на восторг. В глазах Саши мгновенно полыхнул и тут же погас холодный голубой огонь, Кира презрительно скривился, а лицо Наили Альбертовны приобрело неприятный зеленоватый оттенок.       — Это что? — самым непочтительным образом ткнул в рисунок пальцем зарвавшийся поэт. — Что за муха-цокотуха?        — Это тёмный бог на обломках своей кристаллической тюрьмы! — запальчиво пояснил Яков.       — Бо-о-ог! — презрительно протянул Кира. — Не знал, что у богов вместо ушей рога, а на хвосте нога.       — Где ты хвост-то тут увидел? — вспылил разъярённый художник.       — Да вот же! — снова ткнул в рисунок разошедшийся румяный поэт. — Упс! Это не его хвост, прости.       — То-то же! — восторжествовал Яков.       — Это хвост непонятной твари, которая на него срё… то есть испраж… — между тем продолжил поэт, но его последние слова потонули в рёве негодования, который исторгнул из глубин грудной клетки художник.       Ножки сидящей на первом ряду Саши застучали по полу, нервно выбивая рваный ритм. Наиля Альбертовна зажала рот рукой и, покивав головой в качестве извинения, пулей вылетела из зала.       — Невежда! — продолжал вопить художник, выпятив грудь и петухом наскакивая на перешедшего все мыслимые и немыслимые границы Киру. — Это о-ви-по-зи-ци-я! Чтоб ты знал.       Мудрёное это слово Яков и сам выучил только вчера и ещё нетвёрдо его произносил. Поэтому для подстраховки оно было начертано секретным даэдрическим шрифтом на обороте его арта.       — Ови… чего? — скривился поэт. — Не знал, что акт дефекации нынче переименовали.       — Никакой это не акт! То есть акт, но это не тот акт, а совершенно другой акт, — запутался в показаниях Яков.       — Акт или не акт, но факт есть факт: она на него срёт. Эта змея. Или дракон. Или что бы это ни было, — настаивал на своём упёртый Кира.       — Это василиск! Боевой василиск! И он откладывает яйца вот в эту ромбовидную дыру на уровне сердца, — взревел художник, — в знак особого расположения и почтения к повелителю: чтобы он носил его яйца на своей груди, возле самого сердца!       Появившаяся было в дверях Наиля Альбертовна вновь зажала рот ладошкой и выбежала обратно.       — А давай Сашу спросим, как ей такие твои художества, заходят? — нанёс удар ниже пояса поэт.       — Сашу мы потом спросим, когда ты свою нетленку зачитаешь, — нашёлся Яков, но со сцены спрыгнул и с благоговением положил арт на мосластые худые коленки.       — Да норм, чё, — пискнула Саша, — тентакли — они, конечно, всяко лучше, но и это сойдёт.       С видом победителя Яков развернулся к одиноко торчащему посреди сцены поэту. Кира развернул свой листок, набрал в грудь побольше воздуха и начал читать:

Летели вороном, Стены крови, Реки мерзости. Утонули в пьяном омуте. Любовь — та ещё блядь, Предатель, убили в спину. Погибали от рук мерзких. Тонули, так и тонули в ебанной трясине…

      Возвратившаяся к этому времени Наиля Альбертовна громко ойкнула и призвала разбушевавшегося поэта к порядку:       — Ну, Кира, или как вас там. Здесь же дамы! Избавьте нас от нецензурщины! — и она с сомнением покосилась в сторону Саши.       Кира поперхнулся, почувствовав себя разогнавшимся бегуном, которому самым подлым и неожиданным образом поставили подножку, и он споткнулся на полном ходу. Яков довольно хмыкнул, и на лице его сама собой расцвела ядовитая ухмылка. Саша тоненько и нечленораздельно пискнула на своём месте.       — Ладно, — откашлялся незадачливый поэт, — тогда вот с этого места.

Перерезали горло тому пидору, Который вякал о правде и жизни бытия. Его больше никто не видел. Тягость проклятой дружбы, Изорванная фотография И эта гниль на коже… Она красива, Только для тебя.

