P!nk — My Attic
Чонгуку ужасно стыдно перед парочкой, которая вваливалась сюда целующимся комком несколько часов назад. Не за то, что застал их за непотребствами — он живёт в общаге и чего только не видел — а за то, что обломал. Они-то, наверное, надеялись, что эта спальня (крохотная каморка, если быть честным) будет свободна, и они смогут здесь заняться своими грязными делишками. Но, упс, он уже успел занять односпальную кровать и уходить не собирался. Обдумывая это сейчас, на более-менее свежую голову, он думает, что мог бы и уступить помещение, а сам спуститься вниз. Но всем, о чём он мог думать в тот момент, был сон. Поэтому, как вышло, так вышло. Он думал, что закрывал дверь, но почему-то сейчас сквозь небольшую щель просачивается полоска света, а потом и вовсе просовывается мохнатая мордочка. Кошка мяукает громко, так, что головная боль усиливается и отдаёт в уши. Внизу музыка, должно быть, играет громко, но здесь, на чердаке, её почти не слышно. Хорошая звукоизоляция, как и обещал хозяин, только вот кошка сейчас точно не даст Чонгуку уснуть. — Что тебе нужно, киса? Киса опирается передними лапами на его постель и заглядывает, почти осознанно, ему в глаза, продолжая завывать. — Ты прям как волк. Хочешь на кровать? Перестанешь мяукать, если заберу? Она заинтересованно наклоняет голову вперёд, принюхиваясь, будто понимает, о чём Чонгук говорит. Молодец он, конечно. Ни грамма алкоголя сегодня не выпил, но с животными беседы уже ведёт. — Давай, запрыгивай. Он похлопывает по месту рядом с собой, но кошка прыгает сразу ему на живот. Это, вообще-то, больно. Если бы не одеяло, то мог бы и синяк остаться. Это же одеяло защищает Чонгука и от острых когтей, которые она убирает, только когда начинает мять лапами, устраиваясь поудобнее. А откуда оно вообще взялось? Ой. Ой. Кажется, Чонгук немного (много) выставил себя идиотом. Чёрт, он после бессонной ночи и экзамена настолько ничего не соображал, что в такси чуть ли не уснул (у него есть оправдание — они долго ехали по ровной трассе. И Мингю рядом, между прочим, тоже задремал!). А потом, вместо участия во всеобщем веселье, потащился на самый верх коттеджа, ища укромный уголок. И тот парень был очень, очень красивым, особенно для сознания Чонгука, которое наполовину дремало даже во время разговора. Не мудрено, что он начал нести несусветную сопливую чушь. — Ты ангел? Парень только улыбнулся. Его губы изогнулись мягкой дугой, такой розовой и привлекательной, что Чонгук умудрился спросить, останется ли тот с ним полежать. После этого чужая улыбка расширилась, глаза превратились в щёлочки, и Чонгука даже погладили по лбу. — Температуры у тебя нет. Со знанием дела Чонгук ответил: — Это надо проверять губами. После этого незнакомец прикрыл рот ладонью, тихо посмеиваясь, а потом оставил его, расстроенного, одного. Вернулся через полминуты, но Чонгук уже почти спал, так что помнит теперь только, как его накрыли чем-то тяжёлым. Этим вот одеялом. Кошка урчит настолько сильно, что он чувствует вибрацию своей грудью. Наручные часы говорят, что сейчас только перевалило за полночь, так что ничего плохого не случится, если он ещё поспит. В следующий раз он просыпается под утро. Незавешенное окно впускает солнце в комнату, и оно освещает летающие в воздухе пылинки. Стоит практически идеальная тишина — музыка выключена, голосов не слышно — нарушаемая только птичьим пением и тихим посапыванием. Не Чонгуковым посапыванием. Пока его сердце от шока ускоряется до бешеного ритма, он зажмуривает до боли глаза. Щипает себя за бок, на всякий случай — вдруг он всё ещё спит? Тем не менее, это не помогает, и парень — господи, это парень — непонятным образом развалившийся на этой узкой койке поперёк его живота, не исчезает. Он даже становится всё более реальным: руки, обнявшие Чона за талию, его вес, придавливающий живот — расположись он двадцатью сантиметрами ниже, Чонгук обрадовал бы его утренней неожиданностью. Точнее, не такой уж это и сюрприз — он молод, и со здоровьем у него всё в порядке — но это не то, что люди обычно хотят видеть рядом