цзюлун'1982

Чтобы отменить конец света, нужно чем-то пожертвовать. Я думаю, к этому шла вся моя жизнь. К тупому геройству. К глупому самопожертвованию. Судьба любит повторы и стабильность, а потому я шел по той же дорожке, по которой сначала следовал папаша, затем, после меня — Юрий. Но мне не нравится следовать чьим-то желаниям, чьим-то попыткам манипулировать. Я сам пишу собственную судьбу. Я сам выбираю, что буду делать. А потому, когда мир идет к своему логичному завершению, я решаю, что хватит. Не хочу. Пора останавливать конец света. А потому я глупо жертвую собой. В конце, самом конце, после всего этого, черная дыра схлопывается. Моя точка сингулярности перестает быть привязанной к какой-либо линии времени. Нечто подобное произошло с Праматерью множество циклов назад, и, кажется, я все же вляпываюсь в это говно под названием «четко прописанный сценарий». Но в этот раз хотя бы я делаю это по собственному желанию, и, кажется, в отличие от Праматери, у меня удается спасти кого-то... Меня не волнует. В этом месте нет времени. Только звезды, я и Халдея. Она — он, сейчас он в моем теле, старом — сидит на коленях прямо позади меня. Я смотрю вперед, в бесконечность, где только звездный свет. Будущее и прошлое не играют в этом месте значения. Я знаю, что меня ждет. Я знаю, что было. Не самое приятное знание, но лучше уж так. — И ты уйдешь? Я оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с Халдеей. Он смотрит на меня как-то отстраненно (или напугано), после чего повторяет: — Просто так? — Ну, так надо, — неохотно отвечаю я. — Надо кому? — Не пытайся отговорить меня, — я хмыкаю, после чего упираю руки в бока. — Надо — значит надо. Это конец мира! Взгляни! Лишь звезды вокруг. Думаю, это замечательное завершение для такой блядской истории, какой стала наша жизнь. Начиная от договора папаши с ведьмами и заканчивая... ну, заканчивая тут. Я развожу руки в стороны. Чтобы охватить грандиозность этой истории всех слов не хватит. Халдея смотрит на меня точно так же, как и я на Праматерь, когда узнал обо всем. Это шок, наверное. Нечто похожее. У Халдеи еще будет время подумать обо всем этом, а мне не нужно. У меня вся бесконечность мира впереди, позади. Самое то. — Я отдаю тебе свою точку сингулярности вместе с телом, — говорю я. — Поэтому ты сможешь вернуться назад. И забрать все то, что я заработал. Думаю, этого будет достаточно. Не так ли? Я усмехаюсь, когда лицо Халдеи темнеет в страшной догадке. В ее руках сверкает звезда, черный шар, источающий невидимый свет. Точка сингулярности настоящего божества. Ох, звучит самодовольно. Но сказать мне больше и нечего. Поэтому я отворачиваюсь. И делаю шаг вперед. Пора прощаться. Но прощания — когда не встретишься вновь. Для окончательного завершения истории. Поставишь точку — и больше ничего не напишешь. Поэтому я больше ничего не произношу и делаю еще шаг вперед. И еще... Пока сзади не раздается отчаянное: — Погоди! Не останавливаюсь. — Остановись! Не оборачиваюсь. — Стой! Не... Затем, Халдея называет меня по имени. Настоящему. И почему-то это вынуждает меня обернуться. Мы стоим посреди нигде и никогда, Халдея смотрит на меня с настоящим отчаянием в глазах, а я чувствую, как на губах расцветает улыбка. Стало быть, вот оно как? Халдея редко называл его до этого. Значит, действительно переживает. Думаю, в этом случае даже эгоистичное божество, решившее бросить всех ради остановки конца света, может сказать что-то в ответ. Я оборачиваюсь... И вот, мы смотрим друг на друга. Но выглядим иначе — не как те, кто дошел до финала этой истории, а как старые мы, когда не было еще ничего. Передо мной сидит Халдея в своей дурацкой юбке, а я стою перед ней. После чего прикладываю палец к губам. И оборачиваюсь обратно. Думаю, мы увидимся еще. Во снах.