      По мере прочтения стиха голос Киры всё возвышался и возвышался, он расходился всё больше, размахивая в такт словам сжатым кулаком. Глаза его время от времени с мстительной яростью посматривали на так и не севшего, маячившего возле сцены Якова. Рот Наили Альбертовны открывался всё шире, а глаза Саши всё округлялись и готовы были вылезти из орбит.

Угробили жизнь интоксикацией, Во веки вечные, Эти люди, Которые не люди И очень печально. Ты никому не нужен, Мёрзнешь в холодильнике. Тебя больше не существует, Ты стёрт с лица земли…

      Практически провыв последнюю фразу, поэт на секунду замер, так и держа руку со сжатым кулаком в воздухе. В актовом зале воцарилась гробовая тишина.       — Как-то это… чересчур пессимистично, — наконец первой осторожно нарушила молчание Наиля Альбертовна.       — Зато блевать не тянет, — с мрачным торжеством в голосе отозвался поэт.       — В туалет зато тянет, подтереться такими стихами, — со всей возможной желчью в голосе процедил Яков.       Саша басовито хохотнула. Лицо поэта вспыхнуло румянцем. А Наиля Альбертовна предусмотрительно вскочила со своего места и протянула руку к Кире:       — Пусть Саша рассудит: ей, как представителю молодёжи, ближе такое… кхм… творчество. Давайте сюда рукопись, я передам.       Получившая вторую нетленку Саша разглаживала смятые листы на коленках и медленно переводила взгляд занавешенных чёрными прядями волос глаз с одного творения на другое.       — Сложно, — протянула она, — чего-то не могу я выбрать.       Пока поэт и художник разочаровано вздыхали, Наиля Альбертовна радостно всплеснула руками и вымолвила:       — Вот и славно! Значит, победила дружба! И чего вам делить в самом-то деле? Разве нельзя дружить втроём?       На этих словах педагогини Саша подняла голову, ошеломлённо уставилась на стоящих перед ней соперников и шумно сглотнула.       — О да! — сказала она, и адамово яблоко ещё раз перекатилось по её тонкой шейке. — Втроём!.. Это можно попробовать.       — Вот и славно! — пуще прежнего обрадовалась не почуявшая подвоха, ещё не растерявшая остатки бледно-зелёного цвета на лице Наиля Альбертовна. — Вот и попробуйте! Были же три мушкетёра, три танкиста и собака, три тополя на… ой, это неподходящий пример. И идите, погуляйте уже, пока погода хорошая.       И она радостно вытолкала всю троицу за двери актового зала.       Шедшие справа и слева от семенящей по траве ножками в лаковых туфельках и белых гольфиках Саши поэт и художник старательно избегали встречаться взглядами и с независимым видом смотрели каждый в свою сторону. В это время радостная песня, разнёсшаяся по лагерю, возвестила начало обеда.       — А давайте после ужина встретимся? — дёрнув поочерёдно каждого из хранящих молчание дуэлянтов за руку, предложила Саша. — Я и место хорошее знаю — у озера.       — А комары? — засомневался взглянувший на голые ножки Саши Яков.       — Можно костёр развести, — бросив на него косой взгляд, нейтральным тоном внёс предложение Кира.       — И плед захватите! — скомандовала обрадованная открывшимися перспективами Саша.

