цзюлун'1982

Чем больше проходит времени, тем больше я наблюдаю параллелей между мной и Юрием. Поначалу это нечто символичное — Фумико шутит, что мы оба ведем себя как два агрессивных идиота. Адреналиновые наркоманы, так он нас называет, со смехом все еще. Фумико нравится Юрий как боец, Юрий силен — он один из людей, что являются лицом Кос, и я даже рад такому сравнению. Но тогда мне всего-то пятнадцать циклов, а потому я не слишком задумываюсь о том, насколько далеко эта шутка заходит. Юрий оказывается мстительным ублюдком. До этого я вижу его другим — тем, кто воспримет поражение как пройденный этап и отвернется, ведь Юрий не держится за прошлое, но проигрыш Сестрице он воспринимает абсолютно не так. Он злится, впадает в ярость, начинает вырезать Кос, отчего они с Сестрицей начинают настоящую войну. За маской самоуверенного бойца скрывается боль и обида, желание оказаться самым сильным — ведь когда-то давно что-то происходит, что-то такое, что заставляет его так думать. И после того, как Юрий проигрывает, а Сестрица решает устроить ему «веселые дни» — пытает его — я решаю, что все же мы с ним не похожи. Забываю... Почти. Но потом я все же начинаю вспоминать о Юрие. Тот всегда следовал за своей целью до конца. Он выбирал самого сильного мага и бился с ним насмерть, потому что это служило доказательством его силы. Юрий ревностно относился к противникам и злился, когда тех убивали. И, когда из-за Сестрицы я не могу дать реванш Юрию, я чувствую ровно то же мерзкое чувство ярости. Мою добычу украли. Юрий — мой соперник, не ее. Потому я освобождаю его. Иду против Сестрицы — как Юрий. Убиваю Кос — как Юрий. Ухожу от Лилиума и расстраиваю его — как Юрий... Как папаша... Юрия убивает Фумико; в последний момент, прежде чем тот успевает снести голову Сестрице. Его голова катится по земле, а в его застывшем в ярости лице я вижу свое. Мы с Юрием, оказывается, похожи не только своим гнилым нутром — но и внешне. Я вижу его смерть, слышу голос Фумико, о том, что тот прощает такого идиота меня, и в этой улыбке я вижу такую же, что тот обращал к Юрию. — Не волнуйся, ты-то просто пару ребяток порезал, новички! — смеется Фумико. Не семья, хочет он еще сказать. Не старая кровь, которую пролил Юрий. Меч моего противника лежит в руках Фумико, словно влитой. Он украл мою добычу. Я должен отомстить... Но я понимаю, что есть иной выход. А потому попросту забираю голову Юрия — чтобы вернуть его к жизни там, на Обратной Стороне. Отомщу иначе. Этот эпизод откладывается в моей голове. Я размышляю — о том, что скорее всего закончу точно так же, как и Юрий. Собственная смерть не столько пугает меня, как настораживает столько совпадений. Один из моих рогов трескается во время бойни в нашем поясном городе во время потасовки между Фортуной и остальными — а у Юрия он сломан. Мы выглядим одинаково, ведем себя одинаково, все это звучит до абсурдного глупо. Лилиум заглядывает мне в глаза, и я уже не знаю, кого он ищет там — папашу или Юрия. Лишь шрам на шее делает нас отличными. До тех пор, пока я не даю снести себе голову. Все встает на свои места. Все параллели. Папаша ведь был точно таким же. Мстительным говнюком, жаждущим адреналина. Его тоже убили — снесли голову. То, что он ожидал и ждал. То, что было спланировано им, ведь так было нужно по сценарию. Но вместе с тем и нет — а потому папаша все же немного удивляется в секунду собственной гибели. Но он еще полон оптимизма и энтузиазма, а потому он с восторгом смотрит на собственную смерть. Так рождаюсь я. Я тоже жажду адреналина, гоняюсь за идолом в поисках битвы. Я тоже даю убить себя по плану, но вместе с тем удивляюсь, когда это делает Халдея — хотя предсказал это давным-давно. Мой рог ломается в этот момент окончательно. Я зол, я в гневе, мною овладевает жажда мести. Но я тоже чувствую энтузиазм, чуть-чуть. Так из моей головы рождается Юрий. Он полон ярости, клокочущей в венах крови. Он жаждет бойни, чтобы унять бушующий в венах гнев — неизвестно для него откуда пришедший. Юрий тоже прекрасно знает, что его убьют, что идти против Кос чистой воды самоубийство — но он дает это сделать, лишь удивляется в последний момент, но вместе с тем — нет. Ведь все идет согласно сценарию. Потому что один и тот же человек все три жизни подряд поступает одинаково. Меняется лишь гнев. А параллели — остаются. Судьба не любит изменений в своих планах. А я могу танцевать один и тот же танец со смертью множество циклов подряд, меняя лишь маски.