со своим лицом сразу после пробуждения. Он, конечно, в джинсах, но одеялом сейчас прикрыт только парень, что лежит на нём. И то, только по пояс. Остальная часть его тела голая. То есть, абсолютно — даже без майки. Коленями же он стоит на полу, а макушкой упирается в стену. Интересно, долго он так спит? Это не очень-то удобно. Его волосы выглядят мягкими, и это неправильно — без разрешения трогать чужих людей, но, если подумать, Чонгука тоже потрогали без спроса, когда легли сверху? Да и, скорее всего, он не проснётся от лёгкого прикосновения — Чонгук видел количество выпивки, заготовленное вчера для вечеринки. Поэтому он не отказывает себе, запуская пальцы в тёмные чуть волнистые вихры. Они действительно мягкие, а ещё пушистые и густые. Наверное, за ними тяжело ухаживать, и их хозяин должен был постараться, чтобы они выглядели хорошо даже сейчас, растрепавшись по постели. Он проводит рукой от затылка к темечку, взъерошивая, и замечает маленькую татуировку перед линией роста волос. «Videtur quod non omnia» Всё не то, чем кажется? Чонгук знал, знал. Это всё изначально казалось подозрительным. Странный посёлок, про который он слышал впервые, хотя по этому шоссе с детства ездил к бабушке. Навязчивые вопросы хозяина коттеджа — «Как вы это место нашли?», «Как добрались?» — о, однозначно, это было не просто любопытство, ему нужно было знать, как простые смертные прознали про их магическое поселение. И эта кошка! С яркими осознанными глазами. Лежала на его груди, а потом превратилась в парня. Всё сходится. Здесь живут оборотни. Он толкает в плечо развалившегося на нём брюнета — не время спать, когда кто-то раскрывает твою тайну. — Я всё знаю! Ой. Ой. Это тот самый парень, что укрывал его и выслушивал сонные бредни. Ну, ему, пожалуй, не привыкать, раз он кошка-перевёртыш. — Что, прости? Он сползает на пол, потирая глаза. Ну, точно кошка. — А как так оказалось, что ты — мальчик, а когда перекидываешься, то становишься котом-девочкой? — Что? Извини, мне нужно до конца проснуться, а то я не могу вникнуть в суть твоих слов. Сейчас вернусь. Я Тэхён, кстати. Тэхён встаёт, оставляя одеяло на полу, и он полностью обнажён. Ещё одно подтверждение. Не только тому, что Чонгук безнадёжный гей — потрясная спина, потрясная задница — но и тому, что парень точно из нечисти. Через пару минут в дверной проём, как и ночью, сначала пролезает голова, а потом и сама кошка. — Ну привет, Тэхён-и. Иди сюда, мне нужно многое узнать. Лапки обхватывают его руку, и он перекладывает зверя к себе на колени. И когда под почёсывания подставляется пушистое пузико, Чонгук понимает, что он кое в чём ошибся. Это, все-таки, кот. — Я прошу прощения, если обидел, когда называл тебя кисой. — Не беспокойся, я тоже его иногда так называю. Чонгук дёргается так сильно, что пугает бедное животное. — Тэхён?! — Ну да, а ты Чонгук, мне так сказали. И ещё я тебе, вроде как, хён. — Нет, что ты здесь делаешь?***
— Боже. Тэхён катается на спине, корчась от смеха, а Чонгук не понимает — он обижен или рад? Наверное, всё-таки второе. Потому что благодатью можно считать уже то, что его не приняли за сумасшедшего и не позвонили в специальную службу для таких же, как он. — С кем меня только не путали, но чтобы с оборотнем… И после этой единственной за последние десять минут реплики следуют ещё столько же минут хохота. С переваливанием по полу и трясущимися ногами. Хорошо, что Тэхён всё-таки соизволил надеть на себя футболку. Когда он, в конце концов, успокаивается, Чонгук находит в себе смелость спросить: — А почему ты был, ну, голый? — Мне всю одежду заблевали. — Чонгук понимающе кивает. Неловко, конечно, вышло. Он не знает, как теперь Тэхёну в глаза смотреть. Хотя тот, кажется, не злится на его наивность. — Ещё, может, чтобы соблазнить тебя? Я не мог просто взять и забыть, что меня назвали ангелом. А он думал, что это приторно и банально. Странный у Тэхёна вкус на подкаты. Впрочем, у всех свои недостатки — Чонгук, вот, в сказки верит, по всей видимости. — Кстати, я слышал, что секс с оборотнями удваивает удачу. Хочешь, проверим?