***

      Ровная водная гладь поблескивала в свете восходящей луны. Серебристая лунная дорожка, протянувшаяся через озеро, так и манила ступить на её сверкающую ленту. Налетающие лёгкие порывы нежного тёплого ветерка еле-еле колыхали метёлки тростника и едва слышно шумели камышом.       — Бля-я, красиво-то как! — протянула ломким баском остановившаяся на берегу озера Саша.       В её огромных глазах зачарованный красотой пейзажа Яков увидел и отблеск лунного света, и колыханье сонного ручья…       — А из чего костёр-то жечь? — подал голос возящийся с пледом на траве Кира.       Расстелив наконец на траве колючий клетчатый плед, поэт шмякнулся на живот, чуть не ткнувшись носом в высокую траву. Из травы вылетел, распространяя вокруг себя тёплое жёлтое сияние, исходящее от мягкого тельца, потревоженный светлячок.       — Круто! — упав на коленки, а потом и на живот рядом с Кирой, воскликнула Саша.       Яков посмотрел, как она болтает в воздухе тонкими ножками, немилосердно сминая синюю юбку, брякнулся рядом и сдавленно произнёс:       — Я мог бы сейчас сыграть на флейте. Но забыл её дома.       По другую сторону от Саши подозрительно ехидно хмыкнул Кира, но почему-то промолчал.       — Да не надо никакого костра, — помолчав, сказал Яков, — здесь есть светлячки. И звёзды.       Как по команде, все трое перевернулись на спину и уставились в небо.       — Красота-то какая! — поражённо выдохнул Кира.       Яков повернул голову в его сторону и увидел, как в очках Киры нестерпимым бриллиантовым блеском сверкают отражения миллионов звёзд. Кира тоже повернул лицо в его сторону, и тут… Как это произошло, никто из них троих объяснить потом не мог. Но, моментально ринувшись друг к другу, они сплелись в огромный клубок, уже не разбирая, чьи руки шарят по чьему телу и неумело расстёгивают досадные препятствия в виде молний и пуговиц. Яков запомнил отчётливо только тот миг, когда его (всё-таки его) рука скользнула под складчатую юбочку, смяла лёгкую ткань и легла на вожделенную промежность его тян. Сверху его руку накрыла лёгкая рука Киры.       — О-о! — завопили они хором и руки разом отдёрнули.       Вместо ожидаемой мягкой влажной плоти недавние дуэлянты обнаружили среди складок юбки вполне себе затверделый орган.       — Что это? — выдавил откатившийся от Саши Яков.       — Где? — безмятежно откликнулся тот.       — Да вот же! — уточнил ловящий ртом воздух художник.       — Писюн, — спокойно ответил Саша, стягивая с себя плавки и обнажая восставший, словно покачивающийся на ветру, член.       — Но он же такой же… — выдавил из себя Кира, и только отблески лунного света на линзах очков помешали Якову рассмотреть, насколько круглыми стали его глаза.       — Как у вас? — продолжил Саша. — А вы чего ждали? Чтобы он был какой?       — Ну, другой какой-нибудь, — не сразу нашёлся с ответом Яков.       — Сорян, братан, другого нет, — дунув на упавшую на глаза чёлку, отозвался Саша.       Между тем Кира несмелой, но решительной рукой потянулся к члену раздора, прикоснулся к нему тонкими пальцами, обхватил и немного неловко двинул рукой вверх и вниз. Откинувшийся на спину Саша протяжно застонал.       Как завороженный, Яков ещё пару минут следил за гипнотическими движениями руки Киры, а затем не выдержал, припал к тонкой шейке, заскользил губами по острым скулам, по выпирающим ключицам, тем более, что чья-то рука уже сжала в ответ его поднявшего голову василиска, и сам он нашарил руками бархатистую кожу чьего-то естества, а чьё оно было, кому принадлежало — он не смог бы, даже если бы захотел, определить, да и не хотел сейчас разбираться. Стонали они вместе, почти в унисон, почти перекрыв хор брачующихся где-то в камышах лягушек.       Кончив почти одновременно и забрызгав друг друга обжигающими брызгами густой спермы, они лежали потом рядом под звёздным небом, остывая и держась за руки, и только ветер приятно холодил разгорячённую недавними бурными ласками и волнением плоть.       — Плед, сука, колется, — пожаловался поёжившийся Саша, приподнимая задницу и одёргивая задранную сверх всякой меры юбку.       Кира вдруг прыснул и звонко захохотал. Посмотрев на него, захохотал и Яков, а потом, не выдержав, басовито и раскатисто заржал Саша.       Как это всё-таки здорово — дружить втроём!
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.